Лента: Общество

Понятие «права и свободы» сейчас повсеместно распространено. Оно, кстати, составляет парадигму действующей Конституции России. Оно лежит в основе государственного, социального, экономического строительства нашей страны, политика в области образования, науки, культуры, информации. Итак, категория «права и свободы». Можно добавить — человека, можно добавить — гражданина. Но смысловое ядро заключается, конечно, в словосочетании права и свободы. Это принципиально важное понятие для каждого человека, для общества, для государства. Важное — но уж слишком мало определенное, уж слишком уязвимое для манипуляций и лукавства, обращающих смыслы в их противоположность. Поэтому не грех разобраться, что такое права и свободы.

Сергей Кара–Мурза: Права легко изъять, сами по себе они не запечатлены в сознании человека, если не подкрепляются постоянной практикой

Эту тему нам не особенно разъясняли в школе или в вузе. Сейчас, когда думаешь об этом, оказывается, что мы очень много не понимали. По крайней мере, я про себя могу это сказать. Я считаю, что
исторически саму идею прав человека запустила Западная Европа в период буржуазных революций, в период формирования нового общества, нового человека, особенно в период Французской революции. Это был способ разделить человечество на цивилизованную часть и варваров.
Говорилось, что в цивилизации возникает правовое государство и определены права человека, а вот у варваров, особенно у дикарей этого нет. На самом деле, когда появился человек, возникли человеческие общности, роды, общины, племена, сразу же права человека были определены. А когда появилось государство, они уже закрепились в законе, праве. Государство и есть возникновение права.

Другое дело, что сама идея человечества — это новая идея. На уровне племени «свои» — это люди, а «чужие» — уже не факт. В христианстве уже появилась идея человечества, появилось представление, что люди все равны перед Богом, хотя и в христианстве были откаты — Реформация, протестантство, когда возникла идея предопределенности, то есть люди не равны, люди делятся, можно сказать, на высшую и низшую расу. Отсюда поведение английских, англосаксонских, эмигрантов в Америке по отношению к индейцам (в отличие даже от католиков). Индейцы до конца XIX века не считались людьми. В эпоху науки возник социал–дарвинизм, который делил человечество, и таким образом права вовсе не распространялись на всех, кого мы сейчас считаем людьми, полагая, что человеческий род един. Этого не было еще в XIX веке.

Посмотрим, какова ситуация на Западе по отношению к тем, к кому прилагались права. Понятно, что каждый человек, цивилизованный человек, рождается с неотчуждаемыми правами. В этом смысле люди равны. Разработка этой идеи началась, когда появилась новая модель человека — человек как индивида, человек как атома. Вот он имеет свои неотчуждаемые свойства. Прежде всего, было сказано, что он имеет в частной собственности свое тело. Этого раньше не было, в том числе и в традиционном обществе самой Европы. Ну а если тело человека — это священная частная собственность, то его нельзя, без решения суда, трогать, обижать. Были запрещены пытки, которые до того необычайно широко применялись на Западе. Сразу же возникла большая дискуссия, которая привела к кровавым репрессиям во время буржуазных революций: вот это равенство — оно де–юре или де–факто? Было сказано: де–юре, а не де–факто, то есть фактически никакого равенства не было.

Часть якобинцев, которые требовали признать, что равенство должно быть по факту, то есть социальные и прочие права, послали на гильотину. Если мы возьмем ситуацию вне Запада, скажем, ту же Россию, как раз права в любой общине — они де–факто. Как член общины человек имеет ряд прав, причем очень важных, социальных, к примеру, право на труд. В общине передельной, когда рождался ребенок, то ему сразу от других отрезался кусок земли, то есть у него есть право на труд и право на пищу.

Что мне кажется важным для нас?

Система права очень подвижна, в каждой культуре она своя. Эти права не вечны.
В «Капитанской дочке» в конце XVIII веке Пушкин устами Гринева рассуждает о пытках и о праве человека на защиту от пыток. Сегодня это интересно почитать, потому что он очень хорошо все объясняет. Причем за очень короткий период изменились представления: капитан Миронов применял пытки, а все-то лет через двадцать в России изменилось представление об этом праве. Я помню школу с 1947 по 1956 год. Дети после войны во многом были предоставлены сами себе, были на улице и обсуждали права, вырабатывая свое, низовое представление о правах детей. У школьников было обостренное чувство определенных прав. К примеру, тогда учитель вполне мог дать подзатыльник, и это не было страшным, если это было за дело. Но если это было несправедливым, то возникал страшный конфликт.

