Этнический сепаратизм в России

Представляем вашему вниманию главу "Этнический сепаратизм" из пятого тома "Национальной идеи России".

Тенденции этнического сепаратизма представляют большую угрозу для целостности страны. Проблема этнического сепаратизма, с точки зрения России как целого, гораздо сложнее, чем представляется в обыденном сознании и в СМИ.

Если брать проблему в целом, в ней надо различать два разных, но взаимодействующих уровня:

– этнический сепаратизм как идеологическая установка некоторых общностей нерусских народов на выход из России;

– установка на «демонтаж» России как полиэтнической страны и нации.

В первом случае сепаратисты ставят целью только достижение политической независимости от России, но не заинтересованы в ее распаде. Иногда они просто равнодушны к дальнейшей судьбе России, иногда заинтересованы в ее процветании как соседа и выгодного экономического партнера (или даже спонсора). Установки и практические действия таких сепаратистов поддерживала очень небольшая часть русского населения СССР исключительно из конъюнктурных политических соображений в рамках антисоветского проекта 1986–1991 гг. В настоящее время этот сепаратизм наблюдается лишь в среде этнических меньшинств Российской Федерации.

Во втором случае целью (иногда промежуточной, как средства получения независимости) является именно разрушение России как «империи».

В этом виде сепаратизма главной действующей силой были союзы антигосударственных течений как в русском, так и в нерусских народах. Эти союзы действовали на стадии разделения СССР и действуют в современной Российской Федерации, хотя их конфигурация и риторика существенно изменились.

Сепаратизм первого типа после завершения ликвидации СССР и образования независимых республик в основном был свернут. Попытки реализации этого проекта в РФ в общем признаны бесперспективными после подавления мятежа – войны сепаратистов Чеченской Республики после 2000 г. Но цели этого проекта не сняты с повестки дня. Можно считать, что проект подвергается модернизации и организационному «переформатированию» с учетом опыта мятежей, террористической деятельности и «оранжевых» революций. Важным направлением является, вероятно, и образование новых типов взаимодействия с «антиимперскими» движениями. Иными словами, в предстоящие годы должен доминировать «второй тип» сепаратизма – ослабление связности Федерации как условие новой волны попыток отделения (точнее, шантажа Центра такими попытками).

Поскольку в данный момент «лобовой» открытый сепаратизм свернут и ушел в тень, будем говорить о новом, более сложном сепаратизме, сложившемся на «антиимперской» основе.

Интеллектуальным ядром той группы, которая создавала доктрину антиимперского сепаратизма, были философы и деятели культуры, выступавшие под флагом русского национализма. Часть из них стала, объективно, инструментом в достижении антироссийских и антирусских целей, а их акции – драматическим примером неготовности к политической борьбе. Видимо, одним из важнейших первых заявлений в этой программе было сделанное на Съезде народных депутатов предположение В. Распутина о том, что РСФСР сама может выйти из СССР и отделиться от неблагодарных «младших братьев». Заявление было чисто риторическим, но «слово не воробей…», да и никаких поправок внесено не было. Так была выдвинута идея развала СССР из Центра – руками русских.

В этой кампании возникла коалиция очень разнородных сил: части русских патриотов-почвенников, сепаратистов республик Балтии западнической ориентации, либеральной антисоветской оппозиции столичных городов и сепаратистов некоторых автономных республик РСФСР. Наиболее принципиальной была антиимперская установка либеральной оппозиции. В западной прессе советник Б.Н. Ельцина, диpектоp Центpа этнополитических исследований Эмиль Паин в статье «Ждет ли Россию судьба СССР» писал в 1993 г.: «Когда большинство в Москве и Ленингpаде пpоголосовало пpотив сохpанения Советского Союза на pефеpендуме 1991 года, оно выступало не пpотив единства стpаны, а пpотив политического pежима, котоpый был в тот момент. Считалось невозможным ликвидиpовать коммунизм, не pазpушив импеpию».

Развал СССР как «имперского» государства был важным элементом доктрины нового мироустройства (глобализации), которая созревала в неолиберальной философии с конца 1970-х гг.

Это и породило противоречащий идеалам Просвещения альянс новых либералов с этническим национализмом.

