Лента: Общество

Представляем вашему вниманию главу из новой монографии "Высшие ценности российского государства " "Социальная система как живой организм".

Витальный подход в методологии научного познания

По сей день в науке существует устойчивая традиция дисциплинарной дифференциации на естественные и гуманитарные науки. Гуманитарии в большинстве своем категорически сопротивляются применению в их сфере методологий естественнонаучных дисциплин. В свою очередь естественники склонны вообще отказывать гуманитаристике в праве считаться наукой. Между тем научная методология для процесса человеческого познания едина. Различие методов и приемов применяемого исследовательского инструментария не опровергает универсальности принципов организации науки.

Ставший знаменитым довод Г. Риккерта о том, что в отличие от характерной для естественных наук методики «генерализации» (познания явлений на основе их повторяемости) гуманитаристика (в частности, история) оперирует идеографическим методом (феноменологической индивидуализации), легко опровергается на многочисленных примерах. Та же историческая наука может представить широкий перечень исследований, построенных на выявлении циклических закономерностей и трендов. Каждое событие, бесспорно, неповторимо в своей исключительности. Однако, выявляя сущность каждого из них, отделяя частности в событийном ряду, как правило, можно обнаружить некие закономерности. В то же время и в естественных науках имеют место факты феноменологической специфичности, измерительных погрешностей, неполноты описания, разовых явлений. Начиная редчайшими космогоническими явлениями и заканчивая разовыми экспериментами типа взрыва 50-ти мегатонной бомбы.

Как правило, первое явление, фиксируемое как откровение нового знания, в естественной науке имеет разовый характер. В этом смысле естествознание столь же генерализировано, как и предметно индивидуализировано. Задача, стоящая и перед гуманитариями, и перед естественниками, является общей и заключается в отделении случайного от сущностного, в переходе от эксцесса к системе.

Ввиду единства научной методологии следует переосмыслить подходы к основному объекту гуманитарно-социальных исследований – обществу. Последовательное дистанцирование от привлеченных в гуманитаристику публицистических, художественных интенций, экзистенциальных озарений и религиозных откровений выводит науку на понимание социума как особого живого организма. Предлагаемый авторами витальный подход позволяет приблизить гуманитаристику к канонам строгой научности, добиться методологического синтеза (синергии) естественных и гуманитарных дисциплин. «И если, – предрекал в свое время Л.Н. Гумилев, – историк или этнограф встанет на этот путь, он получит столь же блестящие перспективы, какие уже имеют биологи, геологи и географы».

Витальные основания национальной идеи

Традиции применения витального, или как его еще называли в предшествующих работах, организменного, подхода к социальным феноменам исторически формировались в рамках цивилизационного и этнологического дискурсов. Функционирование локально-исторических культур уподобляли жизнедеятельности живых существ О. Шпенглер и А.Д. Тойнби, Н.Я. Данилевский и П.А. Сорокин. Культурно-исторические общности, согласно Н.Я. Данилевскому, развиваются исключительно в плоскости видового биосоциального существования. Особая историческая миссия народов связывалась со степенью их «жизненной силы». Однако положение о биосоциальной организменной природе цивилизаций в дальнейшем цивилизационном дискурсе практического развития не получило. Уподобление цивилизаций живым системам было сродни метафоре, красивой аллегории, что конечно же не является атрибутикой научного подхода. Между тем речь идет о новом понимании форм живой природы.

Более жесткая объяснительная связь общественных феноменов с витальными принципами существования получила развитие в ряде направлений анализа природы этноса. Для российской научной общественности в наиболее системном виде данный подход был представлен в трудах Л.Н. Гумилева. Однако этнологический дискурс ограничивался, как правило, применением организменной теории только к двум компонентам государственности: народонаселению и территории, оставляя вне поля рассмотрения третью составляющую – сферу властного управления. Ввиду этого управленческий потенциал полученных выводов оказывался неочевидным. В предлагаемом авторами подходе витальные принципы распространяются и на государство в его узкофункциональном понимании. Исключение из топологии организма государственности любого из трех проявлений государственного бытия является фатальной деформацией его видовой анатомии.

Выдвигаемый подход основывается на предположении о том, что цивилизации устойчивы в своей идентичности и эта устойчивость определяется их витальной природой.

Цивилизации в авторском понимании это не только фиксация культурных различий народов (это существенно, но вторично, инструментально), но и вырабатываемые тысячелетиями фундаментальные особенности жизни сообщества людей, в том числе такие, как ценностные поведенческие мотиваторы, которые и составляют основу идентичности, различий цивилизаций.