Права легко изъять. Право само по себе не запечатлено в сознании человека, если оно не подкрепляется постоянной практикой. У нас было право на труд в советское время, и оно было обеспечено. Это шло еще от крестьянского коммунизма, от общины. Его изъяли в 1990-е годы, и люди этого даже не заметили. Практически не было никаких дебатов или протестов, хотя это явно важнейшее право. Фактически оно из Конституции изъято.

Отмечу еще одну вещь. Демагоги часто смешивают разные вещи — право человека и право гражданина. Это разные вещи. Покуда человечество структурировано на страны, то каждая страна в той или иной мере распределяет, перераспределяет свои ресурсы, чтобы обеспечить какие-то права своих граждан. Но эти права, конечно, не распространяются на всех. Если же почитать нашу прессу, то она часто смешивает эти вещи. Я хочу сказать, что над этой темой всем надо задуматься. А здесь столько дров наломали, просто уйдя от этой проблемы в нашем сознании. И мы оказались просто беспомощными. У нас, как у детей, права отнимают и отнимают, и сейчас это происходит, я бы даже сказал, с ускорением.

Вардан Багдасарян: Первоначально права человека подразумевали защиту большинства населения, теперь они трактуются как защита меньшинства

Разные культуры исторические выработали свое понимание того, что такое человек. Исходя из этих разных ответов на вопрос, что есть человек, формировались разные понимания прав человека. Сейчас это как-то привязано к одной цивилизационной модели, к одной цивилизационной традиции — трактовка этого человека. Между тем существовали разные взгляды на права человека. Если посмотреть на средневековое право с его инквизицией и многими другими вещами, то та же самая инквизиция исходила из права человека быть спасенным. Шариат — это тоже система права, но эта система прав человека противостоит той модели прав человека, которая предлагается в либеральной западной трактовке.

Если мы говорим о французской Декларации прав человека и гражданина конца XVIII века, если мы говорим о Всеобщей декларации прав человека ООН 1948 года, — они сыграли исторически позитивную роль, с моей точки зрения. Это была реакция на сословное неравенство. Вывод из этих деклараций: человек не зависит от сословий и каст, от пола. Главное — это родовое человек. Человек не определяется кастовой, сословной, классовой принадлежностью.

Хорошо ли мы вообще знаем Всеобщую декларацию прав человека? Она в действительности принималась в достаточно острой, жесткой дискуссии по ряду статей. Она принималась в диалоге между двумя системами — социализма и капитализма.

В итоге Советский Союз, ряд стран советского блока при голосовании о Декларации прав человека воздержались. Воздержались не только они, к примеру, воздержалась Саудовская Аравия, потому что шариатская система тоже противостоит тому пониманию прав человека, которая предлагалась в западном варианте. Интересна последовавшая на это реакция. Тот же Вышинский говорил, что мы не принимаем Декларацию прав человека, а считаем ее формальной. Советская сторона требовала бо́льшего, бо́льшей имплементации прав человека, чем та, что была формально, с его точки зрения, заложена во Всеобщей декларации прав человека 1948 года.

Всеобщая декларация прав человека воспринималась как манифест, она носила рекомендательный характер. Далее произошли подмены.

Вместо рекомендательного, манифестационного характера она принимает характер обязательный, во-первых. И во-вторых, вместо двойственной модели, которая принималась в ходе дискуссии между советской социалистической и капиталистической системами, обращать стали внимание только на определенные статьи Декларации прав человека. Те же статьи, которые были привнесены советской стороной, были нивелированы.

Посмотрим, что в действительности написано в Декларации прав человека и на что обращается внимание в меньшей степени. Говорится о свободе слова, о некоторых других политических и гражданских свободах, но не обращают внимание на другое.

Если мы читаем преамбулу Декларации прав человека, то ее нельзя назвать чисто либеральной, многие компоненты совершенно в другом ракурсе представлены — в ракурсе социального государства.

