Лента: Общество

О книге Александра Щипкова "Социал-традиция"
Щипков А.В. Социалтрадиция: Монография / А. В. Щипков. – М.: АСТПРЕСС КНИГА, 2017. – 320 с.

В "Социал-традиции" радует многое. Прежде всего, верно выбранная тональность – не отрешённого созерцателя, методично и ровно излагающего свою схолию, но заинтересованного исследователя возможностей и смыслов. Для гуманитарных и общественных дисциплин важно суметь выйти за рамки обычного академического и экспертного дискурса с предъявлением взамен силы личного убеждения автора. Впервые так стал писать светлой памяти Александр Сергеевич Панарин, монографии которого, помимо серьёзнейшего научного содержания, отличал ясно прослеживаемый положительный нарратив. Один из моих знакомых кратко суммировал: "После [прочтения] Панарина хочется жить!"

Совсем по-панарински Александр Владимирович Щипков придаёт своей новой работе побудительную интенцию, волительное наклонение. В зеркале очередной своей книги автор, человек большого жизненного пути и богатого опыта – от слесаря и кочегара до доктора политических наук, кандидат философских наук, действительный государственный советник Российской Федерации 3 класса – предстаёт как вдохновенный исследователь нового, готовый делиться находками, своим радостным "эврика!" с окружающими. Созданный Щипковым неологизм "социал-традиция" настолько точен и своевременен, что кажется, что он существовал всегда.

Центральный вопрос касается общественного идеала, органичного национальным особенностям и истории России. По мере того, как двигаешься засмысловой нитью текста, феномены современности выстраиваются, занимают позиции в символических столбцах и строках "единой периодической системы политических элементов". Автор пробирается меж симулякров современной политики – фиктивных контекстов, оксюморонов, наподобие "плюралистической репрессивности", "неолиберального авторитаризма", "архаизирующегося модерна", "либерального апартеида", "демократии меньшинств"...

Принципиальный традиционализм Щипкова – с любовью выведенный автором образ Традиции как преемственности коллективного опыта и Конвенции поколений. Традицию часто понимают упрощённо – статично, инерционно, в значении архаики, мифологии и стереотипного образа действий. Но Щипков говорит о ней как о социальном капитале; не брильянтах и злате Скупого рыцаря, запертых в глубоком подвале, но талантах, пускаемых в рост, приумножаемых творческими усилиями новых поколений. Такой традиционализм не вызывает в свой адрес скепсиса "скреп". Никто не станет оспаривать продолжение и воспроизводство, предположим, школы отечественной кардиохирургии, школы отечественной теоретической и ядерной физики, школы отечественного пианистического мастерства или школы отечественного хоккея.

Книга А.В. Щипкова интересна и в методологическом плане. Указанием на постлиберализм как на общее имя и тэг "Социал-традиция" ориентирует своего читателя в океане "пост-", "нео-" и "-измов", адресуя к обширной и перспективной области исследований для последующей самостоятельной работы. Заинтересованной аудитории в России давно пора пересмотреть интеллектуальные пристрастия, взамен модных мейнстримовых Гидденса, Фукуямы и Жижека наконец "расчитать" Джона Грея и Зигмунта Баумана.

Определённо, к числу положительных результатов нужно отнести представление Александра Владимировича об универсализме и трансисторизме Традиции. Ибо, хотя нам и дорого своё и родное, выросшее на нашей собственной русской почве, но общественные теория и модель будут тогда чего-нибудь стоить, когда получат способность приживаться в теле других культур, выступать как послание России и русских человечеству. С исчерпанием импульса левой социалистической модели был связан "застой" в СССР и итоговый проигрыш Западу. В те времена наш соперник показал гибкость, сумев видоизменить стихию дикого капитализма и рынка в форму welfare state, государства всеобщего благосостояния. Сегодня в рамках глобального казино и планетарной автократии теневой элиты этот этико-мировоззренческий посыл растратился, на смену ему идёт нечто новое. Будет ли это новое связано с рывком вверх, к большей ясности и ответственности, или с обрушением вниз, в Тёмную эру архаизации и распада, в череду войн, к крайностям тирании, религиозного экстремизма и нацистских идеологий? Данная дилемма решается теперь, энергией людей, стоящих на позициях, родственных социал-традиционализму.

Как и любое исследование подобного рода, книга А.В. Щипкова не является полностью завершённой и исчерпывающей, инструкцией по спасению России и мира. Наиболее фундаментальный вызов социал-традиционализму представит человеческий фактор. Об оскудении пассионарности, "инвестиционного духа" размышлял Панарин. И если возможности устройства России на социал-традиционалистских началах в работе в целом прояснены, тема человека, строителя социал-традиции остаётся открытой. "Общество взаимной ответственности", о котором размышляет Александр Владимирович, требует не только идейной основы, чётко работающих политических алгоритмов и институтов. Оно нуждается в тех, для кого ответственность – неотъемлемое качество, в повседневных ли делах и взаимоотношениях или в политической активности. Главная наша слабость – это не столько слабость власти или недостаток идеологии, сколько "фигура с полосатой палкой". Помните эту метафору Владимира Владимировича Путина о человеке, получившем в руки жезл дорожной постовой службы – обобщённо, символ государственной власти? Каждый такой человек, признаёт Президент, скоро привыкает "махать палкой в своих интересах".

Нельзя не признать правоту Александра Щипкова: "общее дело консолидирует общество в куда большей степени, чем брошенный в урну бюллетень". Но не оттого ли электоральные процессы формальны, а проявления гражданского чувства тяготеют к политической оппозиции и философии "малых групп", что большинство стало плохо отвечать критериям общего дела?

Давно известен закон обратного действия в социальной политике: забота о бедных умножает количество бедных, забота о безработных умножает число безработных. Патерналистские механизмы поддержки населения, защиты слабейших наталкиваются на проявления социального паразитизма, старение населения и ослабление механизмов семейной поддержки ещё больше перегружают пенсионную, медицинскую, страховую системы и учреждения призрения. Проблема громадных долгов постоянно отодвигается на завтрашний день, но рано или поздно явит себя катастрофическими следствиями.

Социальное государство выполняет важную роль. И одновременно, в массе простых граждан оно перестаёт отвечать целям общественной солидарности и развития. По мере обострения противоречий тематика социального государства, скорее всего, по необходимости станет замещаться иными мобилизационными стратегиями. А значит, видоизменения претерпят идеологии левого спектра. Не одно лишь перераспределение благ в пользу неимущих, но побуждение к собранности, труду, самопреодолению явится новой основой.

Нравственно здоровые общества, готовые довольствоваться малым, обладающие механизмами крепкой общинности и семейственности, руководимые зрелыми лидерами, получат лучшие возможности. Апелляция к историческим константам, преемственности, к "договору поколений" и имеющемуся багажу опыта при этом окажется крайне востребованной. Будущее – за социал-традиционализмом, который обязательно осуществится при условии ренессанса человека-носителя Традиции. Что же это за новый ренессансный импульс и с чем будет связан он? Что бросит вызов декадансу, породит русский прорыв, заново окрылит нашего соотечественника? Начертание будущего предстоит интуитивно предвосхитить исследователям, возрастить терпеливым делателям, завоевать и утвердить подвижникам и героям, пока что безвестным, но, несомненно, стоящим уже среди нас.


Андрей Рогозянский
Источник: "RELIGARE"

"Социал-традиция" Александра ЩипковаВ Литгазете краткий пересказ