Лента: Общество

17 октября в Шуваловском учебном корпусе МГУ имени М.В. Ломоносова прошла всероссийская научная конференция «Современные проблемы государственной политики и управления», организованная Центром проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования.

В начале конференции было озвучено письменное приветственное слово митрополита Волоколамского и председателя Отдела внешних связей РПЦ Илариона собравшимся участникам конференции. В нём в частности было сказано следующее:

«В наши дни понятие светскости иной раз интерпретируется в том смысле, что внутренние убеждения граждан должны быть безразличны государству, важно лишь соблюдение внешних норм и правил, обязательных для всех. Государство абстрагируется от нравственного ценностного поля, оставляя своим гражданам самостоятельно решать, что является грехом и морально недопустимым поступком, а что нет. В результате складывается этически индифферентное общество без чётких ориентиров добра и зла, правды и лжи. Аборты и эвтаназия как право свободного распоряжения человеком своей жизнью и судьбой эмбриона, гомосексуальные сожительства, смена пола — все это следствия отказа государства от защиты и продвижения традиционных нравственных ценностей.

Морально ориентированное государственное управление возможно в условиях живой связи с ценностями, которые для большинства людей неотделимы от религиозного опыта. Как сохранить эту связь, не нарушив принцип светскости? Этот вопрос остается во многом открытым и сложно решаемым в условиях декларируемой религиозной равноудаленности государства от всех мировоззренческих систем. Однако бездействие в этой области еще более разрушительно и для общества, и для государства. Сейчас много говорится о борьбе с коррупцией. Позволю себе предположить, что на уровне запретов и наказаний этот порок нашего общества неизлечим. Прогресс здесь возможен только тогда, когда вырастет поколение людей, считающих ниже своего достоинства давать и получать взятки. Но чтобы это произошло – нужно отказаться от пропаганды вседозволенности и потребительства, которые продолжают доминировать, в частности, в медийном пространстве.

Российское государство знало различные формы отношений с Церковью: от симфонии между Церковью и государством до прямого вмешательства государства в дела Церкви, от массового уничтожения верующих атеистическим режимом до партнёрства и диалога в новейший период. Сегодня у нашего народа имеется исторический шанс построить государство, которое будет опираться на многовековую духовную и культурную традицию, наследие предков. Такая политическая организация общественной жизни позволит выстоять в непростых условиях разобщённости людей и целых народов, в условиях многочисленных вызовов и угроз, стоящих перед человечеством. Желаю участникам конференции плодотворных дискуссий и успехов в трудах».

Затем выступили все члены президиума и почётный гость конференции депутат Госдумы от «Единой России» Евгений Фёдоров. Приводим фрагменты их выступлений.

«От теории до практики»
Выступление Степана Сулакшина, доктора физических и политических наук, профессора, гендиректора Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования

Государственная политики – это не просто комментарий, интерпретация или публичные политические шоу и дебаты. Государственная политика в контексте ответственности за её результаты очень близка к государственному управлению. В управлении всегда и обязательно присутствуют субъект управления (госвласть), объект управления (страна в целом), функция цели (целеустремление), входные параметры управления (ставка рефинансирования Центробанка, доля госрасходов в ВВП и т.д.). Существует необходимость мониторинга развития, обратные связи, коррекция управления. И это практически совпадает с любым типом управления. И почему отношение к стране и государственному управлению более облегчённое даже, чем к управлению автомобилем, непонятно. Отношение ко всей системе управления должно быть научным и граждански ответственным.

Государственное управление имеет цепочку, которая начинается с ценностей, которые признаны и выбраны обществом, выработаны в тысячелетней цивилизационной практике, которая согласована в политическом пространстве и зафиксирована в документах высокого уровня, первый из которых – Конституция. Заканчивается это всё результатами развития страны.

