Лента: Общество

Уоррен Баффет образец «американского успеха», призвал власти обложить самого себя более высокими налогами. Заявление, сделанное миллиардером и гуру финансового мира, в Соединенных Штатах, где низкие налоги являются чем-то вроде национальной идеи, беспрецедентное.

Как известно, восстание американцев против британской короны началось с нежелания платить налоги, введенные англичанами, чтобы компенсировать огромные средства, затраченные Лондоном на защиту этих колоний от Франции. После того, как сами же колонисты во главе с Вашингтоном первыми на французов напали.

С тех пор каждое американское правительство стремилось держать подоходный налог на минимально возможном уровне. И хотя по ходу истории определенный рост налогового бремени все же произошел, всевозможные льготы для налогоплательщиков вводятся в США при каждом удобном случае. В последний раз понижение налогов было проведено при Джордже Буше-младшем. Средние классы выиграли примерно 200 долларов в год, а вот богатые люди сэкономили миллионы. И вот на таком фоне вдруг появляется заявление У. Баффета, который жалуется, что платит государству слишком мало...

Вслед за американским финансистом с аналогичной инициативой выступили пятеро ведущих французских предпринимателей: надо повысить подоходный налог на богатых, нетерпима ситуация, когда низы и средние слои общества несут на себе все тяготы кризиса, а доходы верхних 10 процентов не только не снижаются, а наоборот, растут.

Не надо, впрочем, думать, что приступ альтруизма среди богатых на Западе оказался всеобщим.
Откликнувшись на инициативу французов, британская «Файнэншл таймс» организовала на своих страницах дискуссию, которая дала куда менее однозначные результаты. Некоторые авторы поддерживали идеи французских бизнесменов, но многие, напротив, высказывали возмущение и пугали читателя всевозможными бедствиями и катастрофами, которые обрушатся на его голову населения, если богатых заставят платить более высокие налоги. Более того, позже 20 британских экономистов опубликовали в той же газете письмо с призывом резко сократить налоги на обладателей крупных состояний. Сейчас миллионеры и миллиардеры вынуждены отдавать казне 50 процентов своих доходов. Правда, речь идет лишь о тех средствах, которые они перечисляют себе в виде дивидендов и собираются потратить на личные нужды.

Экономический смысл высокой ставки подоходного налога состоит в том, чтобы собственники меньше потребляли и больше средств инвестировали или тратили на благотворительность – и в том и в другом случае сумма, отбираемая государством, резко снижается. Но именно это и не нравится защитникам обиженных миллиардеров: вместо того, чтобы предоставить им право самим решать, что делать с деньгами, власти пытаются заставить их вкладывать средства в развитие экономики.

Призывы У. Баффета и его французских единомышленников, хоть и порадовали чиновников, пытающихся во что бы то ни стало залатать дыры, пробитые в бюджетах государств кризисом и многомиллиардными расходами на помощь все тому же бизнесу, но не вызвали дружного одобрения в среде буржуазии. Причем особенно резко возражать стали даже не сами собственники, а экономисты и политики, выступающие от их имени. Последнее, впрочем, естественно. Идеологи и публицисты праволиберального толка за долгие годы выдрессированы как цепные псы бросаться на каждого, кто, как им кажется, угрожает хозяину. Тут все похоже на бытовую ситуацию: если сами хозяева готовы соблюдать подобие приличия, то объяснить эти тонкости сторожевой собаке невозможно.

Между тем, спор о налогах продемонстрировал крайнюю противоречивость сложившейся на Западе ситуации. Дело не в том, что У. Баффет и его сторонники — гуманисты и альтруисты, тогда как их оппоненты — черствые эгоисты. Не думаю, что У. Баффет смог бы заработать свои миллиарды, если бы страдал излишним альтруизмом и человеколюбием. В основе его позиции — трезвое понимание экономической и социальной ситуации. Спасая бизнес от кризиса, правительства по всему миру оказались на грани банкротства. И если сейчас власти не поддержать, их способность вливать деньги в систему будет исчерпана.

Финансовый капитал требует от государства одновременно двух взаимоисключающих вещей: нужно закачивать в систему как можно больше денег, но в то же время деньги эти должны быть крепкими, обеспеченными, стабильными.
Значит, просто печатать бумажки нельзя. Бесконечно брать на кредитном рынке у тех же банкиров тоже нельзя — возникает долговая пирамида, которая грозит рухнуть. В любом случае, деньги обесцениваются. Единственный способ не разрешить, а как-то смягчить это противоречие — поддержать государство, согласившись с более высокими налогами, все равно же эти налоги идут почти исключительно на стимулирование и поддержку бизнеса. Разумный эгоизм и экономический расчет в данном случае подкрепляются и чувством самосохранения. Революции в арабских странах, бунты в Лондоне, массовые протесты в Израиле и забастовки в Италии наглядно демонстрируют, что терпению общественных низов приходит предел. Если не хотят делиться сверху, то начнут отнимать снизу. Грамотные представители правящего класса, знакомые с социальной историей, легко могут догадаться, что рано или поздно кончится именно этим. И разговоры экономистов о том, что капитал может убежать в более «гуманные» по отношению к миллиардерам страны, убедительны только на бумаге. В жизни же может возникнуть ситуация, когда бежать будет некуда.

Однако та же дискуссия в «Файнэншл таймс» показала: просвещенная и здравомыслящая часть буржуазии отнюдь не составляет большинство класса и, хуже того, не имеет господствующих позиций в либеральной среде. Преобладает тупой, звериный эгоизм, блокирующий всякую способность думать и планировать что-то на перспективу. Именно в этом подходе суть неолиберализма, именно в этом одна из причин нынешнего кризиса.

Древние были правы: когда боги хотят кого-то погубить, они лишают его разума. Предложения У. Баффета и его соратников оказываются непроходимыми. События будут развиваться по совершенно иному, куда более драматическому сценарию.

А что российский бизнес, его идеологи и лидеры? Среди них, в отличие от американских, французских или британских коллег, не нашлось ни одного, кто готов был бы – хотя бы на словах – поддержать идею перераспределения доходов.
Как раз наоборот, деловая пресса полна сетованиями на то, как плохо у нас живется бизнесу – несмотря на то, что наши налоги существенно ниже западных, а прогрессивного налога у нас нет вовсе. Отечественная буржуазия твердо уверена, что государственных средств, получаемых от нефти и газа, хватит навсегда и на все. А если возникнут социальные проблемы, то их будут решать с помощью полицейских дубинок.

Впрочем, пока что и дубинки в России, в отличие от Англии или Италии, не очень востребованы. Зря Игорь Юргенс, идеолог Российского союза промышленников и предпринимателей, жаловался на то, что им — правительству и бизнесу — достался плохой народ. Им не жаловаться на этот народ надо, а молиться на него. Ведь ни один другой народ в Европе ничего подобного не стерпит. А как мы выяснили за последний год, в Африке и Азии — тоже. Зато у нас могут падать самолеты и тонуть корабли, отключаться электричество и вставать жизнеобеспечивающие предприятия, но мы относимся ко всему этому с беспримерным благодушием. Зачем бизнесу делиться средствами с молчаливым народом, который ничего не требует?

Дискуссия о том, как распределить между общественными классами бремя кризиса, остается для нас малопонятной западноевропейской экзотикой. Россияне предпочитают терпеть, работать и не задавать лишних вопросов.


Борис Кагарлицкий – директор Института глобализации и социальных движений
Источник: Специально для Столетия