Лента: Общество

Череда покушений и убийств влиятельных духовных лидеров умеренного, официального ислама способна повлечь попытки спровоцировать серьезное противостояние по линии конфликта между суфиями и салафитами. Учитывая растущую социальную роль ислама в ряде регионов страны, такой результат может иметь непредсказуемые по своему масштабу последствия, приближающие нас к кровавой смуте на южных рубежах страны.

Комментарии «оппонентов»

Саид Афанди был известен как наиболее одиозный предводитель неверия в Дагестане, посвятивший свою жизнь пути многобожия и введший в заблуждение множество людей. (ummanews.ru)

27.08 на моем сайте была выложена моя статья «Православные для путина», которую я закончил словами: «Это, конечно, версия, но если я не ошибаюсь, то следующими в очереди на откровенное неуважение будут мусульмане. Православных путину маловато будет». И уже 28.08 СМИ сообщили, что смертница Аминат Курбанова убила видного духовного лидера Дагестана Саида Афанди. (Юрий Мухин, Форум.мск.ру)

Я не исключаю того, что это не ответное действие террористического подполья, но, скорее, действия так называемой третьей силы. Об этом неоднократно сообщали и правозащитные организации в рамках своих докладов, упоминая так называемые «эскадроны смерти» структур, заинтересованных в эскалации напряжения. (Григорий Шведов, главный редактор агентства «Кавказский узел»)

Чем больше чиновники и прикормленные «эксперты» кричат, что «террористам не удастся нас запугать», «расколоть», тем ближе к истине поговорка «На вору и шапка горит». У немалого числа людей короткая память, и некоторые мусульмане не исключение. Обыватели легко верят ТВ-ящику и уже забыли множество «таинственных» терактов в российских городах с большим числом жертв среди мирного населения. Кому это, в конце концов, выгодно? Врагам ислама, однозначно; тем, кто готов на любую подлость, чтобы не терять власть и неправедно нажитую собственность; и, наконец, тем, кто уже давно и методично превращает Дагестан в своеобразную новую Палестину для России. Силе, для которой антитеррористическая кампания как манна небесная: это и политика (карьера, награды и должности), и экономика, и долгосрочная программа, в рамках которой осваиваются гигантские средства. (Деньга Халидов, вице-президент Академии геополитических проблем, руководитель Центра стратегических и этнополитических исследований)

Это естественное следствие политики нынешнего президента (Дагестана. – Ред.), который встал на путь капитуляции перед салафитами. Он называет этот путь компромиссом. Мы видим разные модели. Мы видим в Чечне тоталитарный режим, который сметает салафитов полностью, но у него возникают другие проблемы. Мы видим в Ингушетии очень самоотверженного президента, который берет на себя личную ответственность практически во всем, такой обреченный и очень жертвенный путь выбирает. И мы видим в Дагестане абсолютный путь капитуляции. (Юлия Латынина, радио «Эхо Москвы»)

Комментарии «апологетов»

Это организовано для дестабилизации обстановки в стране. На Северном Кавказе, к сожалению, такие случаи были и ранее. Подобные омерзительные теракты в отношении священнослужителей произошли в спокойном Татарстане. Идет борьба с Россией. И в данном случае это одна из попыток разжечь межконфессиональный пожар. Мотивация здесь геополитическая. Соответственно, идет работа ряда иностранных спецслужб, ряда мировых центров принятия решений для того, чтобы финансировать и использовать радикально настроенных граждан нашей страны. (Ярослав Нилов, председатель комитета Госдумы по делам религиозных организаций)

Очевидно, что эти действия направлены на дестабилизацию нашей страны. Террористы наносят удар по самым важным – религиозным – чувствам людей. Это удар по всему российскому обществу. Удар по духовным, нравственным и религиозным ценностям. Никто не имеет права покушаться на наши духовные основы. Сегодня мы видим отчаянные попытки разрушить общественные устои, разжечь религиозную и межнациональную вражду. Я уверен, что ответ на подобные действия должен быть жестким и бескомпромиссным, но обязательно в рамках правового поля. (Юрий Шувалов, заместитель руководителя аппарата Госдумы)

