Лента: Общество

Российское государство совершенно не заинтересовано в охране окружающей среды и ничего ради этого не делает», — считает президент Российского Зеленого Креста, академик Сергей Барановский. Возглавляемая им организация существует с 1994 года и входит в Международную ассоциацию Зеленый Крест, которая имеет представительства в 29 странах мира.

— Как вы оцениваете экологическую ситуацию в России?

— Она и раньше была неудовлетворительной, а сейчас становится только хуже. Связано это со многими факторами. Крайне беспокоит, например, нерешенность проблемы утилизации отходов — бытовых и промышленных. На отдельных предприятиях, конечно, кое-что делается, но в этом нет системы. Расстроило очередное открытие Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. Беспокоит доминирование антиэкологической углеводородной энергетики. Предприятия и целые промышленные кластеры продолжают загрязнять окружающую среду.

— Тем не менее на высшем государственном уровне много говорят о необходимости защиты окружающей среды, отчитывают бизнесменов за нарушения…

— В наибольшей степени все это — риторика и пиар. Нет даже понимания того, что требуется для сохранения окружающей среды. Вот совершенно конкретный пример нашей экологической двойственности. С одной стороны, президент говорит о необходимости развивать сельское хозяйство и производить собственное молоко и мясо. С другой — он говорит, что мы должны на 20 процентов сократить выбросы углекислого газа и метана с тем, чтобы снизить негативное влияние на климат. Это взаимоисключающие требования. Ведь при увеличении поголовья скота резко возрастает выброс метана. Конечно, есть способы решить эту проблему, но в России они не реализуются.

Вообще, можно сказать, что в стране идет процесс деэкологизации. Началась она тогда, когда распустили Министерство экологии. Только две страны в мире его не имеют — это Гондурас и Россия. После этого был расформирован комитет по экологии Госдумы. На протяжении десяти лет «зеленые» бились, чтобы возродить эти институты. В результате функцию защиты окружающей среды передали самому главному загрязнителю страны — Министерству природных ресурсов. Это же нонсенс, и это совершенно непродуктивно.

Нам нужна новая редакция закона об охране окружающей среды, нам нужен закон об утилизации отходов, законы, стимулирующие производство альтернативной энергии. Государство в этих законах не заинтересовано. Герман Греф, будучи министром экономического развития (конечно, некорректно, наверное, ссылаться на бывшего, но, похоже, это отражает ситуацию), так прямо и заявил: экология — тормоз на пути развития экономики.

— Но какой-то диалог между экологами и государством существует же.

— В 2001 году я присутствовал на встрече тогдашнего президента России Владимира Путина с представителями крупнейших российских экологических организаций. Путин честно признался, что не разбирается в экологии, и заказал нам — это был официальный заказ — разработку экологической доктрины. Мы работали над ней полтора года, привлекли весь интеллектуальный потенциал. И государство приняло нашу доктрину. Тогдашний председатель правительства Михаил Касьянов подписал соответствующее распоряжение, а я получил личную благодарность президента. Все очень вдохновляюще, но только и поныне ни один из пунктов доктрины не реализован.

Боюсь, что такая же судьба ожидает и проект «Основы экологической политики на период до 2030 года», который сейчас разрабатывается. Поэтому диалог как бы существует, но он очень сильно смахивает на монолог: экологи предлагают, их одобрительно хлопают по плечу, и ровным счетом ничего не происходит.

— Вы сказали, что целые промышленные кластеры продолжают загрязнять окружающую среду. Но на многих предприятиях устаревшее, еще советское оборудование. Сразу не поменяешь.

— Времени прошло достаточно, просто у многих отсутствуют стимулы заниматься этим активнее. Надо бы штрафовать предприятия, и по-крупному, но тут возникает другая проблема. Правило «загрязнитель платит» было принято еще в девяностых годах, но из-за зашкаливающего уровня коррупции все переросло в систему откатов. Этому в немалой степени способствовали отсутствие нормальных методик оценки вредного воздействия и слабость контролирующих органов. До тех пор пока у нас сохраняется сегодняшний уровень коррупции, все штрафы будут оборачиваться откатами и взятками. Требуются новые, более жесткие законы, но принять их мешают лоббисты грязных производств. Говорят, что таким образом они защищают бизнес. Если даже какие-то механизмы будут приняты, то все равно их будут обходить коррупционными методами. К сожалению, вырисовывается очень пессимистическая картина.

— Можно ли определить, как скажется на бизнес-показателях отдельно взятого предприятия соблюдение им всех экологических требований?

— Экологический аудит у нас не развит совершенно. Он и не будет развиваться, пока не будет создано работающее экологическое законодательство. Лет десять назад мы совместно с Европейским союзом пытались провести экологический аудит российских производителей бумаги. В результате мы столкнулись с отсутствием какой-либо статистики и возможности получить хотя бы то, что есть. У производителей не было бизнес-заинтересованности в том, чтобы передать нам необходимые данные. Более того, у нас информация фальсифицируется, и проверить ее невозможно. Когда на предприятии идет официальная проверка, оно ничего не загрязняет. Когда проверка заканчивается, начинаются загрязнения.

— А может ли вообще экология работать на прибыль в российских условиях?

— Для большинства предприятий экология — это, конечно, затраты, которые не окупаются. Надо вложить миллиарды, которые к тебе не вернутся, с той только целью, чтобы избежать штрафов. Поэтому проще давать взятки. Хотя существуют сферы, в которых забота об окружающей среде может приносить прибыль. Я уже приводил пример с ростом поголовья крупного рогатого скота и увеличением выбросов метана. Во всем мире эта проблема решается через приобретение хозяйствами специальных установок, которые перерабатывают метан и производят энергию и органоминеральные удобрения. Получается коммерчески выгодно.