Говорится о человеческом достоинстве, о единой человеческой семье, говорится о том, что она принимается, исходя из принципа, чтобы человек был свободен от страха и нужды. Статья первая, показательна: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства». «В духе братства» — это совершенно не в традиции либеральной трактовки прав человека.

Далее. Каждый человек имеет право на социальное обеспечение, право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые, благоприятное условия труда, на защиту от безработицы, на достойное вознаграждение, «обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи, и дополняемое, при необходимости, другими средствами социального обеспечения… Каждый человек имеет право на образование. Образование должно быть бесплатным по меньшей мере в том, что касается начального и общего образования. Начальное образование должно быть обязательным. Техническое и профессиональное образование должно быть общедоступным, и высшее образование должно быть одинаково доступным для всех на основе способностей каждого. Каждый человек имеет право свободно участвовать в культурной жизни общества, наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами». И завершается это все следующим: «Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности».

Это совершенно не либеральная трактовка, и она была заложена в Декларации прав человека 1948 г. Что происходит дальше? Акценты смещаются на одни составляющие при нивелировке других.

В 1966 году происходит знаменательная вещь — принимается Международный пакт о гражданских и политических правах. Он уже трактует как обязательное соблюдение прав человека, во-первых, и он уже развивает уже исключительно либеральную, индивидуумную трактовку определения человека. Даже предписывается, предусматривается возможность вмешательства государств в дела других государств, если те не соблюдают права человека. Это уже было в 1966 году. Одна из статей говорит о том, что «если какое-либо участвующее в настоящем Пакте государство находит, что другое государство-участник не проводит в жизнь постановления настоящего Пакта, то оно может в письменном сообщении довести этот вопрос до сведения этого государства-участника, то в течение трех месяцев должно ответить, если не ответит, то комитет при ООН имеет право вмешаться». Комитет при ООН по правам человека может затребовать доклад.

То есть уже в конце 1960-х годов было предусмотрено вмешательство государств в дела другого государства, если оно не соблюдает прав человека.
Была взята модель человека определенной цивилизации, эталон жизни одной цивилизации, и на основании этого, если наблюдается диссонанс по отношению к данному эталону, эта цивилизация может вмешиваться.

Дальше — больше. Дальше — обязанность гуманитарной интервенции, если не соблюдаются права человека.

Системно это было выражено в 1987 году, когда вышла книга Бернара Кушнера «Обязанность вмешаться», в которой проводилась такая мысль, что демократические государства обязаны вмешиваться, невзирая на суверенитет, если в том или ином государстве попираются права человека.

После разрушения Советского Союза процесс пошел дальше. При ООН создается Международная комиссия по вопросам вмешательства и государственного суверенитета. В 2001 году она представила доклад, который назывался «Обязанность защищать», то есть уже не обязанность вмешаться, а именно обязанность защищать. Вмешательство в суверенные дела других государств на основании нарушений этим государством прав человека уже трактуется как защита этого населения. Принимается новая концепция международного права, заключающаяся в том, что суверенитет является не привилегией, а обязанностью, и суверенитет реализуется для того, чтобы защищать права человека в соответствующем государстве. Три принципа декларируются:

— государство обязано соблюдать права человека, права человека в той трактовке, в которой они предложены;
— международное сообщество обязано помогать этому государство в защите этих прав человека;
— если государство не защищает права человека, то международное сообщество обязано вмешаться, во-первых, посредством экономических санкций, во-вторых, в крайнем случае, посредством военной интервенции.

В 2005 году это становится нормой. Всемирный саммит ООН принимает это как международную норму, и уже далее, в 2009 году, на Генеральной Ассамблеи ООН Генеральный секретарь отчитывается докладом: « Выполнение обязанностей защищать». Когда принималась Всеобщая Декларация прав человека, пафос был такой: не допустить возникновения еще одной Мировой войны, не допустить ужасов фашизма. Сейчас другая трактовка, переиначенная: права человека, которые превратились в свою противоположность. Это основание для неоимпериализма, для вмешательства — это прямо противоположный посыл, чем предполагался изначально.

Права человека первоначально трактовались как некий протест против социального неравенства, против сословного неравенства. Сейчас же права человека совершенно в другом ракурсе трактуются: индивидуумном, человек как индивид.

