Лента: Общество

Президент России на встрече с участниками российско-германского форума деловых кругов пригласил немецкие компании принять участие в модернизации российских предприятий. Основная приманка – предприятия, только что исключенные из списка стратегических. Можно ли рассчитывать, что из этого что-то получится? Как всегда, хотелось бы надеяться. Но подходит ли для модернизации российских предприятий по немецкому образцу наш климат (в смысле переносном)?

Тема эта – уже неоднократно обсуждалась, и, может быть, я не стал бы обращать на нее сейчас особое внимание, если бы не еще одно событие, как раз именно с этим самым климатом и попытками его изменения теснейшим образом связанное. А именно: СМИ сообщили, что на Совете законодателей, посвященном борьбе с коррупцией, наш президент признал, что борьба с коррупцией в России не достигла результатов. И далее предложение: Госдуме и Совету Федерации «поразмышлять» над тем, чтобы ввести за взятки кратные штрафы. Полагаю, с реализацией этого предложения задержки не будет. Но далее можно предположить такое развитие событий: почему бы штраф (все-таки унижающий человеческое достоинство госчиновника и подразумевающий, что штрафуемый чиновник делает как будто что-то не совсем то) не заменить нормальным налогом? И вот он – развитой феодализм без иллюзий: кто что (какой пост) захватил (или купил), тот на том и кормится без ограничений, лишь отстегивая регулярно доли вышестоящим начальникам и немножечко в казну...

Я, конечно, понимаю, что «бороться» с коррупцией можно самыми разнообразными способами, вплоть до награждения наиболее отличившихся (не в борьбе против коррупции, а именно в самой что ни на есть неприкрытой коррупции) орденами «за заслуги перед Отечеством» – эта практика у нас, как известно, уже недавно апробирована. И ничего, народ безмолвствует. Но если попытаться две инициативы связать воедино – приглашение немцам модернизировать наши предприятия и предложение за взятки не сажать, а лишь штрафовать, – вот тут уже явно не сходится... Или, наоборот, модернизация стратегических предприятий, да еще и на немецкий манер, то есть, чтобы во всем четкость, ясность и порядок, – в условиях дальнейшего смягчения отношения к коррупции – пойдет как на дрожжах?

Меня, конечно, попросят, чтобы без иллюзий: мол, немецкий же «Даймлер-Бенц» за свои «мерседесы» тоже, как выяснилось, по всему миру, не забывая и наших чиновников, взятки раздает, и ничего… Ничего. Но только попробуйте заметить и понять разницу: «Даймлер-Бенц» раздает (раздавал – если верить американским следственным органам) взятки на этапе обеспечения сбыта продукции в третьих странах, на этапе внешней экспансии в эти страны, в процессе захвата чужих рынков и недобросовестной конкуренции на этих рынках с иными, прежде всего, зарубежными (для Германии) производителями. И на вопрос своего правительства и своих следственных органов о допустимости или недопустимости подобного руководство компании всегда могло ответить: а как же иначе проникнуть на чужие заведомо коррумпированные рынки, например, российский, где все за «откаты», условия деятельности на которых мы и наше законодательство не регулируем? Но попробовала бы эта же фирма использовать подобные методы в работе со своими поставщиками и подрядчиками, во взаимоотношениях между структурными подразделениями, во внутренней кадровой политике… И, тем более, с немецкими надзорными и контролирующими органами – последствия были бы явно совершенно иные.

И вот теперь тому же, например, «Даймлер-Бенцу» предлагается модернизировать какое-нибудь наше ранее стратегическое предприятие. Первый вопрос, который поставят перед собой руководители «Даймлера»: зачем? То есть, зачем это им? Варианты:

а) им за это, как за выполненную работу, просто заплатят. Но сразу же возникает вопрос: кто заплатит и из каких средств? Уж не российское ли правительство – из бюджета? Или же нынешние собственники? Но причем здесь тогда президент страны – они сами договориться о взаимовыгодной сделке не способны? Или же сделка по каким-то причинам в этом случае не такая уж и взаимовыгодная? Тогда кто и ради чего на нее пойдет?

б) за «модернизацию» им передадут существенные, скорее всего, контрольные, пакеты акций соответствующих предприятий. Хорошо, но только коммерческие компании, к числу каковых, безусловно, относится и тот же «Даймлер-Бенц», работают не за пакеты акций, а за прибыль.

