Лента: Общество

В век стремительных перемен и новых мировых реалий роль человека, его деятельного потенциала и духовного состояния, а также отношений, в которые вступают люди, становится, как никогда, значимой в решении экономических проблем. Мировая наука уже не раз концентрировала на этом свое внимание, особенно в периоды взрывного технологического обновления и социальных потрясений.

Понять связи духовного, социального и политического в их воздействии на экономику пытались, например, в 50-60 годы XX века, когда самой популярной концепцией социального развития была теория модернизации.
Тогда казалось, что достаточно отсталой стране стать на путь рыночной экономики и построения правового государства, и она непременно резко приблизится в уровне своего развития к передовым странам. Но это оказалось в значительной мере иллюзией. Да, какие-то страны продвинулись в этом направлении, но отнюдь не все, ибо для успеха требовалось сочетание множества факторов, и каждому предстояло пройти свой путь по-своему.

Иллюзии простоты свершения коренных общественных перемен ожили в революционные 90-е годы того же века. Трансформация обществ представлялась как результат некоего первотолчка и далее — почти автоматического, естественной цепочкой, возникновения желаемых результатов. Но и в эти годы обнаружилось, что все обстоит гораздо сложнее. Недостаточная готовность населения к таким переменам оказалась, пожалуй, главной причиной неудач в построении цивилизованного рынка и формировании демократического правового государства, способного, в частности создать условия для эффективного предпринимательства, приносящего пользу не только бизнесменам, но всем участникам экономического процесса, обществу в целом.

Достаточно медленно, идя через тяжелые испытания, понеся даже немалые человеческие жертвы, мы приходили к пониманию того, что разумные вроде бы, проверенные мировой практикой и доказавшие свою пользу институты, порядки, методы действий, порождают уродливые и опасные явления, если все это не соотносится с духовным состоянием общества и его цивилизационным кодом.

Академик О.Т.Богомолов подчеркивает тесную взаимосвязь всех сторон жизни общества: "Общество в каждой стране — единый организм, в котором все системы и части взаимосвязаны и взаимодействуют. Их содержание и влияние друг на друга не всегда очевидны и поэтому нередко упускаются из виду.

Нетрудно проследить, как перемены в политике сказываются на экономике, а затем по закону обратной связи экономика влияет на политику. Сложнее выявить их прямую и обратную связь с управленческими или административными переменами, состоянием культуры, науки, нравственности, общественного мнения. Между тем в недооценке этих взаимовлияний нередко скрываются причины неудач предпринимаемых преобразований". ["Экономика и общественная среда: неосознанное взаимовлияние". Научные записки и очерки / Под научной редакцией Богомолова О.Т. — М.: ИНЭС, 2008, Стр. 8.]

Некоторые российские ученые и политологи ставят под сомнение необходимость при анализе экономического и социального развития страны оперировать такими понятиями, как патриотизм, национальная культура, религия, национальная идея, нравственно-психологическое состояние общества. По их мнению, в истории человечества наступает этап, когда личность не должна идентифицировать себя с принадлежностью к какому-либо государству, нации, народу. Индивидуум якобы должен представлять собой "человека мира".

Нередко при этом ссылаются на опыт успешных западных держав, но это странно, потому что, например, в государствах объединенной Европы у граждан отчетливо проявляется растущее чувство национального самосознания, национальной гордости, необходимости сбережения национальных ценностей, сохранения национальной идентичности. И никому не приходит в голову подавлять это чувство.

Всячески пестуется чувство патриотизма (часто перерастающее в национализм) в Соединенных Штатах.

Что обычно относят к понятию духовного климата или духовного состояния общества? Нередко, к сожалению, особенно на обыденном уровне, все сводят к соблюдению определенных этических норм, в лучшем случае — к нравственности. Ни в коем случае не отрицая важности этих духовных ценностей, замечу, что ведь важны и воздействуют на экономику многие факторы: подъем (или подавленность) духовных сил и энергии народа, вызванные успехами (или неудачами) своей страны во внутреннем развитии и на международной арене.