Если первоначально права человека подразумевали защиту, прежде всего, большинства населения, то теперь права человека трактуются как защита меньшинства. Человек трактуется не как социальное существо, а как индивидуум.

Могут ли быть права человека в отрыве от коллектива, от социальной реализации? Возьмем наиболее резонансные права. Свобода слова адресуется кому-то, слово влияет на другого человека. Свобода совести: будучи представителем той или иной конфессии, человек так или иначе тоже пропагандирует свою религию. Неприкосновенность жилища: а если в жилище засел преступник? Где ограничители этих прав человека? По сути дела сегодня права человека стали правом на грех, сегодня права человека защищают права маргиналов, права извращенцев, права различных меньшинств, права богатых. Права человека превратились в свою прямую противоположность, чем это было первоначально. Сегодня права человека оторвались от самого человека. Надо вернуться к пониманию того, что есть такое человек в его категориальном смысле, в его категориальном значении, а уже затем говорить о том, каковы его права и каковы его обязанности.

Владимир Лексин: Идеи новой элитарности прав человека снова начинают завоевывать аудиторию

Слушая сейчас своих коллег, я вспоминал байку советского времени о том, что мы будем бороться против войны до тех пор, пока камня на камне не останется. Что-то подобное сейчас происходит с защитой прав человека, когда защита прав человека становится практически правом на уничтожение суверенитета государств, на уничтожение очень многих различий. В связи с этим я хотел бы напомнить то, что в принципе, философски сами по себе эти права человека являются некими универсальными моральными правами, которые существуют на стыке норм морали и норм права. Обычно мы говорим о второй стороне — о праве, о праве на право, о законодательных и других основаниях его защиты, но есть еще и моральная сторона прав человека.

Кроме ООН, кроме громогласных выступлений либеральных защитников прав, существует еще и некие оппозиции по этому поводу, которые в ряде случаев бывают мощно услышанными. Таковым было, например, выступление нашего патриарха Алексия II в Европе, когда он говорил о правах и достоинстве человека. Эта речь была тогда опубликована практически во всех средствах массовой информации, кроме СМИ России. Тогда она вызвала огромный общественный резонанс. Тогда была принята так называемая Декларация 242 о правах и достоинстве человека. Она была принята Всемирным русским народным собором в 2006 году. Там было сказано:
«Сознавая, что мир переживает переломный момент истории, стоит перед угрозой конфликта цивилизаций, по-разному понимающих человека и его предназначение», и вот тут-то и нужно задуматься о моральном смысле прав человека, о которых говорили мои коллеги. При этом там же было сказано, что «права человека имеют основанием ценность личности и должны быть направлены на реализацию ее достоинства». И вот здесь понятие «достоинство» становится одним из самых главных смыслов, которое включается в понятие «права человека». О чем шла речь? Там было сказано: «Мы признаем права и свободы человека в той мере, в какой они помогают восхождению личности к добру, охраняют ее от внутреннего и внешнего зла, позволяют ей положительно реализоваться в обществе». Это тем более важно, что «голос совести может быть заглушен голосом греха». Об этом было очень хорошо сказано моими коллегами. Надо сказать, что такое моральное содержание прав человека иногда на бытовом уровне ощущается более мощно (об этом Сергей Георгиевич говорил), чем то, что закреплено в праве, в законодательстве. Но само по себе понятие «право человека» проходило достаточно долгую историю своего укоренения, причем начиналось это действительно как некая элитарность.

Один из самых первых законодательных актов — Кодекс королевства Леон, 1198 год — только дворянам давал право на защиту себя и своего имущества. Знаменитая английская Великая хартия вольностей 1212 года — то же самое. Билль о правах 1689 года — то же самое. И только Всеобщая декларация о правах человека 1948 года и последовавшие за ней некоторые документы ввели и установили права человека для всех. Но тут как раз и
возникает огромный разрыв между декларацией этих прав и реальным их осуществлением,
на что обращали внимание руководители Советского государства, когда ООН принимала Всеобщую декларацию прав человека. И это расхождение существует до сих пор. Право на труд, которое декларировано в нашей Конституции. О каких правах на труд может идти речь в условиях, когда человек практически не защищен ни от чего, и ему гарантировано только небольшое пособие по безработице. Что значит «охрана здоровья», «право на здоровый образ жизни», которое тоже декларировано в Конституции? Это ничем не подкреплено. «Право на безопасность». Какая безопасность может быть, если мы видим и слышим в СМИ каждый день, как нарушаются наши собственные права на наше безопасное существование?

