Лента: Общество

В конце минувшего года Америка принесла очередные жертвы своим ненасытным богам своеволия и насилия. От рук рехнувшегося юнца-человеконенавистника в Ньютауне /штат Коннектикут/ погибли 20 маленьких детей и семеро взрослых, включая его собственную мать. Нормальные люди были повергнуты в шок и оторопь: знакомые мне признавались, что от известия о новой "кровавой бане" на них в буквальном смысле накатывали приступы тошноты.

Здесь говорят, что человек меняет свое поведение тогда, когда боль от бездействия пересиливает страх перемен. Казалось бы, боль от подобных трагедий в Америке давно уже зашкаливает за все мыслимые пределы. Однако и теперь все еще не факт, что страна реально изменит свое отношение, например, к практически свободной продаже огнестрельного оружия.

Президент США Барак Обама на траурной церемонии поминовения погибших в Ньютауне напомнил, что только за четыре года его пребывания у власти беспричинные массовые расстрелы людей происходили уже четырежды. Он публично признал, что Америка не справляется с главной своей обязанностью – обеспечить хотя бы физическую безопасность /!!!/ своих детей. Хозяин Белого дома подчеркнул, что "это более не терпимо", что стране "придется меняться", и что сам он "использует все властные полномочия своего поста", чтобы "не допустить повторения подобных трагедий".

Вопрос президента

Между прочим, прозвучал в той речи Обамы и горький вопрос: "Готовы ли мы признать, что такое насилие, которому раз за разом подвергаются наши дети, – якобы цена нашей свободы?" Ровно об этом же – правда, без "якобы" – я спрашивал два года назад на пресс-брифинге в Белом доме после бойни в штате Аризона, когда была тяжело ранена член Конгресса США Габриэль Гиффордс. Тогдашний президентский пресс-секретарь Роберт Гиббс решительно отверг мое предположение, а некоторые местные СМИ принялись громко возмущаться по поводу того, что позволяет себе в Вашингтоне российский журналист.

С тех пор еще более кровавая расправа произошла в колорадской Ауроре, а теперь, после гибели детей, тем же вопросом об изнанке свободы публично задался и сам президент США. Правда, для него это вопрос риторический – но, если на то пошло, точно так же его воспринимают и повсюду в мире. Просто подразумеваемые ответы – прямо противоположные...

И, кстати, ссылки Белого дома на "сложность и неоднозначность" проблемы насилия также не срабатывают за пределами США. Все же знают, что таких серийных криминальных кошмаров, как в Америке, не происходит больше нигде в мире, хотя чудовищные теракты в недавнем прошлом случались и в иных местах, включая Россию.

То есть, другие страны все-таки находят способ не давать кому попало беспрепятственно вооружаться. А американцы расплачиваются, во-первых, за то, что еще при "отцах-основателях" своей республики возвели право граждан на ношение оружия в конституционный принцип /этому посвящена Вторая поправка к Конституции США/, а во-вторых, за сохранение в стране до сегодняшнего дня чрезвычайно богатого и влиятельного оружейного лобби во главе с Национальной стрелковой ассоциацией /НСА/. Но на мой вопрос о том, может ли быть востребован в США зарубежный опыт внутриполитического "контроля над вооружениями", действующий пресс-секретарь Обамы – Джей Карни промямлил, что дело не в международных сравнениях и что с сором в своей избе американцы будут разбираться самостоятельно.

Клин клином?

Делать это им будет трудно. Достаточно сказать, что та же НСА добилась принятия Конгрессом США законодательного запрета даже на публичное распространение официальных статистических данных о применении оружия в стране в преступных целях. Сведения такие собираются и используются в работе американскими "силовиками", но независимым специалистам доступ к ним перекрыт, и тем приходится полагаться исключительно на неофициальные оценки.

А после Ньютауна НСА предложила... ввести во всех американских школах за счет казны обязательную вооруженную охрану – по ее словам, чтобы противопоставить "хороших людей с оружием в руках" таким же людям но "плохим". Хотя ответ на это известен: "пробовали, не помогает". По статистике такая охрана уже имеется примерно в трети всех школ страны. Но, например, в колорадской "Колумбайн" в 1999 году присутствие двух вооруженных полицейских не помешало двоим подросткам застрелить 12 учащихся и учителя.