Подъем вызывает понимание смысла жизни, укрепление в вере, стремление к улучшению жизни, осмысленному будущему и, наоборот, полная "безнадега" гнетет, что, кстати, улавливается в ходе социологических опросов, даже измеряется,
отражается, например, индексом общественных ожиданий. Важно ощущение социальной справедливости (или несправедливости), защищенности личности от произвола. Социальные психологи фиксируют и такие закономерности, как снижение экономической и производственной активности в связи с нарастанием техногенных катастроф и аварий, пожаров, обрушений, сопровождаемых многочисленными жертвами. Трудно даже представить иное, когда вслед за страшной катастрофой на Саяно-Шушенской ГЭС, погубившей множество людей, мы смотрим по телевизору сюжеты о жертвах террористического акта на элитной, можно сказать, железной дороге, соединяющей Москву и Санкт-Петербург, и почти сразу за этим — о совершенно возмутительной истории с фейерверком, вызвавшим пожар в переполненном ночном клубе. В результате чиновничьего и предпринимательского разгильдяйства, пренебрежения ради наживы мерами элементарной безопасности в злополучную ночь погибло не меньше, чем полторы сотни молодых людей, и еще больше получили тяжелейшие ожоги.

В такой ситуации возникает ощущение опаснейшего шока, хаоса в стране, беспомощности руководителей, несостоятельности всей системы управления. А от этого у людей — чувство беспросветности, подавленности. Исчезает смысл собственной деятельности, пропадает стремление работать лучше, производительнее, соблюдать порядок и дисциплину. Наплевательское отношение к делу, т.н. "пофигизм" стали широко распространенными явлениями.

Теперь даже поражение в каких-либо спортивных соревнованиях, после того, как только что частный успех неосмотрительно преподносился в качестве общенационального достижения, чуть ли не с гордостью за умелое руководство спортом чиновниками и подвиг самих спортсменов, воспринимается как национальная трагедия и негативно отражается в настроении масс.

Духовная жизнь каждого человека в отдельности определяется, разумеется, не только общим социальным и духовным климатом. Важны его собственная система ценностей, оптимистическое (или пессимистическое) отношение к жизни и своему будущему, вера в фундаментальном смысле этого слова. Не менее значимы стремление к получению знаний и пользованию благами культуры, этические нормы, чувство долга, человеческая солидарность и толерантность, законопослушание, отношение к природе и общественному имуществу, к вызывающей расточительности и роскоши. Степень гражданственности и деловые качества человека тоже тесно связаны. Как все это сказывается на экономике?

Ученые заинтересовались такими, например, парадоксами. В 60-е годы статистика фиксировала поразительное сходство экономических показателей таких стран, как Гана и Южная Корея. Они были близки по валовому национальному продукту, приходящемуся на душу населения, имели схожую отраслевую структуру экономики и жили в основном за счет сырьевого экспорта. Объемы экономической помощи, оказываемой обеим странам, тоже были примерно равными. Но через 30 лет эти две страны уже различались очень значительно. Южная Корея превратилась в индустриального гиганта. Она имела собственные транснациональные корпорации, широко экспортировала автомобили, электронику, другие высокотехнологичные товары, а по среднедушевому доходу почти сравнялась с Грецией и занимала 14 место в мировом экономическом рейтинге. В Гане же не наблюдалось ничего похожего. Доход на душу населения составлял лишь одну пятнадцатую южнокорейского. Ученые (С. Хантингтон, а за ним и другие исследователи) объясняли это, прежде всего, культурными различиями, проявлением определенных человеческих качеств. В частности южнокорейцы ценили национальные традиции, науку, образование, инновационность, бережливость, умелое вложение денег, организацию и дисциплину. У жителей Ганы оказались иные ценности.

Бурную полемику вызвала книга Лоуренса Харрисона с выразительным названием: "Отсталость как состояние ума: случай Латинской Америки". Она способствовала расколу теоретиков на тех, кто стал придавать большое значение внеэкономическим факторам развития, и тем, кто отрицал их первостепенное значение. Думается, в заголовке этой книги точно схвачено нечто очень важное: состояние ума человека, нации, человечества, понимаемое как совокупность духовно-нравственных качеств, образованности и умения, гражданственности и ответственности, а вместе с тем — впитанных этим умом традиций, цивилизационных характеристик и представлений определяет чрезвычайно многое в судьбе социума любого масштаба. В том числе и его экономики, способности ее к развитию и процветанию, или, наоборот, — предопределенность отставания.

