Лента: Общество

Авторская программа Александра Щипкова на радио "Радонеж". Эфир 30 апреля 2009
Кинофорум "Золотой Витязь". В гостях: Николай Бурляев, народный артист России, президент кинофорума "Золотой витязь"

Александр Щипков: Сегодня на кануне эфира, перед эфиром я думал, кого бы пригласить в гости – к вам в гости, к вам в гости домой. Решил, что нужно пригласить в эти Пасхальные дни человека, которого вы все любите, и я пригласил Николая Бурляева – народного артиста России, президента кинофорума "Золотой витязь", но в общем Николая Петровича представлять, наверное, не надо. Николай Петрович, Христос воскресе!

Николай Бурляев: Во истину воскресе!

А.Щ.: Добрый вечер.

Н.Б.: Добрый вечер.

А.Щ.: Как всегда у нас работает телефон 959-59-39. Вы можете звонить и разговаривать с Николаем Петровичем будто бы он находится у вас дома на кухне. Он ответит на все ваши вопросы, а все таки начну с вопросов, пожалуй, я. В мае месяце очередной "Золотой витязь" и, естественно, я не могу не поинтересоваться, когда будет проходить, где, в каком месте, какие фильмы вы отобрали на этот раз и какие особенности будут в этом году по сравнению с другими?

Н.Б.: В этом году мы открываемся как обычно в день праздника Николая Чудотворца 22 мая и закончится наш форум (уже восемнадцатый по счету кинофорум) 31 мая. В этом году у нас участвовать будет чуть поменьше, чем обычно стран, – не 35, как в прошлый год, а 22 страны.

А.Щ.: В связи с чем? С кризисом?

Н.Б.: Я думаю, что играет роль и кризис тоже. И меньше участников приедет почти в полтора раза, и, если раньше мы принимали 300 участников, сейчас будет до 200 участников. Фильмов конкурсных все равно очень много – 204 фильма конкурсных и 55 внеконкурсных. Это огромная программа. О России у нас участвуют три фильма – это фильм Александра Прошкина "Живи и помни" по прозе Распутина, фильм Владимира Бортко "Тарас Бульба" и также обещаем мы показать премьеру, мировую премьеру нового Фильма Натальи Бондарчук "Гоголь. Ближайший". Как видите, в этот гоголевский год мы покажем два достойных фильма.

А.Щ.: Это художественный фильм?

Н.Б.: Оба да. Кроме того, у нас иностранцы будут участвовать – испанский режиссер Карлос Ауро Фейнфада, Йодзи Ямадо из Японии – фильм "Кобей", Горон Маркови – сербский режиссер, прекрасный фильм "Гастроли", болгарин Край Владимир покажет нам экранизацию "Дяди Вани", фильм "Разговоры о пустяках". Вот такая вот программа. 13 игровых фильмов, 27 документальных полнометражных, 40 короткометражных документальных, 65 анимационных, 36 студенческих фильмов и 11 детских фильмов. Как обычно, весь этот объем фильмов будет оценивать шесть жюри международных.

А.Щ.: Почему шесть?

Н.Б.: Шесть, потому что игровой, детский.

А.Щ.: На каждую номинацию по жюри. Детские кто будет оценивать?

Н.Б.: Дети, сами дети, как обычно. В роли руководителя жюри уже четвертый год будет мой сын четырнадцатилетний Илья Бурляев.

А.Щ.: На что Илья опирается, когда он оценивает фильмы, интересно?

Н.Б.: Наш девиз, который, так сказать, гласит "За нравственные христианские идеалы, за возвышение души человека". Причем они судят очень строго. Был у нас инцидент в Челябинске, когда вдруг мне сын, так сказать, говорит: "Папа, что вы нам показывайте?" "А что такое?" "Да вот такой-то фильм словацкий "Дождь идет или падает в наши души", где непристойности и в текстах чуть ли не матом и так сказать обнажаются и так далее, и так далее... Я потребовал этот фильм для просмотра, потому что я его раньше не видел, и понял, что дети правы, и удалил этот фильм из конкурсной программы.

А.Щ.: Он был во взрослой программе или в детской?

Н.Б.: В детской программе.

А.Щ.: В детской программе. Да?