В промежутке – установление целей с ценностным компонентом. Без целей невозможна идентификация проблем, они будут противоположного свойства. Без постановки проблем невозможны задачи, а значит нахождение их решений, обличение их в нормативно-правовые документы. И, конечно же, непосредственно само управление.

На каждом этапе должны использоваться методы точных и гуманитарных наук: социологические опросы, экспертные оценки и др. Их совместное применение позволяет верифицировать решение, прогнозировать последствия, которые наступят при их принятии.

Критерии развития государственного управления – непростая философская и техническая задача. Подход к ней начинается с представления о сложной социальной системы страны как форме жизни в прямом смысле. Если это так, то когда-то страна родилась, возникла её жизнеспособность. Потом как-то в истории развивалась. Дважды в XX-м веке (в 1917 и 1991гг.) она умерла, распалась. Потом восстанавливалась, реинкарнировалась. А сегодня она в точке бифуркации. Какой дорогой идём – правильно или неправильной? Вопрос абсолютно непраздный.

Реально вычисленная историческая динамика коэффициента жизнеспособности России даёт возможность увидеть пороговое значение и главное – увидеть вызов текущего момента. И понять, что в этой связи делать.

Коэффициент жизнеспособности страны определяется состоянием её материального компонента (территории), состояние потенциала народа и состоянием качества госуправления. Эти состояния как потенциалы зависят от множества факторов, и многие из них являются параметрами госуправления. Этот коэффициент вычислим через реальные физические параметры и он связан не только с мало управляемыми, но и управляемыми параметрами – из сферы конкретных государственных политик: оборонной, экономической, социальной, промышленной, образовательной и т.д.

Таким образом, мы получаем реальное факторное многомерное пространство оптимизации по критерию успешности/жизнеспособности страны. Оптимизация заключается в максимизации успеха. Оказалось, что так называемая поверхность успешности – связь между факторами и выборами госуправления в многомерном пространстве, имеющая унимодальный вид (с единственным максимумом), идентичная для разных цивилизаций – позволяет, если мы знаем эту зависимость и знаем, в какой точке находимся, управлять факторами управления, что будем двигаться наверх, но не вниз.

Если нам успех США, Западной цивилизации, либерального общества предписывают нам прыгнуть со своей поверхности успешности на чужую, то эти прыжки осуществляются не по воздуху, а спусканием с крыла собственного пика. Тем самым страна переживает риск угрозы неуспешности и распада. Постсоветская Россия выбрала именно такой путь.

Подход вычисления успешности страны взялся не из ниоткуда. Индексы успешности известны, они представляют из себя линейную свёртку параметров: это индекс глобальной конкурентоспособности, индекс развития человеческого потенциалы – их очень много. Новый шаг, который мы делаем, является предположение о том, что факторная зависимость не линейна, значит возможна оптимизация, ибо нелинейность отличается от линейности, что возможен максимум. И второй шаг, который оказался чрезвычайно плодотворным, – это решения проблемы так называемых негативных параметров развития, рост которых ухудшает успешность: смертность, инфляция, суицидальность, преступность. Доказано, что в этом случае негативный показатель развития должен браться в обратной степени.

В результате мы получаем то, что страна действительно как живой организм внутри себя очень связан: все управляемые параметры воздействуют на её состояние. Негативные параметры как вирусы в живом организме являются чувствительными для здоровья страны. На графике коэффициента жизнеспособности видны отчётливые негативные сигналы в периоды перестройки Горбачева, распада страны, дефолта 1998 года, кризиса 2008 года. И сейчас сигнализирует о том, что российский организм тяжело болен и идёт к гораздо более сильному кризису.

«Финансовая модель страны не направлена на развитие государства»
Выступление проректора по инновационному развитию Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, доктора экономических наук С.Н. Сильвестрова.