Напомнив теперь об этом, влиятельный сенатор-демократ Диана Файнстайн спросила: "Разве ответ в том, чтобы Америка становилась вооруженным лагерем?" И сама себе ответила: "Я так не считаю, и не думаю, что это американская мечта".

Так же рассуждают сейчас в США многие, начиная с президента страны. Спустя месяц после трагедии в Ньютауне он собрал в Белом доме детей, обращавшихся к нему с письмами об этом несчастье, и объявил о принятии первых ответных мер. В частности, подписаны исполнительные указы, которые должны помочь полиции бороться с преступностью, укрепить безопасность в школах и расширить программы помощи психически неуравновешенным людям.

Одновременно Обама призвал Конгресс ввести запрет на продажу многозарядных автоматических винтовок военного образца и обязать торговцев оружием проверять данные обо всех покупателях, чтобы не допустить приобретения ружей и пистолетов теми лицами, которые ранее были не в ладах с законом. Кроме того, президент предложил Конгрессу выделить средства на проведение исследования о вредном влиянии на человеческую психику видеоигр, использующих сцены убийства и насилия.

Как говорится, лиха беда начало. Но, откровенно говоря, в реальность существенных изменений в сфере оборота стрелкового оружия в Америке мало кто верит, несмотря даже на то, что эта идея, согласно социологическим опросам, чуть ли не впервые в новейшей истории страны получает поддержку относительного большинства населения. Слишком сильна магия той же Второй поправки, на верность которой Обама устами своего пресс-секретаря вынужден был регулярно присягать все последние недели.
И даже сторонники жесткого государственного контроля над оружием в подавляющем большинстве своем ратуют за то, чтобы перекрыть доступ к нему не всем подряд, а лишь психически нездоровым согражданам. Можно ли это реализовать на практике, весьма сомнительно. Но вот что во внешне благополучной и беззаботной американской жизни у многих возникают проблемы с психикой, – как говорится, медицинский факт.

Как полтораста лет назад...

Тема эта, мягко говоря, не новая. Еще одна из классических работ Дейла Карнеги, вышедшая в свет в 1948 году, называлась "Как перестать тревожиться и начать жить". Можно вспомнить и параноидальный черный юмор Джозефа Хеллера, автора знаменитых романов "Уловка-22" и "Что-то случилось". В стране сохраняется устойчивый спрос на услуги психотерапевтов; в этой сфере работают сотни тысяч /!/ специалистов, одна только местная ассоциация психологов насчитывает около 150 тыс. членов и гордо именует себя крупнейшей в мире. В США появился на свет и ставший всемирно известным "метод 12 шагов" для коллективной взаимопомощи в борьбе с алкоголизмом и иными зависимостями – по сути программа психотерапевтического "спасения утопающих" силами самих "утопающих". В целом, по словам русского американца Евгения Зубкова, профессионального врача-психиатра, вся эта система "вполне функциональна" и "существенно повышает качество жизни" населения США.

Тем не менее после ньютаунской трагедии споры вокруг психического здоровья нации здесь заметно обострились. Единственная в стране общенациональная газета "Ю-Эс-Эй тудей" посвятила этой теме большой редакционный комментарий, в котором подчеркнула, что "разобраться с поломанной системой психиатрической помощи в стране будет, возможно, еще труднее, чем с оружием".

Она напомнила, что сторонники этой системы изначально боролись за ее гуманизацию – для того, чтобы людей не заточали в лечебницы против их воли, что прежде практиковалось "десятилетиями". В итоге, однако, "маятник качнулся слишком далеко назад", и теперь достаточным основанием для принудительного лечения признается разве что прямая физическая угроза для жизни и здоровья самого больного или окружающих. Эмоциональный или психологический риск берется в расчет лишь в трети штатов. К тому же людей просто некуда направлять: количество психиатрических коек в пересчете на душу населения сократилось до уровня... 1850 года.

