Лента: Общество

Что в мире? Очередной Давос, в котором единственная сенсация – отсутствие китайской делегации. И дальнейшее давление «мирового сообщества» на Иран и Сирию. У нас – избирательная кампания. Тактика ее уже более или менее понятна. А именно: во-первых, резкое как будто расширение информационного поля. На экранах вдруг появились фигуры «несистемной» оппозиции, возникли дебаты и дискуссии с участием новых-старых лиц. И, во-вторых, параллельно с этим – изобилие тщательно выстроенных даже не телепередач, а неких саг, сказаний о великих деяниях тех, чьи фигуры, на фоне некоей предвыборной суеты претендентов, должны выглядеть абсолютно убедительно, исторически обоснованно и, без преувеличения, монументально.

Особенно прозрачно именно на эту тактику (в общем-то, вполне типовую, дополненную теперь лишь некоторым приоткрытием эфира для ранее ограниченных для демонстрации, но по существу, тем не менее, «классово своих» лиц) указывает новая телепередача на Первом телеканале «Гражданин Гордон». Кто видел, просто не мог не обратить внимание на нескрываемое демонстративное презрение ведущего к участникам передачи – представителям политических партий и их, в его понимании, бесплодным и бесперспективным потугам. При том, что задача ведущего – имея в виду хорошего, квалифицированного ведущего – создать нормальную деловую и взаимно доброжелательную атмосферу, структурировать дискуссию, вести ее к возможности каких-то логических выводов, а не прерывать ее и уводить на что-то второстепенное каждый раз, когда какая-то логика возникает, это, надо понимать, высоким профессионалам с общероссийского Первого телеканала неизвестно…

К слову, коли уж заговорили про телевидение (но на этом про телевидение и закончим), нельзя не упомянуть продолжение дискуссий между Кургиняном и Сванидзе на государственном телеканале. Должен отметить, что последняя дискуссия была во многом знаковой. В частности, с моей точки зрения, заслуживает внимания четко продекларированная позиция стороны Сванидзе, высказанная бывшим шефом «Коммерсанта» Васильевым, что разрушение СССР было «офигительным», а также и ее дальнейшее развитие – что если выбирать между получением денег от своего правительства и ЦРУ, то лучше уж от ЦРУ. При этом, особо обращаю внимание, никто из других представителей данной стороны немедленно не встал и тем самым не отказался сидеть с Васильевым на одной скамье, никто не отмежевался решительно от его позиции.

И этот же Васильев, буквально, со страстью пытался затем убедить аудиторию, что в период, когда «Коммерсант» принадлежал Березовскому, они, тем не менее, в его пользу категорически не допускали ни малейших реверансов. Что ж, допускаю – про упрощенные комплименты в пользу конкретного олигарха. Но что «Коммерсант» в то время был, безусловно, передовым отрядом и мощным оружием в руках олигархата в целом – кто рискнет с этим спорить? Достаточно напомнить про позицию «Коммерсанта» в период (лето-осень 1995 года), когда Совет Федерации (тогдашний – первый, настоящий, выборный) боролся против сдачи всех наших природных ресурсов оптом США и транснациональному капиталу через лоббировавшийся им механизм «соглашений о разделе продукции». А также и позднее (1996-1997 гг.), когда Счетная палата (тогдашняя – первая, формировавшаяся еще более или менее самостоятельным парламентом и без участия президента) выявила грабительскую и притворную сущность «кредитно-залоговых аукционов».

Стоит также заметить, что Кургинян в этой передаче в целом оказался на высоте, в частности, сумел обострить дискуссию и обратить внимание аудитории на ключевых разоблачающих себя высказываниях оппонентов. Но, к сожалению, с моей точки зрения более акцентировал внимание на некоей «вседозволенности» информационной открытости вместо иного – акцента на массированности целенаправленных информационных вбросов, для которых используются колоссальные ресурсы, и одновременного системного умолчания о важнейшем, о ключевых деталях. Хотя допускаю, что это некоторое искажение позиции и дефект передачи, если я правильно понимаю, транслирующейся не в прямом эфире, а в записи, то есть после редактирования.

И после такого вступления – о двух событиях, безусловно, связанных с предвыборной кампанией, но одновременно и с двумя высшими руководителями государства.

Первое – посещение президентом факультета журналистики МГУ. Откликов и эмоций много, но, с моей точки зрения, говорить особенно не о чем. Действительно, стоит ли восхищаться тем, что профессиональный преподаватель способен выступать вживую перед студенческой аудиторией, что все еще не разучился. Так это умеют еще десятки и сотни тысяч преподавателей по всей стране. Я же, со своей стороны, обратил бы внимание скорее на иное: а чем обоснован выбор именно факультета журналистики? При том, что это в МГУ – уж точно далеко не самый важный и заслуженный (если говорить о реальных научных достижениях) факультет.

