Лента: Общество

Один из литературных памятников Древней Руси называется «Слово о погибели Русской земли». Почему понятие «земля» занимает такое важное место в языке в нашу совсем даже не аграрную эпоху?

Дело в том, что «земля» – это не только материальный ресурс и территория. Это огромный сосуд, вмещающий в себя бесценный культурный опыт поколений. Для России данный факт особенно важен. Ведь наш коллективизм и общинное сознание как нельзя лучше соответствуют понятию «дух и почва». Понятию, далекому от таких как «кровь и почва» или «беспочвенность», — крайностей, которые в наше время все чаще сходятся и угрожают гибелью русской земле.

Каркас национальной идентичности

Дух и почва позволяют людям сообща растить свой сад во имя лучших целей. До последнего времени мы редко вспоминали об этом. Но два года назад нам повезло. Херсонес, сакральная точка русской культуры, вернулся в Россию вместе с Крымом и его жителями. Это был момент национального пробуждения и какого-то нового, а точнее, хорошо забытого старого трепетного отношения к родной земле. Национальное чувство обрело новые краски, по всей России люди начали легко узнавать «своих» и больше доверять друг другу. Это сработали механизмы регенерации национальной идентичности. Огромную роль в этом процессе сыграла наша сакральная география, которая Херсонесом только открывается.

Нас объединила святыня. Не книжная, а настоящая, овеянная теплым ветром Истории. В Кремле были предприняты приличествующие историческому моменту шаги. Глава государства дал распоряжение обеспечить правовые, финансовые и материальные условия деятельности музея-заповедника «Херсонес Таврический».

Но, к сожалению, крымский импульс пока во многом остается локальным. Да, это была незабываемая встреча и с собственной историей и с разлученной частью народа, но ведь Херсонесом наша сакральная география не исчерпывается. Разве мы можем забыть о Михайловском, о Бородинском поле, Мамаевом Кургане, Ганиной яме, Исаакиевском соборе, Чудовом монастыре? И конечно о Соловках.

Каркас национальной идентичности представляет собой огромный географический «пояс». Важно, чтобы все его звенья были прочно сцеплены между собой и ни одно не выпадало.

Возьмем Соловки. Двадцать лет назад Соловецкий музей-заповедник был включен в Государственный свод особо ценных объектов российского культурного наследия. Монастырь предстояло восстановить, а всему Соловецкому архипелагу вернуть его изначальный смысл, сохранив уважение ко всем историческим событиям от XV до XX веков, которые были связаны с этой землёй. Что было дальше? Костры, палатки, фестивали бардовской песни, рок-форумы, строительство дач, охота-рыбалка, научные конференции со скрытой антироссийской идеологией, проекты Сороса по превращению Соловков в курорт и проекты неведомо кого по устроению здесь «северного Казантипа». Ну и, разумеется, подлое натравливание музейщиков на монахов… Десакрализация Соловков велась профессионально, методично, и Церкви было очень непросто противостоять этому шабашу.

25 июня 2012 года Владимир Путин подписал поручение Президента Российской Федерации № Пр-1625, в котором было прямо указано на необходимость «…разработки и реализации комплекса организационных, финансовых и иных необходимых мер по сохранению и развитию Соловецкого архипелага с четким определением ответственных исполнителей и сроков реализации, сбалансированных по объемам и источникам финансирования с включением в соответствующую государственную программу Российской Федерации». Обращаю внимание читателя на словосочетание «с четким определением ответственных исполнителей».

Совместно с Русской Православной Церковью началась разработка Стратегии развития Соловецкого архипелага как уникального объекта духовного, историко-культурного и природного наследия.

Минуло два года. В 2014 году Правительство РФ утвердило комплекс организационных мер по сохранению и развитию Соловецкого архипелага.

Ещё через ещё два года, в 2016 году Правительство РФ приняло распоряжение № 163-р, в котором был утвержден перечень конкретных мероприятий по сохранению и развитию Соловецкого архипелага. Речь идет о строительстве причала, реконструкции соловецкого аэродрома, восстановлении дорог, электроснабжения и прочей инфраструктуры жизнеобеспечения поселка и монастыря.