Какие же основания полагать, что предприятия, модернизированные (существенный пакет акций которых в результате окажется в их руках) или созданные с нуля именно в России будут приносить немцам прибыль? Причем, даже не большую, нежели, например, модернизированные или вновь созданные в Китае, а вообще – хотя бы какую-нибудь? Конечно, если бы российский рынок был закрыт или хотя бы относительно прикрыт от ввоза готовых товаров из Китая, то, конечно, сделай грамотный расчет бизнес-плана, оцени потребности в чем-то, платежеспособный спрос и себестоимость производства, и вот уже можно разворачивать выгодное дело... Но ситуация-то совершенно иная: мы как самые святые привержены идеалам либерализма, рвемся как очумелые в ВТО – чтобы никаких заградительных барьеров для зарубежных товаров всерьез не только не было, но уже и не могло быть, но при этом все удивляемся, что никто не собирается у нас ничего производить… Может быть, у нас есть какой-то свой секрет – особые преимущества (только почему-то до сих пор не работавшие)? Так какие же такие конкурентные преимущества Россия готова предложить?

О ряде таких «преимуществ», в том числе, тех, которых еще нет, но, надо понимать, скоро будут, мы кое-что знаем.

Первое. Оказывается, у нас сейчас слишком «консервативное» трудовое право. Руководители РСПП уже публично предлагают его «смягчить» – то есть, читай, ужесточить для работника. Похоже, наша нынешняя сверхлиберальная власть собирается не просто приостановить Россию как цивилизацию в соревновании с окружающим миром, но прямо и радикально вульгарно свернуть страну с пути цивилизации в некоторое средневековье. Надо ли мне (кстати, применительно к своему личному опыту, действительно никогда не ограничивавшемуся в работе лишь восьмичасовым рабочим днем) в этой статье напоминать, чем отличается наемный (фактически принудительный – ради денег на жизнь) труд на «дядю» от творческого труда на себя? К сожалению, всеобщее счастье и полная гармония в мире еще не наступили, и большинство людей вынуждены заниматься весьма тяжелым и чаще отнюдь не творческим трудом, и не на себя (личное или семейное хозяйство, кооператив и т.п.), а в прямом смысле на того самого «дядю», которому на работника и его дальнейшую судьбу, строго говоря, абсолютно наплевать. О чем, кстати, недвусмысленно свидетельствуют и предложения РСПП о «смягчении» трудового права для предпринимателей – чтобы проще и дешевле было увольнять не просто отдельного недобросовестного работника, но и осуществлять массовые увольнения тех, кто просто стал не нужен… В этих условиях тот же восьмичасовой рабочий день, выходные и праздничные дни, обязательный отпуск, социальное и медицинское страхование – не признаки «отсталости» и какой-либо «заскорузлости» нашего трудового права, но величайшие достижения современной человеческой цивилизации. Другое дело, что то, что имеешь – не ценишь. И не помнишь, что эти права вовсе не вечны и не естественны (то есть небом дарованы). И срока-то этим правам всего около века, и предкам нашим эти права достались не как манна небесная, а в результате кровопролитных битв и последующих где революций, а где и своевременных компромиссов – но лишь во избежание революций.

И вот теперь в качестве, надо понимать, конкурентного преимущества России не мытьем так катанием предлагается отказаться от важнейшего завоевания наших предков – хотя бы минимальных социальных гарантий работников. Но станет ли это нашим подлинным конкурентным преимуществом? Сомневаюсь: бесправия и беззакония по отношению к человеку, к работнику – в мире достаточно и без нас. Но только на подобном «фундаменте» что-то Центральная Африка не спешит опередить весь мир…

Второе. Реально имевшееся у нас длительный период преимущество – высококвалифицированная и относительно дешевая (по сравнению с уровнем образования и квалификации) рабочая сила – стремительно утрачивается. Как в результате чрезвычайно масштабного уже почти два десятилетия «экспорта» наиболее высококвалифицированных кадров, так и в результате планомерного разрушения всей системы общего и профессионального образования в стране, а главное – разрушения собственно производства и снижения спроса на квалифицированную рабочую силу, примитивизации труда большинства населения. Кроме того, и мир не стоит на месте: та же Юго-Восточная Азия за последние десятилетия радикально улучшила систему образования и подготовки кадров, вследствие чего даже остатки нашего прежнего преимущества стали уже практически несущественными.

Плюс важная особенность: наше прежнее преимущество являлось значимым не при организации массового поточного производства по чужим лекалам, но при создании нового, где требовался квалифицированный творческий труд. Но, насколько я понимаю, реализуемая ныне Западом концепция мирового разделения труда, даже и в случае какой-либо помощи в модернизации российских предприятий, вовсе не предполагает, что на нашей территории будет создаваться что-то принципиально новое, передовое, конкурентоспособное по сравнению с создаваемым за Западе. Простой пример в подтверждение: за что сейчас гнобят Иран? Ведь не за то, что бросает вызов, но всего лишь за то, что становится способным этот вызов бросить. Но чем Россия для Запада лучше Ирана?

