Лента: Общество

Дни, когда предвыборная кампания Дональда Трампа оказалась на грани досрочного прекращения, могут показаться не самыми подходящими для того, чтобы, наконец, озвучить мнение относительно рыжеволосого парня, до смерти перепугавшего заокеанский истеблишмент. С другой стороны, именно сейчас, в момент, выражаясь медицинским языком, критического состояния – самое, возможно, время высказаться. Сразу уточню, что относительно пользы для России эвентуальной победы Трампа у меня мнение далеко не столь однозначное и радужное, как у многих коллег по цеху, разбор подробностей тут может претендовать на отдельную большую статью. Однако как типаж и как политик для своей страны эксцентричный миллиардер мне очень симпатичен. Если не весь русский народ, то очень изрядная часть его часть – как эксперты и аналитики, так и обыватели – смотрит на Соединенные Штаты через призму самого по-достоевски гениального фильма об их сущности, историософии и жизненной философии – «Брата-2». Для нас Трамп против Хиллари или, говоря шире, анти-Трампа – это Америка шофера Бена и утомленного мультикультурной толерантностью копа из участка, куда Данилу доставили за драку, против Америки деляги-живодера Мэниса и чернокожих сутенеров.

Однако чем может быть хорош Трамп не только для своей страны и нашей отчизны, но и для миропорядка в целом?

Попробую изложить свое видение. Если вдуматься, мы чаще и сильнее всего критикуем американскую внешнюю политику за два противоположных по форме, но схожих по сути формата. Первый – бездонно циничный прагматизм в духе Джин Киркпатрик, когда из соображений геополитической выгоды поддерживаются кровавые режимы и политики с невероятно дурной «кредитной историей». Особенно сильна эта линия была в годы «холодной войны», и уж на что СССР порой не брезговал сомнительными союзниками, но по части дружбы с людоедами в прямом и переносном смысле он заокеанскому противнику уступал с разгромным счетом. Допустим, кампучийских «красных кхмеров» Вашингтон сначала поддерживал косвенно, как это модно сейчас говорить, через прокси, – ведь Пол Пот был большим другом Китая, который, в свою очередь, с середины 70-х стал большим антисоветским другом Америки. Когда же Пол Пота выгнали в джунгли вьетнамцы, американцы стали поддерживать его практически открыто. А, скажем, отношение США к ремилитаризации Западной Германии и всей массе сопутствующих нюансов хорошо охарактеризовал генерал Комосса в нашумевшей книге «Немецкая карта»:

«Наши бывшие противники и новые друзья наседали на нас, желая получить себе в помощь немецкого солдата, главное, такого, каким они его знали по Второй мировой войне. Они охотно восстановили бы старые фронтовые дивизии, хотя, конечно же, ограниченной численностью, даже, возможно, одели бы солдат в старую форму вермахта. Во всяком случае, им грезился образ немецкого солдата, который смело сражался на широких просторах России с 1941 по 1945 г. ... В самом деле, так ли уж волновало тогда американцев, в какую форму будут облачены немецкие солдаты? Союзники могли бы пойти на многие уступки, лишь бы только получить наконец себе в соратники немецкого солдата в составе союзных войск. Как можно быстрей! И числом по возможности в 500 000 человек».

Сегодня схожий подход мы видим в отношении Америки к союзному и притом весьма альтернативно человеколюбивому режиму Саудовской Аравии.

Формат, противоположный кровавому легитимизму, – еще более кровавый, восторженно-романтичный и некритичный в плане выбора объекта поддержки революционаризм. Примеров хватает и здесь, почти все они очень свежи в памяти, от косовских национал-трансплантологов до бородатых героев «Арабской весны». В принципе, как я уже сказал, два противоположных подхода различны формой, но похожи сутью. В рамках легитимизма служители зоопарка подтаскивают хищнику в клетку человечинку либо закрывают глаза на то, что зверюга пожирает слишком близко подошедших к клетке доверчивых посетителей. В рамках революционаризма хищника под торжественным лозунгом «тигр – такой же человек, и даже лучше, человечнее самих людей» выпускают на волю брататься с прохожими. Иным государственным лидерам, например, Саддаму Хусейну, довелось побывать сразу в двух ипостасях, сначала хищника в клетке, затем прохожего.

