Лента: Общество

Выигрывать трудовые конфликты в условиях кризиса трудно, особенно, когда противостоять приходится не только работодателям, но и государственным структурам. Именно профсоюзы могли бы доказать, что независимое гражданское действие в России возможно.

На фоне Западной Европы охваченной социальными протестами, Россия выглядит оазисом стабильности и образцом покоя. Профсоюзное движение, которое в Британии, Франции и многих других странах набирает авторитет и силу, у нас отнюдь не играет такой заметной роли. Отчасти социальная стабильность у нас обеспечивается высокими ценами на нефть, отчасти – фирменным российским долготерпением и разобщенностью общества, не привыкшего к солидарности и организованной борьбе за свои права. Но не в последнюю очередь сказывается и отсутствие в России авторитетных массовых организаций, которые могли бы сформулировать четкие социальные требования и мобилизовать в их поддержку значительное число людей.

Даже если нефтяные цены упадут, а социальная ситуация ухудшится – что более чем вероятно в ближайшем будущем – совершенно не гарантировано, что протест примет форму организованной и осмысленной борьбы. Это зависит не только от градуса социальной напряженности – который у нас и так высок – но и от состояния общественных сил. Как показал опыт современной Западной Европы, одной из ключевых сил в подобной ситуации оказываются профсоюзы.

В 2007-м волна забастовок, начавшаяся у нас на заводах, принадлежавших иностранному капиталу, а затем перекинувшаяся и на заводы, находившиеся в собственности отечественных капиталистов, продемонстрировала, что профсоюзы могут стать и в нашей стране реальной общественной силой. Но кризис вновь изменил ситуацию. В условиях спада добиться уступок от собственника отдельного предприятия стало труднее, на первый план вышли общенациональные вопросы — Трудовой кодекс, законодательное регулирование увольнений, свобода организации новых профсоюзных ячеек, право на забастовку. Со своей стороны, власти, обеспокоенные угрозой социального взрыва, начали «закручивать гайки». Трудовое законодательство, и без того крайне жесткое, стало еще более репрессивным. В такой обстановке объединение рабочих организаций становилось объективно необходимым. Два крупнейших профцентра — Всеобщая конфедерация труда – ВКТ и Конфедерация труда России – КТР заявили в 2009-м году о намерении создать единую структуру. Однако осуществить эти планы на практике оказалось не так просто, как думали на первых порах.

Сразу после начала объединительного процесса в обеих организациях начались расколы. Могло показаться, будто речь идет о личных амбициях лидеров, не умеющих поделить места в руководстве нового профцентра, но на деле речь шла о куда более серьезных проблемах и различиях.

Гордые своей самостоятельностью, склонные к соперничеству, постоянно критикующие бюрократизацию и централизм «старых» профсоюзов, лидеры новых рабочих объединений не были готовы к налаживанию систематической совместной работы на общенациональном уровне.

У них не было внятной стратегии и четкой идеологии. Надо было не просто соединить организации, но и начать работу на совершенно новых основах, к чему многие были просто не готовы. С другой стороны, перспектива появления в стране нового крупного профобъединения, альтернативного Федерации независимых профсоюзов России, не могла не волновать правящие круги. Сам по себе этот факт отнюдь не воспринимался властью негативно, тем более что чиновники, ждавшие от ФНПР в условиях кризиса каких-то инициатив по защите интересов трудящихся, так ничего серьезного и не получили. Соперничество двух профцентров вполне вписывалось в концепцию «управляемой демократии». Не вписывались только люди.

Разобщенность, характерная для нового профсоюзного движения, снижала его политические возможности. Однако парадоксальным образом, именно эта особенность новых профсоюзов помогла им избежать интеграции в систему «управляемой демократии». В отличие от партий, профсоюзы упорно не поддавались административному контролю и централизации сверху. Провалились и попытки официальных оппозиционных партий — «Справедливой России» и КПРФ — подчинить себе движение. Небольших успехов добилась и либеральная «внесистемная оппозиция». Купить того или иного лидера, конечно, можно, и порой, даже недорого, только в процессе приобретения он теряет свою первоначальную ценность. Его способность выстраивать и вести за собой организацию резко падает.