«Новейший либерализм не только совершил предательство по отношению к Просвещению, пойдя на потакание инстинкту в его борьбе с нравственным разумом; он предал Просвещение, пойдя на потакание этносепаратизму. Стратегический замысел понятен: оспаривать американский однополярный порядок на деле способны только крупные государства. Почти все крупные государства являются полиэтническими. Следовательно, спровоцировав племенного демона на бунт против “империи”, можно дестабилизировать и, в конце концов, разложить крупные государства, оставив единственную сверхдержаву в окружении мира, представленного исключительно малыми и слабыми странами».

Для характеристики современного момента важен тот факт, что легитимация и даже пропаганда этнического сепаратизма вовсе не прекратились с ликвидацией СССР. Вплоть до недавнего момента (до конфликта с Грузией в августе 2008 г.) значительная часть СМИ в РФ очень недоброжелательно освещала борьбу тех государственных образований и регионов, которые сопротивлялись разделу СССР, а после раздела – отрыву этих регионов от России. Это Приднестровье, Южная Осетия и Абхазия. Во всех случаях возникли конфликты населения этих областей с этнократическими властями тех союзных республик, в которых они оказались после раздела СССР.

В СМИ применялась провокационная квалификация жителей этих республик как сепаратистов. В действительности они сопротивлялись именно попытке их отделения (т. е. сепарации) от тела того большого народа, частью которого они себя осознают, и принуждению войти в совершенно иную общность, цивилизационный вектор которой они не принимают. В случае Южной Осетии эта попытка отделения приняла скандальные формы: осетин отделяли не только от российской нации, частью которой они себя издавна считают, но даже и от своего этноса. При этом их пытались заставить жить в государстве, которое приобретало все более ярко выраженную антироссийскую позицию.

Народам в зоне конфликта давались определения, противоречившие здравому смыслу. Например, был введен в оборот термин «самопровозглашенные республики».

Это бессмыслица, поскольку все республики в истории самопровозглашались после падения монархии или распада империи. Название «самопровозглашенные» – дефиниция, косвенно отвергающая право этих республик на существование. Это введение в политический лексикон провокационного определения с целью опорочить региональные общности, которые активно выступили против антироссийского этнического сепаратизма.

В последние годы в России на литературную сцену вышли новые авторы, развивающие антиимперскую тему. Видный эксперт «Горбачев-фонда» историк и политолог В. Соловей создает целую концепцию, согласно которой разрушение СССР как империи отвечало архетипам русского народа: «Требования “российского суверенитета” и “российского равноправия”, оказавшись созвучными массовым настроениям и глубинным, экзистенциальным ощущениям русских, вызвали мощную политическую динамику, стали стержнем политического процесса 1989-1991 годов… Разве идеи “суверенитета” и “равенства” России не были культурно-историческим, контекстуальным выражением архетипических человеческих устремлений справедливости и свободы?».

Объяснения внезапных вспышек в русском народе антиимперского чувства, которые дает В. Соловей, представляются неубедительными. Их, собственно, два: насильственная христианизация русских и бунт их скрытого язычества против православия, скреплявшего Россию, и усталость от «имперской ноши». Это – доктрина сепаратизма, исходящего якобы из «русского этноса», под маской отказа от державной ноши.

Легитимация сепаратизма идет и под лозунгами региональной этничности. Так, в октябре 2006 г. в Ростове-на-Дону, в Ростовском государственном(!) университете прошла международная конференция, посвященная проблеме «формирования южнороссийской идентичности». Она была организована Американским советом научных сообществ и Международной гуманитарной школой. Спонсорами выступали организации США. Докладчики из Украины и Польши обсуждали способы раскола единой национальной идентичности русских.

В данном случае объектом было население Юга России, но «региональная идея» обсуждается и в других местах. Такие программы обычно являются лишь прелюдией к действиям в плане того или иного сепаратизма. Так, в начале 2008 г. казаки Нижне-Кубанского казачьего округа грозили отказом от российского гражданства. Они мотивировали это коррупцией в Ставропольском крае, однако для выбора такой формы протеста надо было сначала разогреть «политизированную этничность».

Все эти эпизоды возникают на фоне постоянного давления извне (со стороны США и Евросоюза) с требованием к России расширить права регионов и национальных меньшинств, снизить уровень централизации и «имперских» тенденций. Но эти «инициативы» получают организационную базу и информационную поддержку внутри самой России. Обзор таких программ самого последнего времени дан в литературе.