Прошло четыре года. Решение задач разбросано по разным ведомствам, единого координационного центра нет и не предвидится. Работа буксует.

А плюс ко всему – евробюрократические рогатки вездесущей ЮНЕСКО, с которой мы обязаны согласовывать каждый шаг. И эти согласования «случайно» затягиваются на годы. При всей важности правил этой уважаемой организации Россия в решении национальных проблем должна всё же идти по пути приоритета национальной юрисдикции.

Аналогичная ситуация имеет место с Валаамом. По свидетельству местных жителей и сторонних наблюдателей вокруг Валаама уже давно царит обстановка проходного двора. К окрестным островам то и дело причаливают моторки, с бортов которых слышится нетрезвая смесь русско-финской речи. «Дикие туристы, большое количество судов, которые в любом месте могут пристать, это нарушает духовную и культурную среду. Невозможно представить себе нечто подобное на Афоне», — когда-то сказал об этой ситуации Святейший Патриарх Кирилл. Вот почему и за Соловками, и за Валаамом необходимо закрепить особый статус «религиозно-исторического места». Это единственный путь. Иначе эти святыни не удастся спасти от коммерции и агрессивного туризма.

Чтобы жить полной жизнью, святыня должна находиться в исторически органичной для нее среде и выполнять исторически характерные для нее функции, а не превращаться в большой законсервированный сувенир для туристов. Метакультурное пространство должно «дышать» историей – продолжать быть тем, чем оно было изначально.

Вот ведь и Исаакиевский собор — не просто башня для обозрения окрестностей. В течение двухсот лет это был главный собор Российской империи, немыслимо низводить его только до городского туристического объекта.

«Верной твердынею православья / Врезан Исакий в вышине», сказал про этот храм великий Николай Гумилёв. Мощно сказал, словно высек на камне нам в назидание. Перечитаешь эти строки и понимаешь, что наступит день, когда и эта святыня вернется на своё смысловое место. В ответ поэту какие-то люди с мелкими мыслями, ёрничая и кривляясь, вытаскивают сегодня из запасников маятник Фуко и инсталлируют его в центре храма, указывая на свои мировоззренческие корни, и на свои будущие планы продолжать десакрализацию Исаакия.

Физическое состояние культурного объекта не влияет на его сакральную значимость: равно важны и блистательный Исаакиевский собор, и Чудов монастырь, которого в данный момент нет, но который обязательно восстановим. Наше гражданское служение и любовь к национальной культуре требуют всемерных усилий по восстановлению этого бесценного фонда.

Новая политическая стратегия

Владимир Путин, которого порой упрекают в экономикоцентризме, сегодня зримо всё больше внимания уделяет метакультурному аспекту жизни общества, ценностной системе национальной исторической памяти. Эта тенденция в ближайшее время сохранится и окрепнет. Политическое решение, принятое два года назад в рамках проблемы Крыма, разумеется, не ограничивается этими рамками.

В конце мая Президент вновь вернулся к этой теме и поручил Правительству России и московским властям при участии Русской Православной Церкви до 1 сентября 2016 года разработать комплекс мер по сохранению исторического облика Новодевичьего монастыря. План действий включает в себя решения по модернизации инженерных и энергетических систем, концепцию историко-культурного развития исторического комплекса.

Эти шаги – как и другие, аналогичные им, предпринятые в отношении других культурных памятников — абсолютно закономерны. Но зададимся вопросом: почему вообще проблемы такого рода культурных объектов приобретают государственное значение?

Дело в том, что в условиях кризиса глобального проекта и разделения общего культурно-экономического пространства на территориально-валютные зоны и союзы, политика государств в большей степени опирается на базовые элементы национальной идентичности. В том числе и в России. Это объективный процесс, и проблема заключается сегодня в следующем: кто быстрее движется по этому пути, тот выходит из кризиса с наименьшими потерями и приобретает максимум преимуществ в рамках нового миропорядка.

