Лента: Общество

О новой социально-политической идеологии США и Евросоюза

Уже не первый год многие политические аналитики говорят об угрозе фашизма в США и ЕС. Речь, понятно, идет не о концлагерях, газовых печах, массовом насильственном переселении, конфискации имущества и прочем, как это было в нацистской Германии. Общество этих стран давно беспокоит тот уровень могущества, которого достиг союз различных корпораций и политической бюрократии, поддерживаемый силами безопасности (от полиции и армии до частных военных компаний). Речь идет о новой социально-политической идеологии, по сути своей она столь же тоталитарна как и национал-социализм ХХ века, но имеет более мягкие способы воздействия на граждан и своих, и чужих стран.

Общество контроля, золотой миллиард, корпоракратия, глобальная олигархия, «Большой брат», электронный концлагерь – эти термины, появлявшиеся один за другим, указывали на скатывание западной цивилизации в некий глобальный гражданский паноптикум, где от воли простых избирателей уже мало что зависит и они стали винтиками в технократической машине подавления. Кстати говоря, паноптикум – это тюрьма, сделанная по специальному проекту. Впервые был предложен английским философом-радикалом Иеремией Бентамом. Суть его заключалась в том, что камеры с заключенными в такой тюрьме расположены по кругу, а внутри него находится пункт наблюдения. При этом стены камер просматриваются, и каждый заключенный может быть виден из центрального наблюдательного пункта, но сам надсмотрщик скрыт от арестантов, и они не знают, наблюдают ли за ними в данный момент или нет, поэтому вынуждены все время контролировать свои действия...

Профессор политических наук, президент Общества исследований по общей теории систем и государственный служащий США Бертрам Майрон Гросс еще в 1980 г. ввел в политический лексикон термин «дружелюбный фашизм». Ученый применил его непосредственно к США (книга так и называлась – Gross B.M. Friendly fascism: the new face of power in America. — South End Press, 1980; «Дружелюбный фашизм: Новый облик власти в Америке»), предсказав появление новой формы тоталитарной политики.

В отличие от «обыкновенного» фашизма, который известен по политическим системам ряда европейских стран первой половины ХХ века, дружелюбный фашизм действует более тонко.
Он применяет технологии подавления опосредованно, оправдывая их необходимостью защиты прав человека и гражданских свобод, разрушая, вместе с тем, традиционные ценности общества (яркий пример тому – легализация однополых браков и политизация вопросов содомии и других извращений). Гросс присваивает новой форме фашизма семь основных категорий.

1) Тип властной структуры. Это слияние крупного капитала с государственным аппаратом. Возникает новая технократическая идеология, которая выражается в более развитом искусстве правления и оболванивания народа. Французский философ Ги Дебор несколько ранее назвал новый тип управления политическими процессами не иначе как обществом спектакля, где за навязываемыми привлекательными образами скрыты реальные смыслы.

2) Метод подавления оппозиции. Тайная подрывная деятельность, выражающаяся в манипуляциях демократическими механизмами и правами человека, а также контроль над деятельностью партий. Уотергейтский скандал, который привел к отставке Никсона, наглядно показывает, что такого рода деятельность практиковалась в США еще раньше – в 1970-х гг.

3) Метод уничтожения неугодных. Прямой террор с меньшим уровнем насилия за счёт профессиональных и малозатратных военных действий комбинируется с тайным террором — разжиганием этнических конфликтов, поиском множества «внешних угроз», организацией массовых беспорядков.

События как в странах Европы, так и в других регионах мира наглядно демонстрируют, что может сделать лобби дружелюбного фашизма, используя в качестве союзников троцкистов, анархистов, этносепаратистов, мигрантов и псевдокультурных деятелей.
4) Способы убеждения: информационная война, усиленная высокотехнологичными средствами контроля и слежки, цель которой — подчинить сознание элиты и парализовать массы. Это телевидение, интернет-технологии с социальными сетями, за которыми стоит тандем военных и политиков, всевозможные системы наблюдения – от видеокамер до спутников, дактилоскопические и иные методы сбора биометрических данных, уже принятых за норму в странах ЕС и США. А голливудские звезды, певцы, спортсмены и прочие знаменитости помогут сделать навязываемый выбор (как пример – якобы спонтанное желание Анжелины Джоли об удалении молочных желез, за которым маячат интересы фармакологических компаний).