Третье. Масштабы внутреннего рынка и возможность создания соответствующих по масштабам производств, с существенным удешевлением себестоимости единицы продукции. Это было одно из важных конкурентных преимуществ СССР и СЭВ как единого рынка, и в таких областях, как, например, самолетостроение, это преимущество было использовано весьма полно. Уполовиненный по сравнению с СССР (и еще более радикально уменьшенный по сравнению с СЭВ) внутренний рынок России тоже мог бы являться основой для масштабных производств, но, даже если сравнивать его с единой Европой, напротив, нарастившей масштабы, это уже не преимущество, а лишь некоторая база, теоретически позволяющая как-то сопротивляться. Но в условиях открытого рынка сравнение с Китаем, масштабы которого сразу на порядок превышают наши, делает даже обращение к вопросу возможного масштаба производства и сбыта как конкурентного преимущества совершенно неуместным. По сравнению с Китаем такого преимущества больше нет в мире практически ни у кого, за исключением лишь отдельных секторов экономики, удерживаемых Западом, во-первых, по инерции, и, во-вторых, уже очевидно отнюдь не только рыночными методами. Яркий пример – нефтегазовый сервис (технологическое обеспечение разведки, добычи, переработки и транспортировки энергоресурсов), практически монопольный мировой контроль за которым (а значит, и за производством соответствующего оборудования) со стороны США является инструментом контроля этой сверхдержавы за мировыми (чужими) природными ресурсами. Возвращаясь же к нам, приходится констатировать: в условиях относительно открытых рынков в вопросе масштабов производства и высоковероятного сбыта у нас не только нет конкурентного преимущества, но и есть явный радикальный недостаток – прежде всего, по отношению к ближайшему соседу – Китаю.

Четвертое. Избыток природных ресурсов, включая энергоресурсы. При определенной государственной политике, направленной на использование этого явного конкурентного преимущества именно в целях технологического развития, вполне возможно было бы многие современные производства сделать в нашей стране рентабельными, в том числе, и в сравнении с конкурентами. Но Запад (как сравнительно единый в этом вопросе субъект мировой политики) реализует на нашей территории (и мы здесь выступаем всего лишь как объект, не способный к сопротивлению) иной сценарий – «приближения» внутренних цен на энергоносители к мировым. Наши же «либералы» обосновывают это тем, что зачем зря переводить энергоресурсы на свое производство, менее рентабельное, нежели зарубежное – выгоднее продавать напрямую энергоресурсы, а все остальное покупать. Надо ли напоминать, что на вопрос «зачем переводить?» есть и совсем простой ответ: «чтобы самим же не деградировать». Если же вернуться к потенциальному участию немецких компаний в модернизации российских предприятий, то всерьез положительное решение могло бы быть, например, при обеспечении такого важного конкурентного преимущества России, как дешевизна на внутреннем рынке природных ресурсов и ограничение на их вывоз в не переработанном виде. Но это прямо противоречит «цивилизаторской» концепции Запада по отношению к государствам, обладающим значительными запасами собственных природных ресурсов…

Пятое. Низкие налоги – нашими «стратегами» это подается обычно как чуть ли не главное и системообразующее. Но реальный практический акцент при этом почему-то делается не на стимулирование через налоги производства, но на стимулирование… роскошного потребления, в частности, через минимизацию налогообложения крупных и сверхкрупных личных доходов. Что ж, оффшоров и без России в мире достаточно, но чудес научно-технического прогресса именно оффшоры-то как раз и не демонстрируют. Да и не для того, на самом деле, они создаются…

И, наконец, шестое. Предположим, других конкурентных преимуществ нет, но зато какой завидный порядок – все четко и ясно, никаких препятствий в организации любого хорошего дела, и преступность практически нулевая! Но разве это про нас? Про Сингапур – да. И про Китай – в весьма значительной степени, да еще и с каждым днем в степени все большей и большей. А у нас? «Железную волю» Лескова, думаете, немцы прочитать поленятся? И, тем более, как-то оценить нынешнее состояние дел?..

Маленьких и глупеньких в мире нет. А в большом бизнесе – тем более, равно как в нем точно нет избыточно сентиментальных. Предположим, одновременно с приглашением немцам модернизировать наши предприятия, президент предложил бы не штрафовать (читай – вместо тюремного заключения), а напротив, расстреливать за коррупцию. Как вы, уважаемый читатель, думаете, снизило бы это, или, напротив, повысило бы готовность немцев к нам прийти? Правильный ответ самым недвусмысленным образом демонстрируют и Сингапур, и Китай. Да, впрочем, и сама Германия, а также и США, где за коррупцию не расстреливают, но лет шестьдесят тюрьмы можно получить запросто…

Кстати, это вовсе не означает, что на призыв нашего президента никто не откликнется, и никто к нам не придет. Если есть еще чем поживиться, то есть, если еще что-то осталось, как раз только что исключенное из списка «стратегических» – обязательно придут. Только будет ли это «модернизацией»?

Если же о модернизации как о базе для реального развития, то, может быть, все-таки начнем хотя бы немного сводить концы с концами? В частности, чтобы одна инициатива тут же в корне не противоречила другой…


Ю.Ю. Болдырев
Источник: "Столетие "