В качестве "противоположного мнения" рядом с редакционной статьей был напечатан ответ Уэйна Линдстрома – руководителя общественной организации "За психическое здоровье Америки" /Mental Health America/. Он призывал не торопиться с расширением масштабов принудительного лечения – в том числе и потому, что из-за сокращения бюджетных ассигнований лечиться особо негде, мест действительно не хватает.

Сейчас, по его словам, лечение в США получают лишь две трети людей с тяжелыми психическими расстройствами и треть – со средними. От появления симптомов до начала лечения проходит до 10 лет. Со своей стороны Линдстром предлагает тратить побольше денег не на то, чтобы сажать под замок больных /по его словам, не более склонных к насилию, чем население страны в целом/, а на то, чтобы заниматься профилактикой заболеваний и, в частности, как можно раньше выявлять эмоциональные отклонения у детей.

Данные насчет количества коек "Ю-Эс-Эй тудей" взяла у общественной организации "Центр агитации за лечение" / Treatment Advocacy Center/. В своих фактологических справках та, в частности, сообщает, что в США сейчас насчитывается примерно 7,7 млн граждан в возрасте 18 лет и старше /3,3 проц. населения/, страдающих тяжелыми психическими заболеваниями. Из них около 3,6 млн человек лечения не получают. Приблизительно 200 тысяч тяжело больных – бездомные. Примерно 319 тысяч американцев, нуждающихся в лечении, находятся в местах лишения свободы. Ежегодно тяжело больные совершают приблизительно по 1600 убийств и по 6 тысяч самоубийств.

Береги нервы смолоду

Тихо помешанных бездомных я и сам регулярно встречаю на вашингтонских улицах. И все же еще сравнительно недавно психическая неуравновешенность как системная проблема как- то не соотносилась у меня в голове с внешним обликом сегодняшних Америки и американцев – спокойных, сильных, уверенных в себе. Гордящихся недавней победой в "холодной войне".

Развеиваться эта иллюзия начала, как ни странно, во дворе вашингтонской начальной школы, где до прошлого года шесть лет /с детского сада/ учился мой сын. Расположена она в престижном посольском районе американской столицы, детишки там как на подбор благополучные и хорошо воспитанные. И потому регулярно всплывавшая в родительских беседах тема детских психологических проблем – и с учебой, и с поведением – поначалу казалась лишь случайным диссонансом. А когда стало ясно, что она уж что-то слишком часто повторяется, закралось даже сомнение, не плод ли это мнительности взрослых, включая местных врачей, ставящих диагнозы и назначающих лечение без особых оснований – в порядке перестраховки.

Однако те же кровавые драмы, в которых и преступниками, и жертвами нередко становятся американские недоросли, вынуждают серьезно относиться к любым возможным объяснениям. Ведь стреляют-то и в самом деле не стволы, а люди – в этом даже НСА при всей своей оголтелости совершенно права. А когда я наконец обратился к специалистам, сразу выяснилось, что с душевным здоровьем у подрастающего поколения в США действительно не все ладно.

Так, психолог из Пенсильвании Тамар Чански, написавшая несколько книг на эту тему, приводит "ошеломляющую", по ее собственному определению, статистику распространения депрессии у детей и подростков. По ее словам, в любой данный момент симптомы депрессии проявляются у 10-15 проц. юных американцев. Клиническая депрессия диагностируется примерно у 3 проц. детей; среди подростков показатель вчетверо выше. Самыми быстрыми темпами депрессия распространяется... среди дошкольников; состояние более миллиона из них считается клиническим.

Как утверждает Чански, в целом примерно в 15 проц. случаев депрессия приводит к самоубийству. Психические расстройства уже являются в США основной причиной потери трудоспособности; к 2020 они, по прогнозам, выйдут на второе место и среди причин смерти (после сердечно- сосудистых заболеваний, развитию которых также способствуют). Самоубийства – третья по частоте причина смерти для молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет и шестая для детей от 5 до 14 лет.