5) Способы поощрения: дозированные вознаграждения в виде должностей и крупных сумм денег для элиты; профессиональный рост, расширение прав потребителей для некоторых групп населения; система социального обеспечения для широких масс, обусловленная «хорошим поведением». Такие методы известны под названиями, например, «лоббирование», «социальный лифт», «реформы», «модернизация» (хотя в последнее время интересы масс, даже при хорошем поведении, как правило, не учитываются, так как аппарат подавления и манипуляции стал достаточно «изысканным»).

6) Отвлечение внимания выражается в разнообразных способах «утешения» –секс, психоактивные вещества, религиозные секты, а также алкоголизм, азартные игры, спортивные состязания и сцены крайне жестокого насилия. Все это уже стало нормой западного общества и активно внедряется в других регионах мира. В Советском Союзе подобные методы расценивались как элементы буржуазной культуры, а диссиденты воспевали их и требовали «хлеба и зрелищ». После 1991 г. все жители постсоветских стран имели возможность на личном опыте попробовать все «прелести утешения».

7) Тип живучести системы – внутренняя жизнестойкость, основанная на тщательно продуманной военной экспансии, на реформах, усиливающих существующую политическую систему, на многоуровневой кооптации недовольных лиц и на политической апатии масс. США являются наглядным примером данной системы с их военными кампаниями, хотя и ряд государств ЕС в последнее время отличаются возвращением к неоколониализму (как пример – операции французских военных в Мали, использование войск НАТО в Ливии, нахождение их в Афганистане и Ираке).

Необходимо отметить, что сам Гросс не давал советов по борьбе с данной формой неофашизма и не верил в идеи марксизма, таким образом, был скептиком в отношении планетарного будущего.

Довольно показательным является тот факт, что, будучи в СССР во времена перестройки, Бертрам Гросс довольно четко предсказал, к чему она приведет, отметив, что, «начавшись с восторга перестройки, наше (советское) телевидение закончит наручниками для мозгов».
«Новый фашизм будет фашизмом с улыбкой» — симпатичным на вид и на слух. Но от этого не изменится его смысл». Что и произошло при появлении Ельцина и начале неолиберальных реформ.

Кстати, Гросс ввел еще один, близкий к дружелюбному фашизму, термин – так называемый зависимый или подчинённый фашизм, к которому относил поддерживаемые правительством США режимы в Сальвадоре, Гаити, Аргентине, Чили, Южной Корее, Филиппинах и других странах во второй половине ХХ в. В этом плане заявления различных деятелей о том, что на Украине при правлении Ющенко или в Грузии при господстве Саакашвили был установлен фашизм, вполне вписываются в логическую схему Гросса с одной поправкой: это был подчиненный и дружелюбный фашизм одновременно. Киев и Тбилиси, с одной стороны, беспрекословно выполняли инструкции Вашингтона и Брюсселя, а с другой, говорили о светлом будущем, демократических преобразованиях и ликвидации пережитков прошлой системы, одновременно трансформируя общество и государство по западным лекалам.

Что касается ЕС и США, то для них появление дружелюбного фашизма было вполне закономерным. Либерализм как идеология и государство как Левиафан, удерживающий граждан от «войны всех против всех», плюс империализм в качестве оружия обогащения, подбрасывающий в жерло капитализма новые ресурсы, захваченные в других странах (так называемый Второй и Третий мир), – сочетание этих установок работало практически до конца ХХ столетия. Однако после того как новых рынков практически не осталось и глобализация начала давать обратный эффект (развитие технологий в развивающихся странах, миграция в промышленно развитые страны богатого Севера), управляющим этими процессами пришлось начать закручивать гайки в своих странах.

