Лента: Общество

Мне хотелось бы обратиться к проблеме соотношения государства и общего блага. Именно общее благо позволяет выстроить мостик между государством и нравственностью, и делает реальной постановку вопроса о нравственном государстве.

То, что общее благо — это ценность, а значит категория, имеющая прямое отношение к нравственности, никто не оспаривает. Более того, общее благо — это высшая ценность, эталон, с которым соизмеряются другие ценности. Это также финальная ценность, по отношению к которой даже такие ключевые понятия, как свобода, равенство, право, закон и др. — не более чем субценности, ценности II порядка, которые служат для достижения общего блага.

С другой стороны,

общее благо — это высшая цель развития государства — то, ради чего государство создается.
Аристотель определил государство как общение, организованное ради общего блага. Для Гегеля государство — благо и "сверхценность". "Государство есть действительность нравственной идеи".

Таким образом, в теории общее благо связывает государство и нравственность.

Все это, однако, справедливо при одном условии — когда государство признается высшей формой социальной организации. Однако именно этот статус государства в современном мире пошатнулся. И здесь два главных тренда. Первый — это логика развития политического либерализма, второй — глобализация. Политический либерализм подрывает государство "снизу", глобализация наступает на государство "сверху". Знаменательно, что обе тенденции ставят одновременно вопрос о пересмотре идеи общего блага.

Сначала о либерализме. Здесь что происходит? Мощная экономическая составляющая политического либерализма фактически подменяет понятие общего блага экономическим, по сути, понятием общего интереса. На место общего блага приходит общественное, или дословно — публичное благо.

Истоки процесса восходят к базовым понятиям римского права: res publica в буквальном переводе и означает "общая вещь". Благо — это вещь, которую можно приобрести. Общее благо — это вещь, которая принадлежит всем. Римское право различает: вещи сакральные, которые принадлежат богам; вещи публичные, которые принадлежат государству или (в античной традиции) городу; общие вещи — такие как, например, море; частные вещи, которые принадлежат людям. Из этой классификации ясно, что государству в европейской традиции фактически соответствует публичное благо. И здесь заложен алгоритм эволюции идеи общего блага в европейском сознании. Суть его в том, что метафизическая интерпретация общего блага как высшего предельного понятия заменяется материальным понятием публичных благ (уже во множественном числе).

Этот политический либерализм базируется на философском либерализме. Существует культ индивида. В соответствии с его постулатами, не индивидуальное "Я" ориентировано на конечные высшие цели, а само это "Я" определяет эти цели по своему произволу. Философский либерализм, таким образом, делает из индивида высшую инстанцию, которая устанавливает, что есть добро и зло.

Поскольку благо определяется исключительно индивидуальным выбором, то и кредо либерализма соответствующее. Оно звучит так: "Государство должно позволять каждому индивиду определять свою собственную концепцию блага". И далее: "Государство должно быть нейтрально, т. е. оно не оказывает предпочтения никакой частной концепции блага".

Серьезных следствий из либеральной стратегии, из-за которых растет разочарование общества, по крайней мере, два. Во-первых, подвергается коррозии идея гражданства. Ведь гражданин — это человек, который видит возможность достижения своего благополучия через благополучие сообщества в целом.

Во-вторых,

без идеи общего блага вырождается управляющая элита.
Если эгоизм влияет на поведение простых людей, он также влияет на людей власти. Люди власти начинают использовать свои властные полномочия в личных целях или в интересах групп давления, над которыми довлеет, в свою очередь, либо экономический интерес, либо идеологический, либо интерес мафиозной группы. Когда нет служения "общему благу", вырождается авторитет власти в целом. Возникает недоверие сначала к бюрократии, а затем к самому государству.

Если политический либерализм размывает высшее предназначение государства и общего блага "снизу", от элемента общества, от его "атома", от индивида, то глобализация совершает тот же процесс "сверху".

Глобализация ставит под вопрос само существование традиционного государства. Но что любопытно: одновременно переосмысливается понятие общего блага. На первый взгляд, значимость "общего блага" возрастает — появляется термин "мировое общее благо". Симптоматично, что средства его достижения получили наименование "Большой Нравственной Стратегии".

При этом материалистическая интерпретация общего блага плюс логика мирового масштаба глобализации приводят к тому, что в качестве общих благ называются: вода, воздух, озоновый слой, источники энергии и т. д., т. е. в первую очередь — природные богатства планеты, в которых человечество испытывает дефицит. В соответствии с теорией, они должны принадлежать всем, всему человечеству. Потому что, по определению, общее благо — это вещь, которая принадлежит всем. Тогда становятся понятными претензии мирового сообщества на природные ресурсы других стран, которые следует передать так называемым эффективным государствам, которые воспользуются ими более рационально, нежели современные их обладатели.

Целью "Большой Нравственной Стратегии" должен стать Новый мировой порядок, который приведет к распространению по всему миру "государств общего блага". Этот процесс должно возглавить самое могущественное традиционное государство современности — США.

Сегодня Россия произвела "трансляцию либерального проекта". Но если мы принимаем этот проект, мы должны принимать выводы и следствия, которые из него вытекают.

Или же предложить свой, иной проект, исходя из российской интерпретации общего блага.

А она другая.

Современная либеральная доктрина фактически отказалась от идеи общего блага как системообразующей для государства.

В истории русской мысли устойчива традиция возвышения общего блага, желание придать ему смысл абсолютного, верховного качества.

Существование государства оправдывалось не общественным договором. Государство рассматривалось как единственная инстанция, которая способна реализовать общее благо. Здесь были единодушны мыслители всех идеологических течений. Либеральный консерватор П.Б.Струве, Вл.Соловьев, который известен своими европейскими симпатиями, даже российские либералы западники (Б.А.Кистяковский). Все они согласны в одном: государство приобретает нравственный авторитет, только действуя в интересах общего блага.

Еще один момент. Известно, что в России не сложилось того священного уважения, пиетета к праву и закону, какое отмечено в западном обществе. Это, разумеется, плохо.

В отсутствие утилитарного правового механизма его компенсировал такой специфический российский социальный феномен, как служение. А это явление высокоидейного, духовного, этического свойства.

Приведу только один пример. Это слова из речи профессора права Л.И.Петражицкого на заседании I-й Государственной Думы. Он говорил, что необходимо привлекать в политику "умственно и нравственно развитых личностей", видящих в качестве морального приоритета заботу об общем благе. Петражицкий настаивал на том, что они должны быть привлекаемы "не шкурными своими интересами (!), а интересами общего блага".

Сегодня эта ситуация, к сожалению, сохраняется лишь в той ее части, которая связана с требованиями общества по отношению к власти, требованиями ответственности власти. Но они, эти требования, есть и становятся все настойчивее.

Это говорит о том, что в России сохранился потенциал обращения к высшим ценностям, и прежде всего к общему благу как самоценности, как системообразующему принципу существования государства. А потому сегодня возможен и необходим возврат категории "общего блага" в научный дискурс, и что еще более важно — в дискуссионное поле общества, в общественную риторику. Это нисколько не препятствует и не мешает одновременно вести правовое воспитание. Только идея "общего блага" поможет разрешить проблему нравственного бытия государства.


Спиридонова Валерия Игоревна — доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН
Источник: Выступление на круглом столе "Футурологическая модель государства (мысленный эксперимент)" 6 апреля 2012 г. в Центре проблемного анализа