В июне 2007 г. лидер «Областнической Альтернативы Сибири» М. Кулехов опубликовал на московском интернет-сайте обзор «Доживет ли Российская Федерация до 2014 года?». Автор пишет: «По данным социологических опросов, проведенных в Иркутске и Братске иркутским рейтинговым агентством “Кто есть кто”, за автономию Сибири выступают около 60% опрошенных, за ее государственную независимость – около 25%. На вопрос “кем вы себя считаете – ”россиянином”, “русским” или “сибиряком” 80% ответили – “сибиряком”, и лишь 12% – “русским”. При этом от трети до половины иркутян имеет бурятские или тунгусские корни. Можно вспомнить, что когда-то Забайкальское казачье войско на 80% состояло из бурят, и в его составе были еще “конные тунгусы”». Кулехов считает себя именно сибирским националистом. Это – конструктивистская программа «переформатирования» этнического сознания людей с возбуждением сепаратизма.

Сибиряков, которые уже более полутора веков осознают себя русскими, побуждают искать «бурятские или тунгусские корни» их предков.

Рядом такие же конструктивисты призывают бурят признать себя вовсе не бурятами, а потомками гуннов. В статье «Потомки гуннов – объединяйтесь!» сообщалось: «Гуннский международный фонд – общественно-культурная организация, действующая в Бурятии, выступила с инициативой создания Союза гуннских родов Забайкалья. Члены фонда… считают, что только в Бурятии насчитывается 24 рода, которые ведут свою историю с эпохи гуннского царства». Все это – элементы большой культурно-психологической операции по «разрыхлению» России и созданию множественных очагов сепаратизма. Задача – сделать эту мысль привычной.

Упомянутый выше М. Кулехов «от имени сибиряков» заявляет: «Мы этого [распада России] не боимся… Нас пугают тем, что, отделившись, Сибирь станет частью Китая. Но мы и так колония, нам ли бояться Поднебесной? Это все равно, что тонущего пугать водой». Установки «Областнической Альтернативы Сибири» он излагает так: «Мы не призываем к вооруженной борьбе, партизанщине и тому подобному. Боремся пока в рамках действующего законодательства. Статья 3-я Конституции РФ говорит: “Народ является единственным источником власти”. Другая статья – что международные договоры и соглашения имеют приоритет перед национальным законодательством. А ведь существует резолюция Генеральной ассамблеи ООН № 1514 о самоопределении колониально зависимых стран и народов. Сибирь как колония России имеет право на самоопределение вплоть до отделения».

Заметим, что в работе по разделению России активно участвуют те же политические силы, которые в конце 1980-х гг. трудились над расчленением СССР – «империи зла».

В программном заявлении предвыборного блока «За родное Приангарье», созданного в 2004 г. региональными отделениями СПС и Народной партии, говорилось: «У нас, сибиряков – пенсионеров и предпринимателей, учителей и офицеров – есть общие враги. Это те, кто вывозит заработанный в Сибири капитал за ее пределы. Наша сибирская земля велика и обильна. Пора вернуть эту землю себе!». Несомненно, что интеллектуалы из Союза правых сил прекрасно понимали, что выдвигают демагогический лозунг сепаратистов.

В этой кампании против «реальной» России смыкаются крайности – практически одно и то же утверждают либералы-западники и «русские этнические националисты» разных оттенков. Вот в 2007 г. А.А. Широпаев («публицист, в прошлом – теоретик православного фашизма») пишет: «Имперскому, консервативно-реакционному “русскому фактору” необходимо противопоставить “русский фактор” антиимперский, национально-освободительный. Этот новый русский национализм, обращенный против Империи, западнический и демократический, должен стать идеологическим наконечником “Маршей несогласных”, превратив их в политический таран, способный пробить в Системе любые бреши. У “Другой России” нет иной перспективы, кроме становления в качестве национально-демократического движения по типу прибалтийских народных фронтов начала 90-х, нынешнего украинского “оранжизма” или польского сопротивления времен “Солидарности”… Надо смело ставить вопрос о самоопределении русского народа в России, которое возможно осуществить только через регионализм. Только регионализм способен снять с русских заклятие “имперской миссии” и дать им возможность нормального национального развития европейского типа».