Согласен, импортные установки очень дорогие, но существуют отечественные в 2,5 раза дешевле. Зеленый Крест уже в течение нескольких лет ведет переговоры с хозяйствами. Там соглашаются, что это нужно и в конечном итоге выгодно, но для закупки установок все равно требуются деньги, а брать их под 15–18 процентов годовых никто не хочет. В этой ситуации единственный выход — создание государственной программы поддержки и стимулирования этого направления. С соответствующим предложением мы обратились в Минсельхоз, но там нашей инициативе лишь улыбнулись. Вот такое отношение наших чиновников к экологии. У них нет стимула ею заниматься.

Если же брать товары народного потребления, продукцию, которая рассчитана на конечного потребителя, то экология может стать серьезным фактором конкурентоспособности. Правда, для этого должна существовать четкая система независимых оценок. В настоящее время все заявления об экологической чистоте носят сугубо декларативный и рекламный характер.

— Можно ли сказать, что иностранные компании, инвесторы являются своего рода проводниками экологии в России?

— На мой взгляд, безусловно. Иностранные инвесторы понимают, что, приобретая на российской территории какое-то старое производство, рискуют в дополнение к устаревшему оборудованию получить, например, загрязненную почву. В итоге их расходы могут возрасти в десятки раз. Взять хотя бы Кирово-Чепецкий химический комбинат, где в свое время производили литий-5 для термоядерного оружия. Предприятие приватизировали, а о том, что территория загрязнена радиацией, никто не подумал. Собственники сейчас кусают локти. И это при том, что законы не обязывают их заниматься очисткой территории, которая может обойтись в миллиарды рублей.

Иностранцы за такими моментами следят внимательнее. Им не нужны лишние расходы. Они стараются и сами не загрязнять, потому что убирать за собой дороже получится. И работая в России, они совершенно не хотят конфликтовать с экологами у себя на родине по поводу того, что загрязняют окружающую среду в нашей стране.

— Насколько экология интересует россиян?

— В настоящее время экология в рейтингах интересов россиян находится где-то на десятом месте. Для большинства граждан плохая экология — это отсутствие зеленых насаждений и дымящие трубы, а вот переполненная помойка — это уже недосмотр ЖКХ. Хотя помойка — это тоже плохая экология, свидетельство того, что существует проблема с утилизацией бытовых отходов. Такое отношение будет сохраняться, пока не будет создана нормальная система экологического образования не только для рядовых граждан, но и для принимающих решения лиц. Только тогда «зеленые» инициативы будут иметь отклик в обществе. Нужно работать с населением, нужно учить детей. Сейчас же новая система образования вообще не предусматривает ознакомления учащихся с экологическими проблемами. «Зеленые» неоднократно пытались пробить закон об экологическом образовании. Недавно был подготовлен очередной большой пакет предложений. Пока его судьба неизвестна.

— Какова главная проблема российских экологических организаций?

— В девяностых экологические организации были очень активны, многое пытались сделать. Все эти усилия были в основном за счет западных грантов. В тот период это была единственная возможность как-то двигать экологические проекты в нашей стране. Было время, когда финансированием, в особенности в регионах, занимался федеральный экологический фонд. Его прикрыли вместе с комитетом по экологии. В итоге у «зеленых» пересохли все финансовые источники, 95 процентов экологических организаций влачат жалкое существование. Работают там исключительно волонтеры и ученые-энтузиасты.

— У «зеленых» есть шанс стать в России реальной политической силой, как, например, в Германии?

— В Европе «зеленые» партии многого добились, и поэтому государственные структуры там к экологии относятся совершенно иначе, чем у нас. У нас тоже предпринимались попытки создать «зеленые» политические движения. В девяностые годы появилась экологическая партия «Кедр». По оценкам, на выборах в 1995 году она могла бы набрать три процента голосов. Этого не хватало для того, чтобы войти в Госдуму, но было достаточно для того, чтобы от партии не могли уже просто так отмахнуться. Но тогда все было сделано, чтобы «Кедр» сняли с выборов, и организация прекратила свое существование.

Другая попытка «зеленых» войти в политику связана с Российской партией жизни (РПЖ) Сергея Миронова. Эта партия вела себя активно в природоохранной сфере. Но ее экологические инициативы прекратились после объединения РПЖ с «Родиной» и «Пенсионерами». А со стороны «Справедливой России» серьезного вклада в дело сохранения окружающей среды нет.

«Зеленое» крыло существует в партии «Яблоко». Его возглавляет известный эколог Алексей Яблоков. Он много чего старается сделать, но сегодня с «Яблоком» все крайне сложно. Поэтому можно сказать, что в настоящее время в России нет экологической партии. Пока она не будет создана, надеяться на какие-то экологические инициативы со стороны государства я бы не стал.

В парламентских партиях время от времени спонтанно возникали экологические инициативы. В первой половине девяностых годов КПРФ активно поддерживала программу академика Моисеева. Но это лишь эпизоды, а не сколько-нибудь внятная экологическая политика.

Что касается партии власти, то пока в ней нет экологической составляющей. Поэтому у профессиональных экологов нет особого стимула взаимодействовать с «Единой Россией».


Петр Калугин
Источник: "Эксперт "