"Стратегия 2020". Неужели правительство будет это реализовывать?

Не прошло и года с лишним, как гора родила мышь. В январе 2011 года премьер-министр России В.В.Путин обратился к российской науке (после соответствующего предложения руководителя Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) В.А.Мау и ректора Высшей школы экономики (ВШЭ) Я.И.Кузьминова) с просьбой выработать предложения по коррекции так называемой «Стратегии‑2020». Речь шла о постановлении правительства 2008 года, в котором оно утвердило программу социально-экономического развития России до 2020 года. Но тогда случился казус: документ умер из-за кризиса. Однако входящий в новый цикл ответственности за страну Путин вернулся к этому документу.

Так вот, «гора» — это действительно гора, потому что возглавили проект ректоры двух крупнейших вузов. РАНХиГС при президенте РФ объединяет более 60 филиалов по всей стране и учит, в частности, госслужащих. Мощным университетом является и ВШЭ. РАНХиГС вместе с ВШЭ выдали документ, который называется «Новая модель роста — новая социальная политика». 864 страницы. Он передан в правительство, и все с содроганием ожидают: что же правительство будет делать с этим? Неужели оно будет это реализовывать в жизнь? Эксперты Центра проблемного анализа и государственно-упавленческого проектирования проанализировали этот документ и его перспективы (запись обсуждения доступна на сайте Центра в «Видеоблоге»)

С.Г.Кара-Мурза: Авторы «Стратегии 2020» мыслят категориями классового подхода

По-моему, гора родила волка с явными признаками бешенства. Каждый, у кого есть семья и кто отвечает за нее, обязан этот документ прочитать.

Документа с более хладнокровным и циничным презрением к истине и с таким тоталитарным мышлением я не помню с начала 1990‑х годов. Впервые наши реформаторы открыто выложили свой протокол о намерениях и откровенно говорят о том, во что они хотят превратить страну. Даже Б.Н.Ельцин и Е.Т.Гайдар так откровенно не изъяснялись.

Приведу лишь несколько тезисов из этого документа. Утверждается, что Россия преодолела кризис 1990‑х годов и демонстрирует впечатляющие успехи. Но это ложная трактовка. Ни трансформационного кризиса 1990-х, ни проблемы бедности Россия не преодолела. Более того, эти проблемы и порожденные ими угрозы встают в полный рост только сейчас, когда подходят к концу запасы советских ресурсов. Годовой прирост ВВП в 2000-е годы был более медленным, чем в 1980-е, а тогда требовали сломать советскую экономику, потому что этот рост считался недостаточным.

Главный тезис авторов стратегии: новая модель развития предполагает ориентацию на постиндустриальную экономику, «экономику завтрашнего дня», в основе которой лежат сервисные отрасли. Такая ложная и демагогическая цель поставлена перед страной. Ложная потому, что постиндустриальная экономика — это гипериндустриальная экономика, а не экономика деиндустриализованной страны. Нам нужно восстановить «экономику сегодняшнего дня», провести новую индустриализацию после разгрома, устроенного стране реформаторами.

В документе обозначена и еще одна ложная цель — движение от экономики спроса к экономике предложения (этим благозвучным словосочетанием заменяется термин «общество потребления»). То есть сейчас, когда основная часть населения не получает минимума жизненных благ, предлагается не отвечать на спрос страны, а давать предложение — предложение изобилия и финтифлюшек для среднего класса.

Только высокий уровень конкуренции может создать реальный спрос на инновации, утверждается в стратегии. То есть предлагается ликвидировать остатки солидарности в обществе и перейти к обществу конкуренции. Однако инновационная активность всегда наблюдалась на выходе из кризиса именно в солидарном, в сплоченном обществе: так было и в США после Великой депрессии, и в СССР в 1930‑е годы, так было и в Японии. Только так можно вытянуть страну из кризиса.

Авторы мыслят в терминах классового подхода. Главным потребителем экономических ресурсов должен стать так называемый креативный класс. Совершается диверсия в сфере сознания, ведь более нелепой цели невозможно было придумать. Последние социологические исследования показали, что на вопрос о том, кто может провести модернизацию страны, большинство ответили: рабочие и крестьяне. Те, которые могут трудиться, а не креативный класс, который изобретен для офисов.

