Лента: Общество

Принято считать, что права не существуют без обязанностей, а обязанности – без прав. Почему-то два этих понятия всегда фигурируют в одной связке. В массовом сознании считается, что они равны, даже равночестны друг другу. Впрочем, это сознание давно отравлено понятиями "свободы, равенства и братство". Которые и стремится применять к месту и без.

Начнём с примеров. Можно говорить об обязанностях родителей и обязанностях ребёнка. Он должен слушаться, а родители – заботиться. Имеют ли родители какие-либо права? В принципе, да, но обязанности однозначно выше. Они первичней. "Хотите ли вы, не хотите ли, но дело, товарищи, в том, что прежде всего вы – родители, а всё остальное потом".

И родители, и дети объединены понятиями обязанностей. "Ребёнок не является полноценным человеком. Он слаб и глуп до степени, выводящей его за пределы нормы... Семья, как устроение, противостоящее обществу, существует для того, чтобы растить и защищать детей в порядке продолжения себя. Защищать в первую очередь от общества и любых его эффекторов. Растимый ребёнок существует как часть композитной личности (семьи), пока не становится личностью самостоятельной. Права ребёнка являются частью прав семьи. Собственных прав у ребёнка нет. Признание обществом отдельных прав ребёнка есть посягательство общества на семью и не более того" – пишет 17ur.

Однако когда говорят о правах ребёнка, то почему-то забывают, что права семьи как целого выше. Почему? А не нужно оперировать категориями прав. Если мы хотим понять некое явление, нужно идти от максимально общего. Низшее понимается из высшего, но не наоборот.

Право лишь на первый взгляд хорошо. Если мы начинаем мыслить в категориях прав ребёнка – и только их, вырванных из общего контекста взаимоотношений – то получаем ювенальную юстицию. "До тех пор, пока "права ребёнка" не защищают, они остаются безобидной фикцией. Если же провозглашена их защита, да ещё непреодолимой силой государства, то эта фикция становится опасным сумасшествием и одной из предпосылок социоцида" – продолжает тот же автор.

На этом примере хорошо видно, что категория обязательств объединяет, категория же прав разобщает. Когда ребёнок заявляет о своих правах, то противопоставляет себя родителям. Индивид, заявляя о своих правах, противопоставляет себя обществу.

У нас, русских, сознание по-преимуществу коллективное. Мы предпочитаем категории общности, то, что объединяет. То есть – обязанности. Именно поэтому тех, кто "качает права", на Руси не любят. Да, их терпят, признают необходимость – но не более того. Наше сознание, можно даже сказать, национальное чутьё, мгновенно определяет, соответствует ли данное явление общепринятым ценностям, русскому менталитету в целом. Перефразируя известное изречение Габриэля Лауба можно сказать, что русский человек терпит закон из любви к справедливости; западный терпит справедливость из любви к закону.

Категория прав, будучи поставленной во главе остальных ценностей, или даже просто уравненная с обязанностями, неизбежно ведёт к обособленности, то есть к атомизации общества, а, в конечном счёте – к либерализму. Не может полноценно существовать общество, где объединения нет. И категория прав не способствует сплочению русской нации, она противна всему нашему существу. Западные народы, может быть, и сплачивает, а русский – точно нет. Обязанности первичны перед правами. Права – это всегда подчинённое, низшее.

Есть обязанности, которые правами не дополняются. Каждый человек обязан быть честным и искренним. Это обязательство перед Судьбой. Мужчина обязан быть умным. Он должен оставаться таковым всегда, даже если вокруг круглые дураки. Он не имеет права быть тупым. Умный человек должен оставаться умным всегда. Какие ещё права?

Среди волков не следует выть по-волчьи. У нас всегда есть ресурсы, чтобы не опуститься до уровня окружения. Потому что Судьба никогда не посылает испытания, не предоставляя сил для преодоления их.

Когда мы доходим до высших обязанностей, то видим, что они не дополняются правами. Права – более низкая, юридическая категория. Претензии к ней в том, что она полностью, до конца исключает самое главное – мораль. Хотя именно на ней и основывается. Но что может быть важнее совести? Что ценнее нашей души? "Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26).