Н.Б.: Да. И потом я задал вопрос тем, кто у нас отбором заведует: "Как этот фильм к нам попал?". Они мне ответили: "Ну нам порекомендовали критики с "Кинотаврика". Мол, там взял этот фильм премию". Ну, я им ответил, что удивлен, что они не понимают, где они работают. Мы не "Кинотаврик" – у нас другие законы.

А.Щ.: Фильм японского режиссера, это фильм будет о чем?

Н.Б.: Вы знаете, я, к счастью, уже не всю программу вижу. Вот у меня есть огромный отборочный коллектив из многих стран мира. И практически я многое увижу уже в зале.

А.Щ.: Где будет проходить, в каком городе?

Н.Б.: В этом году нас ждет Липецк и Липецкая область. Прекрасные города Липецкой области – Елец и прочие города.

А.Щ.: Ну, Липецк вообще Черноземье у нас?

Н.Б.: Да. И вот, что самое то главное, лично для меня, то, что 23-го, т.е. тут же после открытия, мы проведем Круглый стол на тему: "Российский кинематограф сегодня и завтра". И руководить этой беседой будут два человека – это я и Никита Сергеевич Михалков. Это будет практически второй шаг после съезда нашего, где мы уже конкретно поговорим о том, каким же должен быть кинематограф российский. Причем в этой беседе будут принимать участие выдающиеся деятели нашего экрана. Это и Владимир Наумов, и Глеб Панфилов, и Абдрашитов, и Прошкин, и Бортко, и Федор Бондарчук, артисты Гармаш, Катя Васильева, Безруков Сергей, Алексей Петренко ну и т.д. и т.д. Т.е. это будет

А.Щ.: Я вот смотрю и Шакуров, и Лановой

Н.Б.: Очень будет много людей.

А.Щ.: Весь цвет собрали кинематографа.

Н.Б.: Да. И, возможно, что это будет транслироваться по программе "Вести". И сейчас мы об этом пробуем договориться , чтобы общественность узнала о том и поняла, что в нашем союзе не только раздрай. (С этим надо заканчивать, потому, что все мы коллеги), а и есть и планы на будущее.

А.Щ.: Знаете, вообще прямая трансляция это вещь очень серьезная, которая производит очень большое впечатление. Вот открытость и прямая трансляция с вашего съезда, я смотрел, хотя я человек очень далекий от кинематографа, но смотрел с большим интересом потому что кинематограф несет такую колоссальную идеологическую нагрузку на себе, как телевидение, что отдавать его в одни частные руки или в руки какой-то определенной корпорации или управления просто недопустимо и поэтому очень важно, чтобы все это было публично.

Н.Б.: До сих пор больше частные руки владели нашим кинематографом. Прокат – он весь в частных руках. И поэтому идет такая чудовищная вестернизация сознания наших зрителей, уже который год и есть проблемы. Об этом мы будем говорить, что нужно делать для того, чтобы наш экран поднимал достойные для России поколения.

А.Щ.: Наш телефон 959-59-39. Сегодня в эфире у нас в гостях, в гостях у радиостанции "Радонеж" Николай Бурляев. Можете звонить и задавать нам вопросы. Вот часто приходится слышать в нашей церковной среде, что нет православных фильмов. Ну действительно, вроде бы их и нет. Вот был "Остров" нашумевший. Вот на ваш взгляд, Николай Петрович, что такое православный кинематограф, это вообще может быть какой-то фильм православным?

Н.Б.: Да, конечно, может.

А.Щ.: Вот как подойти? Показывать батюшку?

Н.Б.: Нет. Это грубо оценивать так, что, если есть батюшка, то фильм православный. Я считаю, что 90 % фильмов советских были православными по сути, даже, если их делали партийные режиссеры, такие как Довженко, Бондарчук, Шукшин, так же не партийный Тарковский. Это были фильмы православные, глубоко православные. И заслуга этих режиссеров то, что они в годы атеизма пронесли этот вот факел через экран и даже не открыто говоря о Господе, они делали православные фильмы. Так что они были (эти фильмы), они есть (эти фильмы) и они обязательно будут.

А.Щ.: Например, какой из фильмов вы бы так оценили, старых фильмов, вот советских?