Надо признать, информационную войну радикалы ведут хорошо. Уже сейчас по всему Дагестану упорно распространяются слухи, что за взрывом 28 августа стоят… российские спецслужбы, будто бы сознательно разжигающие в Дагестане войну в целях «освоения» денег из военных бюджетов. Бандподполье и их прикрытие из числа работников масс-медиа, похоже, отлично усвоили главный урок покойного министра пропаганды Третьего рейха доктора Йозефа Геббельса: чем чудовищнее ложь – тем скорее в неё поверят. Сваливать собственные преступления на своих политических и военных противников – весьма распространённый приём боевиков ещё с первой чеченской войны. Аналогичные версии причастности российских спецслужб к покушению на муфтия Татарстана Ильдуса Фаизова и убийству его заместителя Валиуллы Якупова усиленно вбрасывались татарскими салафитами и их союзниками сразу после совершения терактов. (Игорь Бойков, Агентство политических новостей)

Некоторые комментаторы либерального толка воспользовались случаем, чтобы еще раз призвать Россию к уходу из Северного Кавказа. Они призывают российское руководство к действиям, которые соответствуют главной стратегической задаче различных радикальных сепаратистских движений внутри России, пользующихся поддержкой Саудовской Аравии, стран Персидского залива, Ирана и «мусульманских братьев». Можно с уверенностью говорить и о косвенной поддержке таких тенденций на территории России и прилежащих к ней стран со стороны США и их союзников. Похоже, что сторонники подхода «отступление взамен на мир» не ознакомились с богатым мировым опытом применения такой концепции. …. Те, кто пойдут на новый Хасавюрт, создадут тот вакуум, который заполнят самые радикальные элементы. И тогда им придется отмывать от крови улицы Москвы и других центральных городов России. (Авигдор Эскин, израильский публицист и общественный деятель)


Независимый комментарий

Трагическим откликом на слова президента в адрес «террористов, бандитов всех мастей, какими бы идеологическими лозунгами они ни прикрывались», сказанных им в ходе визита в Татарстан, стало убийство 75-летнего шейха Саида Афанди (Ацаева) – авторитетного мусульманского ученого-суфия, который был одним из ведущих духовных лидеров мусульман Дагестана.

Только за этот год это уже третье убийство лидеров т.н. «традиционного» (то есть умеренного, официального) ислама в России. В феврале был убит заместитель муфтия Ставропольского края Курман Исмаилов. В июле в Казани был ранен муфтий Татарстана Илдус Файзов. При этом начальник учебного отдела Духовного управления мусульман региона Валиулла Якупов убит.

Саид Афанди Чуркейский по национальности был аварец (это самый многочисленный народ современного Дагестана), принадлежал к Накшбандийскому тарикату, крупнейшему на Северном Кавказе, лидеры которого традиционно занимают конструктивную позицию, способствующую стабилизации положения в регионе.

Заметим в скобках, что в соседней Чечне накшбандийцы издавна противостоят тарикату Кадирийя, наследственным шейхом которого был Ахмад Кадыров, а одним из наиболее заметных последователей – Джохар Дудаев.

Впрочем, в данном случае это обстоятельство едва ли указывает на наиболее вероятную версию случившегося, хотя отдельные аналитики и не исключают возможную причастность к трагическим событиям в Дагестане «третьей силы» в том или ином обличье.

Шейх Саид Афанди не занимал формальных постов.
Однако реально с первой половины 1990-х годов он контролировал Духовное управление мусульман Республики Дагестан (ДУМРД), где все значимые позиции, включая и самого муфтия Ахмада-хаджи Абдуллаева, занимали его приверженцы и мюриды (прямые ученики, находящиеся на постоянной связи с учителем и беспрекословно выполняющие его указания в любой сфере – и духовной, и светской), общая численность которых, по разным оценкам, достигает от 20 до 30 тысяч человек. Шейх оказывал влияние на правительство республики, среди его мюридов есть высокопоставленные чиновники, силовики и крупные предприниматели. Мюридом шейха был, например, расстрелянный в июне 2009 года министр внутренних дел Дагестана Адильгерей Магомедтагиров. В дом шейха за советом ездил и сам глава республики Магомедсалам Магомедов, и другие руководители.

Убийство Саида Афанди Чиркейского, по мнению большинства экспертов, событие знаковое, значение которого трудно переоценить. В этом же ряду стоят, пожалуй, недавнее убийство второго по количеству последователей шейха южного Дагестана Сиражутдина Хурикского в Дербенте, а также июльское покушение на жизнь председателя Духовного управления мусульман Республики Татарстан муфтия Илдуса Файзова и гибель его соратника Валиуллы Якупова.