Работа, из которой почерпнуты эти данные, вышла в свет в 2008 году. Но на днях Чански мне сказала, что с тех пор никаких принципиальных перемен не произошло. Во всяком случае о каких-либо сдвигах в лучшую сторону в условиях острого социально-экономического кризиса последних лет говорить не приходится.

Материальное богатство и душевная нищета

Пытаясь понять, почему "США и другие развитые страны – одновременно и самые богатые экономически, и самые нищие по показателям депрессии и других душевных недугов", специалист задается в своей книге вопросом о том, не разные ли это стороны одной и той же медали. "Не могут ли те ожидания и нагрузки, которые налагаются на нас стремлением к все большей и большей материальной безопасности, мостить для нас путь к большему стрессу, тревоге и депрессии?" – спрашивает она.

И тут же сама себе отвечает: "Наша конкурентная культура, питаемая капитализмом и рекламой, создает у нас ощущение внутренней опустошенности и тревоги, и мы заполняем эту пустоту все новыми и новыми вещами. И если судить по лозунгу на борту грузовичка, доставляющего оборудование на детские игровые площадки, дети наши тоже вовлечены в эту "крысиную гонку". Вот этот лозунг: "У моего ребенка воображение больше, чем у вашего!"

Внешне все это, разумеется, может восприниматься /в том числе самими родителями/ и преподноситься, как свидетельство неусыпной заботы о детях. По сути же говорит скорее о потребительском отношении к ним. Проявляться такое отношение может по-разному, в том числе и в достаточно уродливых и жестоких формах. Примеры известны и в США, и в других странах, где американцы усыновляют детей.

Между прочим, среди возмущенных местных комментариев по поводу недавнего запрета на такие усыновления в России мне попался пусть и крошечный, но все же намек на самокритику. Расписав на несколько страниц кошмары, которым юные россияне подвергаются порой у себя на родине, автор – американка Кэтрин Фицпатрик выразила твердую уверенность в том, что в США этим детям было бы куда лучше, но при этом все же добавила: "Но американские семьи могут оказываться со своими проблемами в глубокой изоляции, а россияне, пусть и более склонные к насилию, больше заботятся друг о друге. Как сказал мне однажды русский писатель Зиновий Зиник / подданный Великобритании – прим. ИТАР-ТАСС/, "в России бывает холодно, но в Америке – холоднее".

Мораль индивидуалистов

О том, что индивидуализм /а американцы – убежденные индивидуалисты/ ведет к отчужденности, неискренности, холодности в отношениях между людьми, писано-переписано. И все же меня удивили итоги исследования о роли морали в жизни молодых американцев, проведенного в 2008 году группой специалистов Нотр-Дамского университета /штат Индиана/ во главе с видным социологом Крисченом Смитом. Представления о предмете исследования у его участников – 230 юношей и девушек в возрасте от 18 до 23 лет по всей Америке – оказались, на мой взгляд, сродни... готтентотским.

Не то чтобы эти молодые люди как-то особо аморально себя вели. Просто они, по свидетельству организаторов проекта, написавших о нем позже целую книгу, вообще не очень отдавали себе отчет в том, что существуют некие универсальные этические нормы, не подлежащие сомнению в цивилизованном обществе. На просьбу привести пример моральной дилеммы, с которой им лично приходилось сталкиваться, две трети либо не могли ответить вовсе, либо описывали ситуации, не имеющие с моралью ничего общего,– наподобие вопроса о том, хватит ли денег снять приглянувшееся жилье.

Сильно колебались они и в вопросах разграничения добра и зла – за исключением разве что крайних случаев типа убийства или физического насилия. Все остальное, на их взгляд, по большому счету относительно и зависит в основном от личных предпочтений и вкусов, а не от каких-либо внешних авторитетов или "моральных кодексов". "Это дело личного выбора, – сказал один из опрошенных. – Человек сам для себя решает. Кто я такой, чтобы указывать другим?"