Н.Б.: "Отец солдата" Чхеидзе, Довженко "Земля" и "Поэма о воле" – все, что он делал, у Бондарчука – все его фильмы практически, все христианские. Даже то, что он делал по Шолохову, – понимаете, когда он как актер, играющий роль, в окопе крестился. Такая вот деталь, но она о многом говорит. И фильмы Шукшина, фильмы Андрея Тарковского, – "Рублев" он тоже фильм православный, там прямо об этом говорится. Он, кстати, первый стал говорить о православии, о вере нашей, истории в те годы. И благодаря фильму "Андрей Рублев" многие потянулись к истории России и начался процесс воцерковления. Кстати я, начал более активно идти ко храму после "Андрея Рублева".

А.Щ.: Кого бы вы хотели сыграть?

Н.Б.: Никого. Нет такого желания и не было никогда. Хотя я грешу. Когда мне попадалось что-то в руки, как, в частности, сценарий "Андрея Рублева", когда мне поначалу предложили роль ученика Андрея – Фомы (ее для меня написали два автора). Роль мне эта не понравилась, но, когда я дочитал до конца, до новеллы "Колокол", я был потрясен. И я увидел в этом образе Бориски-литейщика себя, и я умолял Андрея Арсеньича попробовать меня. Он отказывался долго, но потом все-таки попробовал и взял. Это я хотел сделать, но уже прочитав. У меня не было такого, как у многих актеров: "Я хочу сыграть Гамлета, Отелло, Лира". Нет. Такого нет. Я, по сути, не актер. Мне претило даже с самого детства, а я стал актером в детстве, когда мне говорили: "Артист, артист". Что-то есть в этом унизительное для достоинства мужского, потому что актерство – профессия вторичная, она зависима от воли авторов, режиссеров и т.д. Но потом, когда мне попадалась тема, такая как фильм Тодоровского "Военно-полевой роман", – я читаю – плачу, вижу, что это я должен делать, что это мое. Вот. Такое бывало.

А.Щ.: Тогда с другой стороны заеду. Что бы вам хотелось снять?

Н.Б.: Уже почти ничего. Я не знаю в чем дело, но у меня после фильма "Лермонтов" пропало желание актерствовать, и поэтому я после "Лермонтова" за 23 года я сделал лишь 3-4 роли, при чем и не столь большие, но очень важные. Это Иешуа Нострия в "Мастере и Маргарите", это император Николай в фильме "Адмирал", сейчас, да, это фильм о Тютчеве, я играл Тютчева и вот то, что сейчас в фильме у Натальи Бондарчук небольшая роль графа Александра Петровича Толстого, в чьем доме заканчивал дни великий Гоголь. Так что нет такого желания, хотя опять таки, если бы я выбил у нашей власти культурной право поставить фильм по роману "Княжий остров", я бы вновь стал бы режиссером. Но только на той теме, где будет песня моей души и на той теме, которая будет крайне важна для нашего народа. Ведь создать фильм – это пропеть песню души. Я ее пропел в Лермонтове и как бы мне уже достаточно. Вот так.

А.Щ.: Знаете, вообще-то это довольно необычно, потому что "Золотой витязь" – гигантская работа, которую вы ведете. Вы как администратор работаете: это нужно отобрать, это нужно организовать, это нужно найти денег. Но трудно представить, что у вас, как у человека творческого, нету желания сделать самому. Вы берете другое, вы помогаете другим людям. Даже как фестиваль – вы помогаете другим, вы их популяризируете, показываете, даете им награды какие-то...

Н.Б.: Знаете, вы не правы. Я считаю вот то, чем я сейчас занимаюсь уже 18 лет – кинофорумом, театральным форумом "Золотой витязь" – это такая творческая работа. Да. Это и поиск денег, и общение с самыми разными людьми – и высокими, и низкими иногда, но это потрясающее творчество, это драматургия высшего класса, это режиссура высшего класса. А собрать, соткать полотно из 300 фильмов самых разных и собрать, гармонизировать сотни людей – это огромная, потрясающая работа.

А.Щ.: Есть звонок. Там у нас звонок. Пожалуйста, представьтесь. Вы в эфире.

– Андрей Валерьевич из Петрограда. Христос воскресе!

Н.Б.: Воистину воскресе!

А.Щ.: Воистину воскресе!

– У меня вопрос к Николай Петровичу. Вот скажите, пожалуйста, мы вас знаем как деятеля русской национальной культуры, достойного артиста, актера и режиссера. Но вопрос мой такой вот: ваша последняя работа в фильме "Адмирал". Но это же какой-то псевдоголливудский блокбастер!

Н.Б.: Я согласен.