Государство погружено в очень сложные условия мирового развития. Резко сократилось время и пространство протекающих политических, социальных и экономических событий, уплотнилось социально-историческое время, статус государства резко изменился. Финансовая область является первым объектом экспериментов по трансформации государственного суверенитета: то, что традиционно понималось как объект традиционного регулирования, управления с точки зрения государственной бюрократии, меняет своё содержание и форму. Можно ли этому сопротивляться? Это вопрос, на который пытается ответить каждое государство. Но далеко не каждое государство в истории обладало суверенитетом в экономической области: только, как правило, государства крупные по масштабам площади, населению, ресурсам и высокой эффективностью управления. К этой категории долгое время принадлежала сначала Российская империя, затем Советский Союз, а сейчас стоит вопрос о суверенитете Российской Федерации.

Мы обладаем предельно небезопасной открытой экономикой: примерно 36% ВВП в настоящий момент формируется за счёт внешних факторов. Будучи разработчиком Стратегии национальной безопасности в 2009 году, могу сказать, что ВВП формировался за счёт внешних факторов почти на 50%. Тех факторов, на которые госуправление не в состоянии влиять. Это зона риска, которая ставит под сомнение возможность реализации самых важных исторических задач для нашего государства и народа. При сложившейся модели мы практически не в состоянии воздействовать на большинство факторов, определяющих успешность нашего развития.

В наиболее опасном положении находится финансовая модель развития страны, которая обладает признаками потери экономического суверенитета и управляется другими центрами, которые принимают не те решения, которые полезны для развития нашей страны. Первый очень важный признак, который не обсуждается даже в финансовых кругах, – это эмиссионная политика. Например, не случайно так «зажата» у нас монетизация: денежная масса, которая определяет экономический оборот в стране, составляет не более 43-45% по отношению к ВВП. Никогда норма не превышала этот уровень, а в начале национальной катастрофы в 1991-1992 годах этот показатель достигал 23-25%. То есть при таком показателе практически невозможно развивать экономику. Это означает, что монетизация осуществляется по мере поступления в страну твёрдой валюты, получаемой за те товары, которые востребованы на внешних рынках. Такая финансовая модель кристаллизует и делает фактически неизменной сырьевую и экспортную ориентацию нашей страны.

В противном случае задачу следовало бы поставить задачу совершенно по-другому. Если ваш национальный банк обладает соответствующей формой независимости, действительно является частью признаков государственного суверенитета в сфере экономики, то он должен обладать правом на кредитную эмиссию в зависимости от интересов экономического развития страны, модернизации, реконструкции и инновационного развития. Если вы не в состоянии использовать собственную кредитную эмиссию независимо от обстоятельств, формирующихся на внешних рынках, в таком случае вы не обладаете достаточной компетенции с точки зрения госуправления, нацеленного на успех страны.

«Модель госуправления России навязана Западом»
Выступление кандидата экономических наук, депутата Госдумы от «Единой России» Е.А. Фёдорова

В России нет целого ряда стратегических национальных институтов. Например, нет института инвестиций, то есть длинных денег, вообще. Отсутствует крупная национальная частная собственность. Вся крупная собственность, «ЛУКОЙЛ», Дерипаска, все, кого ни назовёте, – это всё иностранная собственность, управляющая имуществом в России. Это их статус, исключений нет. Странные финансовые отношения с точки зрения интересов российской нации – это тоже относится к существующей модели государства, так как это закреплено в Конституции.

Эмиссия российского рубля в отличие от других валют, допустим, в странах Европы осуществляется только через выкуп доллара и евро. Наш рубль почему-то никто не выкупает, а мы осуществляем такой выкуп. Простой пример на бытовом уровне: квартиры в Москве 10 лет назад стоили 500 долларов за метр, сейчас – 5000 долларов. А у нас в ЗВР – полных 500 млрд долларов. Значит за 10 лет купленные тогда доллары уменьшились в своей стоимости в 10 раз. Тем самым мы спонсировали европейскую и американскую экономику в данном случае на 400 миллиардов только по одному параметру.