Эти преступления, а они логически увязываются в одну цепь, можно воспринимать как серьезный удар по духовному крылу умеренного, официального ислама в стране.

Вместе с тем, при очевидных параллелях между упомянутыми событиями, имеют место принципиальные, по существу диаметрально противоположные различия в позициях, которые символизируют эти духовные лидеры ислама, ставшие жертвами терактов.

Так, пришедшая весной 2011 года к руководству Духовным управлением мусульман Республики Татарстан команда муфтия Илдуса Файзова взяла курс на «деваххабизацию» духовной жизни республики и организационных структур ДУМ РТ.

Часть просалафитских имамов были смещены с должностей, в медресе, подчиненных ДУМ РТ, прошли проверки на соответствие содержательной части образования традиционному исламу. Часть руководителей медресе, симпатизировавших салафитам, были также уволены. Новое руководство муфтията открыто, во всеуслышание заявило, что оно будет поддерживать традиционный для мусульман Татарстана ислам, а с радикалами-салафитами, оставленными в наследство прежним муфтием, будет бороться всеми законными способами. Постоянные угрозы со стороны радикалов стали частью их жизни, и потому случившееся 19 июля 2012 года в Казани, когда Валиулла Якупов был расстрелян в подъезде своего дома, а муфтию Илдусу Файзову удалось выжить после взрыва его автомобиля, нельзя признать совершенно непредсказуемым вариантом развития событий. Власти, общественность и рядовые мусульмане республики сделали однозначный вывод, что за убийством и взрывами стоят именно фанатики-исламисты.

Напротив, фигура дагестанского духовного лидера Саида Афанди Чигерийского символизировала прямо противоположную модель решения противоречий, раздирающих исламскую умму.

Во многом благодаря этому человеку Дагестан стал единственным регионом Северного Кавказа, продемонстрировавшим возможность диалога внутри расколотой мусульманской общины: с конца 2010 года
суфии и салафиты (сторонники «чистого ислама», или, как их принято называть в России, ваххабиты) сели за стол переговоров, сформировали совместный орган, в рамках которого принимались решения. Состоялась первая в своем роде конференция с местными богословами, лидерами общин, в ходе которой еще вчера непримиримые враги говорили о необходимости терпимости, совместной деятельности. Это было одно из наиболее значимых событий для жизни региона.

Переговорный процесс в последнее время явно близился к успеху, СМИ, подконтрольные Духовному управлению мусульман Республики Дагестан (а значит, и Саиду Афанди), сбавили накал антиваххабитской риторики.
Легальное крыло салафитов не только было полностью легализовано и не встречает препятствий в деятельности, но включено в правящий истеблишмент.

Один из его лидеров, Аббас Кебедов (брат находящегося в розыске основателя и руководителя дагестанского салафитского подполья Багаудина Кебедова), получил официальный статус, ныне он член Общественной палаты РД, член Комиссии по оказанию содействия в адаптации к мирной жизни лицам, решившим прекратить террористическую и экстремистскую деятельность на территории РД.

Дагестан пошел дальше других регионов в теме внутриконфессионального диалога и примирения общин, традиционно конфликтующих на Северном Кавказе в последние 20 лет.
Это при том, что в Чечне, соседнем регионе, например, не только о диалоге речи не идет, но сама идея легального салафизма отрицается на корню.

Саид Афанди благодаря своему уму и авторитету смог найти точки для консолидации представителей различных религиозных течений ислама в Дагестане, но именно эта его деятельность объективно подрывала интересы всех тех, для кого Дагестан в состоянии непрекращающейся войны остается источником весьма доходного бизнеса. Надо отметить, что миротворческая активность Саида Афанди оказалась не по душе не только принципиальным противникам любой формы диалога с ваххабизмом – полагающим, что чем дальше лидеры «традиционного ислама» и власти республики будут идти на поводу у радикалов, уступая и потакая им, тем бесцеремоннее и грубее будет натиск последних, – но и воинствующему крылу самих салафитов. «Лесным братьям» мир не нужен, наоборот: им нужна война. Нужна в силу хладнокровного осознания полной невозможности реализовать свой мессианский архаизаторский проект мирными средствами, от которого они, разумеется, отказываться ни в коем случае не собираются. При этом и в первом, и во втором случае есть повод задуматься о роли «третьей силы», по тем или иным причинам полагающей, что хватит раскачивать лодку, пора ее уже переворачивать.