– И вы там играли Государя Императора. Кстати, играли неплохо. Вот. Ну и как вы оказались среди этой публики всей?

Н.Б.: Как я оправдываю собственное это присутствие в этом фильме? Вы знаете, когда мне дали почитать сценарий, то я увидел, что там роли нет. Я написал ее практически. Да это эпизод, но я его сделал. Я им показал, что из этого надо было бы сделать. И они обещали, что это вроде бы принято, они нас попробовали в паре с Хабенским. И я считал, что это не роль для данного артиста, что там еще надо было поискать актеров и, когда они нас обоих утвердили, я дал отказ от роли. Я говорю, что это провал для фильма. Прошел год, они опять обратились. Тогда я, подумав, решил не отдавать вот этот небольшой экранный отрезок времени, уделенный Императору нашему, кому бы то ни было, и сделать это. Я это сделал. Потом, когда я увидел фильм, я не принял и об этом я говорил и ген. продюсеру, и режиссеру о том, что у меня очень много претензий к фильму, то, что он уводит от истории, то, что это не Колчак вообще. Колчак был другой. Он был тройной агент Америки, Англии и Франции. Именно он открыл Франции минные поля в Балтике, которые сам закладывал, адмирал, и они вошли к нам в Балтику. Именно он договорился с Антантой, этим НАТО, о том, что им отойдет Прибалтика, Украина, Белоруссия и Кавказ – то, к чему они рвались все время. Так что здесь очень много вопросов. Фильм просто сделал историю любовную в голливудском виде. Вы правильно это все оценили. Вот. Обманули народ опять. Как умеет это делать главный канал. "Идите – глядите", и впаривают нам по полной программе этот позор ночной, эту "Иронию – 2". Вот. Девальвируя первый фильм Эльдара Рязанова. Умеют обманывать рекламой, и люди идут, глядят. С этим что-то надо делать, естественно. Обманывать нельзя народ рекламой, если фильм того не достоин.

А.Щ.: Андрей! Вышел уже из эфира. Хотел спросить в какой бы роли хотел он видеть вас. Может быть, других спросим. Напоминаю наш телефон 959-59-39. Вы говорите про рекламу, и я сразу вспомнил, сразу телевидение приходит на ум. Я приглашал вас на первое экспериментальное заседание Общественного совета. На ваш взгляд, создать такой общественный совет, который бы смотрел, давал оценку, выносил суждения по поводу программы, фильма телевизионного, вообще в наше время это реально или все попытки нашего клуба православных журналистов, они тщетны и мы ничего не добьемся?

Н.Б.: Это абсолютная реальность. Этого просто боятся наши западники и наши держатели каналов и экрана, и проката. Боятся этого, потому что они потеряют прибыль видимо. Но, если оглянуться на Запад, на то, что там делается и на Западе есть эти экспертные советы, и я об этом уже много раз говорил. Взять Англию, допустим. У них есть система звездочек. Пять звездочек – фильмы показываются любой аудитории в любое время дня и ночи. Четыре звездочки – до 18 лет, три – еще жестче ограничения. Дона звездочка – значит, могут фильм показывать по кабельному телевидению ночью (там в 2 часа ночи). И ключ от телевизора у главы семьи и никто не нарушает этих принципов. Вот. А у нас же почему-то можно травить наш бедный народ и наших детей всей этой, простите, даже чумой. Идет осознанная мутация русского духа, о чем на заре перестройки говорило радио "Свобода". Я цитирую: "Цель перестройки в том, чтобы приблизить русских к западным образцам в том, чтобы произошла мутация русского духа. Нужно русских выбить из традиций". Вот, что делали все эти годы при помощи 20 топ-менеджеров центральных каналов, которые считают, что эти каналы их собственность. Они делают огромные деньги на рекламе. Как они их делят, я не знаю, но они объявили, что есть некий рейтинг и сами придумали этот рейтинг. Мол, это же глядят люди. Вы показываете, люди там натыкаются на вас, на вот эту заразу, привыкают к ней, и это все привычно. Да глядят, но если будем показывать другое, а это другое, как показывает опыт "Золотого витязя" за 18 лет мы собрали 5000 потрясающих фильмов. Сколько раз я говорил руководителям каналов, и Швыдкому, когда он был шефом Российского канала, и Благоволину – ген. Директору Первого (тот, что был до Эрнста), то, что я могу вам помочь донасытить телеэфир на три года (сейчас уже на 4-5лет). Ведь 5000 фильмов и это будет именно то, что нужно душе народной, на чем будут подниматься дети наши и Россия. Нет. Они отказываются от этого. Я думаю, что мы все-таки этого добьемся.

