Лента: Общество

Демократия не сводится к экономическому благополучию. Но если оказывается, что с ее внедрением это благополучие исчезает, встает вопрос – стоит ли оно того, чтобы незначительное меньшинство получило право шуметь по каждому поводу и вести бесконечные дискуссии? И было ли правление, при котором исчезло экономическое благополучие, собственно, демократией? Что это за демократия, от которой большинству стало жить хуже?

Порядок и демократия: ненужное зачеркнуть

Можно спорить о том, могут ли «править все» – это и есть проблема, приводящая к замещению непосредственной демократии системой посредничества. В известной форме, кстати, могут. Но если демократия не выражает интересов большинства, а власть не находится под контролем последнего, такой режим никак не может претендовать на "демократичность".

Все то, что называется проблемами, слабостями и рисками демократии в современной России, при желании можно выводить из проблем самого российского демоса. Как, собственно, и делают представители определенного политического течения, в политических неудачах обвиняющие российский народ, по их мнению «не готовый к демократии». Можно говорить, что проблемы демократии проистекают из тех или иных системных или функциональных трудностей: слабой традиции правления, обширной территории, – что всегда создает для демократии проблемы, слабости «среднего класса», отсутствии устоявшихся структур гражданского общества.

Уолт Ростоу, анализируя проблемы утверждения демократических устройств, отмечал, что демократия успешно приживается там и тогда, когда люди получают от нее реальные и ощутимые преимущества. То есть демократия становится сильной тогда, когда решает реальные проблемы, а не умножает их. Если под словом «демократия» понимать то политическое устройство, которое стало внедряться в России с рубежа 1980-1990-х, нужно признать: для большинства оно лишь умножило проблемы и ухудшило жизнь.

Почему, собственно, вставая перед дилеммой (правда, не вполне корректной) порядок или демократия, 72% граждан полагают, что важнее порядок, и лишь 16% предпочитают демократию. При этом, говоря о "порядке", общество понимает его как "политическую и экономическую стабильность страны" – 41%, "социальную защиту малоимущих слоев населения" – 29%, "возможность для каждого реализовать свои права" – 25%, "строгое соблюдение законов" – 24%. При этом, собственно, "ограничение демократических прав и свобод" под порядком понимает лишь 1% населения. Иначе говоря, то, что граждане понимают под "порядком", значительно ближе к реальной демократии, чем то, что им навязывалось под именем "демократии".

Когда, в рамках того же опроса спрашивалось, что респондент понимает под демократией, на первом месте с существенным опережением по отношению к остальным ответам выходила формулировка: "свобода слова, печати, вероисповедания" – 44%. С отставанием от нее в полтора раза следовал ответ "экономическое процветание страны" – 28%. Главная характеристика демократии – "подчинение меньшинства большинству" – имелась в виду лишь 4% граждан. В два с половиной раза больше людей (10%) под демократией понимают неограниченную свободу, согласуясь в этом с теми 6 %, которые под ней понимают анархию и безвластие, и еще с 6 %, понимающими под демократией нечто ей почти противоположное – права меньшинств. Вполне естественно, что такое "устройство" вызывает
негативное отношение общества.

Власть руками народа

Пожалуй, наиболее универсальной формулой демократии можно считать Гетисбергское определение Линкольна: "Власть народа, в интересах самого народа, руками самого народа". Но в этом смысле никогда за времена «демократической России» в России не существовало демократии: – никогда за последние двадцать лет народ не был допущен к реальному участию в управлении государством; – никогда за это время в стране не выполнялась воля большинства; – никогда в этот период власть не действовала в интересах большинства.

Большая часть тех, кто считает себя сторонниками демократического правления, как правило, избегают говорить о власти большинства. Они предпочитают говорить о соблюдении прав меньшинств и о праве политически активных граждан на политические протесты и на борьбу за власть. С самого начала, когда двадцать лет назад определенная часть политической элиты стала внедрять в стране новое политическое устройство, под брендом "демократия" понималось, с одной стороны, преимущественное право меньшинств и их свобода от исполнения решений большинства, с другой – система власти "просвещенного", то есть "рыночно ориентированного" меньшинства. Был выдвинут тезис о том, что демократия может быть гарантирована лишь в условиях рынка, а потому, только власть людей, преданных "рыночной мифологии" может считаться подлинной демократией. Хотя уже довольно давно одним из ведущих мировых исследователей и теоретиков демократии Робертом Далем было доказано, что рынок в современном мире с неизбежностью уничтожает демократию, и утверждение демократии невозможно без преодоления рыночных отношений.

