Лента: Общество

Вопрос о положении детей от смешанных браков в последние несколько лет неожиданно для многих стал одним из центральных в российско-финляндских отношениях, и если в мае 2009 года тогдашний глава МИД Финляндии Александер Стубб мог позволить себе назвать ситуацию вокруг незаконного вывоза из России шестилетнего Антона Салонена всего лишь "морщинкой в безоблачном небе" двусторонних отношений, то спустя три года финским властям и обществу в целом пришлось столкнуться с этой проблемой всерьез.

Количество публикаций по этой теме стремительно возросло по обе стороны границы и достигло "точки кипения" в сентябре 2012 года, когда предметом особого внимания СМИ стала история россиянки Анастасии Завгородней, живущей в Финляндии в браке с иммигрантом суданского происхождения, у которой социальные службы города Вантаа изъяли четырех детей, в том числе новорожденного младенца. Основанием стали подозрения в домашнем насилии.

Огромное количество публикаций по этой теме и связанные с нею заявления российских политиков и официальных лиц в Финляндии поспешили окрестить "информационной войной", и поначалу финская сторона, выражаясь спортивным языком, "ушла в глухую оборону", отвергая любые попытки прояснить ситуацию и ссылаясь на строгие требования законодательства.

Российские публикации тех дней подвергали финнов резкой критике, звучали предложения о бойкоте финских товаров, отказе от поездок в Финляндию и других мерах давления, целью которых было бы достижение решений в пользу русскоязычных жительниц Финляндии, столкнувшихся с местной ювенальной юстицией.

Наиболее острым стало заявление уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Павла Астахова, который 29 сентября подчеркнул, что "мы должны найти способ убедить финские власти в необходимости диалога с Россией по вопросам защиты детей и добиться подписания двустороннего соглашения. При отказе от переговоров Финляндию следует объявить страной, опасной для жизни иностранных / российских/ семей с детьми".

В Хельсинки были склонны объяснять ситуацию в целом и заявления российских политиков "большими культурными различиями двух стран". Во всяком случае, именно такое объяснение предложил посол Финляндии в Москве Ханну Химанен. Говоря о российских оценках событий, он заявил, что "среднестатистический финн не узнает себя в этих словах, а большинство граждан России являются зависимыми от той информации, которую они слышат в СМИ".

Однако и финская пресса не раз допускала утрированные оценки и вольности в пересказе слов российских официальных лиц. Например, 8 октября глава МИД РФ Сергей Лавров заявил: "Нас тревожит то, как в Финляндии относятся к российским детям. Европейские институты усмотрели в этом отношении именно к российским детям особую предвзятость. Чтобы грудного ребенка отлучили от матери, которая кормит его грудью, я не знаю, насколько это соответствует принципам цивилизованного общества. Чтобы когда матери, наконец, разрешили, смилостивились, жить со своими четырьмя детьми, ей одновременно запретили какое-либо общение с прессой, со СМИ – я тоже не думаю, что это отвечает нормам цивилизованного общества".

"Российский министр иностранных дел назвал Финляндию нецивилизованной страной", – так интерпретировали эти слова финские СМИ.

8 ноября официальный представитель МИД России Александр Лукашевич также указал на появление в СМИ "большого количества непроверенной и необъективной информации относительно ситуации вокруг семьи проживающей в Финляндии российской гражданки А.А.Завгородней".

Стоит отметить, что в Финляндии, где СМИ и общественность традиционно отличаются обостренным восприятием критических публикаций и заявлений в адрес своей страны откуда бы то ни было из-за рубежа, по мере нарастания скандала с Россией стали все более резко реагировать на статьи и выступления по этой теме. Примером такого отношения может служить обошедшая финский Интернет статья журналистки Лауры Саарикоски "Надя, мой бывший друг", направленная против корреспондента "Российской газеты" в связи с ее критической статьей по "детскому" вопросу. Итогом подобных публикаций стало то, что любая критика с российской стороны стала восприниматься лишь как информационная атака на Финляндию, без возможности объективного рассмотрения изложенной в российских публикациях точки зрения.