Обращает на себя внимание такой вопиющий факт: на Северном Кавказе за последнее время убиты почти все те видные представители, кто выступал за примирение между «ваххабитами» и «суфиями» – и со стороны «традиционного ислама», и со стороны салафитов. Шейх Муртазали Дагистани, муфтий, проф. Максуд-хаджи Садиков, суфийский шейх Сираджудин Хурикский, Муфтий Исмаил Бостанов (Исламский институт, Карачаево-Черкесия), имам центральной мечети Буйнакска Гитиномагомед Абдулгапуров…

Упомянутые убийства, таким образом, ударяют именно по идее внутриисламского диалога, символом которого не только для Дагестана, но и для всего Северного Кавказа была фигура Саида Афанди. Такие преступления носят демонстративный, почти ритуальный характер – наносят сильнейший удар по надеждам на стабилизацию обстановки в регионе.

Сегодня, по мнению экспертов, едва ли приходится ожидать, что найдется столь же яркий человек со схожим опытом и харизмой, появится новая столь же влиятельная фигура на суфийском небосклоне Дагестана. Устранение фигуры такого масштаба с общественно-политической арены Дагестана еще больше развязывает радикальным исламистам руки – никакого иного противовеса в религиозной сфере, сопоставимого по степени авторитета с убитым шейхом, на сегодня просто не существует.

Последствия гибели шейха Саида Афанди для республики оценить сложно. Можно не сомневаться, что реакция на убийство Саида Афанди будет предельно жесткой. Уже через четыре часа после убийства под руководством президента Дагестана Магомедсалама Магомедова состоялось экстренное совещание Совета безопасности республики, в ходе которого он предложил, в частности, организовать отряды самообороны. «Я думаю, что сегодня мы примем решение в каждом городе, в каждом районе организовать отряды самообороны, дружины из молодых людей, готовых под руководством и вместе с органами внутренних дел вести работу по обеспечению безопасности, по наказанию этих бандитов и террористов.

Это поручение всем руководителям городов и районов. Все, что для этого необходимо – организационно и материально, – мы должны сделать», – сказал глава Дагестана. Во властных структурах Дагестана уже говорят, что в отряды самообороны могут быть определены многочисленные мюриды покойного шейха, которые уже сейчас готовы взять в руки оружие, чтобы отомстить за смерть своего духовного лидера.

Создание подобных «дружин», по сути, это заявка на создание новой силовой структуры, и очень серьезной структуры, развернутой «во всех городах и районах», которая, видимо, будет подчиняться лично президенту.

Как она сможет помочь в борьбе с законспирированным городским подпольем и с лесными партизанскими отрядами, с которыми безуспешно воюют все спецслужбы страны вкупе с регулярной армией, – не вполне понятно. Зато ее польза очевидна в качестве инструмента влияния на массы населения и личного силового ресурса действующего президента. Вопрос, против кого ее собирается использовать Магомедсалам Магомедалиевич Магомедов, – безусловно, интересен, но заслуживает отдельного рассмотрения.

Участь Дагестана в такой ситуации будет более чем незавидна. Ведь не трудно представить, какого сорта личности первыми ринутся возглавить отряды, если они действительно начнут создаваться (как, кстати, и было в 99-м году). Республика в таком случае может оказаться перед лицом реальной опасности быть разодранной на самые настоящие удельные княжества, поскольку каждый кандидат в подобные князьки (будь то мэр, глава администрации или еще какой местный «авторитет») не упустит случая объявить себя руководителем городского, районного или даже поселкового ополчения. Если федеральный центр в силу интеллектуальной или моральной слабости не сумеет жестко обуздать этот процесс и ввести его в строгие рамки, а, наоборот, под аккомпанемент ура-патриотических речей дагестанского официоза пустит все на самотек, то Дагестан рискует окончательно погрузиться в состояние средневековой вражды и раздробленности в самом прямом, буквальном смысле слова.

Убийства влиятельных духовных лидеров умеренного, официального ислама, таких как Саид Афанди, способны повлечь за собой попытки спровоцировать серьезное противостояние по лини конфликта между суфиями и салафитами, то есть вовлечь в смуту тысячи и тысячи верующих. Учитывая растущую социальную роль ислама в ряде регионов страны, такой результат может иметь непредсказуемые по своему масштабу последствия, приближающие нас к кровавой смуте на южных рубежах страны.


Источник: "Центр проблемного анализа "