Или ещё пример: в сентябре Центробанк радостно отчитался, что он только за один месяц выкупил долларов и евро на 17 млрд. То есть Бернанке их печатает, мы их тут же выкупаем – свеженькие и ещё тёпленькие. Для стерилизации – потому что особенность российского института резервов в том, что они стерилизуют покупаемую иностранную валюту, то есть уводят их с мирового рынка и позволяют их вновь печатать. Но покупаем мы их за реальные ресурсы – на бирже за нефть и газ! Выкупаем бумажки и тут же их уничтожаем.

Эта модель эксплуатации России наращивается. По принятому бюджетному правилу триллион рублей вдруг из бюджета изымается и направляется на дополнительный выкуп доллара и евро. Идёт усиленная эксплуатация российской экономики, российских людей в интересах других государств.

Откуда возникла эта модель? Она же не с неба упала. Модель возникла через механизм внешнего формирования модели: сюда приехали советники, которые сформировали российскую модель управления. Все базовые законы в России писали иностранцы, они делали модель под свой заказ, в интересах граждан конкурирующих государств. Сама архитектура – привезённая извне. Слово «президент» – русское слово? Модель власти президента – русская? Нет, никогда её не было в истории России. Её привезли при позднем Горбачёве вместо нашей модели управления (царя и генсека) как часть навязанной политической модели.

«Степенью суверенности государства можно измерять и изменять»
Выступление доктора исторических наук, ведущего эксперта Центра проблемного анализа В.Э. Багдасаряна.

При анализе действующей Конституции РФ обнаружилось, что многие статьи диссонируют заявленным принципам суверенитета. В частности, явный диссонанс вызывает статься 15 Конституции, которая говорит о приоритетности международного права над правом национальным. Нам говорят, что якобы это общепринятая норма. Однако анализ конституций всех стран мира констатировал, что аналогичное положение есть только в ряде стран Восточной Европы и в постсоветских странах. Кроме них, единственная страна, где есть такое положение, – это Германия. Оно появилось в Веймарской конституции 1919 года после поражения в Первой мировой войне и было подтверждено в основном законе Германии 1949 года после поражения во Второй мировой войне.

Второе положение. Статья 79-я Конституции, которая говорит о том, что часть её полномочий может быть передана международным органам со стороны России. Есть ли ещё где-либо такое? Анализ всех конституций показывает, что ничего подобного нет даже на постсоветском пространстве. Единственная страна, где такое положение присутствует, – это Австрия. В её Конституции, принятой в 1920 году после поражения Австрии в Первой мировой войне и подтверждённое конституционными поправками по результатам Второй мировой войны. Возникает вопрос: почему это вводилось как норма для стран, потерпевших поражение в войне, и эта же норма вводится в Конституцию РФ 1993 года? Не является ли это следствием поражения в «холодной войне»?

Мы поставили такую исследовательскую задачу – попытаться выяснить, насколько суверенно государственное управление в современной России и в каком направлении суверенизации/десуверенизации она развивается?

Было выведено 73 факторных параметра суверенитета. Некоторые из них имеют количественную оцифровку. Воздействие количественно на эти параметры, можно суверенность государства усиливать и понижать. Абсолютной суверенности нет ни у одного современного государства мира. Можно вести речь только о степени суверенности. И численно определить и просчитать, куда идёт государство – в направлении усиления суверенитета или его ослабления? Была привлечена группа историков-экспертов, которым было предложено по указанным параметрам в режиме 10-летних отрезков до XX века и 5-летних отрезков с XX века оцифровать степень суверенности России (максимальная оценка – 10 баллов). В итоге получилась некая кривая, которая показывает нам, что нет предопределения в формировании суверенитета, но есть определённая колебательная динамика. То есть государство, задавая соответствующий вектор своей политики, может усиливать суверенитет или ослаблять.

