Лента: Общество

Александр Щипков о связи национально-расового и социально-экономического факторов в нацизме

Российское общество переживает процесс болезненного прозрения. Оно еще не знает, что ему делать с открывшимися в последние месяцы фактом: мы живем бок о бок с откровенно нацистским государством, чей идеологический вектор имеет резкую антироссийскую и антирусскую направленность. Заявления киевских политиков о том, что области с русским населением должны быть либо украинскими либо безлюдными, а "кацапов надо расстреливать из атомного оружия" (запись телефонного разговора Юлии Тимошенко и Нестора Шуфрича) давно не являются только заявлениями. Они активно воплощаются в жизнь: с помощью обстрелов из "Градов", кассетных бомб, расстрельных списков, закрытия коридоров для беженцев.

Как справедливо пишет известный публицист Дмитрий Бабич, "этот нацизм часто обходится без свастик и без прославляющих Гитлера салютов: современный украинский нацизм бывает прилизан и начитан, он любит щегольнуть цитатой из Черчилля, Гавела и даже Варлама Шаламова, в кармане у него часто имеется диплом европейского вуза с приглашениями на кучу конференций – варшавских, лондонских, берлинских. Этот нацизм бывает... интеллигентен и либерален. Нацизм либеральной выделки? Это кажется оксюмороном, но это так: современных украинских нацистов привели к власти западные и отечественные либералы" [Д. Бабич, "Новая" Могилянка: из "борьбы с москалями" – безбожие].

Говоря о восстании Юго-Востока, эксперты утверждают, что идет война между фашистами и антифашистами. Это правда, но далеко не вся правда. В действительности мы наблюдаем начальную фазу этнической войны. Идет зачистка территории. Очень немногие в России осознали, что конфликт Киева и Юго-Востока предполагает – как бы ни хотелось перестать об этом думать – конфликт между украинцами (в союзе с США) и русскими, а не только между фашистами и антифашистами. Украинцы осознают данный факт гораздо лучше россиян, которые не хотят верить в то, что следующими горячими точками станут Крым, юг России и Москва (в последнем случае, скорее всего, в "болотном" варианте).

Можно возразить: а разве война с обеих сторон мотивирована одинаково? Разумеется, нет. Конечно, сущность русской и украинской идентичности различны. Русская идентичность никогда не была основана на этническом понимании нации. Она в значительной мере религиозна и идеократична. Идентичность украинская – исторически ситуативна. Это явление вызвано к жизни политическими обстоятельствами ХХ века и потому имеющее один идейный фундамент: русофобию и отталкивание от "русской Европы", "русского проекта", то есть русского православного сегмента европейского мира. Но в течение многих веков Украина (а правильнее – Малороссия) была частью этого мира. Отделившись от этой материнской сущности, Украина обречена оставаться "осколком", частью без целого, государством-Големом.

Вот почему происходящее не симметрично: с украинской стороны это война в том числе и за узко-этническое понимание нации, с русской – за культурно-историческое, основанное на нравственных и религиозных ценностях. Правда, на информационном фронте этой войны проявляют активность все украинские церкви. Но если мы внимательно посмотрим, то обнаружим, что украинские церкви, несмотря на предписанный им христианской традицией уранополитизм, заражены сегодня националистической идеологией, а многие члены этих церквей ничуть не уступают своим светским единомышленникам по части нацистских взглядов. Иными словами, на Украине происходит сужение религиозной темы до этнической. В России – напротив, расширение этнической темы до религиозной и социокультурной. Это одна из причин (хотя и не единственная) пресловутого "конфликта менталитетов". А конфликт менталитетов означает конфликт идеологий. Даже в нашу совсем не идеологичную, а "информационную" эпоху.

Война украинцев с русскими (пока что в лице Новороссии), конечно, имеет мощное идеологическое измерение. Жители Новороссии не принимают власть олигархии и среднего класса над народом, не хотят выполнять роль экономических агнцев, отданных на заклание МВФ. Но они не принимают также и насильственную украинизацию русских, к которой сводится политика Киева на протяжении 23 лет. Просто сегодня мы вошли в "горячую" фазу украинизации.

И тут возникает другой вопрос: а как связано одно с другим? Конфликт идеологий – это все-таки конфликт экономических интересов или национальных чувств? Ведь между одним и другим фактором, на первый взгляд, огромная дистанция. На самом деле эта дистанция исчезающе мала, связь здесь самая прямая, и она не предполагает никакой мистики.

Связь национально-расового и социально-экономического факторов в нацизме лишь на первый взгляд может показаться случайной или необъяснимой. В действительности для мировой истории она скорее правило. Ведь угнетенные в процессе колонизации народы угнетались именно экономически. А вот право на такое угнетение всегда обосновывалось национальной, культурной или цивилизационной неполноценностью народа-жертвы и некой "исключительностью" государства-агрессора. Более того, угнетение нередко подавалось как своего рода "плата" за услуги высокоразвитой нации, якобы согласившейся "цивилизовать дикарей". Во времена Редъярда Киплинга это было принято считать "бременем белого человека". А сегодня украинские либералы, толкуя о подписании Украиной Соглашения об ассоциации с ЕС, говорят о "плате за экономический мастер-класс" имея в виду неизбежные в будущем катаклизмы: рост тарифов, остановку индустрии, девальвацию национальной валюты, скупку национальных активов иностранными компаниями (отец и сын Байдены здесь только первые ласточки) и, наконец, долговую яму Международного Валютного Фонда, из которой придется выбираться будущим поколениям.