В.В. Штепа («философ и журналист») пишет примерно то же самое: «Разные регионы вообще интересны друг другу именно тем, что они разные. Как справедливо написал Бродский, “мне деревья дороже леса”. Сегодня русским регионам, помимо самоуправления, необходимо восстановить свою уникальную культурную идентичность, раздавленную имперской унификацией. Они вовсе не обязаны замыкаться в пространстве своих “федеральных округов”, но будут устанавливать взаимоинтересные связи на всем пространстве Континента России, да и всего мира. Только такие свободные, прямые обмены способны дать новое дыхание русской культуре, которая пока, по саркастическому замечанию Пелевина, “цветет как плесень на нефтяной трубе”…».

Тот факт, что за последние пять лет сепаратистские организации отказались от тактики публичных действий под собственным флагом, а предпочитают участвовать в общественной жизни в коалициях с другими оппозиционными течениями, вовсе не говорит о свертывании программы.

Она выполняется, согласно учению Грамши, как «молекулярные» действия по подрыву культурной гегемонии образа единой и неделимой России.

Эта работа в значительной мере перенесена в Интернет, и качество ее заметно повысилось. Для операций в сети (как и в терроризме) важна не реальная численность организованных сил, а качество операций и их информационной поддержки. Наличие в этой программе существенной «русской» компоненты значительно усиливает потенциал угрозы. При любом кризисе легитимности центральной власти он будет сказываться.

Важнейшую роль для преодоления сепаратистских настроений играет пропаганда, которая должна осуществляться силами государственной власти. От пропаганды зависит, насколько население будет считать русский язык общеобязательным и важным для изучения, сможет ли реально стать фактором интеграции страны. От пропаганды зависит, насколько высоким будет национальное самосознание русских и насколько представители других народов будут воспринимать русский народ как «старшего брата».

От пропаганды зависит, насколько народы России будут воспринимать себя как единое целое, с уважением инаковости других. В этом плане примечателен опыт СССР. С начала 1930-х гг. советская историческая мифология была нацелена на залечивание национальных ран и обид, накопившихся за время империи и революции, на пропаганду объединяющих ценностей.

Пропаганда осуществляется за государственный счет, в первую очередь, путем государственного заказа на кампании по поднятию престижа русскости. Необходимы постоянные государственные кампании, которые бы создавали положительный образ русских и внушали населению, что русский народ – это не угроза национальной идентичности других народов.

Указанная выше функция осуществляется через СМИ. Для того чтобы у населения укреплялся положительный образ русского народа, необходимо чтобы на телевидении, особенно на национальных языках, постоянно показывались передачи о русской культуре и истории, особенно в связи с исторической судьбой и культурой нерусских народов.

Необходимо сохранение духовного наследия и ценностей русского народа, которые выражены, в частности, в русском народном творчестве.

Для этого требуются государственные гранты распространителям (носителям) русского народного творчества, государственные гранты на исследования русского народного творчества и информационные кампании в СМИ. В целях сохранения духовного наследия народа государству необходимо оказывать материальную поддержку тем, кто его сохраняет: фольклорным ансамблям, сказителям и т. д. Для государства не менее важно иметь полную и достоверную информацию о современном состоянии русского народного творчества, поэтому необходима поддержка ученых-фольклористов на грантовой основе.

Необходимо также, чтобы население знало о духовном наследии русского народа, поэтому государству необходимо оплачивать пропагандистские кампании в СМИ. От СМИ зависит, насколько народы России будут информированы о культурных традициях своих соседей и насколько будет прививаться идея братства народов. Это, в свою очередь, зависит от государственного заказа на передачи по истории и культуре нерусских народов.

От политики в сфере культуры зависит, каким у нерусских народов России будет доступ к собственным культурным ценностям. Для этого необходимо осуществление государственной поддержки творчества нерусских народов и тиражирования классики нерусских народов. От такой поддержки зависит, насколько нерусские народы смогут сохранить свои самобытные традиции. Для этого требуется выделение государственных грантов распространителям творчества нерусских народов, а также на исследования творчества нерусских народов, информационной кампании в СМИ.

Ресурсы сепаратизма в России весьма велики, хотя и находятся в латентном состоянии. Однако программа достаточно важна для антироссийских сил, и эти ресурсы могут быть активизированы в сравнительно короткое время.

Важнейшим объективным фактором, питающим этнический сепаратизм, остается кризисное состояние многих (по сути большинства) регионов с большой долей нерусского населения. Реформа, проводимая в рамках либеральной доктрины, вызвала, помимо экономической депрессии, особенно глубокую культурную травму. Население этих регионов восприняло многие стороны реформы как разрыв договора об общей исторической судьбе, который и был негласным основанием для вхождения в Россию.