В этом смысле можно говорить о своеобразных социальных цивилизационно-ценностных генетических кодах, сходных по существу с биологическими кодами живых организмов, но «программирующих» и управляющих не только биологическим, но и социальным, социализированным поведениием человека и его сообществ. И если достоверно известно, что в биологическом случае генетические мутации приводят к уродствам и гибели организма, то ровно так же попытки вторжения в социальный цивилизационно-ценностный генетический код приводят к не менее опасным последствиям. Как и в биологической природе, в цивилизационном поле действуют аналоги принципов наследственности (это культурное закрепление, традиции), нескрещиваемости, ареальных условий обитания, хотя конечно и существенно усложненные, частично модифицированные.

В чем состоят особенности цивилизаций по отношению к себе подобным? Социально-генетические различия включают в себя такие причинно-следственные обстоятельства или факторные компоненты, как этничность, конфессиональность, гражданственность, язык, культура, традиции, устои, уклады, территория, общность исторической судьбы, коллективная память, климат и т. д. Сказываются они и проявляют себя в рефлекторной и социально-поведенческой культуре, психологии, ментальности, социально-экономических моделях государства (степень автаркийности, этатизма и т. п.).

Каждый орган единого организма жизненно необходим для его функционирования. Цивилизации подобны экосистемам, искусственное вторжение в которые необратимо приводит к их разрушению.

Каждый организм может и должен развиваться. В этом смысле консервация цивилизаций имеет для них гибельные последствия. Однако, если развитие подменяется мутагенезом, это может быть в прямом смысле смертельно опасно (российский пример ярко говорит об этом).

Национальная идея, как ценностный концентратор, в таком подходе рассматривается не традиционно – в виде некоей умозрительной конструкции, а в качестве жизненно важной функции сложного социального организма. В этом смысле ее определение есть не вопрос субъективного выбора, а жесткое диагностирование видовой специфики исследуемого национального государства. По аналогии с живыми системами вторжение в социальный цивилизационно-ценностный генетический код государства, выражающееся, в частности, в имплементации иносистемных идеологем, приводит, как и при генетических мутациях в биологическом мире, к уродствам и гибели организма.

Онтогенез и социогенез

Мысль о подобии законов развития человеческих сообществ законам жизнеосуществления человека как биологического вида высказывалась многими мыслителями в прошлом. Освальд Шпенглер уподоблял процесс онтогенеза фазам развития идентифицированных им локальных культурно-исторических типов. Каждый из них, согласно немецкому философу, проходит стадии рождения, детско-юношеского взросления, зрелости, старения и смерти. В этом смысле им собственно и провозглашался «закат Европы». Другое дело, что продолжительность жизни (этого не учел О. Шпенглер) может быть увеличена искусственным образом. Качество медицинского обслуживания для отдельно взятого человека тождественно качеству государственного управления для социума в целом.

Гениальные шпенглеровские догадки имели эвристический характер. Они формулировались в качестве ассоциаций, не будучи подтверждены реальными феноменологическими рядами, соотнесением известных биологических и социальных ритмик. В настоящем исследовании делается попытка верифицировать имеющиеся сведения именно этого рода.

Триада базовых потенциалов существования

Триадный подход к определению фундаментальных оснований существования страны – через территорию, народонаселение, государственное управление – может быть, с некоторыми оговорками, применен в качестве универсальной характеристики живых систем.

Аналогом территории страны в животном мире служит ареал обитания. Он может расширяться при высоком силовом потенциале соответствующей видовой популяции и сужаться при ее болезненном состоянии. Однако при этом масштабы распространения задаются естественными границами ареала, за пределами которого активное биологическое существование вида невозможно. Так же и территория страны. Существуют естественные пределы территориального расширения. В то же время сужение территории может дойти до точки ее полного исчезновения, означающего гибель соответствующего государства. Помещение животного за пределы заданного биологического ареала может обернуться для него гибелью. Первым симптомом ареальной несовместимости становится прекращение размножения. Общеизвестно, например, что животные в неволе не размножаются. А человек, как он реагирует на перемещение в чужеродную среду? Человеческие способности к адаптации, безусловно, гораздо выше.

Однако чувство психологического дискомфорта (осознанного или неосознанного), выражающееся в различных социальных или ментальных девиациях при смене территории проживания, обнаруживается и у человека. Рождаемость за рубежом резко снижается вплоть до нескоро происходящей переадаптации. Хотя иногда она не достигается.