"Россия ведет в информационной войне 6:0", – констатировала в начале октября на страницах газеты "Илта- саномат" известная финская журналистка Арья Паананен, несколько лет работавшая в РФ в качестве корреспондента финских СМИ и даже получившая в Санкт-Петербурге награду медиасообщества за свои журналистские расследования. Речь шла о том, что резкая критика, звучавшая в российской прессе, не находила в Финляндии ни понимания, ни адекватной реакции.

Из российских публикаций, посвященных финской ювенальной юстиции и ее взаимоотношениям с русскоязычными родителями, можно сделать вывод о том, что именно российские матери и их дети являются объектом особого внимания финских социальных служб и чаще других подвергаются дисциплинарным мерам вроде изъятия ребенка под опеку. Финская сторона заявляет, что эти выводы во многом ошибочны и зачастую основаны на неверной информации, часть которой вбрасывается на российское медиапространство вполне умышленно.

Естественно, что рост контактов между странами вызывает рост контактов и на уровне частных лиц: в 2011 году отмечено около 10 млн пересечений российско-финляндской границы, в стране Суоми побывали около миллиона российских туристов. Поток постоянно растет, россияне и финны узнают друг друга ближе, и количество межнациональных браков также увеличивается. Сейчас в Финляндии, по данным Национального статистического центра, насчитывается около 7 тыс. смешанных российско-финских семей, чаще всего это семья, в которой муж – гражданин Финляндии, а жена – гражданка РФ или имеет двойное гражданство. Параллельно происходит активный рост российской диаспоры в Финляндии: количество проживающих здесь россиян приближается к 50 тысячам, что делает русскоязычное меньшинство одним из трех крупнейших, наряду со шведским и эстонским.

И если интеграция в трудовой или учебный коллектив для большинства россиян происходит вполне успешно, то семейные вопросы, прежде всего, ювенальная юстиция, порой, становятся камнем преткновения. Наиболее острой проблемой является вмешательство местных социальных служб в дела семей, которые они считают неблагополучными, и в отношении которых принимаются решения о временном изъятии ребенка под опеку.

"Русскоязычные семьи составляют не более 2 процентов наших клиентов, – рассказала в интервью ИТАР-ТАСС руководитель отдела семейного обслуживания города Вантаа Анна Кантелл-Форсбом. – Следует учитывать, что решению об изъятии ребенка из семьи предшествует длительная работа с семьей, на которую в некоторых случаях уходят годы. Прежде чем принять такое решение, сотрудник соцслужбы по закону обязан убедиться в том, что все другие методы помощи семье исчерпаны, перед этим, как правило, мы получаем не менее пяти-шести тревожных сигналов о том, что ребенок находится в опасности, но, должна сказать, такие сигналы становятся основанием для постановки семьи на учет лишь где-то в 50 процентах случаев". Причинами изъятия детей, как правило, становится домашнее насилие или алкоголизм родителей. При этом, отметила Кантелл-Форсбом, "в большинстве случаев дети через какое-то время возвращаются домой, как только родители изменяют свой образ жизни, до совершеннолетия под опекой остаются не более 10 процентов".

По данным финского минсоцздрава, в 2010 году под временной опекой находилось 10003 ребенка, из которых 3432 были изъяты из семей в срочном порядке. Официальной статистики по национальному составу семей, откуда были изъяты эти дети, в Финляндии не ведется, однако в министерстве заявляют, что нынешнее строгое законодательство в сфере защиты детей, сфокусированное на интересах ребенка, обязано своим появлением насилию в финских семьях. Еще в начале 80-х социологические опросы показывали, что в 47 проц. финских семей родители допускали возможность применения насилия в качестве воспитательной меры для детей. В 2000 году количество родителей, одобрявших подобные меры, все еще составляло почти 30 проц. С 1984 года в Финляндии запрещены телесные наказания, и перед социальными службами ставится задача информировать об этом в том числе и семьи иммигрантов. В 2008 году закон о защите детей был изменен в сторону ужесточения мер реагирования на сигналы о нарушении прав ребенка.