В.Э.Багдасарян: «Стратегия 2020» — это антипутинский документ, по всем основным положениям он вступает в жесткий диссонанс со статьями Путина

Французский дипломат Ш.М.Талейран сказал ставшую знаменитой фразу о Бурбонах: «Они ничего не поняли и ничему не научились». А поняли ли что-либо наши российские либеральные бурбоны? Представленный документ мало чем отличается от того, что было летом. А между тем по отношению к лету многое принципиально изменилось в стране. Не Д.А.Медведев, а Путин избран президентом. Был провал «Единой России» на выборах. Были статьи Путина с иной позицией, нежели та, которая обозначена в «Стратегии‑2020», и если иметь в виду выборы, народ проголосовал за то, что было изложено в этих статьях.

А кто вообще победил на выборах? В «Стратегии‑2020» как будто программа М.Д. Прохорова изложена. Это и не удивительно, если посмотреть, как голосовала Высшая школа экономики. Она (судя по общежитиям) голосовала не за Путина, а за Прохорова.

Мой тезис: «Стратегия 2020» носит антипутинский характер. По всем основным положениям она вступает в жесткий диссонанс со статьями Путина.

У Путина ничего не сказано о постиндустриализме, но говорится о другом: о новой индустриализации. Деиндустриализация 1990‑х годов расценивается как ошибка и бедствие. В «Стратегии‑2020» постиндустриализм заявлен как исходная модель, именно на этом основании выстраивается концепция документа.

Путин делает ставку на развитие промышленности, выделяя ключевые направления, среди которых авиация, атом, космос и т.д. В «Стратегии‑2020» главными сферами развития названы медиа, дизайн, экономика впечатлений. Вместо реальной экономики предлагается строить экономику впечатлений.

В статьях Путина подчеркивается важность развития оборонно-промышленного комплекса. В стратегии же вообще ничего не сказано о таком важном сегменте. Понятно, почему: ОПК не может развиваться без участия государства, а авторы корректировки «Стратегии‑2020» выступают за сокращение государственной доли в экономике.

В стратегии заявлено, что экономика держится на креативном классе, а Путин (впервые, может быть, после распада СССР) апеллирует к рабочему классу: «Страна наша всегда, особенно в трудные времена, опиралась на крепкое плечо горняка и металлурга», — заявил он на одном из митингов.

Путин говорит: необходимо регулировать рынок труда, в том числе сферу зарплат. Как откровение звучит его признание того, что чистого рынка, не регулируемого государством, не существует. А что в «Стратегии‑2020»? Требование сократить вмешательство государство в рынок труда, минимизировать его присутствие. Бюджетный сектор, мол, очень большой в России, его нужно сокращать.

Путин выдвинул тезис, один из тех, что прибавили ему голосов: повышать пенсионный возраст мы не будем. В стратегии говорится о прямо противоположном: необходимо к 2030 повысить возраст ухода на пенсию.

План разверстки социального государства намечает Путин. В стратегии ничего об этом не сказано. И снова понятно, почему: социальное государство предполагает госрасходы, присутствие государства в экономике, как в странах Европы, где доля государства в ВВП является самой большой в мире.

В публикациях Путина поднимается проблема серьезных издержек, вызванных миграцией. Ставится вопрос о целесообразности барьеров для разумного ограничения миграции. В «Стратегии‑2020» говорится о другом: о положительной роли миграции, о ставке на будущий миграционный приток.

Возьмем тему внешнеполитического позиционирования России. Лейтмотивом в статьях Путина проходит утверждение об угрозе со стороны Запада и США и необходимости переориентации на Восток. В стратегии же, наоборот, взят ориентир даже не на Европейский союз, а на США. А главной угрозой для страны объявлены не США, как у Путина, а Китай. Путин же говорит о «китайском ветре» в «парусах нашей экономки». В стратегии ничего не сказано об Иране, тогда как для Путина это один из главных партнеров. В Латинской же Америке партнером России корректоры назвали не Венесуэлу, как Путин, а Чили.

Резюмирую. После выборов начинается новая фаза борьбы. От прямого публичного столкновения она переходит в кабинеты. Либеральные бурбоны хотят реставрации системы капитализма. Власть, к сожалению, не читает документов больше трех страниц. Но все же ей необходимо почитать, под чем она подписывается, не представляет ли этот документ угрозы для самой власти.

В.Н.Лексин: Нужно преодолеть себя и прочитать этот текст

В отличие от предыдущей версии «Стратегии‑2020», этот документ хорошо составлен и структурирован: каждый раздел содержит основные выводы и рекомендации, далее идет их обоснование и таблицы с массой разного рода показателей, призванных подтвердить основные тезисы.

Я бы не считал это документом, заслуживающим памфлета. Относиться к нему надо гораздо серьезнее. Его писали люди неглупые, тысяча профессионалов. Они так видят окружающий мир и себя в этом мире. И они явили нам откровенный протокол о намерениях.