Классический вариант рассуждений готтентота, как известно, сводится к тому, что "когда я украл у другого корову, это хорошо, а когда корову украли у меня, это плохо". Современные американские Митрофанушки не слишком далеко от этого ушли. "Я бы поступал в зависимости от того, что, по-моему, может сделать меня счастливым, – признался один из них. – Кроме того, что я сам внутри себя чувствую, у меня нет других способов определиться с тем, как мне себя вести".

"Наверное, мои чувства определяют, что считать правильным, – вторила ему другая участница. – Но у разных людей чувства разные, так что за других я не могу говорить, что хорошо, а что плохо". Собственно, как признавались многие, они и за себя-то "не часто задумываются" на эту тему.

Авторы исследования определили лейтмотив общих настроений опрошенных, как крайний моральный индивидуализм и релятивизм. Выходит, что у сегодняшних американцев мораль отчуждается от своих традиционных источников и опирается уже не на какие бы то ни было общие ценности, а на личные взгляды и вкусы конкретного человека, его персональное представление о том, что делает его счастливым. Для этого уже придумано даже наукообразное определение – "эмотивизм".

Понятно, что проблема – системная: молодые люди в США думают и рассуждают так потому, что они так воспитаны. Понятно также, что подобный подход не внушает особого доверия к моральным устоям даже тех, у кого хотя бы с психическими тормозами все в порядке. И, наконец, понятно, что властям страны стоило бы оглянуться на собственный народ, прежде чем "читать мораль" другим по поводу предполагаемых отступлений от "универсальных ценностей".

"Крысиная гонка" за счастьем

В 1776 году Декларация независимости США, написанная одним из "отцов-основателей" республики Томасом Джефферсоном, провозгласила неотъемлемыми, полученными от самого Всевышнего правами человека "жизнь, свободу и стремление к счастью". Тезис стал хрестоматийным, лег, можно сказать, в основу всего национального самосознания американцев и помог им со временем создать одну из самых могущественных мировых держав. Но при этом он, по-моему, постепенно ужался у большинства местных жителей до подсознательной уверенности в том, будто им даровано Богом право не только на стремление к счастью, но и на самое счастье. А это уже совсем иное кредо.

Впечатление такое сложилось не только у меня одного. Прошлой осенью живущая в США британка Рут Уиппман поместила в сетевом издании газеты "Нью-Йорк таймс" весьма язвительный комментарий о том, почему американцы не умеют быть счастливыми. Площадкой для него послужил, кстати, открытый дискуссионный блог America the Anxious /"Встревоженная Америка" или "Америка на нервах"/, который флагман местной журналистики поддерживает уже целый год. А в качестве заголовка и одновременно эпиграфа автор выбрала афоризм народного американского философа-самородка Эрика Хоффера о том, что "стремление к счастью – один из главных источников несчастья".

Для начала Уиппман высмеяла привычку американских родителей утверждать, будто им "совершенно не важно", кем станет в жизни их ребенок, "лишь бы тот был счастлив". "Непременный довесок к этой фразе – "в Гарварде" – принято держать в уме, но вслух не произносить", – саркастически уточнила она, имея в виду престижнейший из американских вузов.

В целом, на ее взгляд, "счастье в Америке превратилось в "суперприз" для сверхудачливых игроков", в "злого джокера" из карточной колоды, перебивающего любой другой козырь /ведь всегда можно вслух поинтересоваться: дескать, а "счастлив" ли Имярек при всех своих профессиональных достижениях и даже любимой семье?/...

По убеждению британки, "это маниакальное, целеустремленное, непрерывное стремление" к счастью – пример "типично американского" подхода к жизни, как постоянной изнурительной борьбе. И не столько вопреки этой "общенациональной крысиной гонке", сколько именно из-за нее "США, будучи богатейшей страной на свете, намного опережают других и по уровню нервозности: по данным ВОЗ, почти треть американцев в течение жизни имеет шансы приобрести те или иные проблемы с психикой". И далее в том же духе.

Буквально за считанные дни публикация собрала около четырехсот откликов. Даже при беглом ознакомлении с ними очевидно, что комментаторы в большинстве своем солидарны с Уиппман, хотя отдельные аборигены и пытаются с ней спорить, в том числе со ссылками на "психосоматические показатели" нации, по которым они вроде бы не хуже других.