В этом смысле понятие «родина» содержит не только моральное, но и организменно-бытийное значение. Витальные основания имеет и чувство ностальгии.

Не случайно поэтому, что инородцы проявляют особую активность едва ли не во всех революциях. Ощущение средовой дискомфортности деятельно конвертируется у человека в революционный протест, нерефлексивное стремление к перестройке действительности. Для подтверждения указанной психологической реконструкции достаточно привести данные по этническому составу партий. В партийных организациях (особенно в руководстве) консервативно-охранительской направленности удельный вес национальных меньшинств устойчиво ниже, чем в партиях революционно-преобразовательской направленности.

Для примера целесообразно взять статистику национального состава по Партии социалистов-революционеров, как организации не просто оппозиционной, но практикующей радикальные террористические методы борьбы с режимом. Обнаруживается явная диспропорция между участием представителей национального меньшинства в партийной деятельности и их удельным весом в населении Российской империи. Характерно, что диспропорция резко возрастает при переходе к анализу состава экстремистски ориентированных структур, таких как эсеровская Боевая организация. «Примерно таким же, – отмечает видный исследователь эсеровского движения М.И. Леонов, – было положение в “верхах” РСДРП.

Большую роль играли евреи и в руководстве партии кадетов, значительно меньшую – Союзов 17 октября и русского народа». Речь, понятно, здесь идет не о «еврейском заговоре», а об объяснении объективных психологических мотивов участия евреев в революции (рис. 1.2.1).



Территория, как жизненно необходимое условие существования социума, согласно витальному подходу объективно тяготеет к сакрализации. Наиболее концентрированным ее ценностным выражением является понятие «Родина». Любовь к ней есть не проявление сентиментальности или казенного псевдопатриотизма, а поистине инстинктивного (но уже не в биологическом, а в социально-витальном смысле) охранительства. Размывание же патриотических настроений, напротив, объективно ведет к ослаблению живой системы.

Второй составляющей формирования живых систем является сама биологическая популяция, совокупность особей. В случае человеческого сообщества это «народонаселение». Поведение животной популяции задано биологической программой вида. В отличие от него существование человеческого сообщества двухосновно. Наряду с биологическим оно содержит социальный компонент, что позволяет характеризовать народонаселение как социализированный квазибиологический феномен.

Понятие «народ» в большей степени связано с социальным измерением, «население» – с биологическим, тогда как «народонаселение» выражает их синтезированное нерасщепляемое единство.

Примерно об этом же говорит сформулированное В.И. Вернадским учение о биохимической энергии живого вещества. Введение понятия ноосферного уровня жизни связано со стремлением создать методологический подход к интерпретациям и познанию феномена социальности. Данный уровень в структурировании живых систем связывается
с самим функционированием популяции (человеческого сообщества). В соответствии с двухосновной биосоциальной природой социума ценности на этом уровне функционально применительны к охранительству двух сфер бытия: жизни в ее биологическом видовом проявлении (например, ценности демографического воспроизводства) и жизнеобеспечения посредством различного ряда социальных интеграторов (например, ценности традиции).

Ориентация на жизнь в коллективистском или индивидуумном проявлении есть, таким образом, выбор истинных ценностей. Концепты же, направленные на подрыв жизненных оснований, такие как, например, ограничение рождаемости, являются в витальной парадигме ценностно ложными.

Ценность популяции в живой природе выше ценности особи. Соответственно, и в человеческом сообществе, при корректировке данного положения с позиции социального гуманизма, коллективистские ценности должны быть логически (а вовсе не политически, как обычно это понимается) признаны более факторно (т. е. ценностно) значимыми в сравнении с индивидуумными ценностями. Права человека, в их современном абсолютизированном понимании, не могут быть поставлены выше традиции национальной солидаризации, если сохраняется задача максимизации жизнеспособности системы.

Третий уровень организации человеческого сообщества – управленческий – также имеет аналог в живой природе. И в животном мире некоторые прообразы управления обнаруживаются в характере взаимоотношений вожака и стаи, коллективного поведения стаи. Протосоциальность есть в поведении целого ряда «коллективных» животных, например пчел, муравьев и т. п.

Способность полномерного управления живой системой дает человеку наличие сознания. Управленчески потенциал живых систем может быть как усилен, так и ослаблен.