Я проанализирую две главы из этого документа: главу 6 «Реформа пенсионной системы» и главу 23 «Реальный федерализм, местное самоуправление, межбюджетная политика».

По поводу реформы пенсионной системы прошло много дебатов. Повышать ли возраст выхода на пенсию? Да, повышать — это одна из концептуальных позиций документа. Между тем, реформа затрагивает интересы наиболее уязвимой, наименее социально защищенной части людей. Любопытный комментарий дал первый зампреда Банка России А.В.Улюкаев: он заявил, что государственный Пенсионный фонд не нужен, вместо пенсий должны выплачиваться пособия, а накопительная пенсия должна быть добровольной. Кроме того, он призвал вернуться к так называемой межпоколенческой солидарности внутри семьи, когда старших содержат дети.

Теперь другая глава — «Реальный федерализм, местное самоуправление, межбюджетная политика». Все пространственное развитие России в ней сводится к укреплению федеративных отношений, к укреплению институтов местного самоуправления и межбюджетной политики.

А теперь – внимание: среди мер пространственной политики названо: стимулирование развития тех территорий, где концентрируется население; инфраструктурная поддержка городских территорий, которые подтвердили способность быть центрами; развитие транспорта, связывающее крупнейшие города страны; управляемое сжатие периферийных территорий (то есть 99,2% территорий всей страны), отказ от масштабных федеральных проектов на малонаселенных территориях (то есть на этих самых 99,2%) за исключением ограниченной поддержки отдельных высокоприбыльных сырьевых проектов. Эта глава 23. В ней — квинтессенция всего документа. Это особе видение мира и будущего нашей страны, и оно сейчас предлагается правительству.

Между тем, для редакторов документа нет проблемы расселения как таковой. Сельская Россия в документе отсутствует. Нет никаких представлений о территориальной справедливости (а ведь сейчас существует гигантская социальная дифференциация по территориальному признаку). Ни слова не сказано об отсутствии мест приложения труда, а это важнейший вопрос существования страны и каркас расселения и т.д.

Документ демонстрирует иное, чем у большинства граждан, отношение к стране. Это главный пафос документа, но и главная его уязвимая точка.

Желательно, чтобы люди преодолели себя и наконец-то прочитали этот большой текст. Он распадается на небольшие главки, которые вполне доступны для ознакомления.

С.С.Сулакшин: Этот документ не предназначен для исполнения, это политический манифест диверсанта

Кипит возмущенный разум при чтении «Стратегии‑2020». Это манифест по уничтожению страны. Назвать его манифестом диверсанта, наверное, было бы самым безобидным.

Пресса раструбила, что появился научный документ, беспрецедентный для всей истории российской науки. Я вас прошу, господа журналисты, не оскорбляйте российскую науку, не оскорбляйте российских ученых, которых еще до конца не вытравили либеральным, постмодернистским и абсурдистским дустом. Над документом трудились около 600 экспертов, много уважаемых и достойных исследователей. Мне довелось работать в одной из экспертных групп, и схема была такова: восседают В.А.Мау и Е.Г.Ясин и обобщают итоги заседания (я цитирую): «Ну что, поговорили очень интересно, но в итоговом документе будет это, это и это». Получился документ имени трех человек: Мау, Ясина и Кузьминова. Он скорее вненаучный, контрнаучный, псевдонаучный, какой угодно, но к науке имеет отношение весьма отдаленное и не выдерживает никакой критики.

Как методолог, занимающийся проектированием документов, связанных с задачами государственного управления, возражу В.Н.Лексину: никакой даже минимально требуемой структуризации в «Стратегии‑2020» нет. Нет даже понимания того, что такое стратегия.

Стратегия — это, конечно же, нечто, имеющее отношение к планированию развития. Должны быть основные цели развития и методы их достижения. Раздела о целях и методах в «Стратегии‑2020» вы не найдете.

Не найдете и такой необходимой части, как описание стартового состояния сферы управления (есть только эпизодические отсылки, имеющие, как уже отметили мои коллеги, мало отношения к действительности и представляющие апологию либеральной доктрины).

Не найдете проблемной постановки, потому что нет цели и нет стартового описания, а только оно может идентифицировать проблемы. Никакой задачи, которую надо решить, разыскивая способ устранения данных проблем, нет. Есть абсурдизм, методологическая беспомощность, разрушительность и нелепость.