Всего, естественно, не перескажешь, но вот для примера пара реплик, выхваченных глазом из общего потока. "ТМ" из Нью-Йорка напоминает о совете Иммануила Канта стремиться не к счастью, а к тому, чтобы быть достойным счастья. А Мэтт из Коннектикута пишет, что "если бы американцы в самом деле знали, что такое счастье, то наверняка уже нашли бы способ его упаковывать и продавать". По-моему, не в бровь, а в глаз...

Умеют ли американцы страдать

И все же, на мой взгляд, в этой любопытной дискуссии налицо крупный пробел. По-моему, главное не в том, что американцы неспособны быть счастливы, а в том, что они, кажется, совершенно, органически не умеют переносить несчастье. И сильно страдают от этого.

Натолкнула меня на эту мысль пару лет назад американка швейцарского происхождения Сюзан Мэсси – соавтор мирового бестселлера о семье последнего российского самодержца "Николай и Александра". Я брал у нее интервью по поводу ее перехода из англиканства в православие, и она рассказала, что сделать этот шаг ее побудил не только давний исследовательский интерес к истории и культуре России, но и наглядный практический пример правильного отношения к жизненным испытаниям.

"Русские знают, как встречать страдания лицом к лицу", – сказала собеседница, вспоминая о том, как не западная церковь, а русский православный приход в США помог ей в свое время пережить невзгоды, связанные с тяжелой болезнью сына – гемофилией. Теперь Сюзан считает главной в своей жизни наградой "орден Данко", изготовленный для нее российскими детьми, больными гемофилией, которым она в прямом и переносном смысле помогала стать на ноги. А лучший комплимент она, по ее словам, услышала, когда ее назвали человеком "со швейцарскими мозгами и русским сердцем".

С той встречи я пытаюсь для себя прояснить, действительно ли американцы не умеют "правильно" страдать. Разумеется, любой ответ на подобный вопрос заведомо может быть лишь субъективным и условным. Но подсказки местная жизнь регулярно подбрасывает красноречивые.

Недостатки – продолжение достоинств

Вот, например, говорил я как-то раз с местным знакомым, нашим бывшим соотечественником, о динамизме и изменчивости жизни в США и о внутренней готовности американцев к переменам. Дескать, чуть что – и они легко снимаются с насиженного места и отправляются, по пословице, "туда, где лучше".

Мне это их свойство очень импонирует, но приятель вдруг спросил: "А ты в курсе, чего оно им стоит? Знаешь, под каким постоянным стрессом живет средний американец? Взять хотя бы такие наиболее очевидные страхи, как угроза потерять работу или катастрофически – не только в медицинском, но и в финансовом смысле – заболеть. Да у них, если что стрясется, трагедии разыгрываются почище шекспировских. С собой кончают, родных предают"...

Я бы, пожалуй, поспорил с чрезмерным сгущением красок, но осекся, поскольку вдруг вспомнил живой пример.

Много лет назад я познакомился, а потом и подружился здесь с немолодой семейной парой, отчасти напоминавшей мне собственных родителей. Типичный американский средний класс: домик в пригороде, пара машин, приличная пенсия и другие льготы офицера-отставника в дополнение к текущему заработку. Отпуска в морских круизах, устроенные взрослые дети с собственными семьями.
И вот не так давно их старший сын заболел. Диагноз и прогноз надежд не оставляли. И они вдруг как-то все сразу с этим смирились.

Сам больной, которого я видел во время ремиссий, сидел перед телевизором и смотрел невидящими глазами в экран. Отчетливо ощущалось, что он пребывает уже как бы в своем, недоступном для остальных измерении. Жена его неожиданно ушла из семьи, оставив двух сыновей-подростков. Отец – да простятся мне эти слова – беспокоился о стоимости лечения, даже и при наличии медицинской страховки, и нескрываемо ждал развязки. А когда та наконец наступила, тему словно вычеркнули из разговоров, если и не из памяти...