Например, для ряда коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока реформа имела катастрофические последствия, она разрушила основные институциональные матрицы их жизнеустройства. Речь идет о 14-ти народах Российской Федерации.

Положение этих народов объясняет Ф.С. Донской: «На всех этапах исторического развития России после ХVI в. коренные малочисленные народы Сибирского Севера и Дальнего Востока выживали благодаря интеграции, т. е. достижению единства и целостности каждого этноса, основанной на национальной взаимопомощи, взаимозависимости с пришлым населением, преимущественно европейского происхождения. Как показывают исследования, постсоветский период характеризуется началом активного процесса дезинтеграции аборигенного населения, т. е. сворачивания на государственном уровне достигнутых за столетия реалий вплоть до непредоставления ему конституционных прав на этническое самоуправление и саморазвитие, резким снижением господдержки здравоохранения, образования и т. д.

Подорвана материальная основа существования аборигенов – традиционные отрасли хозяйства. Их численность занятых в сельском и промысловом хозяйстве по сравнению с 1990 г. сократилась в два раза и более.

Северные села превратились в очаги хронической безработицы. В районах проживания коренных малочисленных народов произошел обвальный спад промышленного производства, строительства, транспорта и связи. Абсолютное большинство этого населения отброшено далеко за черту бедности».

В 1990-е гг. эти народы испытывали тотальное хроническое недоедание. Даже в 2003 г. валовой месячный доход на душу населения в районах проживания этих народов был намного ниже (иногда в два и более раз) стоимости нормативного рациона питания.

Такое отношение государства – важнейший фактор, создающий почву для сепаратизма. Дж. Комарофф обращает внимание на эту сторону этногенеза, провоцируемую отказом государства от выполнения своих функций: «Ничто так не побуждает людей к отстаиванию (или даже к изобретению) своих различий, как осознание ими равнодушного отношения к их трудностям со стороны государства… И совсем не сложно понять, почему, столкнувшись с таким безразличием, меньшинствам столь свойственно подчеркивать и играть на своем культурном своеобразии в поиске средств преодоления собственного бесправного положения».

Пропаганда сепаратизма предваряется интенсивным воздействием на массовое сознание с целью возбудить и соответствующим образом политизировать этническое чувство. Приемы этого воздействия изучены и достаточно подробно описаны на материале разных регионов. Главный из них – мифологизация. Создаются черные мифы о «проклятом прошлом», иногда очень далеком. В образе врага представляется централизованное государство («империя»), а иногда и русский народ и даже соседние народы. Параллельно создается утопия «светлого будущего», которое наступит после «освобождения». Это – механизм совращения, который успешно действует именно при общем возбуждении сознания.

Иногда на этой стадии заинтересованными силами даются обещания предоставить какие-то реальные выгоды (в виде инвестиций, льготного экономического и культурного сотрудничества). Используется и прямой подкуп этнических элит, и мягкий косвенный (стипендии, гранты, поездки).

Сепаратистские настроения этнических элит подогревают деятели Евросоюза. В. Жискар д’Эстен писал в своей книге (2000 г.): «Судьба России на геополитической карте еще не зафиксирована. Ее западная часть явно европейская. Но новый русский национализм, обостренный чувством потери статуса военной супердержавы, не готов отказаться от контроля над своими огромными азиатскими владениями, от Урала и до Тихого океана». Эта «неготовность» России отказаться от Сибири и Дальнего Востока представляется как временное состояние, обусловленное уязвленным державным национализмом.

Благоприятной почвой для сепаратистских настроений является закрепление в Конституции Российской Федерации государственного статуса республик, их права на собственную конституцию, президента, государственный язык и т. д.,

что, кроме того, нарушает положения части 1 статьи 5 Конституции Российской Федерации, утверждающей равноправие всех субъектов Федерации. Вообще, конституционное закрепление национальных языков как государственных на территории каждой национальной республики в современном мире, помимо Российской Федерации, существует только в Эфиопии. Отметим, что наличие в едином административном образовании даже двух государственных языков способно создать правовой и терминологический хаос. Данные нормы должны быть исключены из Конституции Российской Федерации.