А.Щ.: У нас звонок. Пожалуйста, вы в эфире.

– Алло. Добрый вечер. Христос воскресе!

Н.Б: Воистину воскрес!

– Николай Петрович, вот вспоминаю 84 год, когда мы с вами встречались в Колумбии, вы читали поэзию, помню. Я хотела бы пожелать вам успехов в вашем творчестве. А что вы скажете о поэзии? Есть ли у вас, можно ли вас почитать, найти поэзию, стихи?

А.Щ.: Как вас зовут?

– Меня? Елизавета.

А.Щ.: Спасибо, Елизавета.

Н.Б: Вы знаете, о моей поэзии. Я, в общем-то, тоже к ней охладел и последнее, что я написал, это было до перестройки. А найти это можно в книге моей "Радостью страдание". Вот. Эта книга она издана была, она так сказать уже исчезла из продажи. Я думаю, что еще год-два и я подготовлю двухтомник, где будет все, что я написал в прозе, поэзии, лекции, речи и т.д. И тогда, я думаю, что она будет в продаже.

А.Щ.: Напоминаю, что вы находитесь на радиостанции "Радонеж", в гостях у нас народный артист России Николай Бурляев, которого вы узнаете по тембру голоса, нисколько не сомневаюсь

Н.Б: И по заиканию

А.Щ.: И по заиканию. Кстати, удивительно, вам это мешало как актеру?

Н.Б: Иногда да. Когда я еще не играл

А.Щ.: Это настолько ваша характерная особенность, которую все уже не замечают, все к ней привыкли, все ее не видят.

Н.Б: Очень жаль. Я хотел бы от нее отделаться, но жизнь как-то держит. И был один эпизод и то, что я остался актером, это заслуга артиста, великого артиста, Николая Дмитрича Мордвинова, с которым я играл в театре "Моссовета". И там же партнерами у меня были потрясающие актеры: Орлова, Марецкая, Невская, Раневская, Бирман. Вот четыре года мы играли с потрясающим Мордвиновым в дуэте – он дед, я – внук. И значит, я так освоился, что просто уже импровизировал, в роли плавал как рыба в воде и вдруг, где-то на 125 раз я думаю: "Дай-ка я попробую заикнуться". Я запнулся один раз, потом два. Так я начал заикаться. А в жизни-то я не заикался. Просто я открыл тайну залу, что я заика, зал узнал это, и речь отказала. Я еле-еле доиграл третий акт, занавес закрылся и я иду за Мордвиновым. Обычно я его обгонял, потому что он очень медленно шел. Тут я прямо иду, плетусь за ним прямо в его гримерную, сел сзади в кресло, ибо он разгримировывается, и я ему говорю, что завтра играть я не буду, а завтра в 11 утра идет эта же вещь "Ленинградский проспект", я уйду из театра. И он мне так тихо значит говорит: "Коль, ты знаешь, есть такой закон в цирке, если актер падает с трапеции, он должен подняться и повторить номер. Ты хочешь быть актером-то?" я говорю: "Да какой я актер – заика?" Он говорит: "Нет. Ты актер. Ты должен завтра играть, ты будешь завтра играть, и ты все сделаешь" Вот. И я играл. А если бы я ушел из этого театра, то все – не было бы больше ничего, никаких ролей – ни "Полевого романа", ни "Лермонтова", ничего. Я бы ушел бы, в угол забился.

А.Щ.: Есть звонок.

– Алло.

А.Щ.: Добрый вечер.

– Добрый вечер. Христос воскресе.

А.Щ.: Воистину воскресе.

В.: Меня зовут Валерий. Николай Петрович, у меня к вам два вопроса. Где-то может в начале или середине прошлого года было интервью с актером Евгением Стычкиным . Он снимался в фильме "Бесы". Этот фильм снят уже довольно давно. Может, два или два с половиной года. Так вот он сказал, что ни один канал российский этот фильм не принимает, ни один кинопрокатчик не принимает в формате кинопроката, и объясняют тем, что он слишком актуален, как он сказал, слишком он, так сказать, резок для современности, т.е. он бьет, так сказать, по нервам тех, кто управляет, потому что книга эта действительно пророческой остается. Это одна из великих мировых книг, я считаю. Это просто несколько иллюстрирует ваши слова. Представляете, фильм снят по великому роману и никто его... Вот такое отношение к русской классике.