Я не судил и не сужу своих добрых знакомых. Напротив – всем сердцем им сочувствую. Но, вынужден признаться, чуть- чуть и удивляюсь – словно бы ожидал от них чего-то другого. А чего – и сам не пойму. Ведь не надрыва же душевного, не показных страданий...

Страх как "среднее историческое"

Или вот история с совсем другим, теоретическим уклоном. Издатель местного сетевого журнала "Глобалист" Стивен Рихтер отметил десятую годовщину чудовищных терактов 11 сентября 2001 года парой эссе, в которых доказывал, что жить в страхе – для американцев скорее норма, чем исключение. На его взгляд, черная дата 9/11 ознаменовала собой возвращение к "историческому среднему уровню" страха для США.

В подтверждение он ссылался на опыт американских переселенцев-первопроходцев, которые "осваивали целый континент", отодвигали границу своего нового мира все дальше на запад, но при этом по сути постоянно шагали в пугающую неизвестность; на "иррациональный ужас перед советской мощью и волну маккартизма в 1950-х годах"; на перегибы в реакции властей и общества на те же недавние теракты, включая введение нового "цветового кода угроз", по сути способствовавшего нагнетанию панических ожиданий и отмененного лишь в 2011 году; наконец – на экономические потрясения последних кризисных лет.

О последних Рихтер писал, что "довольно неплотно сотканная социальная страховочная сеть в США усугубляет подспудные страхи" людей. "Эта худая сеть может быть выгодна с точки зрения корпоративных издержек и госбюджета, но она определенно усиливает "износ" самого народа в его повседневном существовании", – пояснял он, добавляя, что обычно "об этой взаимосвязи не принято упоминать".

А в сопутствующем комментарии издатель "Глобалиста" утверждал, что и корпоративная жизнь в США в основном подчинена даже не алчности, а именно страху, причем опять же не новоявленному, а вполне застарелому. В частности, по его словам, еще в конце 1980-х годов американский бизнес паниковал по поводу все большего "отставания от конкурентов" в Японии и Германии. Тогда же – а отнюдь не только в последние годы – в Америке начались массовые увольнения "белых воротничков", управляющих среднего звена.

Рихтер полагает, что и нынешние астрономические оклады и премии топ-менеджеров в США – это по сути плата за тот же "постоянный страх", в котором они осознанно или неосознанно пребывают. По его убеждению, такая "чрезвычайно своеобразная форма проявления подспудных страхов" порождена психологией общества, нацеленного на "доведение до максимума личного материального благополучия". Именно поэтому, на его взгляд, в таком обществе считается справедливым лозунг "Победитель получает все".

Иллюзия контроля

Проверяя личные впечатления в беседе со специалистом, я спрашивал Чански, чего, судя по ее практике, больше всего страшатся американцы. Она сказала, что ее взрослых пациентов одолевают в основном материальные заботы – в том числе о своих сбережениях, о работе, здоровье, жилье. По ее мнению, все они укладываются в понятие "американской мечты", на глазах ускользающей если не от нынешнего, то во всяком случае от будущих поколений ее сограждан. О чем, кстати, нынешним родителям еще предстоит предупреждать детей.

Психолог также подтвердила, что постоянные перемены обостряют "ощущение нестабильности" и тем самым вносят в жизнь дополнительное напряжение. Еще один фактор стресса, достаточно известный и традиционный, – постоянное сравнение себя с окружающими, пресловутое стремление к тому, чтобы собственная жизнь была "не хуже, чем у Джонсов". Давно подмечено, кстати, что при этом люди сравнивают "то, что у них самих внутри, с тем, что у других снаружи". То есть все свои внутренние сомнения и страхи противопоставляют чужому внешнему благополучию, отнюдь не всегда реальному.

Наконец, еще один фактор риска – убеждение типичного американца в том, будто он в состоянии контролировать происходящее с ним и вокруг него. Чудеса современной техники – вроде мобильников, позволяющих дистанционно следить за порядком в своем доме и при желании включать или выключать там электричество или отопление – еще более усиливают это ощущение. Но когда оно пропадает, это может полностью выбить человека из колеи. По свидетельству Чански, ее соотечественники "не умеют рассматривать события изолированно друг от друга", склонны сразу проецировать неприятности "на все, что они делают и чего ждут от будущего".