По этой причине Путин конвертирует культурные и исторические ценности в конкретную политическую стратегию, в социально-политическое строительство завтрашнего дня. Этот тренд возник сравнительно недавно, но он укрепляется, и работа государственных институтов исполнительной власти неизбежно будет ему подчинена. Это вопрос времени. Способность (или неспособность) ориентироваться в новых реалиях служит показателем реальной эффективности сегодняшних управленческих структур. Собственно говоря, это вопрос понимания внутренних задач.

Стратегическая цель президента, который отвечает за единство страны, заключается в том, чтобы укрепить ее духовную географию, поскольку этот сакральный каркас скрепляет нацию. Никакая национальная идея не может существовать в воздухе, не опираясь на те или иные символические и исторические вехи.

Политические усилия, предпринимаемые сверху, должны иметь мощную поддержку снизу. Мы видим, что эти усилия еще не привели к качественному сдвигу в ситуации, но этот сдвиг должен произойти в ближайшее время. Вопрос, как это всегда бывает в нашей стране, в исполнителях. Чиновники (от муниципальных до правительственных) страшатся больших государственных задач. Это особый уровень ответственности. Он требует серьезных компетенций, системной финансовой политики и создания единого ответственного центра управления каждым большим проектом. В данном случае доверие начальства придется заслужить, а не гасить каждый раз просроченный кредит доверия новым кредитом.

У чиновников, доставшихся России от эпохи 1990-х, слишком узкий проблемный горизонт. Они видят жизнь страны как бесконечную серию мелких проектов. Эти проекты обслуживают эксперты, под них даются гранты, а на выходе – шоры на глазах. Мы, конечно, не хотим сказать, что чиновники, любящие за рюмкой именовать себя не иначе как «государевыми людьми», сознательно саботируют выполнение задач по национальному возрождению. Это не так. Однако, остаточное «проектное» мышление им вредит, тормозит процесс. Каждый что-то делает на вверенном ему участке, но в целом не наблюдается должной координации.

Переход к стратегическому мышлению и политике развития неизбежен, он уже начался и самые внимательные это уже поняли. Время поставило перед Россией выбор: или страна и народ берутся за решение большой исторической задачи или процессы энтропии берут свое, и Россия сползает к украинскому сценарию. Поэтому тренд ближайшего будущего — это реконструкция многоэтажного здания национальной традиции во всей его полноте. Политику реализуем в практике. Интеллектуальных интуиций уже недостаточно. Сегодня понять — значит исполнить.

Сакральная география

В жизни каждого человека есть свои сакральные места. Ты вырос и уехал из родного города, но тебя тянет на родину. Вдруг жгуче захочется всё бросить, приехать и пройтись пешком по знакомым местам, взглянуть на свой бывший, но родной дом со стороны. Увидеть, как вечером светятся окна в той квартире, где ты жил в детстве. Там теперь другие люди, они ничего о тебе не знают, там другие шторы и занавески. Но память возвращает тебя в твою старую комнату, и ты помнишь каждое пятнышко на обоях, и в душе что-то непременно шевельнется в ответ на нежданные воспоминания.

Тебе хочется медленно пройти по улице, на которой стоит твоя школа — свежевыкрашенная, но все равно узнаваемая. Или по каналам, где ты гулял и целовался с девушкой. Или ты вспоминаешь городок, в котором проводил счастливейшие дни детства — там старые липы и пыль, река, выбрасывавшая в весенний разлив простреленные русские каски и ржавые немецкие штык-ножи, желтые шлакоблочные домики и летящие вровень с кровлями тоненькие паутинки. А для кого-то самое важное место — кладбище, на котором похоронены мама и папа…

Такие места есть у всех. Что они такое? И почему при приближении к ним норовят нахлынуть воспоминания и знакомые чувства, с которыми мы минуту-другую, бывает, не можем справиться.

Древние считали, что ведает такими местами genius loci — гений места, связывающий силы нашей души с этой неприметной точкой. Даже если мы далеко или долго отсутствовали и при возвращении нас не узнают, как это было с Одиссеем, которого облаял его собственный пес. Философ назовёт эти места экзистенциально значимыми пространственными локусами. Но можно сказать проще: все это сакральная география души. Она есть у каждого, в этом простом факте как-то не принято сомневаться.