Блестящие работы виднейших деятелей отечественной и мировой науки, таких как российские ученые Николай Данилевский, Николай Кондратьев, Питирим Сорокин, Владимир Вернадский, Никита Моисеев, а также зарубежных ученых Фернана Броделя, Йозефа Шумпетера, Освальда Шпенглера, Арнольда Тойнби были посвящены роли этих факторов и осмыслению понятия цивилизация.

Что вкладывается в понятие "цивилизация"? В частности, о каких экономически значимых цивилизационных особенностях российского общества может идти речь? Историческое наследство рабства и несвободы, военные и социальные катастрофы или имперское прошлое и многонациональный характер страны, богатое культурное наследие, особенности русской души, исконная вера, а также вызванные лишениями изобретательность и находчивость русского человека? Может быть еще и лень, неверие в свои возможности повлиять на что либо, а вера в барина, который "все рассудит", или в царя, который наведет порядок и восстановит справедливость? Наверное, все это вместе, хорошее и плохое.

Н.Данилевский пишет: "Цивилизация есть понятие более обширное, нежели наука, искусство, религия, политическое, гражданское и общественное развитие, взятые в отдельности, ибо цивилизация все это в себя включает". Академик Л.И.Абалкин в свою очередь подчеркивает: "Цивилизационный подход позволяет "приземлить" научные постановки вопросов, привязать их к выработке форм и методов жизни общества, его организации. Он определяет конкретные способы сочетания индивидуальных и коллективных начал, структуру гражданского общества, демократические процедуры его осуществления. Сюда же можно отнести и влияние типа цивилизации на такие проблемы, как сочетание принципов свободы, экономической эффективности и справедливости, которые в каждом типе цивилизации приобретают специфические особенности". [Абалкин Л.И. "Размышления о будущем России". — М.: ИЭ РАН, 2009, Стр. 13.]

Не углубляясь в дефиниции по поводу понятия "цивилизация" (иначе мы были бы вынуждены рассматривать многочисленные определения, аргументы участников более чем векового дискурса и обосновывать свою точку зрения), остановимся лишь на некоторых существенных для нас сегодня моментах.

Подчеркивая исторический характер любой цивилизации и констатируя многообразие цивилизационных форм в современном мире, многие исследователи акцентируют внимание на том, что каждая цивилизация самобытна, живет своей жизнью, имеет свою историческую судьбу, свои институты и ценности.

Как целостная система, она включает в себя различные элементы: религию, экономическую, политическую, социальную организацию, систему образования и воспитания, историческую память и самосознание, вековые традиции, свою эстетику
и т.д. Все эти элементы тесно взаимосвязаны и их взаимосвязь весьма устойчива. Хотя под влиянием определенных внешних и внутренних воздействий в цивилизации происходят определенные изменения, их некая основа, внутреннее ядро остается неизменным. Не оспаривая этого, отметим, однако, что ускоряющееся течение времени и глобализация воздействуют на характер любой цивилизации все заметнее, порождая все более быстрые перемены в ней, определяя ее развитие в будущем. Происходит определенное взаимопроникновение культур и их взаимообогащение при сохранении тем не менее разнообразия и самобытности этих культур.

Самобытность цивилизаций обусловлена, прежде всего, религиозными традициями. Западное христианство, православный мир, исламский мир, конфуцианский, японский, индуистский, африканский и латиноамериканский регионы представляют собой крупные культурные зоны. Однако немногие, пожалуй, рискнут сегодня безоговорочно согласиться с известным утверждением Макса Вебера, что "дух капитализма" порождается протестантской этикой. Может быть, она сыграла в этом свою роль при становлении капитализма, но, может быть, напротив, капитализм выбрал в свое время протестантскую этику в качестве своего оправдания, как наиболее соответствующую его сути. Дело в том, что теперь мы знаем: проблему создания рыночной капиталистической экономики решили и многие католические страны, а также синтоистская Япония, многорелигиозная и во многом атеистическая Южная Корея, конфуцианские Сингапур, Гонконг, Тайвань. Похоже, что мусульманская Малайзия движется по этой же траектории. Стоит присмотреться с этой точки зрения и к Турции. Значит, на экономические отношения в обществе, в том числе становление капитализма едва ли может влиять решающим образом лишь один фактор, скорее — это действительно комплекс элементов, взаимодействующих между собой различными способами.