По мере исторического развития фактор управления приобретает все более весомое значение в иерархии факторов, важных для существования человека. Ввиду имманентной связи управления с наличием сознания единое управление (государственное управление) как общественный феномен закрепляется в качестве ценности. Отсюда непреходящая ценностная значимость объективно укрепляющих управленческий потенциал религиозного сознания, национального сознания, исторического сознания и т. п. Напротив, идеи, направленные на подрыв управляемости живой системы, должны быть в витальном подходе квалифицированы как антиценности. Например, в качестве таковой следует квалифицировать концепт неограниченной дерегуляции экономики, переход от ее управляемости к своеобразному рыночному саморегулированию. Если оценивать данную либералистскую идеологему с точки зрения рассмотрения общества в качестве живой системы, то ее инволюционная направленность представляется очевидной.

Исторические провалы социальной евгеники

Попытки генного инжиниринга в отношении цивилизационно-ценностного генокода могут быть столь же опасны и безнравственны, как и в некоторых опытах биологической генной инженерии. Предпринятые исторически попытки выведения новой «породы» человека окончились, как известно, провалом. Нет оснований полагать, что они будут успешны и в будущем.

Возможное объяснение истоков генного инжиниринга лежит в противопоставлении цивилизационных принципов «гонии» и «ургии». Традиция «гонии» – рождения – подразумевала сакрализацию природы и родовой (в широком понимании – национальной) преемственности. Ургийность секулярного общества соотносилась с архетипом человека – преобразователя. США стали наиболее адекватным историческим воплощением принципа ургийности. Гонические категории: «род», «природа», «народ», «родина» – в ургийной культуре не особенно ценятся.

Одномерная материальная парадигма мира в эзотерике соотносится с выведением новой породы человека – голема. Големическая природа есть материальный субстрат. В отличие от человека божественного создания у голема отсутствует духовная составляющая.

Согласно еврейским фольклорным преданиям голем представлял собой оживленного магическими средствами глиняного великана. Он выступал как онтологический антипод Адама. По преданию Альберту Великому удалось изготовить голема. Но тот был разрушен Фомой Аквинским, усмотревшим в его создании вызов Богу. Можно утверждать, что современная западная система миростроительства по своей культурно-антропологической направленности големична. Под лозунгом свободы личности осуществляется ее освобождение от высших духовных нормативов. Дух, как изначально заложенный Богом компонент человеческой природы, у современного западного человека все более атрофируется. Реализуется глобальный проект антропологической инверсии.

Исторически, в виде различных идейных модификаций неоднократно предпринимались попытки концептуального обоснования целесообразности цивилизационного «генного инжиниринга». Манифестировалась такая идея, как создание человека «нового типа». Перечень наиболее известных концептов социальной евгеники выглядит следующим образом:
− социальные теократические утопии древнего мира и средневековья (легизм, платонический «Прекрасный город», «Город Солнца» и т. п.);
− просветительская доктрина «разумного эгоизма»;
− локковский концепт — «человек, как белый лист бумаги»;
− смитовский «экономический человек»;
− советская идеологема нового человека (работники идеологического фронта — как инженеры человеческих душ);
− ницшеанский сверхчеловек;
− национал-социалистская евгеника;
− теософская «пятая раса»;
− маоистская культурная революция;
− общество «новых кочевников»;
− теория постчеловека.

В случаях, когда дело доходило до практической реализации евгенических концептов, это всякий раз оборачивалось кровавыми потрясениями для человечества. Обнаруживший высокую жизнеспособность старый «цивилизационный человек» подвергался насильственной перековке. Когда же выяснялась ее бесперспективность, идея перевоспитания замещалась тривиальным геноцидом. Все реализуемые с античных времен социально-евгенические эксперименты закончились провалом. Конструируемый «новый человек» быстро сходил со сцены.

Существующая современная версия глобализма может быть охарактеризована именно как очередная модификация социально-генной инженерии. Применительно к России речь идет именно об эксперименте генного инжиниринга. Следуя логике реализуемой с 1990-х гг. политики, страна либо превратится в цивилизационно маложизнеспособного мутанта, либо окажется умерщвлена.

Показательно в этой связи признание одного из главных теоретиков российских реформ американца Д. Сакса о бесперспективности применения в них универсальных для западной цивилизации схем: «Мы положили больного на операционный стол, вскрыли ему грудную клетку, но у него оказалась другая анатомия». Другими словами, неправильная хирургическая метода обернулась тем, что пациент едва не был зарезан. Россия не может вписаться в систему Нового мирового порядка в силу своего цивилизационного своеобразия — «у нее другая анатомия». В том числе иная жинеобразующая аксиология.


Источник: "Центр проблемного анализа и государствеено-управленческого проектирования"