На мой взгляд, эта оценка, прозвучавшая в достаточно узком профессиональном контексте, дает ключ и к пониманию проблемы в целом. Если для жизни в США вообще характерен повышенный уровень нервозности и своего рода психический надлом, то, по-моему, главным своим корнем он уходит именно в эту иллюзию контроля.

Американец привык думать, что он хозяин своей жизни, что он может и должен ее контролировать. Когда – именно когда, а не если – жизнь доказывает ему его заблуждение, человек попадает в тупик. Без контроля, причем как можно более тотального, он не чувствует себя счастливым, а контроль, оказывается, невозможен. Человек ощущает себя "лузером", т.е. неудачником. Ему кажется, будто из-за каких- то неподвластных ему причин – зачастую вполне заурядных и незначительных – рушится все его априорное "право на счастье".

По свидетельству Чански, рассуждает он при этом как правило примерно так: "Раз я несчастен, со мной что-то не в порядке. Нормальные люди так себя чувствовать не могут. И поделать с этим ничего нельзя. Так теперь будет всегда"...

Порочности подобной логики многие не замечают. Выводы, навязываемые самовнушением, представляются самоочевидными. Но смириться с ними, конечно, трудно. Не всем это удается. Люди страдают, ищут выход – каждый по-своему. Боль и обида изливаются на окружающих – хорошо еще, если не в форме насилия.

Полагаю, кстати, что в этой же "проблеме контроля" коренится одно из главных психологических различий между американцами и россиянами. По-моему, средний россиянин в целом гораздо меньше склонен чувствовать себя хозяином своей судьбы, и это, как ни парадоксально, идет ему на пользу. Помогает легче переживать даже серьезные беды, не говоря уже о заурядных неприятностях.

У Владимира Высоцкого есть пронзительная строчка о том, что "пострадавшие – значит обрусевшие". Конечно, страданий сознательно не пожелаешь ни себе, ни другим. Но общенациональный и личный опыт страданий, уж поскольку он имеется, может быть драгоценен и целителен. Недаром, по церковным представлениям, страдание очищает душу.

А мировоззрению среднего американца это, кажется, чуждо в принципе. "Вы вот задаетесь вопросом, как правильно страдать, – сказала мне Чански. – А у нас большинство ответит: да мы вообще не желаем страдать. Нету никакого "правильного" способа. Этого вообще просто быть не должно". Ну, так я же об этом и толкую....

Нормальные люди, склонные убивать

Прочитав мои заметки, кто-то, наверное, может подумать, будто я считаю американцев аморальными психами, чуть ли не сознательно исповедующими культ насилия. На самом деле я отношусь к людям, среди которых прожил в общей сложности более 20 лет, с огромным уважением и симпатией. Они создали для себя в целом вполне достойную жизнь, которая позволяет им достаточно эффективно решать личные и общественные проблемы, в том числе и в борьбе со стрессами. Думаю, столь же прагматично им в конце концов придется разобраться и с тем, так ли уж им действительно необходим избыток оружия в частных домах.

Специалист из гарвардской школы общественного здравоохранения Мэтью Миллер, профессионально изучавший данную тему, утверждает, что американцы как нация не так уж и склонны к насилию. По его словам, показатели насильственной преступности в США – средние для стран с высоким уровнем доходов. Дети в школах не отличаются повышенной агрессивностью. Уровень психических заболеваний – в целом тоже сопоставимый.

"Вот что у нас действительно есть, так это ружья и особенно пистолеты, – говорит Миллер. – И показатели убийств с применением огнестрельного оружия – на порядок выше, чем в схожих странах. В отличие от убийств с помощью ножей, бейсбольных бит и чего угодно другого. Так что, мы не более склонны к насилию, чем остальные. Просто если уж дело до него доходит, мы убиваем".


Источник: По материалам ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.