Россия — пример того, как эти элементы в разное время сочетались в многообразных формах. В прошлом веке и начале нынешнего наша страна пережила столь глубокие перемены, такие общественные расколы и потрясения, глубокие шоковые состояния, что можно говорить о взрывах всей социальной материи, когда не только отрицались те или иные ценности, но утрачивались все ориентиры, все точки отсчета — понятия добра и зла, нравственного и безнравственного, героического и позорного. Происходило это неоднократно.

Гражданская война — вершина раскола в ХХ веке, но можно сказать, что в состоянии "холодной гражданской войны", протекающей то в открытом, то в латентном виде, Россия находится постоянно, по крайней мере, уже второе столетие. Это и теперь становится явным при любом общественном опросе: полярно противоположные ответы на вопросы, касающиеся ценностей, делят общество, как правило, примерно пополам. Отношение к характеру власти и роли государства, к собственности, предпринимательству, к религии, западной культуре — что ни возьми, все вызывает резкое расхождение взглядов. Такая антиномия общественного сознания не остается без последствий для экономического и научно-технического развития.

Взрывные перемены, хотя и разной степени, в разных проявлениях происходили в 1917 году, затем в период НЭПа, в 1929 году ("год великого перелома"), в 1985 с началом перестройки и в 90-х, в годы "капиталистической революции", или, вернее, очередной "контрреволюции". Сохранялся ли при этом некий цивилизационный код, оставался ли он неизменным? Это не простой вопрос, но очевидно, что столь значительные перемены разнонаправленного характера не лучшим образом отражались на экономике.

В современном мире, можно сказать, сбывается гениальное предвидение Питирима Сорокина, который считал, что чувственный

социокультурный строй, преобладавший в течение пяти столетий на Западе, распадается, порождая глубокий кризис западного общества. На смену ему идет интегральный строй, синтезирующий ценности истины (науки), добра (религии, этики) и красоты (искусства),
причем этот строй будет иметь свои особенности на Западе и на Востоке. Центр творческой активности человечества все более будет перемещаться с Запада на Восток.

Каков же путь России в этом мире эпохальных цивилизационных преобразований? Ответ на этот вопрос в нашей науке, а вместе с тем и общественной практике неоднозначен. Современные неолибералы склонны к отрицанию самобытности российской цивилизации и включению ее в Западно-европейскую цивилизацию, причем порою таким образом, что она превращается в жалкий слепок Запада, в слабого и униженного партнера западной цивилизации. Иной путь настойчиво утверждает, например, видный российский ученый-китаевед, один из разработчиков концепции нового евразийства академик М.Л.Титаренко. Он считает, что этот путь "… заключается в возрождении России через возрождение национального самосознания ее граждан, всех ее народов и наций, в укреплении на такой основе их сотрудничества, взаимопонимания и дружбы с целью концентрации своих усилий на развитии экономики, культуры и образования, науки Отечества". [Титаренко М.Л. "Геополитическое значение Дальнего Востока. Россия, Китай и другие страны Азии". – М.: "Памятники исторической мысли", 2008, Стр.7.]

Учет цивилизационных особенностей — непременное условие выработки надежных путей для будущего России. Строить жизнь по какому-то универсальному образцу, пригодному для всех, — это тупиковый путь, противоречащий логике жизни.

Главное заключается в неустанном заботливом пестовании отечественных корней культуры, ибо только тогда воспрянувшая Россия предстанет солидным, заслуживающим уважение партнером других стран, будь то Европа или Азия, Африка или Америка.

Неолибералы, толкая Россию на путь цивилизационного развития западного образца, считают, что цивилизации Запада инновационны по своему характеру, а цивилизации Востока — консервативны, инерционны. Но ведь в жизненном цикле каждой цивилизации известны периоды взрыва инновационной активности и периоды преобладания застоя, консервативности.

В истории России неоднократно сменялись циклы взлетов и падений. В возникновении волны инноваций в России в 20-е годы ХХ века, в конце Великой Отечественной войны, в послевоенном превращении в сверхдержаву — не только в военном, но и в научном, культурном и экономическом отношении — важную роль сыграли духовный фактор и преобладающая в стране система цивилизационных ценностей. Отыскивая в прошлом примеры успешного развития страны, часто называют три случая: петровский, александровско-николаевский и ленинско-сталинский, большевистский. На эти периоды сослался и президент Д.А.Медведев, говоря о модернизации в своей статье "Россия, вперед!" Премьер-министр В.В.Путин, оценивая роль И.Сталина в истории, вспомнил эпоху индустриализации. Но ведь во всех случаях это были самодержавные, авторитарные действия, сопровождавшиеся огромными общественными издержками и человеческими потерями.