Исключительно важным фактором является криминализация общества. На окраинах России преступные сообщества заинтересованы в «сепаратизме наполовину» – в создании серых зон. Это приграничные территории, где ослаблен контроль центральной власти, снижена дееспособность правоохранительных органов, и особенно таможни, коррумпирован госаппарат. Такое положение позволяет организовать трансграничный криминальный бизнес и, в то же время, использовать ресурсы России, действуя на ее территории. «Знамя» и риторика этнического сепаратизма служат при этом важным идеологическим прикрытием и средством сплочения сообществ.

Питательной средой для действия сепаратистов являются два процесса, запущенные реформой, – приватизация и архаизация. Строго говоря, приватизация общенародных достояний и пространств России (СССР) и была важнейшей формой сепаратизма. Она узаконила саму идею отделения каких-то кусков от целостности и сняла фундаментальное табу, которое было важным устоем культуры. На первом этапе (принятие деклараций о суверенитете) было заявлено право коллективного захвата отделяемого от России (СССР) достояния. Последующий шаг к частному присвоению отделенных ценностей этническими элитами сделать было нетрудно. Архаизация превратила большинство населения в низшее, бесправное сословие, наделив элиту привилегиями «новых феодалов». Либерально-буржуазного гражданского общества не возникло, свобода выбора для населения (например, вставать или не вставать под знамена сепаратизма) резко сузилась.

Действия государства по нейтрализации сепаратистских устремлений ведутся в плане подавления, дезактивации и компенсации центробежных сил и факторов, а также в плане выявления, укрепления и создания центростремительных объединяющих сил и факторов.

К настоящему времени удалось преодолеть и в некоторых случаях ослабить и отодвинуть угрозу открытых, в том числе насильственных действий сепаратистов, придать противостоянию характер позиционной борьбы. Это делалось в основном традиционными способами – посредством подавления и умиротворения. Эффективная дезактивация сепаратизма, т. е. поворот массового сознания к лояльности единой России и затем к российскому патриотизму, в достаточных масштабах еще практически и не начиналась.

Принципиальный сдвиг к преодолению сепаратистских тенденций требует разработки и реализации следующих программ:

– гласное размежевание нынешней государственной власти с политическими течениями, которые вели работу по разделению СССР и продолжают аналогичную работу в Российской Федерации. Надо дать историческую оценку сепаратизму как политическому средству и закрыть эту страницу;

– системный анализ проблемы и «штабная игра» с беспристрастной оценкой мотивов и ресурсов всех сил сепаратизма (и его союзников) и противостоящих им сил Российского государства и общества. Составление «карты» очагов сепаратизма в России;

– непредвзятый исторический анализ опыта (успешного и неудачного) Российской империи и СССР по нейтрализации, подавлению и духовному разоружению сепаратизма;

– кампания по подрыву легитимности сепаратизма всех видов в соответствующих «группах риска» российского общества и влиятельных кругах мирового общественного мнения. Создание для этой цели временного коллектива экспертов, творческих и технических работников СМИ, действующего в рамках программно-целевого управления – с оценкой их программ и действий независимыми экспертами;

– подготовка и издание десятка видео-лекций для «ликбеза» по проблемам этнологии, межэтнического общежития, национально-государственного устройства России (и альтернативных моделей), межэтническим конфликтам и сепаратизму. Проведение в регионах учебы государственных чиновников и работников СМИ, связанных с этими проблемами, а затем учебных сборов (совещаний) чиновников высшего звена с участием научного эксперта;

– разработка доктрины информационной войны с сепаратистами в условиях свободы слова, отсутствия цензуры и неэффективности авторитарных методов управления. Отбор мотивированных и способных гуманитариев и журналистов и организация коллектива для ведения контрпропаганды с параллельным обучением и ведением исследовательской работы;

– разработка чрезвычайной программы оздоровления и модернизации социально-экономической обстановки в депрессивных регионах проживания нерусских народов. Создание на внеидеологической основе новых производственных систем с рабочими местами, адекватными культурным и ресурсным условиям регионов. Создание государственной системы оргнабора рабочей силы и декриминализация анклавных рынков труда этнических мигрантов. Программа подготовки отборной части гуманитарной этнической интеллигенции в лучших вузах России;

– общественный диалог представителей верховной власти России в регионах о желаемом «образе будущего» многонациональной России и соответствующей коррекции курса реформ на местах.

Источник: Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования

Лента: Общество

Этнический сепаратизм в России