Важнейшие категории нашей жизни нельзя представить в виде низших, свести к этим последним. Это будет профанация. Профанация нашей души. Показателен пример Запада, который свёл все высшие категории человеческого бытия к юридическим. morozovsb, анализируя недавно опубликованный западный рейтинг, где Россия была признана одной из самых порочных стран в мире, справедливо указывает на "окончательное стирание границы между этикой и этикетом в западном сознании, между формальным поведением и нравственным содержанием, знаменует окончательное поглощение принципа "быть" принципом "казаться".
Кант с его этикой внутренних мотивов, а не формального соответствия внешним установленным нормам, Гегель с указанием на мораль как внутреннее состояние духа, летят в мусорное ведро. Америка, Запад и здесь демонстрируют отказ от всего того культурного багажа, который был помыслен, накоплен и заботливо сохранен всей предшествующей культурой для западного потомства, уяснившего из всего этого, что надо поменьше пить и курить.

В итоге имеем ситуацию, когда малопьющий, некурящий и вообще соответствующий нормам европейского и американского стандарта к поведению человек признается моральным.
При том, судя по всему, он может быть подлецом, лжецом, обманщиком, плохим мужем и отцом – все это с точки зрения рейтинга неважно.

Равно не важны и отклонения в области сексуальной морали, один из главных показателей в традиционном обществе..."

Категория прав обедняет нашу жизнь, лишает духовной и нравственной глубины, делает её двумерной и плоской. Безусловно, в современном обществе без этой категории не обойтись – как и вообще без развитой юриспруденции. Однако из этого не следует, что её необходимо и возможно применять в быту, в частности – во взаимоотношениях. Это тоже самое, что любовь сводить к сексу или изменениям гормонального фона организма. Сложные социальные явления, такие как семья, на одних гормонах не создаются.

Обязанности всегда первичны. В общении с любой женщиной следует быть искренним. Тогда и только тогда мы можем ожидать искренности в ответ. Можно ли тут говорить о правах? Если дамочка лжива, с ней следует расстаться. А не качать права, типа того, что и мы теперь имеем право быть неискренними. Так вот: не имеем. При всех обстоятельствах следует оставаться собой. Это прямая наша обязанность.

Если обязательства не существуют без прав, то мы лишаемся таких вещей как милосердие и бескорыстие. Мы обязаны быть милосердными просто потому, что обязаны. Нас призывают к этому высшие ценности, которые никто не отменял. Именно высшие обязанности и ценности сохраняют структуру личности, предохраняют общество от распада.

Начальник воинского подразделения имеет обязанности. Он должен видеть перспективу своих действий, быть решительным и заботиться о подчинённых. Подчинённые обязаны исполнять его приказы. Какие у них всех права? Скорее всего, именно по поводу экстремальных армейских реалий и сложилась поговорка "прав тот, у кого больше прав". Здесь подразумевается примат обязанностей перед правами. Но разве экстремальные реалии не отражают самую суть жизни?

Любые социальные взаимоотношения, построенные на обязанностях, более рациональны и регулируемы – не только с нравственной, но даже и с юридической точки зрения. Да и запреты легче описать, чем разрешения. "Гражданин обязан соблюдать закон своего государства" – ясно и понятно всем. "Государство обязано заботиться о гражданине в таких-то и таких-то отношениях."

Следующий критерий, возможно, мало кому подойдёт, для меня же он исключительно важен. В традиционной культуре не было понятия прав. Это новейшее изобретение – наряду с такими вещами, как, например, "социальный договор", которого никогда не существовало. Мировая культура развивается по пути не только усложнения, но и уплощения, выхолащивания высших ценностей. Что-то не встречалось мне (официальное) провозглашение примата вечного над временным, современным, а то и сиюминутным. Выражаясь проще, высшие ценности никто не отменял. Однако так получается, что современные понятия и представления успешно их вытесняют. В христианской апологетике этот процесс называется "αποστασία", на нём основано всё восточное богословие, но пусть вас это не беспокоит.

К слову сказать, это наша обязанность – создавать семьи. Обосновывать её можно двояко. Например, через понятие воспроизводства нации. Мне больше по душе через религиозные. "И рече Господь Бог: не добро быти человеку единому: сотворим ему помощника по нему" (1 Быт. 2:18). Встретить свою половинку – наш долг перед Создателем. Ему тоже было "не добро быти одному". Некого было любить. Он также мечтал о Своей "половинке" – любящей, понимающей и верной. Потому и сотворил наш мир. В ответ же получил откровенную стервозность всего человечества в виде нежелания о Нём знать, и стремления жить только для себя. А проще говоря – в виде атеизма. Ну, разумеется. Мы ведь не какие-то там твари дрожащие, а право имеем.

...Что-то я отвлёкся. Пытался доказать, что есть такая обязанность – "плодиться и размножаться". Для создания семьи нам приходится развивать всевозможные, потребные для совместной жизни качества. Умение разбираться в людях, например. Впрочем, каждый имеет право выбирать.


Игорь Лебедев
Источник: "kot-begemott.livejournal.com "