Но это если говорить об отношениях Украины и ЕС. В этой системе есть и третье звено – Юго-Восток. Агнцем для экономического заклания после вступления в силу "европейских экономических стандартов" станет именно промышленность Востока Украины, что означает безработицу, падение уровня жизни, голодные семьи на территории нынешних ДНР и ЛНР, а также и Харьковской области. Но обратим внимание на то, что Киев в лучших нацистских традициях склонен объяснять столь блестящую перспективу "конфликтом менталитетов" (из заявлений украинского МИДа), особым статусом жителей Донецка и Луганска как "недолюдей" (определение украинского премьера Арсения Яценюка) и даже борьбой "советского" и "несоветского". Последнее уж совсем странно, учитывая народно-демократический месседж Новороссии и номенклатурно-олигархическую сущность украинского режима, характерную для СНГ в целом и указывающую на поздне – и постсоветский симптом – "перекрашивание элит".

Словом, связь между экономикой и темой "культурного превосходства" на сегодняшней Украине видна как на ладони.

Как объяснить тот факт, что дежурных фраз о "территориальной целостности страны" киевским властям недостаточно, и их агитпроп настоятельно требует культур-расистских мотивов? Конечно, можно сказать, что эти мотивы призваны просто эмоционально усилить шаткую аргументацию. В самом деле, ведь любой европейский юрист – скажем, выпускник Сорбонны – если будет говорить непублично, объяснит нам, что право народа на самоопределение в совокупности с "историческим правом" – в данном случае оно связано с насильственным присоединением Донецкой и Луганской областей в советский период к Украине; порвав с авторитарным советским проектом и выйдя из состава СССР, по всем законам логики Украина должна была признать и незаконность "территориальных" советских решений – так вот, это двойное правовое основание юридически более весомо, нежели просто территориальная целостность.

То есть Киеву не хватает "законных" оснований для удержания Юго-Востока? Да, разумеется. Но не только в этом дело. Недостаток аргументов – не единственная причина использования нацистского дискурса. И даже бандеровские "традиции" Украины – важный, но не решающий фактор, связывающий экономику и идеологию.

На самом деле такого рода связь не ситуативна, а глубинна. Она вытекает из самих законов развития либерального капитализма. Вообще-то этот тезис давно стал общим местом для многих авторов левого направления, как в Западной Европе и США, так и в России. Просто академический официоз предпочитает лишний раз не вспоминать о таком досадном для него обстоятельстве.

В частности, известный экономист и историк Иммануил Валлерстайн в своих работах всегда подчеркивал, что "существует корреляция между "классовым" и "этническим" ранжированием, с одной стороны, и наличием различных "классовых" и "этнических" групп определенных политических прав – с другой. Низшие группы... формируют "классово-этническую низшую страту". И далее: "Осевое разделение труда между ядром и периферией (мировой экономики – А.Щ.) имеет как классовое, так и этническое измерение, причем на мировом уровне, в отличие от национального, они меняются местами: очевидна прежде всего этническая иерархия. Отсталость Третьего мира часто объясняют в терминах культуры и образования..." [И. Валлерстайн, Исторический капитализм. Капиталистическая цивилизация. М., 2008.].

Характерно, что фазы процессов, протекающих в мировой экономике, влияют и на корректировку "расовых" границ. В терминах Валлерстайна это не что иное как "постоянная редефиниция этнических групп в капиталистической миросистеме в соответствии с потребностями последней. В результате вчерашние "средиземноморцы" становятся сегодняшними европейцами, японцы (вчерашние лидеры "желтой орды") – "почетными белыми", и кто знает – быть может, сегодняшние шведы когда-нибудь опять станут "бледнолицыми варварами". Короче, этническая и расовая принадлежность в капиталистической миросистеме постоянно меняет свои статусные определения. В период спада и сжатия мировой экономики целые народы выталкиваются из нее как этнически неполноценные; в периоды роста и расширения (экспансии) часть их впускают назад.

Именно этот процесс – институциональное закрепление авторитарной экономической модели в форме идеи расово-этнического превосходства – мы и наблюдаем в сегодняшней Украине. Нелишним будет напомнить, что и правители третьего рейха оформляли свое завоевание "жизненного пространства" как право повелевать "унтерменшами" – "расово неполноценными народами". Украина идет именно этим путем. Нет ничего экзотического и неожиданного в перерождении украинской политики – перерождении, которое, напомним, началось не вчера, а два десятилетия назад. За ним последует культурная инкапсуляция и деградация украинского общества. От этого факта нельзя отгораживаться, как это делает либеральная и патриотическая интеллигенция в России и либерально-патриотическая – на Украине. Но ему не следует и удивляться. Феномен украинского фашизма требует спокойного и холодного анализа.


Александр Щипков
Источник: "Свободная Пресса "