Н.Б.: Я не удивлен, потому что, когда мы окончили три года назад фильм о Тютчеве, и причем успели к двухсотлетней дате, это был единственный фильм в России к этой дате. И, когда принесли на Первый канал его, всюду дали отпор. А на Российском тогдашнем канале тот, кто ведал закупкой фильмов, ответил: " Это не наше, не рейтинговое". Могу сказать то же самое – они придумали себе рейтинг. В этом плане я вам анекдот сейчас расскажу. Приставился на суд Божий один руководитель одного из главных каналов, его встретил Апостол Петр и говорит: "Чего ты хочешь?" "А можно мне туда, к вам?" "А ты кто?" "Я руководитель Первого канала" "Неформат" – ответил Апостол Петр. "Но есть и Божий суд, наперсники разврата", он есть.

А.Щ.: Давайте сделаем небольшой перерыв, музыкальную паузу. Может, вы отгадаете имя человека, который сейчас будет петь.

Звучит песня

А.Щ.: А пел, к сожалению, ныне покойный Геннадий Галкин – мой приятель и друг, актер, вообще очень известный актер, замечательный православный бард. Я спрашивал своих друзей церковных, но, к сожалению, выяснил, что мало кто знал его творчество. Эти песни мы с ним около восьми лет назад тайно записали на студии радио "России" и вот, к счастью, они сохранились. Геннадий Галкин. А у нас в гостях Николай Бурляев, мы говорим о искусстве, о кинематографе, о "Золотом витязе" и, конечно, о планах "Золотого витязя". Николай Петрович, планы, какие планы?

Н.Б.: Планы грандиозные и я думаю, что даст Бог, что мы уже дожили до того, что они реализуются, потому что время играет все таки на нас, на позитивные идеи. Я мечтал когда-то, побывав о Одинбурге, и где увидел, что в одном городе идут разные, разные форумы и фестивали – кинофестивали, театральные, изобразительные, музыкальные – все. И я тогда задумался, загорелся. Вот бы создать такой всеобъемлющий форум. И вот уже сейчас уже принято, в принципе, положительное решение, я так думаю, и министром культуры Александром Алексеевичем Авдеевым, и нашим Патриархом Кириллом, и наш Президент, вроде бы уже благосклонен к этому, и это уже в работе в администрации, и даже Госдума поддерживает это, чтобы с 2010 года в рамках праздника славянской письменности и культуры, который будет, видимо, в Москве отныне и всегда. Итак, главный город должен быть Москва именно пройдут все формы "Золотого витязя" параллельно, т.е. в Манеже, допустим, мы откроем Международный форум изобразительных искусств, в Доме музыки – форум музыкальный, в Олимпийском комплексе – форум русского боевого искусства "Золотой витязь", – мы его проводили уже раньше. Будет идти отдельно кинофорум, театральный форум, т.е. форум всех одновременно. Одновременно, параллельно будут идти по городу все формы "Золотого витязя". Даст Бог это будет.

А.Щ.: Т.е. возможно уже со следующего года?

Н.Б.: Да вот планируем. Это все в руках администрации Президента сейчас. Как они решат.

А.Щ.: Вот такой вопрос, Николай Петрович, вы чем больше занимаетесь – искусством или политикой? Потому что вот пробивание ваших идей – это фактически форма политической деятельности. Так это или нет?

Н.Б.: Вы знаете, я занимаюсь искусством, творчеством, создавая "Золотой витязь", но это и факт чисто гражданский. Это не политический, а гражданский. Я гражданин России и поэтому я забочусь о своей Родине, потому что я хочу, чтобы дети мои и внуки жили в прекрасной России, великой православной России. Поэтому вот так я не политик, поэтому я никогда не был в думе государственной, хотя три раза призывали. Вот. Я ухожу от всех партий принципиально, потому что я внепартийный человек по природе, я казак – потомок казаков вольно-запорожских. Поэтому вот так.

А.Щ.: Те клубы, которые вы открываете по городам – их около 40 киноклубов.

Н.Б: Сорок четыре.

