Лента: Общество

Абсолютное большинство этнических эстонцев считает необходимым знание русского языка для жизни в Эстонии и интересуется русской культурой. Мнение титульной нации Эстонии прямо противоречит языковой политике эстонских властей, последние 25 лет добивавшихся того, чтобы русского языка и возможностей его изучения в стране было как можно меньше.

Согласно общенациональному опросу, проведённому в январе этого года в Эстонии социологической фирмой Saar Poll на деньги фракции Альянса либералов и демократов за Европу в Европарламенте, более двух третей этнических эстонцев считают русскую культуру для себя интересной, а более трёх четвертей опрошенных заявили, что для жизни в Эстонии необходимо знать русский язык.

Исследование «Межнациональные отношения в Эстонии» было заказано бюро европарламентария от Эстонии Яны Тоом. «Знание второго языка может иметь утилитарный характер, например помогать при трудоустройстве. Но стремление выучить какой-то язык может свидетельствовать и о желании лучше понять культуру другого народа. Мне приятно осознавать, что русская культура, объединяющая большинство неэстонцев, представляет интерес для коренных жителей. Думаю, это также подпитывает интерес эстонцев к изучению русского языка», – прокомментировала Яна Тоом результаты социологического опроса.

Общественное мнение Эстонии оказалось прямо противоположным языковой политике Эстонской Республики, 25 лет боровшейся за то, чтобы русского языка в стране было как можно меньше.

За четверть века «второй независимости» Эстонская Республика ликвидировала высшее образование на русском языке и взяла курс на ликвидацию русских школ. Полностью демонтировала русскоязычную топонимику в населённых пунктах и на автотрассах. Жёстко регламентировала работу средств массовой информации, борясь с любыми проявлениями двуязычия и стимулируя неуклонное уменьшение медиа, печатающихся или вещающих по-русски.

Правящие в Эстонии политики все эти 25 лет как на национальном уровне, так и на уровне Евросоюза боролись против придания языку какого-либо официального статуса. Язык, являющийся родным для без малого трети населения страны, не получил статуса ни второго государственного языка, ни регионального языка, ни традиционного языка нацменьшинств. Эстонские политики и их коллеги из других стран Балтии приложили больше всего усилий в Европарламенте, чтобы русский язык не получил звания официального языка ЕС.

Наконец, русский как родной язык стал инструментом дискриминации русскоязычного меньшинства в Эстонии и получения конкурентных преимуществ этническими эстонцами. В 1995 году Рийгикогу принял Закон о государственном языке, в котором выделялись категории знания эстонского языка и перечислялись профессии, для работы в которых нужно было знать государственный язык на определённую категорию.

Чтобы доказать своё право на работу по профессии, нужно было сперва сдать экзамен на знание государственного языка, а затем терпеть проверки Языковой инспекции. Для поступления на госслужбу, к примеру, требовалось знать язык на уровне профессора эстонской филологии. Это автоматически отсекало от работы в государственном управлении тех, для кого государственный язык родным не является, и создавало искусственные преимущества этническим эстонцам.

Если после всего этого абсолютное большинство этнических эстонцев высказывается за знание русского языка, то это означает, что государственная политика неспособна бесконечно противостоять географии и экономике, если она им противоречит.

Эстония граничит не просто с Россией, а с 5-миллионным Санкт-Петербургом, близость к которому для маленькой страны с населением в 1,3 миллиона всегда была не менее важна, чем близость к 5-миллионной Финляндии. Соседство с богатыми и стремительно растущими Петербургом и Финляндией – немаловажная причина того, что Эстония по всем показателям развивается намного успешнее Латвии и Литвы.

Все эти 25 лет эстонские власти ничего не могли поделать с таким соседством: вынуждены были терпеть, что, вопреки всей их государственной политике, эстонский бизнес участвует в экономической кооперации в районе Финского залива и между эстонцами и россиянами возникают устойчивые связи. Вопреки недавнему заявлению президента Эстонии Тоомаса Хендрика Ильвеса, что невозможно стать процветающей страной под боком у России, эстонская экономика развивалась, во-первых, находясь под боком у России, во-вторых, находясь под боком у Финляндии, которая тоже находится под боком у России, использовала это соседство по полной и стала за счёт этого процветающей страной.

Остаётся предположить, что простые эстонцы знают экономику страны лучше главы государства, поскольку живут в этой экономике, а не паразитируют на всём готовом, как президент Ильвес с его государственной резиденцией, охраной, машиной.

Если более 75% эстонцев считают необходимым знать русский язык, то им действительно необходимо его знать.

Если не сейчас, то в будущем он наверняка может понадобиться: при устройстве на работу, при расширении бизнеса или заведении новых деловых связей. Как иначе, если 30% населения – русскоязычные, а по ту сторону границы 5-миллионный Санкт-Петербург и ориентированная на бизнес с Россией Финляндия?

Такая же потребность в русском языке, противоречащая государственной языковой, национальной и внешней политике, есть и в других странах Балтии. В Латвии для устройства на хорошую работу в частном секторе работодатели зачастую требуют знания трёх языков: латышского, английского и русского. В Риге целые отделения местных банков несколько лет назад направлялись начальством на курсы русского языка.

Латышские националисты пытались было бороться с такой политикой работодателей: Национальное объединение ВЛ/ОС – ДННЛ на последних выборах в Сейм предлагало запретить требовать от сотрудников при приёме на работу знания иностранных языков, но все их россказни про «латышскую Латвию» не выдерживали столкновения с простейшим вопросом: «Вот зайдёт к нам в ресторан в Юрмале Алла Пугачёва, на каком языке официанты с ней будут общаться, на латышском?».

Сколько языков ты знаешь – столько раз ты человек. Прибалтийские политики четверть века добивались того, чтобы их граждане были людьми по минимуму. И государственная политика у них при таком подходе была примитивной и одномерной. В Польше на днях объявили о введении обучения на русском языке в старейшем вузе страны – Ягеллонском университете. Изучение России по-русски, знание русского языка – необходимое условие для того, чтобы считаться экспертами по России и остальному постсоветскому пространству, – роль, на которую претендуют поляки.

Прибалтика тоже издавна претендует на Западе на роль экспертов по России. Однако тамошние «эксперты» вместо изучения четверть века предпочитали запрещать русский язык: закрывали русскоязычные школы, вузы, газеты, телеканалы.

В результате теперь вся «экспертная» прибалтийская деятельность сводится к психозу о «русской угрозе» и «агрессивном восточном соседе», от которого на Западе только морщатся и который не воспринимают всерьёз.

Но главная проблема прибалтийской языковой политики в том, что она неспособна противостоять объективной реальности. Литва, Латвия и Эстония объективно граничат с Россией. Это объективно огромный рынок, связи с которым дают возможность жить очень многим жителям этих стран. И этим жителям объективно необходимо знать русский язык. Эта та самая простая народная правда, против которой никакая официальная политическая паранойя на тему «противодействия влиянию России» ничего поделать не может.


Александр Носович
Источник: "RuBaltik "