Задач не поставлено, значит, государственно-управленческих решений не существует. Существуют развилки, сценарии. Их ресурсного обеспечения, календаря их исполнения, исполнителей — ничего этого нет. Этот документ не предназначен для исполнения. А если кто-то и захотел бы его исполнить, то просто не смог бы. Это действительно политическая провокация, манифест, который испытывает Путина и правительство, ищет слабину, ищет возможность радикализровать либерально-космополитическую доктрину.

Приведу несколько цитат (замечу, что если бы аспирант принес мне такое, я бы просто выгнал его из кабинета).

«Новая модель роста – новая социальная политика». В Киеве дядька, а в огороде бузина. Если мы о модели роста говорим, то при чем тут социальная политика? Она всегда была расходной частью. Конечно, в экономическом отношении социальная политика направлена на то, чтобы поставлять кадры, поставлять через научный сектор инновации. Но в тексте стратегии говорится прямо противоположное. Нет заявлений о помощи бедным. Наоборот, появляется концепт креативного класса, представляющий собой новый расизм, а новая социальная политика призвана создавать для этого класса комфортные условия с более высоким социальным стандартом, но при этом не забывать и борьбе с бедностью.

То есть креативный класс достоин более высоких стандартов, но поскольку остается довольно серьезный вызов социальной стабильности, надо подкормить и всех остальных. Быдлу – быдлово, а креативному классу – более высокие социальные стандарты. Это расизм.

Какова цель стратегии? «Новая модель разрабатывается, когда «и цели социально-экономического развития, и его условия выглядят совсем иначе, чем они выглядели после предыдущего кризиса — 1998 года». Вот это заявка! Значит, с 1998 по 2012 год цели у страны были одни, а сейчас они совершенно другие.

Следующее: попытаемся эти цели нащупать. «Тогда перед страной стояла задача (простите, вы о целях как желаемой характеристике развития говорите или о задачах как о препятствии, которое надо преодолеть на пути к цели?): в экономическом плане — выхода из трансформационного спада, а в социальном — преодоления бедности, которой было охвачено более трети населения страны. Теперь задача — в выходе на траекторию устойчивого и сбалансированного роста (а это, замечу, на самом деле цель, конечно) в целях модернизации и догоняющего развития, перехода к инновационной стадии экономического развития и создания соответствующей ей инфраструктуры постиндустриального общества». Оказывается, цель — выход на траекторию роста в целях модернизации догоняющего развития.

«Для реализации стратегических целей России необходим не просто экономический рост, но достаточно высокие его темпы». Только что мы выяснили, что стратегической целью является рост, и для ее достижения, оказывается, необходим рост. Вот вам важнейшая исходная посылка для всего документа. И этот абсурдизм пронизывает всю работу.

Еще пара примеров.

Упрекается предыдущая модель экономического роста в связи с тем, что она, как пишут авторы, была связана с быстрым ростом внутреннего спроса. Совершенно очевидно, что рост российской экономики был связан с внешним спросом на энергоресурсы: он обеспечил 50% дохода бюджета, 76% экспортных статей. Какой уж тут внутренний спрос? Абсурдизм в том, что доходы от экспорта, оказывается, снижают темпы экономического роста, повышают инфляцию и безработицу. При этом те же авторы говорят, что нужно создать привлекательный инвестиционный климат, чтобы в страну шли деньги, но приход денег увеличит инфляцию…

А ведь раскрывается этот парадокс просто: приток денег увеличивает инфляцию лишь тогда, когда они не инвестируются в развитие, не капитализируются в основных фондах, а идут на потребление, на внутренний спрос, на прожираловку.

Вызовом, говорят редакторы документа, является высокая зависимость от конъюнктуры внешнего рынка, и правильно говорят. Кризис 1998 года показал, что наша экономика утратила свой суверенитет. Согласен, подписываюсь под их выводом. Но рядом-то написано, что центральная задача — расширение секторов экономики, ориентированных на внешний спрос!

Слишком много в «Стратегии‑2020» примеров такого рода абсурдизма. Можно сделать вывод, что это политический манифест диверсионного типа с манипулятивным содержанием. Деловой климат, инвестиционная привлекательность, креативный класс и т д., и т.п. Понавешаны словечки как клюква.

Этот «документ» ставит несколько вызовов.

Вызов номер один. Неужели российский интеллект и наука окончательно утратили возможность разработать для власти научно-экспертные проекты?

Вызов номер два. Неужели Путин и новое правительство воспримет это как серьезный документ и начнет с ним работать?

Вызов номер три. Если верны два первых предположения, то угроза существования России приближается к 100%. На кону страна.

Источник: "Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования"

Лента: Общество

"Стратегия 2020". Неужели правительство будет это реализовывать?