А.Щ.: Что это такое? Как оно работает? Какая вообще задача стоит?

Н.Б.: Самое главное то, что я их открываю, а как они работают дальше – по-разному. Открыто 44 клуба и завтра я улетаю в Сербию, где открою 4 киноклуба еще – это в Белграде, Новисаде, Косовской Митровице и в Черногории. Обычно это так – это чисто мой альтруизм. Я так сказать привожу и дарю им фактически по 20 фильмов из коллекции "Золотого витязя", удостоенных разных премий, т.е. самые прекрасные фильмы наши. И дальше, те, кто так сказать активен, они делают запросы и я им дальше отправляю фильмы. Где-то что-то заглохло уже, т.к. ждут активности лишь нашей. А я один, понимаете, и у меня полтора помощника. Очень трудная работа. Однако, уже открыто 44 киноклуба, и это фактически альтернативный кинопрокат в мире, потому что эти клубы действуют от Дальнего Востока, Петропавловск на Камчатке и Владивосток до Косовской Митровицы, Хельсинки, Зальцбург, Вена, Братислава, Прага, Китай и т.д. Украина, Белоруссия.

А.Щ.: Вот смотрите, может ли священник в своей проповеднической миссионерской работе использовать кинематограф?

Н.Б.: И не может, а должен. Потому что это оружие духовной борьбы за души человека.

А.Щ.: Я знаю двоих людей – отец Георгий Митрофанов в городе Санкт-Петербурге и протодиакон Андрей Кураев в городе Москве, которые время от времени делают такую там необычную вещь – они показывают фильм какой-то очень небольшой аудитории и после фильма начинают обсуждать этот фильм, обсуждать поведение героев, их мотивацию, но они берут, конечно, качественный кинематограф. И мне кажется это довольно странным такой метод работы, хотя и очень интересным. Вот как вы на это смотрите?

Н.Б.: Я думаю, что за этим движением, когда батюшки в самых разных городах открывают вот подобные киноклубы очень большое будущее, потому что экран это могучее, так сказать гигантское воздействие на души человека, поэтому экран есть, его не отменят, он будет всегда и сейчас очень много фильмов. Только на "Золотом витязе" их 5000. А сколько прошло мимо? Есть, что показывать людям.

А.Щ.: А вот почему, даже не почему, а что как объяснить эту иррациональную популярность фильмов ужасов? Вот что, почему не только дети, взрослые начинают показывать жуткие, мерзкие вещи и человек туда втягивается? Что делать кинематографу? Что, какие приемы или что-то? Хотя вроде бы понимаешь, что это все выдумано или нарисовано, или комбинированные съемки. И туда затягивает как в пропасть какую-то.

Н.Б.: Я думаю, что мы опустим эту тему и не будем на ночь анализировать чем притягательны фильмы ужасов. Умеют делать так сказать кино. Ужасы притягивают, щекочут нервы, и, как прекрасно говорил о таком рыночном искусстве Иван Ильин: "эффектная пустота", но это еще и грязная, дьявольская пустота. Есть звонок, да?

А.Щ.: Да. Пожалуйста, не забудьте представиться.

– Здравствуйте, меня зовут Марина.

А.Щ.: Добрый вечер.

М.: Добрый вечер. Николай Петрович, скажите, пожалуйста, какую бы оценку вы поставили фильму "Девятая рота"? Как вы говорите, звездочку какую бы ему присвоили? Ваше отношение к фильму – может ли подобный фильм воспитать патриотические чувства у нашей молодежи и после каких фильмов захотят ли молодые люди идти в армию? Спасибо.

Н.Б.: Вы знаете, я не буду отвечать на этот вопрос, поскольку он задевает честь рода Бондарчуков. Я отношусь к этому фильму критически. И, когда мне дали читать этот сценарий Федор и мой сын Иван, который был там композитором поначалу, то я в общем-то говорил им: "Сделайте такой фильм, чтобы я мог показать младшим детям своим", и потому что я читая увидел, что там есть и мат, это и не уставная лексика, и эпизоды эротические. Я тогда я Федору говорил, что "Твой отец тоже делал фильмы о войне 12-го года, 41-го года, что тогда тоже воевали солдаты русские и они тоже и могли выразиться крепко, но этого нет ни у Толстого, ни у Шолохова, и это классика и на века. Этот фильм я не показывал детям моим младшим.