Сейчас сталкиваются две модели суверенитета. Первая модель, отталкивающаяся от Вестфальского мира, – это модель буржуазного национального суверенитета, где есть «отдельные квартиры» национального существования. Другая модель – это государство-цивилизация, которое выходит со своей цивилизационной миссией, и суверенитет здесь как идентичное цивилизационное мироустройство.

Основная ошибка заключается в попытке России найти себе нишу в системе мироустройства, предложенного геополитическими противниками. Провалился проект включения России в «золотой миллиард»: её там не ждут. Сейчас проваливается попытка стать «сырьевым придатком», потому что 140 миллионов – это избыточно. России в этом проекте суверенитета нет места вообще, ни на одном из «этажей». Остаётся единственный выбор: либо десуверенизация и раскол, либо выдвижение собственного проекта, собственной модели мироустройства, собственного идеологического послания миру.

«Политологи и политика: слепые ведут слепых»
Выступление ведущего эксперта Центра проблемного анализа и главного научного сотрудника Института социально-политических исследований РАН С.Г. Кара-Мурзы.

Те, кто в 80-е годы стал себя называть политологами, реально вели пропаганду решений КПСС (или точнее – конкретных групп номенклатуры). Они только ставили знак качества от имени якобы науки. Эти люди играли заметную роль в политической практике. В то время как политология по своему смыслу – это рефлексия политической практики, то есть получения беспристрастного знания о том, что есть реальная политика в данной культуре, стране, в данное время. Политика и политология – это примерно как агрономия и физиология растений. Разные вещи. То есть политолог не должен служить политикам. Он исследует их социальную, когнитивную, нормативную структуры, абстрагируясь от нравственной оценки их. Тем он и ценен для политика.

Как, изучая политику, отрешиться от своих ценностей, в особенности если они находятся в конфликте с ценностями заказчика? Это сложно, но возможно. Приведу такую аналогию. На войне фронтовая разведка добывает достоверные знания о противнике, а вовсе не аргументы для того, чтобы его ненавидеть или с ним мириться. Последним должны заниматься другие. Политолог, который создает имиджи какой-то политике, даже если это соответствует его установкам, – это ряженый, а не политолог. Он берёт на себя функции совсем другой профессии.

На мой взгляд, в Российской Федерации в основном воспроизводится то состояние политологии, которое было в позднем СССР. Разница в том, что если в 80-е годы конфликт, вызревавший в советской интеллигенции 60-х годов, был латентным и не признавался, то уже в конце десятилетия он вышел наружу и перерос в непримиримое противостояние. Сейчас мы разделены фундаментально. Общество наше расколото на условно «сторонников» и «противников реформ». Социальная база этих двух блоков велика и там и там, сравнима по интеллектуальным ресурсам. И та и другая сторона обзавелась своими политологами: одни пропагандируют и легитимируют так называемые либеральные реформы, другие критикуют эти реформы и подрывают их легитимность. Иными словами, и те и другие выступают как активные политики, занимаются борьбой. Их анализ методологически подчинён идеологии.

Сообщества, которое было бы ориентировано на добывание достоверного знания, в России не возникло за 20 лет.

Таким образом, политическая система России, которая постоянно проходит через полосы острых конфликтов, необычных, неописанных, она лишена «разведки», научного обеспечения. В результате все социальные акторы этой системы («правые», «левые», националисты, все) несут очень большие потери. На мой взгляд, масштабы этих потерь близки к критическим. Слепые ведут слепых. Видимо, в данный момент власть не заинтересована в предоставлении обществу открытого и беспристрастного знания о политическом процессе. Значит в данный момент политология не нужна.

Имеет место некоммуникабельность нынешнего государства с первым постсоветским поколением, которое сейчас вышло на общественную арену. А ведь все проекты модернизации России ставки делают именно на это поколение. И с ними же произошло не только отчуждение, но и конфликт. Это большой провал.

Вывод такой: создание ячеек научной политологии и соединение их в профессиональное сообщество – это срочная национальная задача России, для всех политических сил.


Источник: "Центр проблемного анализа "