В истории США ХХ и начала нынешнего века, особенно периода после Второй Мировой войны, насчитать десятка полтора лет, когда американская политика избегала обозначенных крайностей, можно с трудом. Причем эти «центристские» годы распределены между разными хозяевами Белого Дома, найти цельную условно-умеренную президентскую легислатуру еще труднее. Клинтон, опередивший в 1992 году победителя «холодной войны» Буша-старшего (кстати, неудача Буша заслуживает особого изучения и внимания, особенно в паре с примером другого англосаксонского политика, победившего в эпохальном внешнем противостоянии и тут же проигравшего во внутреннем – речь, конечно, о Черчилле), шел под лозунгами взвешенного реализма с умеренными изоляционистскими нотками: «Пора подумать о собственном народе». Закончилось все бомбардировками Югославии. Буш-младший, штурмуя президентское кресло, язвил: «А точно ли нашим солдатам надо в далекой Боснии сопровождать за руку детей, идущих в детский сад?». Уже через пару лет пробирка с белым порошком позвала техасского ковбоя в далекую иракскую дорогу, устанавливать демократию и торить дорогу ИГИЛ. Нынешняя же администрация, ничуть не смущаясь, одновременно дружит на Ближнем Востоке с кровавыми смутьянами и немногим менее сомнительными «режимами стабильности и спокойствия» (помянутые выше саудиды).

Трамп представил наиболее внятную за очень длительный срок заявку на преодоление крайностей, причем не путем их противоестественного суммирования.

Он чужд равно неразумных мегаизоляционизма и мегаинтервенционизма, демократизаторской романтики и безудержного прагматизма. Он, в отличие от стремившейся к договоренностям с Ираном администрации Обамы, сурово критикует Тегеран и не обещает ему в случае своей победы легкой жизни, – но это все же не исступленное манихейство «задавить и разрушить любой ценой». Одновременно Трамп не слишком-то приветлив к Эр-Рияду. Ближний Восток – лишь частный пример, наиболее в данный момент злободневный. Внешнеполитическая программа Трампа и в целом – сложная, но неплохо сбалансированная система сдержек и противовесов для уверенного бытования на планете великой, но не безумной державы. Солидный подход для солидных господ, перефразируя классика отечественного литературного постмодернизма.

Разумеется, гладко все выглядит только на бумаге. В плане внешней политики американский президент и его партия отнюдь не самостийны, а процесс принятия решений по международной повестке сложностью и многовекторностью напоминает знаменитый коллективный роман «Большие пожары», публиковавшийся в журнале «Огонек». Нередки случаи, когда одним внутриамериканским субъектам легче блокироваться с внешними игроками, чем договориться с другими внутриамериканскими субъектами; возьмем относительно недавнюю ситуацию, когда президент Обама, не желая идти на поводу у местных «ястребов» и вторгаться в Сирию, договорился с президентом Путиным на тему уничтожения сирийского химического оружия. Да и первоначальные намерения кандидатов и свежеизбранных президентов, как доказывают случаи Клинтона и Буша-младшего, часто противоположны их дальнейшим действиям. Тем не менее, если опустить крайне важные уточнения, здесь и сейчас программа Трампа выглядит достаточно привлекательной для миропорядка. Я, начав статью с медицинской аналогии и терминологии, закончу ее тем же. А именно – очень мною любимым примером из «Лезвия бритвы» Ивана Ефремова, насчет того, что все оптимальное в человеческой жизни находится на тонкой грани между губительными крайностями: «Сама температура человеческого тела — 37° — всего в пяти шагах (градусах) от смерти — температуры 42°, когда наступает свёртывание белков. В то же время температура 37° самая выгодная для активной жизнедеятельности. Вот что такое «лезвие бритвы». И таких примеров можно подобрать тысячи». Американское поведение на международной арене – один из этих примеров. Трамп же – повторюсь, здесь и сейчас – выглядит кандидатом лезвия бритвы и 37-ми градусов, кандидатом излечения тяжких лихорадок, которые раньше лечили белым порошком из пробирки Колина Пауэлла.

Не за эту ли поверенную здравомыслием умеренность, контрастирующую с эпатажным поведением, так взъелись на Трампа силы, модерирующие американскую политику? А еще говорят, что русские – народ крайностей…


Станислав Смагин
Источник: "KATEXON"