Я бы хотел еще напомнить о том, что в среде наших либеральных и суперлиберальных защитников права человека тоже существуют весьма неоднозначные и неоднородные суждения. Есть такая леди либерализма — Валерия Ильинична Новодворская, известная наша правозащитница, диссидентка. В очень любопытном сборнике, изданном не так давно обществом «Мемориал», была помещена ее большая статья по поводу того, что такое права человека. Приведу несколько коротких выдержек их этой статьи. Она пишет: «За последние 7 лет человечество утратило, с нашей помощью (она пишет), такой золотой эталон, как фундаментальный критерий прав человека. Оказалось, что человек далеко не универсален, и что права — не ваучер, их нельзя всем поголовно. Я взрослый человек, я всегда знала, что приличные люди должны иметь права, а неприличные — не должны. Право — понятие элитарное, так что ты — или тварь дрожащая или ты право имеешь». Это говорит один из наших известных либеральных идеологов. И далее: «Гражданские права существуют для людей просвещенных, благовоспитанных уравновешенно, жалкие, не состоятельные в духовном плане, трусливые спят у параши и никаких прав не имеют. Если таким давать права, понизится общий уровень человечности». И последнее: «Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали идею прав человека как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое и хватит врать про права человека и про правозащитников, а то, как бы ни срубить сук, на котором мы все сидим».

Как ни странно, такие вроде бы бредовые идеи новой элитарности прав человека, появление той новой группы людей, которые имеют право на то, чтобы иметь это право человека, и тех, кто такого права не имеют — снова начинает завоевывать аудиторию. Посмотрите, что пишут по этому поводу наши блогеры в интернете, насколько сейчас, за последние полтора года изменилось отношение к тому, что такое права человека. И вот здесь позиция, сформулированная несколько лет назад Валерией Новодворской, начинает снова завоевывать симпатии очень многих людей. Это весьма и весьма симптоматично, и на это тоже надо было бы обратить внимание, апеллируя к смыслу этого понятия — права человека.

Степан Сулакшин: Право человека — это категория принципиально социальная

Итак, права и свободы человека и гражданина. Вполне понятно, что сужение смыслового поля тогда, когда возникает уточнение — гражданина, связано с тем, что некие права придаются, реализуются, гарантируются в рамках конкретного государства. Там разные возможности, разные подходы. А вот правовая свобода человека — вещь, конечно, надгосударственная, более универсальная и абсолютная. Начну с поиска приемлемого в моей смысловой картине основного определения. Во-первых, права и свободы — это совершенно синонимичные в данном контексте слова. Право — это возможность действия и получения человеком благ. Вот, что такое право. Свобода — это то же самое. Это терминологическая избыточность, связанная с тем, что основной набор прав человек формулируется на языке свободы: свобода слова, свобода совести, свобода политической деятельности, свобода демонстраций, митингов и т. д.
Значит, первое, мы убираем это слово. Получаем «права человека».

Права человека — это существенное достижение человечества в своем развитии. Прежде всего, оно касается признания равенства человека в его достоинстве, в его звании человека. Конечно, контрпозиция, которая действовала многие столетия, тысячелетия, — это позиция превосходства одной части человечества над другой по причинам сакральным, по причинам материальным, по причинам административным, по причинам наследуемым и т. д. Именно в этой постановке, когда достоинство человечества не постулировалось как равно присущее каждому человеку, возникали и расизм, и колониализм, и фашизм. Таким образом, приход человечества к пониманию того, что называется в правовом пространстве естественными, неотчуждаемыми правами по рождению человека, — это важнейшая вещь.

Дальше возникают, как всегда, сложности. Возникает лукавство, возникает замещение, корысть и эксплуатация в низменных целях самых, казалось бы, высоких смыслов. Отчасти уже прозвучали эти открытия оборотной стороны. Начну вот с чего: если декларируется право как возможность действия и получения человеком блага, то эта возможность либо реализуется, либо нет. Реализоваться права могут только в том случае, если эта возможность гарантирована, причем гарантировать ее может только один единственный субъект или актор — государство.