Наученная опытом Второй мировой войны, новая политико-олигархическая элита начала осуществлять свой план через институционализм. Это относительно новое учение в области международных отношений. Основано оно на внедрении различных институтов «гражданского общества», которые должны привести к изменению определенных государств, а затем и интернациональной системы. Нынешней формой, проявившей себя при формировании ЕС, является неоинституционализм, который отвергает узкую трактовку понятия института и предстает как гибридное учение, где синтезированы различные подходы.

В данной модели международных отношений политика рассматривается как свободный рыночный обмен, следовательно, все происходящее делается для выгоды определенной социальной группы в ущерб другим.
Фактически в ЕС это переросло в некую модель управления, когда механизмы принятия решений остались у небольшой группы лиц. Например, голосование в Европарламенте осуществляется по спискам по заранее подготовленной схеме, а при нарушении регламента евродепутат вынужден платить штраф из своей зарплаты. У стран – членов ЕС нет выбора в отношении экономических партнеров за границей, так как они вынуждены работать по квотам, спущенным из Брюсселя.

ЕС остается второй после США экономикой мира, а также имеет второй по величине суммарный бюджет на оборону (20% от мировых военных расходов). Но военные интервенции ЕС осуществляются не менее интенсивно. 66 тыс. военнослужащих находятся на различных базах и боевом дежурстве по всему миру, не говоря уже о «солдатах удачи» частных военных компаний. Даже, например, в Южной Азии есть британские военные базы, расположенные в Брунее, Непале и на о. Диего Гарсия, а французская база находится на Таити. Кроме того, дружелюбный фашизм ЕС транспортируется и через дипломатические каналы, которые насчитывают около 57 тыс. чиновников из ведомств, занимающихся внешней политикой. (Для сравнения: Индия с населением более одного млрд человек имеет всего около шестисот таких чиновников).

Американское издание «Foreign Policy» отмечало, что ЕС – это фундаментально технократический проект, построенный на «методе Моне» (от имени французского дипломата Жана Моне, одного из отцов-основателей интегрированной Европы). Именно он предложил создавать общее пространство поступательно, не сразу, а через конкретные достижения – вначале Союз угля и стали, затем общий рынок, потом общая валюта и т.д. Именно так и действует нынешний картель европейских олигархов и чиновников, распространяя гегемонию дружелюбного фашизма внутри ЕС: постепенно, шаг за шагом внедряются новые законы, идет замена старых, традиционных, институтов, над свободами граждан Европы устанавливается контроль, обоснованный причинами внутренней безопасности или угрозой терроризма, лобби извращенцев через троцкистскую политику энтризма добивается изменений в законодательстве (апеллируя к гендерному равенству) и т.д.

За пределами границ ЕС и США тоже реализуются интеграционные проекты и инициативы «поддержки» развивающихся стран (т.е. государств, попавших в планы дальнейшей экономической и социальной экспансии евроатлантической политики).

Проект «Восточного партнерства», который стал причиной нынешнего политического кризиса на Украине, – тоже один из таких инструментов, инициированных Вашингтоном, но продвигаемый ЕС под видом общих ценностей и с помощью «мягкой силы» Брюсселя.

А недавно вышла в свет книга Джоны Голдберг под названием «Либеральный фашизм. История левых сил от Муссолини до Обамы». Она наделала много шума на Западе в основном из-за громкого и парадоксального названия. Вместе с тем, исследование во многом повторяет «генеральную линию» Бертрана Гросса об угрозе появления тоталитарной власти нового типа. Как видим, эта угроза реальна и более глобальна чем ранее, так как исходит не от государств, а от корпораций и теневых финансово-олигархических элит, которые не останавливаются ни перед национальными границами, ни перед риском гуманитарных катастроф.


Леонид Савин
Источник: "Столетиe"