На этой почве родился один из основных мифов, распространившихся в российских СМИ в связи с историями "русских финских" детей: о существовании некоей инструкции, якобы предписывающей социальным службам страны Суоми забирать детей именно у россиянок, поскольку в России не запрещены телесные наказания. В действительности, несколько лет назад на официальном сайте министерства социальных дел и здравоохранения Финляндии были опубликованы материалы проводившейся в стране кампании "Не бей ребенка". С марта 2009 года в минсоцздраве действовала рабочая группа, разрабатывавшая рекомендации по этой тематике и готовившая предложения для общенациональной программы по предотвращению насилия в семьях, рассчитанной на период до 2015 года.

Одним из ее тезисов было выяснение позиций по этому вопросу религиозных общин и иммигрантов. В докладе рабочей группы, опубликованном на сайте министерства, обращалось внимание на необходимость работы с иммигрантами с той точки зрения, что финское ювенальное законодательство строже к родителям, чем во многих других странах /в том числе скандинавских/, и соцработникам предлагалось информировать об этом иммигрантов из тех стран, где законодательство, с их точки зрения, менее строго смотрит на проблемы домашнего насилия. "Насилие в отношении детей не запрещено в ряде стран, из которых в Финляндию прибывают иммигранты, в том числе в России и Сомали", – говорится в этом докладе.

В российскую прессу эта выдержка попала в несколько измененном виде: "доклад рабочей группы" превратился в "инструкцию для соцработников", а необходимость просветительской работы была заменена переводчиком на более резкую формулировку о необходимости изымать детей. Вскоре появился некий список, в котором значатся 35 российских семей, живущих в Финляндии, у которых, по данным его составителей, было изъято 49 детей. Финские власти никак не прокомментировали этот документ, ссылаясь на установленные законом рамки конфиденциальности.

Следует отметить, что каждый раз информация о проблемах семей русскоязычных иммигрантов в Финляндии поступала в российские СМИ из одного и того же источника – пресс- релизов, подготовленных руководителем общественной организации "Антифашистский комитет Финляндии", доцентом Йоханом Бекманом. Со ссылкой на него, распространялись наиболее шокирующие подробности "семейных конфликтов" – о том, что детей изымают у родителей по первому сообщению о том, что "папа шлепнул по попе" или по заявлению о не отданной вовремя конфетке, что российские матери в Финляндии являются объектом террора со стороны социальных служб, изъятым детям не разрешают говорить на родном русском языке и т.д.

"Причиной изъятия ребенка может стать явное рукоприкладство, – говорит Анна Кантелл-Форсбом. – Не "шлепок" или "щелчок", а именно рукоприкладство. Еще одной причиной может быть полная неспособность родителей заботиться о детях. Ситуация оценивается на месте, всех опрашивают и стараются прежде всего найти место для размещения ребенка у родственников, а не в детском учреждении. При этом также стараются принять во внимание все точки зрения и составить объективную картину происходящего. Иногда получить всю необходимую информацию на месте невозможно. Но дополнительные сведения, полученные позже, могут стать поводом изменить решение".

Как правило, в случаях срочного изъятия ребенка его пребывание под опекой длится до 30 дней. "Если по прошествии этого срока причины для пребывания ребенка вне дома нет, – это фиксируется соответствующим решением, и ребенок возвращается, – поясняет А.Кантелл-Форсбом. – При возвращении социальная служба договаривается с семьей о мерах поддержки и сопровождения, чтобы застраховаться от повторения ситуации".

"Закон обязывает сотрудников социальной службы в первую очередь смотреть на то, как можно помочь проблемной семье, а не на то, можно или нет забрать оттуда детей, – рассказала ИТАР-ТАСС министр базовых социальных услуг Финляндии Мария Гузенина-Ричардсон. – Сначала соцработники должны сделать все возможное, чтобы помочь ребенку, и только после того, как все другие возможности исчерпаны, нужно искать для него лучшее место. Изъятие детей – крайняя мера, и за ней всегда стоит очень длительный процесс, который начинается с сотрудничества с семьей. Утверждения, что ребенка могут изъять за единственный шлепок или за конфетку – сказки, и неприятные сказки, поскольку их распространение может привести, в конечном счете, к отчуждению между двумя народами".