Ведь члены свободных профсоюзов требуют от своих руководителей не лозунгов, а конкретных результатов. Вступление в свободный профсоюз предполагает активность и непременное желание участвовать в его работе — иначе зачем взваливать на себя лишнюю ответственность и проблемы? Здесь нет особой надежды сделать личную карьеру – которой приманивают молодых людей думские партии – зато открывается перспектива борьбы за общие для всего коллектива интересы и цели. Профсоюз ориентирует своих членов не на индивидуальный, а на общий, совместный успех. На фоне же общей неудачи карьерные или материальные успехи отдельных деятелей лишь подрывают их авторитет и превращают их в изгоев движения.

Обнаружилось, что ни административные структуры, ни партии долгосрочных инструментов для контроля над свободными профсоюзами не имеют. Но и в самих профсоюзах дела обстояли не лучшим образом. Ведь взаимодействовать с властью им нужно было в своих собственных интересах. Вопрос стоял лишь в том, как делать это, не теряя независимости.

От хаоса переходного периода больше всего пострадала ВКТ, где произошел прямой раскол. Слияние организаций произошло летом 2010-го на базе КТР, причем показательно, что среди объединившихся под ее знаменами профсоюзных лидеров росли оппозиционные и радикальные настроения. Борис Кравченко, избранный генеральным секретарем обновленной конфедерации, шутил, что власть «сработала как своеобразный санитар леса».

От нового профцентра, напуганные его радикализмом, отвалились «все полумертвые структуры, все нестойкие лидеры, готовые продаться за три копейки».
О вступлении в обновленную КТР заявили ранее сохранявшие самостоятельность профсоюз авиадиспетчеров, леворадикальное объединение «Защита труда», профсоюз работников транснациональных кампаний «Солидарность», и еще несколько организаций.

Несмотря на то, что процесс оказался хаотичным и на редкость болезненным, его результаты нельзя не оценить как очень значимые для общества в целом. Впервые с начала ХХ века в России существует общенациональный центр, соответствующий западноевропейским представлениям о принципах профсоюзного движения и всерьез эти принципы исповедующий. Пока интеллектуалы спорили о том, есть ли в России гражданское общество, профсоюзным лидерам удалось создать независимое от государства объединение, включившее в свой состав много тысяч людей — что и не снилось ни левой, ни либеральной оппозиции. В сложившейся ситуации лидеры КТР могут себе позволить отвечать категорическим отказом на просьбу о вступлении в конфедерацию группам, подозреваемым в связях с властями и работодателями.

Вопрос в том, как сможет подобная конфедерация развиваться в будущем, не имея ни сил, ни ресурсов, которые есть у ее европейских товарищей. Кризис требует от профсоюзов действовать политическими методами, а для того, чтобы преуспеть на этом поприще им недостает влияния и массовости.

Трудно представить себе сегодняшнюю КТР, выводящую на улицы миллионы людей, подобно профцентрам Греции или Франции. Но значит ли это, что у конфедерации нет будущего?

Кризис тем и интересен, что условия и правила игры очень быстро меняются, так же, как и общественное сознание. Успех зависит не только от материальных возможностей, но и от того, насколько новая КТР сможет выработать собственную, соответствующую российской реальности идеологию профсоюзной борьбы и придерживаться этой идеологии в дальнейшем. Сможет ли она предложить своим членам что-либо, кроме принципа независимости, появятся ли новые лидеры? Сумеет ли она стать центром, готовым предложить обществу альтернативный план послекризисного социально-экономического развития? В последнем случае собирание вокруг профцентра интеллектуальных сил не менее важно, чем организация рабочих на предприятиях. Впрочем, на практике одно вряд ли получится без другого, ведь массовому движению нужны идеи, а идеи, как известно, не воплощаются в жизнь, пока не становятся «материальной силой», овладев массами.

Выигрывать трудовые конфликты в условиях кризиса трудно, особенно, когда противостоять приходится не только работодателям, но и государственным структурам. Но с другой стороны, сегодня именно профсоюзы дают обществу урок, доказывая, что независимое гражданское действие в России возможно.


Борис Кагарлицкий – директор Института глобализации и социальных движений
Источник: "Столетие "