Есть сакральная география и у народов. Без нее коллективное народное «я» мыкалось бы в глубинах собственной памяти незрячим котенком. Тяга к сакральным местам или, говоря наукообразно, к метакультурным объектам национальной географии — и есть внутренний взор народа. Сакральная география вместе с великими событиями прошлого образуют культурно-исторический хронотоп (отсылаю к Ухтомскому и Бахтину), то есть внутренне неразрывное «время-пространство», обеспечивающее народу безошибочную ориентацию и движение в потоке истории.

Метакультурное пространство России – это места, важные с культурно-исторической точки зрения, с которыми связаны те или иные дорогие сердцу русского человека ассоциации, места духовных, исторических и военных подвигов народа. Важнейшие точки сакральной географии проходят как по центру, так и по окраинам страны — во втором случае это защитный барьер, «сторожевые башни» национальных культурных интересов. Они есть в Москве и Петербурге, Оренбурге и Владивостоке, Калининграде, и в Севастополе. Не забудем, что Севастополь – важный элемент российской культурной географии, в каком-то смысле южная ипостась Петербурга. Каждому необходимо уметь правильно считывать смыслы с культурной карты.

И снова о Херсонесе. В очередном Послании Федеральному собранию Владимир Путин назвал Херсонес местом, имеющим «огромное цивилизационное и сакральное значение». «Ведь именно здесь, в Крыму, в древнем Херсонесе, или, как называли его русские летописцы, Корсуни, принял крещение князь Владимир, а затем и крестил всю Русь», — сказал президент.

Действительно, Херсонес занимает в русской картине мира важнейшее место. Оно было явно недооценено: в советское время по идеологическим причинам, в постсоветское – из-за того что Крым оказался заложником чужой культуры. Но Херсонес – это ворота России в историческую Византию. Здесь князь Владимир, как говорят историки, прошел «точку бифуркации», историческую развилку. Кстати, весь путь князя Владимира, если брать в расчет его сакральные «пункты» – это Новгород-Киев-Херсонес и обратно. Вот вам и один из маршрутов сакральной географии.

Если эти сакральные места, эти метакультурные точки стираются из коллективной памяти, народ перестает узнавать себя и начинает исчезать. Процесс стирания часто запускается и поддерживается искусственно. Например, если бы нам удалось настоять на том, чтобы памятник князю Владимиру, который ввел Древнюю Русь в христианский мир, был установлен на Воробьевых горах, возникло бы новое сакральное место, важнейший метакультурный объект: это был бы Владимир-просветитель. А на Боровицкой площади, возле огромной сакральной значимости Кремля, памятник кн. Владимиру, увы, не сможет выполнить столь необходимую функцию…

Борьба с культурной памятью народа порой выражается в опошлении и девальвации символического ресурса культуры, например, строительстве коттеджей возле Михайловского или на Бородинском поле.

Так стирают культурную память. Так разрушают сакральную географию, а с ней и национальную идентичность.

Но вместе с тем в российском обществе сегодня происходит раскручивание спирали пассионарности, которому дало начало воссоединение двух разделенных частей русского народа в результате возвращения Крыма. Чтобы этот процесс продолжался, правящим группам необходимо осуществлять политику с позиций традиционных ценностей и интересов национальной общности. Тогда есть шанс преодолеть кризис в стране, консолидировать элиту и общество, которые сегодня находятся на разных мировоззренческих основаниях, и достойно ответить на исторические вызовы. Поэтому в интересах национальной традиции необходимо изъятие элементов ложной идентичности из знакового пространства русской культуры и восстановление аутентичных моделей культурной динамики. Для решения этой проблемы нужно обладать умением правильно читать культурно-географический текст русской истории.

Условием российского национального суверенитета, вне всякого сомнения, является общественное строительство с общей аксиологией и общим, хотя и внутренне вариативным дискурсом. В рамках этого дискурса сакральная география выполняет важную задачу — она сшивает российское культурное пространство. Так будет и впредь, если мы сможем её сохранить.


Александр Щипков
Источник: "УМ+"