Характерным примером таких "неприятных сказок" стала информация, распространенная в российских СМИ 9 октября, когда общественность в РФ была потрясена известием о том, что Анастасию Завгороднюю, которой, благодаря усилиям российского посольства к тому времени разрешили быть с новорожденным сыном, якобы поместили в "специальную тюрьму". Эта информация не была подтверждена посольством РФ, где продолжали тщательно отслеживать ситуацию вокруг этой семьи.

При более детальном выяснении подробностей оказалось, что снова имел место неверный перевод на русский язык с финского, и изначально слово "тюрьма" было употреблено не в юридическом смысле, а в качестве метафоры, чтобы ярче проиллюстрировать чувства россиянки, находившейся в так называемом "приюте безопасности". Подобные учреждения действуют по всему миру, и их предназначение – предоставить временное убежище пострадавшим от домашнего насилия.

"В СМИ появлялись весьма абсурдные утверждения, касающиеся финской Службы защиты детей, – констатирует советник-консультант минсоцздрава Финляндии Лотта Хямеен- Анттила. – Были даже подозрения, что финны имплантируют изъятым российским детям микрочипы, чтобы детей не вывозили обратно в Россию". "В Финляндии все, не задумываясь, сразу опровергнут подобные утверждения, – считает Хямеен-Анттила. – Но когда сведений о системе другой страны недостаточно, может распространяться ошибочная информация".

В конце концов, сам доцент Бекман признался в том, что при общении с российской прессой допускает определенные "вольности", сгущая краски и намеренно нагнетая обстановку. В интервью финской вещательной компании ЮЛЕ он заявил, что, предоставляя российским СМИ информацию о событиях, связанных с российскими семьями в Финляндии, намеренно комментировал их "в более жестких выражениях", чем если бы делал это для финской прессы. Он признал также, что эти заявления "фактически не представляли финскую точку зрения" и объяснил свои действия тем, что, по его мнению, "в российских СМИ принято высказываться более эмоционально, чем в Финляндии, все обсуждения в российской прессе более эмоциональны и чувствительны, вопросы принято обострять, там просто невозможно использовать монотонные и однообразные сообщения, типичные для финских СМИ".

"Выступая в российских медиа, я могу позволить себе скандальные заявления, что в Финляндии детей помещают в концлагерь, – заявил он в интервью ЮЛЕ. – Аудитория понимает информацию, когда она подается в эмоциональном контексте". Российские СМИ правозащитник охарактеризовал как "очень дикие, чувствующие скандал и склонные к преувеличениям". "Не все следует понимать буквально", – сказал Бекман, отвечая на вопрос финской прессы о восприятии его заявлений в России.

Финской стороне неоднократно приходилось исправлять попадавшие в российскую прессу неверные сведения – например, данные о согласии президента Саули Ниинисте на создание двусторонней комиссии по "детским" вопросам и передаче российской стороне списка членов этой комиссии, тогда как в действительности речь шла лишь о списке контактных лиц для обращения в спорных ситуациях в рамках действующих механизмов, и др. Не совсем корректным оказались и сообщения о том, что доцент Бекман якобы уволен из Хельсинкского университета в связи со своей правозащитной деятельностью.

В официальном заявлении университета эта информация была опровергнута: вуз не может уволить доцента, поскольку это не должность, а почетное звание, и к тому же, он не является сотрудником университета. Вместе с тем, руководитель университетской администрации Эся Хямяляйнен заявил в эфире ЮЛЕ, что в настоящее время "университет пока не занял определенной позиции, но выясняет, существуют ли юридические основания для лишения Бекмана звания доцента".

По его словам, юридическим факультетом вуза принято решение о закрытии университетской электронной почты Бекмана в связи с тем, что он с 2009 года не преподает здесь. Наблюдатели связывают эти действия университета с конфликтом, разразившимся в августе, когда в ряде российских СМИ со ссылкой на Бекмана была распространена недостоверная информация о том, что профессор Хельсинкского университета Тейво Тейванен якобы осквернил православные святыни в крупнейшем православном соборе Финляндии – Успенском, проводя там акцию в поддержку российской панк- группы "Пусси райт". Тогда университету удалось добиться опровержения и распространить информацию о том , что в действительности имела место лишь публичная лекция о современной политике, имевшая вид прогулки по городу, в ходе которой Успенский собор был одной из остановок, причем храм в это время был закрыт в соответствии со своим рабочим графиком.