Право человека — это категория, которая не является замкнутой на человеке, на индивидууме. Это не индивидуумная категория. Это категория принципиально социальная, принципиально кооперативная, принципиально связанная с взаимодействием человека с другими людьми.

Отсюда вытекает обязательное условие ограниченности права человека. Если два рядом находящихся человека обладают правами, они сталкиваются, и таким образом требует определенной границы своего востребования от жизни, от общества, от соседей. Это означает, что право не существует без паритетного, ответного понятия и таких категорий, как «обязанность» и «ответственность». Ведь любое право как необходимость обеспечения возможности моих действий должно встречно обеспечиваться условиями для реализации, которые связаны с деятельностью других людей, и плюс вторая часть моего определения о благе, которая требует ресурса.

Поэтому возникает важнейшая категория, правовая, государственно–строительная, такая как гарантии прав человека. А вот эта тема абсолютно не поднимается. Если мы возьмем действующую Конституцию России, то там есть поразительная сторона:
единственной высшей ценностью российского государства объявлено не само государство, не общество, не нравственность, даже не жизнь человека, не достоинство человека, а права и свободы человека. И все.

При этом предписано, что государство обязано защищать эти права и свободы. Ничего не сказано о гарантиях. А гарантией является наличие материальных и нематериальных ресурсов у гаранта, у единственного гаранта — государства, как я уже сказал. Если этот гарант не озабочен вопросами построения правовой системы поддержки прав, материально–ресурсной системы поддержки прав, то право это выхолащивается.

Право человека на жизнь не обеспечивается, потому человека могут за углом стукнуть по голове бутылкой или выстрелить ему в глаз из травматического оружия. Право на жилье — потому что безудержные цены, раскрученные спекулянтами, не дают реализовываться этому праву большинству населения. Право на свободу слова — попробуйте что-нибудь произнести на Первом канале, даже если вы представитель каких-либо социально–значимых групп и т. д. Тема правовой развертки, закрепления, гарантий прав человека находится на нулевой отметке. Я об этом говорю вполне уверенно, потому что когда мы в Центре создавали проект новой Конституции России, то вот эта новая, инновационная правовая категория — гарантии прав — изучалась и расписывалась в деталях.

И мы убедились, что эта тема поднимается едва ли не впервые в нашей политической, государственной и правовой теории, хочется сказать, и практики, но надо еще дожить, прежде чем наша Конституция будет принята и заработает. Поэтому высоко назначенная, конечно, во всех смыслах достойная идея человечества о правах человека на сегодня подменена такой лукавой суррогатной версией. В ней права и свободы, свободы, в основном, либерализм присущи, принадлежат сильному меньшинству человечества. Сильного, прежде всего, в смысле богатого, ведь если у них есть формальное юридическое право, то купят они все, что им нужно, они не нуждаются ни в гарантиях, ни в ресурсах, у них этого достаточно. Сильны они в административном отношении. Чиновничество, в особенности современное российское, показывает, каким образом они обеспечивают любые права человека, обладая административным, коррупционным, теневым, материальным ресурсом. Есть те, кто свои права, свободу пытаются гарантировать прямой силой, военной силой. Мы неоднократно упоминали клуб бенефициаров или мировой класс, как его определяет Владимир Иванович Якунин, соратник по научным работам. Поэтому на сегодня в этой теме есть колоссальное лукавство, инверсия до противоположности, превращение этого института в обслуживание интересов корыстного меньшинства, безнравственного и циничного меньшинства. Это очень «взрывоопасный» вопрос, который взорвется и в нашей стране, и в мировом сообществе, потому что в макроэволюционном процессе человечества такая девиация долго просуществовать не сможет.

Итак, право человека — это возможность его действий и получение благ. Гарантирует его государство. Право человека равно для всех людей. Проблема узурпации меньшинством этих прав должна быть решена.

В следующий раз мы с коллегами предлагаем разобраться с похожим по актуальности понятием — идеология. Спасибо за внимание и до нового разговора.


Источник: "Центр проблемного анализа"