Выходит, российский народ добивается наибольших успехов именно в условиях моносубъектой власти и, более того, привержен, как ценности, не столько демократии, сколько авторитарному правлению, наведению порядка "железной рукой? Об этом довольно часто говорят и пишут, и в этом, возможно, есть определенная доля правды. Она заключается, в частности в том, что в огромной многонациональной стране в условиях демократизации начинают развиваться, особенно на окраинах, центробежные тенденции, сепаратистские течения, они и вызывают "закручивание гаек". Эту точку зрения разделял, в частности Ю.М.Лотман, объясняя, почему Екатерина II, поиграв в демократию в полемике с Новиковым, вдруг прекратила эту игру и казнила своего оппонента. Однако с этим стоило бы разобраться глубже, начиная с выделения каждого отдельного примера. Не было ли в каждом таком случае иных факторов успеха, кроме "железной руки".

Если иметь в виду, например, индустриализацию, то несомненно, что это была объективная потребность страны, оказавшейся в довольно глухой изоляции после революции, в неизбежном противостоянии всему окружающему миру, и это осознавалось народом,
по крайней мере, его элитой, при чем и новой, и старой, начавшей сотрудничать с советской властью.

К тому же в годы после революции в народе, значительной его части присутствовало чувство собственного освобождения "своею собственной рукой", гордости этим своим подвигом, ощущение себя хозяином страны. Пусть это оказалось потом иллюзией, но ведь она влияла на творческую деятельность людей, их готовность идти даже на определенные жертвы. Сильно пострадало крестьянство, ограбленное государством, но и его часть, та, что перебралась в город, считала личным успехом эту перемену в жизни, при всех издержках неустроенности, неприспособленности к новым условиям существования. Так что у И.Сталина была значительная социальная база успеха в индустриализации. Наверное, мы обнаружим нечто подобное и в остальных похожих эпизодах истории, внимательно их исследовав.

Что касается воздействия на экономику демократии и диктатуры, то стоит вспомнить, что Амартия Сен, индийский экономист, лауреат Нобелевской премии 1998 г. "За вклад в экономическую теорию благосостояния", в своем новаторском анализе исторической динамики голода убедительно показал: голод вызывается не столько природными факторами, сколько политическими ошибками диктатур. В демократиях, где можно свободно высказывать реакцию на бедствие и потребовать необходимых мер, такие катастрофы гораздо менее вероятны. Наверное, та же закономерность действует и в других отраслях экономики, не только в сельской.

Особо стоит сказать о периоде после Отечественной войны, который был упомянут выше, — и это еще один пример сложения нескольких противоречивых факторов. Страшная разруха, недоедание и даже отчасти голод, еще кровоточат раны в каждой семье, физические и духовные, связанные с гибелью близких людей. И при том — мощный подъем энергии народа, позволявший быстро восстанавливать народное хозяйство. Не только восстанавливать, но двигать вперед, опираясь на достижения науки и создавая в ряде отраслей (в той же атомной энергетике, ракетостроении) современное производство. Откуда силы? От Великой Победы, внутреннего духовного подъема. Чувство победителей над злом обладает гигантской мощью, и оно недаром сознательно, хотя и порой искусственно культивируется во многих странах. А нам тогда не нужно было пестовать его искусственно, оно присутствовало в сознании и в душе народа-победителя фашизма. И присутствовала вера в то, что, оправившись от военных потерь, страна пойдет только вверх и вперед, жизнь будет становиться лучше и лучше.

Говорят, что тогда люди верили в будущий коммунизм, его скорое наступление. Не думаю, что это касается широких масс, а тем более — элиты, хотя в устах партийных руководителей слово "коммунизм" звучало постоянно. А вот в последовательное преображение страны, улучшение жизни верили, ведь в это время мы строили атомные и мощные гидроэлектростанции, атомный ледокольный флот, первыми начали освоение космоса, и эта вера была серьезной движущей силой развития экономики. Интересно, что верили не только советские люди.