Сейчас финское медиапространство не упускает доцента Бекмана из вида: телеканал MTV3 высказал версию, что его докторская диссертация не основана на реальных источниках, в связи с чем ему пришлось опубликовать список экспертов, опрошенных им при подготовке диссертации. Сейчас этот список подвергается активному обсуждению и исследованию со стороны прессы.

Тем не менее, вызванные подобными сведениями скандалы имели и позитивный итог: финская сторона пришла к выводу о необходимости открытого обсуждения проблемы, связанной с ювенальной юстицией, и предоставления корректной информации о ней. "Единственным способом уменьшения шумихи является распространение правдивой информации", – считает Лотта Хямеен-Анттила. По ее мнению, это важно не только с точки зрения того, как реагируют на случаи вокруг изъятия детей в России, но и с точки зрения формирования нормальных отношений между властями и иммигрантами в самой Финляндии. "Мы не хотим, чтобы иммигранты стали думать, что в Финляндии к ним относятся враждебно, и чтобы они из-за этого стали обходить стороной Службу защиты детей", – заявила советник.

С января 2013 года Россия и Финляндия начнут сотрудничество в "детском" вопросе в новом формате: в рамках Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения. Этот документ регулирует вопросы о правах детей и, в частности, в случае похищения ребенка обеспечивает его безопасное возвращение в страну постоянного проживания. К этой конвенции присоединились более 80 государств, Финляндия является ее участницей с 1994 года.

Россия присоединилась также и к Гаагской конвенции о защите детей /Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей/, и для нее эта Конвенция вступит в силу с начала июня 2013 года. Финляндия является ее участницей данной Конвенции с весны 2011 года. Цель этого международного договора – избежать противоречий между правовыми системами государств в международных ситуациях, связанных с защитой детей. Согласно Конвенции, в сферу защиты детей входят не только непосредственные меры по защите детей, но также и меры, связанные с опекой, попечительством и правом доступа к ребенку.

Финская сторона возлагает на сотрудничество в рамках конвенции большие надежды, рассчитывая, что таким образом удастся более эффективно урегулировать спорные вопросы, возникающие, например, при определении положения детей от смешанных браков. "Финляндия несколько лет стремилась к тому, чтобы Россия присоединилась к конвенции, поскольку это наилучший способ урегулирования сложных ситуаций, – завила министр юстиции Анна-Майя Хенрикссон. – Я очень довольна тем, что можно, наконец, приступить к взаимодействию".

Острота проблемы в связи с положением детей от смешанных российско-финских браков заставила чиновников действовать ускоренными методами, и после августовской встречи министров иностранных дел России и Финляндии в Хельсинки было решено, что стороны обменяются списками контактных лиц, с которыми можно взаимодействовать в сложных случаях. Финляндия передала такой список России в конце сентября. Финские власти отвергли предложение России о создании двусторонней комиссии по этим вопросам, ссылаясь на то, что такое учреждение нарушит действующие законы страны Суоми, во-первых, тем, что обяжет финнов раскрывать конфиденциальную информацию о положении семей, а во-вторых, тем, что поставит иммигрантов из России в привилегированное положение по сравнению с выходцами из других стран.

"Финляндия заинтересована в сотрудничестве с российской стороной, но не в рамках новой комиссии, а в сотрудничестве с теми, кто уже работает по этой теме, – заявила Мария Гузенина-Ричардсон. – Мы отправили в Россию лист контактов – в нем специалисты различных служб, в первую очередь, социальной, сотрудники разных министерств и др. Сейчас мы ждем такой же список с российской стороны. Я считаю, что нам очень важно вести диалог друг с другом, вести не агрессивно, а мирно, потому что это в интересах обоих наших народов. Важно, чтобы обе стороны вели диалог на таком уровне, чтобы открыто обмениваться информацией и своими мнениями".