Самый элементарный ответ, конечно, на поверхности: этот факультет ближе всех к Кремлю – ехать меньше и обеспечить безопасность проще. Но, с другой стороны, уместно ли подобные вопросы решать на основе столь элементарных и, на самом деле, абсолютно второстепенных аргументов? И, уж если столько слов потрачено на декларирование «модернизации», то, наверное, начинаться она должна с общения не с журналистами. А с кем? Да с кем угодно – с экономистами, философами, правоведами, математиками, физиками, биологами. С филологами, наконец, но только не с журналистами.

Почему? Да потому, что журналистика – это про все и, одновременно, ни о чем. И на страницах «Столетия», к примеру, если какие-то авторы вызывают интерес, то не потому, что они талантливые журналисты, но потому, что изначально они серьезные специалисты в чем-то другом, базисном, зачастую не в одной, а одновременно в нескольких отраслях знаний.

И, согласимся, провести успешную встречу на факультете журналистики, наверное, легче. Почему? Да потому, что вопросы все будут, наверное, грамотно сформулированные, – все-таки на журналистов учат – но, никуда не деться, поверхностные. И ответы – столь же поверхностные – вполне удовлетворят. Ведь ничто, кроме журналистики (искусство стандартного восприятия и ориентированного на него более или менее стандартного изложения) всерьез-то еще освоить не успели…

И второе событие – изложение премьером и кандидатом в президенты своей экономической программы.

Прежде всего, обращает на себя внимание издание, в котором материал опубликован. Это газета «Ведомости». Но на кого ориентировано это издание? По моей оценке, скорее это – рупор транснационального капитала. Выбор издания для опубликования того или иного манифеста, применительно к высшим должностным лицам государства, как читатель, наверное, догадывается, всегда вопрос политический.

Кстати, ряд российских представителей, скажем так, транснационально ориентированной экономической мысли или, иначе говоря, экономистов воинствующе либеральной школы уже высказали свои комментарии. В частности, проректор Российской экономической школы Константин Сонин. И их вердикт (легко найти в Интернете) в отношении опубликованного экономического манифеста, скажем мягко, весьма неодобрительный. Так что же, послание не достигло цели? Или это они так «капризничают», внутренне одобряют, но хотели бы выжать что-либо для себя еще большее?

И теперь к самой экономической программе. В ней содержится ряд совершенно верных констатаций и тезисов. Прежде всего, о необходимости построения экономики менее зависимой от изменчивой внешней конъюнктуры и более самодостаточной.

Далее же – о методе достижения цели: «При этом в диверсификации экономики мы не можем рассчитывать на протекционистские меры». Но почему же – спрашиваю я, гражданин России, не являющийся поклонником газеты «Ведомости» и сторонником их ценностной системы, – не можем, если ранее все, повторю, все без исключения государства, добившиеся вопреки сильным мира сего (или, исторически, вопреки сильным мира того, то есть, самым сильным в соответствующие исторические периоды) опережающего развития, обязательно и непременно использовали для этого протекционистские меры? И нам дают ответ: потому что «Чрезмерный протекционизм всегда приводит к застою, низкому качеству и высоким ценам».

Все ли понятно? И, главное, со всем ли согласны? В частности, согласны ли с тем, что протекционизм вообще таким образом как бы автоматически приравнивается к «чрезмерному протекционизму»? К чему такая явная подмена в основополагающем тезисе, при том, что в реальной практике сегодняшнего дня ни лидеры современного мира, включая США и ЕС, ни даже наша родная страна и ее правительство, ведомое автором данного манифеста, в принципе от протекции тем или иным отраслям не отказывается?..


Далее стоит выделить еще одно знаковое заявление. А именно: «Разумеется, сейчас никто не будет повторять опыта Советского Союза, который в условиях противостояния с Западом сформировал полностью автономную технологическую базу». Заявление интересно тем, что в нем объединены два, на самом деле, принципиально важных понятия. Первое – многогранный опыт Советского Союза, который в данном случае, с учетом и последующего текста, подается, скорее, как негативный, якобы приведший к технологической отсталости. Цитирую: «В итоге основная часть «оригинальных» технологий в условиях изоляции отстала от конкурентов, что выяснилось, как только упал железный занавес». Хотя, на самом деле, вряд ли подобное уместно обоснованно утверждать. Вернее было бы говорить об ином – о том, что этот опыт на протяжении всего периода существования Советского Союза все же не позволил СССР полностью, во всех отраслях, догнать и перегнать весь остальной развитый мир. Но это, согласитесь, было бы уже качественно другое утверждение… И совершенно иное, повторю, смешанное здесь воедино, – опыт противостояния, столь, казалось бы, вожделенной научной и технологической конкуренции, предположим, даже независимо от различия социальных и политических систем. Кто сегодня рискнет всерьез утверждать, что этот опыт научной и технологической конкуренции, этого великого конкурентного противостояния был для науки и самых передовых технологий вредным и бесплодным? Для подобных утверждений нет ни малейших оснований.