То, что было названо «демократией», так или иначе делало жизнь большинства людей хуже, чем она была до ее внедрения. И наоборот, когда то, что носило имя демократии, в 2000-е годы стало сворачиваться, и доминировать в политической жизни страны стали откровенно авторитарные начала – жизнь, пусть понемногу, но стала улучшаться.

Вот данные опросов уже 2005 года по наиболее актуальным требованиям политической и социально-экономической жизни: в какой мере вы согласны или не согласны со следующими высказываниями? Недра, леса, водные и другие природные ресурсы, электростанции, предприятия ВПК, железные дороги, высоковольтные ЛЭП и магистральные трубопроводы должны находиться исключительно в государственной собственности – 91% согласны. Необходимо восстановить государственную собственность на землю, кроме подсобных хозяйств, приусадебных, дачных, садово-огородных и гаражных участков – 83% согласны. Необходимо принять законы, устанавливающие нормы ответственности, вплоть до отставки президента, правительства и губернаторов, за снижение уровня жизни населения – 87% согласны. Необходимо принять законы, предусматривающие право избирателей на отзыв депутатов, избираемых руководителей органов исполнительной власти всех уровней и президента – 85% согласны. Руководители областей, краев и республик Российской Федерации должны избираться непосредственно гражданами этих субъектов Федерации – 81% согласны. Ни одно из этих требований не исполнялось властью в 1990-е.

На чьей стороне правда?

Изначально те или иные политические группы имитировали действие от имени народа, казалось бы – получали от него мандат на власть, но, овладев ею, действовали в диаметрально-противоположном направлении по сравнению с его требованиями и ожиданиями. Власть 2000-х в этом отношении отличалась от власти 1990-х большим уважением к народу: она вела себя в большем соответствии с его социо-культурными ожиданиями, тогда как власть 1990-х демонстративно противопоставляла себя этим ожиданиям. Отсюда основная проблема российской демократии – те, кто правит от ее имени, действуют не в интересах большинства, а в интересах имущего меньшинства общества.

И главный риск демократии – риск для этого правящего меньшинства – в том, что как только оно даст большинству проявить волю, оно вынуждено будет действовать против своих интересов, расстаться с богатствами и господством. Собственно, демократическая терминология была лишь использована в конце 1980-х и 1990-х, чтобы создать в обществе определенную атмосферу массовой истерии, заглушить способность к разумному действию. Но исходные, еще локковские постулаты либерализма, предполагают, что ценность свободы соединяется с ценностью разума. В отсутствии последнего, при стимулировании и разжигании примата иррационального, свобода и демократия неизбежно оборачиваются, как отмечал Эдмунд Бёрк, тягой к разрушению и массовой истерией.

Опираясь на эту истерию, разжигавшие ее группы пришли к власти, но они никогда не собирались допускать большинство до власти или действовать в соответствии с его ожиданиями и интересами. Можно конечно, говорить и о том, что рискованно вслепую полагаться на волю большинства, что те или иные его сиюминутные желания могут оказаться ошибочными. Только вот, с одной стороны, если вечно блокировать решения демоса на том основании, что они кажутся власти ошибочными, если они даже и ошибочны, народ никогда не научится принимать правильных решений, а наблюдая, как раз за разом его решения блокируются, навсегда откажется от намерения самому решать свою судьбу. С другой стороны, кто вправе взять на себя ответственность решать, что в случае расхождения его мнения с мнением большинства правым является именно он?

Большинство считает, что недра, леса, водные и другие природные ресурсы, электростанции, предприятия ВПК, железные дороги, высоковольтные ЛЭП и магистральные трубопроводы должны находиться исключительно в государственной собственности, а также, что необходимо восстановить государственную собственность на землю, кроме подсобных хозяйств, приусадебных, дачных, садово-огородных и гаражных участков, а меньшинство полагает иначе. Почему решение должно оставаться за этим меньшинством?

Получается, что меньшинству демократия, то есть исполнение воли большинства, не нужна потому, что ее устремления и интересы враждебны интересам большинства. А большинству не нужно то, что называется «демократией» меньшинством. И пока в стране «демократия» не примет реальные формы политического участия масс, то есть участия: 1) в формировании элиты; 2) в признании ее легитимности; 3) в формулировании проводимой ею политики; 4) в контроле за ее осуществлением, – она так и останется политической спекуляцией, фантомом, а не системой реального народного правления.


Сергей Черняховский
Источник: "Русский журнал"