Збигнев Бжезинский пишет в своей книге "План игры": "Мы, в США, чувствовали тогда, что Советский союз дышит нам в затылок", то есть верили, что их догоняют и могут даже обогнать. У нас была надежда на духовное обновление общества после XX съезда компартии, духовная оттепель, расцвет науки, образования, поэзии, искусства.

Но потом, продолжая праздновать День Победы, мы постепенно утрачивали духовный подъем победителей, расставались с иллюзией решительного обновления жизни.
В мирных условиях, когда глобальная экономика, в частности — европейская восстанавливалась на новой базе, неоднократно модернизировалась, когда во многих странах происходили политические и социальные перемены, наше управление народным хозяйством, система, подавлявшая инициативу людей, не обновлялись соответственно требованиям времени. В жизни общества наблюдался застой. А ведь взаимовлияние духовной и экономической сфер действует в ту и другую стороны.

Экономике России, исчерпавшей к середине 80-х годов потенциал развития в сложившихся рамках советской плановой системы, был нанесен новый урон при попытке как раз ее обновления и преобразования, особенно в ходе неолиберальных реформ 1990-х годов, проводившихся по западному образцу, но без глубокой проработки, приспособления к национальной почве и подготовки общественного сознания (другой вопрос — имелось ли на лучшую подготовку время, начинать это обновление нужно было много раньше). Была предпринята попытка перенести на российскую почву и худшие образцы коммерциализированной антикультуры и этики. При этом были потеряны некоторые важные социальные завоевания, которые требовали совершенствования, но не уничтожения. В результате национальная наука, культура, образование и здравоохранение понесли тяжелые потери, а, значит, опять-таки по закону обратной связи пострадала и экономика.

Мы отлично помним, как в те годы в ходе движения к рыночным отношениям складывался вовсе не обязательный культ золотого тельца, как рвавшиеся к обладанию собственностью люди теряли меру в элементарных приличиях и даже убивали друг друга, как духовные ценности уступали место потребительству (что в определенной мере было следствием дефицита жизненно важных продуктов и товаров в последние советские годы). Помним, как закрывались театры, кинотеатры и музеи, резко падала подписка на периодические издания. Помним, как ветераны войны стали стесняться ношения орденов, полученных за героические подвиги, потому что достижение победы было бездумно опорочено. Отношения между людьми, даже семейные отношения, становились холоднее и жестче, а в обществе прежде неприличное часто становилось приемлемым для многих людей, если это "оправдывалось" получением больших денег. Разраставшаяся коррупция тоже ведь распространялась на фоне изменения в массах неких норм человеческого поведения, в частности — отношения к взяткам.

В последние годы общество начало осознавать пагубность попыток разложения традиционной духовной сферы. Принимаются меры к ее возрождению на свойственных российской цивилизации основах.
Пусть очень медленно, но наблюдается возврат к традиционным цивилизационным ценностям, к классическому наследию русской культуры, появляется у представителей интеллектуальной и властной элиты понимание необходимости укрепления семейных устоев, трудовой этики. Возрастает активность и повышается роль традиционных конфессий в общественной жизни страны.

Этот процесс может быть неприемлемо растянут на многие годы и даже десятилетия (ведь разрушать легче, чем строить), если в нем не будет задействован организационный потенциал государства. К сожалению, роль государства в этой сфере пока не очевидна, а значительная часть его чиновничества поражена социальными болезнями, той же коррупцией. Властные структуры далеки от того, чтобы стать моральным авторитетом и примером ответственного и честного отношения к своим обязанностям.

Удивительно ли, что мы переживаем период заметного недоверия народа к правящей элите. История человечества свидетельствует, что никакая власть, ни в какой стране не может эффективно управлять государством сколь-нибудь длительное время без поддержки своего народа. Еще Константин Победоносцев в свое время предупреждал общество о возможных страшных последствиях разрушения русского самосознания: "Как бы ни была громадна власть государственная, она утверждается ни на чем ином, как на единстве духовного самосознания между народом и правительством, на вере народной: власть подкапывается с той минуты, когда начинается раздвоение этого на вере основанного сознания". Хочется думать, что политическое руководство России начало понимать опасность такого положения.