Так что же в результате предлагается нам? «Россия обязана занять максимально значительное место в международном разделении труда не только как поставщик сырья и энергоносителей, но и как владелица постоянно обновляющихся передовых технологий как минимум в нескольких секторах». Но, главный вопрос: возможно ли это без выше осужденного автором манифеста некоторого, назовем вещи своими именами, противостояния? И вопрос не менее важный: является ли некоторое отставание однозначным и безусловным диагнозом? А в условиях противостояния – диагнозом фатальным требующим безусловного отказа от самого противостояния, сдачи самостоятельных позиций и принятия условий, диктуемых победителем?

Кстати, ряд либеральных критиков, давших, как я это уже отметил выше, весьма низкую оценку этому экономическому манифесту, отметили, что кандидат слишком погрузился в технические детали, вплоть до перечисления отраслей – кандидатов в «локомотивы» развития, а это, мол, не президентское дело. Что ж, соглашаться с этой претензией или нет – дело вкуса. Но, в свою очередь, обращаю внимание на то, что вопрос, на котором я сейчас заостряю внимание, отнюдь не технический, а самый что ни есть фундаментальный, мировоззренческий, стратегический. То есть, безусловно, как раз именно президентского уровня.

И поясню свою позицию: без противостояния в современном конкурентном мире нет и не может быть подлинного развития. И, тем более, не может быть ни самостоятельного прорыва, ни занятия достойного места на глобальных рынках. Представим себе, что «Гугл» отказался бы от противостояния с «Эпплом» и «Майкрософтом», тем более, что в сфере разработки программных оболочек, казалось, эти монстры опередили всех вокруг навсегда. Предположим, «Гугл» попытался бы мирно «встроиться» в уже существовавшее глобальное разделение труда – каким был бы результат? Результат был бы примерно такой же, какой мы имеем сейчас во взаимоотношениях российского авиастроения и мирового – нам милостиво разрешают делать какое-нибудь крыло для «Боинга» плюс пассажирское кресло. Величайший, согласитесь, прорыв. И «Гугл», при таком подходе, сейчас довольствовался бы ролью второстепенного игрока на подхвате у старших товарищей. Никакого «Андроида» и всех известных глобально конкурирующих по всему миру устройств на его основе сейчас попросту бы не было. И не было бы ни прибылей, которые «Гугл» вкладывает в дальнейшую конкурентную борьбу, ни амбициозных кадров, которые выпестованы и воспитаны именно на этом противостоянии. Не зря ныне покойный Стив Джобс был готов «вложить все деньги «Эппл» в уничтожение «Андроида». Не успел, не удалось…

Аналогично применительно к конкуренции «Интела» и «АМД». Все ведь уже давным-давно знают, что «гарантия качества – значок Интел на компьютере». Казалось бы, «АМД», постоянно отстающий в на целое поколение в микроминиатюризации чипов, должен был давно уже сдаться. Но нет – не сдается. Находит свои оригинальные решения, в какой-то степени компенсирующие отставание, мирится с тем, что вынужден продавать свою продукцию, практически аналогичную по параметрам, все же несколько дешевле. Но мы видим, что практически любую компьютерную технику самых именитых фирм можно встретить и с процессорами «Интел», и с процессорами «АМД» – вроде, чуть хуже по массово-габаритным показателям и по тепловому режиму, но и чуть дешевле. Казалось бы, фатальный диагноз можно было поставить уже давно, но от борьбы никто не отказался. И вот новость прошедшего года: новое поколение процессоров «АМД» для нетбуков и мобильных устройств по ряду параметров оказалось даже лучше, чем процессоры «Интел». Это отнюдь не означает, что «АМД», наконец, победил. Но это означает, что промежуточный результат, промежуточное отставание, каким бы серьезным оно ни казалось, вовсе еще не должно быть основанием для постановки фатального диагноза и отказа от конкурентного не встраивания (с согласия и благословения конкурентов), а конкурентного именно противостояния.

Таким образом, в экономическом манифесте нашего премьера и кандидата в президенты, если не углубляться в детали (хотя они и заслуживают внимания и отдельного рассмотрения), то, с моей точки зрения, самое фундаментально уязвимое место – это, несмотря на все намерения строить «новую экономику», тем не менее, одновременно, декларация о продолжении прежней линии на отказ от противостояния и готовность вписываться в правила игры, навязываемые извне сильными нынешнего мира. А ведь эти правила – недвусмысленный инструмент именно недопущения для всех остальных опережающего развития и возникновения возможности их выхода с самостоятельным вызовом сильным мира сего.

Подробности программы также важны, равно как и их общетеоретическая основа. И мы обсудим это в последующих публикациях.


Юрий Болдырев
Источник: "Столети