В минюсте Финляндии подчеркивают, что "присоединение России к Гаагской конвенции означает, что в дальнейшем между нашими странами будет действовать устойчивая практика урегулирования случаев похищения детей". При этом финская сторона прогнозирует, что "эффективное применение Конвенций требует от стран-участниц мер по совершенствованию деятельности центральных органов и обеспечению тесного сотрудничества между ними".

Одновременно предпринимаются шаги и на медиапространстве. С российскими журналистами, прибывшими в Финляндию, чтобы на месте разобраться в ситуации, встретилась министр Гузенина-Ричардсон и представители социальных служб. В Москве пресс-конференцию по вопросам защиты детей дал посол Финляндии в РФ Ханну Химанен.

Еще одним шагом к взаимопониманию, как ожидается, станет конференция российских и финских журналистов, которая пройдет в Хельсинки 3-4 декабря. "Название этой конференции – "Кривые зеркала" отражает нынешнее состояние медиапространства между Россией и Финляндией, – говорит представитель оргкомитета, продюсер новостного портала "Ууси Суоми" Ярмо Копонен. – Встретившись с российскими коллегами, мы обсудим тему имиджа каждой из наших стран в СМИ другой и, надеемся, сможем развенчать некоторые мифы". Такая конференция проводится впервые в истории двусторонних отношений. В числе ее организаторов – общество "Финляндия- Россия", Российский центр науки и культуры в Хельсинки и представительство ИТАР-ТАСС в Финляндии.

Однако есть в этой истории еще один принципиальный момент. Финская сторона, отвергая, нередко обоснованно, критику в адрес социальных служб, оставляет за рамками обсуждений тот факт, что серьезное нарушение закона, допущенное в связи с "детскими" скандалами, до сих пор остается безнаказанным. Речь идет о поступке сотрудника финляндского Генконсульства в Санкт-Петербурге Симо Пиетиляйнена, который весной 2009 года контрабандным путем вывез из РФ в Финляндию шестилетнего Антона Салонена, похищенного отцом-финном у матери, гражданки России. Тогдашний президент Финляндии Тарья Халонен принесла российской стороне извинения, однако никаких мер к дипломату не было принято, и факт, негативно отразившийся на имидже финского дипкорпуса, а значит, и страны в целом, не получил отрицательных оценок в местных СМИ, в отличие от нынешних действий доцента Бекмана, официальным лицом не являющегося, но способствовавшего, по общему выводу финской прессы, искажению представлений о Финляндии в России.

"Действия, грубо нарушившие российские и финские законы, а также нормы международного права, остаются на совести г-на Пиетиляйнена и тогдашнего руководства финского МИД, – заявил Александр Лукашевич. – Напомним, что дипломат- контрабандист так и не был привлечен к ответственности". По мнению официального представителя МИД РФ, "опасность этого случая, в том числе, состоит в том, что у людей может возникнуть обманчивое впечатление – раз прецедент создан, то так можно поступать и в дальнейшем". При этом российская сторона подчеркивает свою приверженность неукоснительному соблюдению законов и международных норм.

"Поступать подобным образом недопустимо, – заявил А.Лукашевич. – Российская дипломатическая служба защищает и будет защищать – при необходимости жестко – права российских граждан, используя для этого все законные, подчеркну еще раз, законные средства, в рамках правового поля".

По последним данным, Анастасия Завгородняя обратилась за помощью в посольство РФ в вопросе о российских документах для нее самой и ее детей. "Посольство России в Финляндии готово оказать А.А.Завгородней содействие и в восстановлении российских документов, которые, по ее словам, были украдены из ее квартиры, а также в оформлении документов на детей, которые пока не имеют ни российских, ни финских паспортов /все дети – граждане Финляндии, трое имеют российское гражданство/, – пояснил Лукашевич. – При посещении посольства 7 ноября с.г. ей был разъяснен порядок оформления документов, однако соответствующих обращений от семьи А.А.Завгородней в посольство пока не поступало".


Источник: По материалам ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.