Понятие духовного возрождения должно исходить из того, что в России, может, как нигде, идеалом всегда была праведность, высоко ценились порядочность, честь и достоинство, бескорыстное служение Отечеству. Утверждение идеала духовности, сохранение культурных и природных ценностей, восстановление здорового отношения к обществу и государству имеют огромное значение. Это способствовало бы умножению человеческого, культурного, социального капитала, что сегодня большинство ученых мира считает непременным условием успешного экономического развития и общего прогресса любой страны.

В поисках ответов на самые актуальные вопросы нашего времени стоит обратиться к трудам крупнейшего русского мыслителя XX века И.А.Ильина, поразительно верно предвидевшего развитие событий. Идеи Ильина особенно ценны для нас в силу близости исторического промежутка времени, в котором он жил и творил. Практически он наш современник.

Вот краткое изложение задач, которые, по его убеждению, нужно решить будущей России.

1. В поисках истины необходимо вглядеться в русскую историю. Оценить попытки введения федерализма, попытки введения демократического правления, оценить кризисные моменты истории, в том числе Февральскую и Октябрьскую революции 1917 года.

2. Новой России необходимо оценить роль духовных основ государственности в истории России как многонационального, многоконфессионального государства.

3. Новой России необходимо оценить, как на разных этапах исторического развития понималась "национальная идея" (литературой, искусством, властью, Церковью и т.д.) и какова была ее роль.

4. Новой России необходимо установить новую систему выдвижения лучших людей, которая станет системой формирования элиты общества (военной, культурной, научной, политической и других элит). Важнейшими задачами России после выхода из беспамятства ХХ века будут формирование новой элиты и повышение уровня образования (не искаженного политическим прессом ХХ века — надо бы добавить и начала ХХI века — Б.К.) всех слоев общества в интересах творческого самоуправления и постепенной осознанной выработки нового курса России.

Перед нами фактически программа действий. Она может быть и более развернутой, более современной. Но главное — механизм ее реализации. Отсутствие механизмов осуществления благих намерений — наше самое слабое место.
Мы многое перепробовали в своей истории, многие способы организации общественного порядка и общественной деятельности — диктатуры и демократии, земства и советы, вече и митинги, напоминающие вече, созданные государством общественные палаты и комитеты спасения. Менее всего нам удавалась самоорганизация гражданского общества.

Сейчас наше общество быстро усложняется. Вокруг волнующих граждан проблем, самых разных, крупных и не очень, образуются, самоорганизуются движения, группы и группочки, пытающиеся решить ту или иную проблему по-своему. Это может быть экология того или иного региона, помощь бедным и слабым, жульничество конкретных лиц, проблемы ограбленных застройщиков и заброшенных стариков, "бесхозных" детей, брошенных и плодящихся в городах животных — разные группы. Общее и самое ценное в них — инициатива и попытка либо сделать что-то самим, либо заставить что-то сделать местные и центральные власти. Но вот управляют этим обществом по-старому. Его возрастающей сложности явно противоречит укоренившаяся в стране система управления — властная вертикаль, господствующая во всех аспектах одна партия, попытка действовать только сверху и только командами. Премьер-министр говорит в своем выступлении на телевидении, что людям нельзя полагаться только на государство, надо действовать самим, но непомерно разрастающееся чиновничество ничего не хочет отдать на откуп гражданам, оно душит инициативу или просто игнорирует мнение и дела общественности. Духовность граждан, о возрастании которой мы все вроде бы мечтаем, должна находить свое воплощение в делах, в возможности общественности влиять на улучшение своей жизни и устранение ее пороков. Власти всех уровней призваны тому содействовать, поощрять реализацию конструктивной энергии народа. Это поднимет дух народа, придаст ему новые силы. Думаю, что такой путь мобилизации общественной активности заслуживающая серьезного обсуждения, может быть, даже специального рассмотрения на Государственном совете, в Государственной думе, тем более — дискурса в СМИ.

Так или иначе, главное для возрождения страны — понимание и приятие народом государственных целей и задач, взаимопонимание народа и правящей элиты. Будет это — будет Россия.


Борис Кузык — доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, член-корреспондент РАН, директор Института экономических стратегий, глава холдинга НПК.

Источник: Данная статья опубликована в коллективной монографии "Неэкономические грани экономики: непознанное взаимовлияние. Научные и публицистические заметки обществоведов" / Под науч. ред. О.Т. Богомолова. — М.: ИНЭС, 2010. "Институт экономики РАН"