А.Щ.: Кстати, вот о войне, на меня произвел впечатление фильм такой, фентези как бы "Мы из будущего". Смотрели вы этот фильм?

Н.Б.: Там тоже композитором мой сын Иван. Да. Да. Да. Очень талантливый кстати композитор.

А.Щ.: Я с большим удовольствием этот фильм посмотрю. Эго показывали по телевидению на прошлое 9 мая. Мне очень понравилось. Мне показалось, что таких фильмов было бы побольше.

Н.Б.: Да, но это делал человек, более так сказать приближенный по возрасту к Отечественной войне, Андрей Малюков. Ему сейчас уже, по-моему, 60. И он-то был воспитан на другом кино, чем Федор. Вот. И поэтому это более позитивно.

А.Щ.: Знаете, вот был вопрос, как вы относитесь и сколько вы звездочек бы поставили.

Н.Б.: Дело в том, что бывают фильмы, сделанные талантливыми людьми и сделанные талантливо, но я бы, например, их вообще бы запретил к показу – как было например с фильмом "Груз 200", который безусловно... Балобановский фильм был сделан талантливо, но, когда я его посмотрел, я сыну Балобанова сказал, что этот фильм нельзя показывать детям до 30 лет, а потом подумал и сказал, что я бы его вообще запретил, по крайней мере к показу по телевидению. Он очень обиделся. И потому что его воздействие психологическое разрушающе. С одной стороны, попытка показать правду, а с другой стороны – это разрушающее воздействие оказывает. И все равно этот фильм, Гордон все равно показал по Первому каналу и я считаю, что это ошибка и что безусловно надо вводить какие-либо критерии. И я думаю, что сейчас есть такая возможность у союза кинематографистов и у нового министра Александра Алексеевича Авдеева задуматься об этом и помогать тем проектам, которые позитивны. Я был вчера у нашего министра и узнавал о том, каковы планы и т.д. я думаю, что вот сейчас именно тот момент. После того, как Михалков дал бой на нашем съезде, а бой он дал за собственное имя, чистое имя, потому что он жертвенно помогает очень многим актерам из собственных возможностей, хотя он не Рокфеллер, но он истратил за эти годы, пока был руководителем союза, до 700 тысяч долларов своих личных денег заработанных потом и кровью. Он честный труженик и у него много детей и внуков и т.д. но он откликался мгновенно на любую просьбу – об операции, об отдыхе, о том, о сем, о квартире, о кладбище и прочее. Понимаете? Вот. Но это был бой и за Российский позитивный кинематограф. Бой был дан тем, кто хочет разъять кинематограф как труп, этим критикам. Одного из этих критиков мы выгнали из членов союза. Этот факт беспрецедентный, и он уже в стане, так сказать наших оппонентов он уже герой

А.Щ.: Может, назовете имя?

Н.Б.: Да, естественно можно. Это Виктор Матизен. Такой критик, к которому я приглядывался долго, который потряс меня в 99 году, когда НАТО бомбило Югославию, и мы проводили пленум Союза и приняли всем пленумом обращение в поддержку сербского народа югославского. Один критик Матизен уже после того, как все подняли руки, вдруг крикнул из зала: "А я против этого". И тут же наш артист Евгений Матвеев, великий артист, он встал в зале и бросил руку в сторону этого Матизена и крикнул: "Да там людей убивают!" И тот сел критик, но я его запомнил. И сейчас я был полностью за то, чтобы его вывели из союза. Но они уже говорят: "Так как же за убеждения выводить из членов союза? Да расстреливали раньше за предательство. Понимаете?

А.Щ.: Звонок. Пожалуйста. Вы в эфире.

– Здравствуйте.

А.Щ.: Как вас зовут?

– Тамара. Николай Петрович у меня к вам вот такой вопрос – столько у вас фильмов, а по "Союзу" почему-то не показывают. Вот "Союз" православный.

А.Щ.: По союзу?

Н.Б.: По телеканалу "Сою"з?

– Т.: Телеканал "Союз". Да. Православный. Это из Екатеринбурга.

Н.Б.: Но там же они вообще не показывают фильмы, по-моему.

А.Щ.: Да. По-моему, там проповеди.

Н.Б.: Игровых фильмов там вообще нет. А фильмы мои показываются иногда по главным каналам. Часто показывается и "Военно–полевой роман", "Андрей Рублев", "Иваново детство". Так что показывают. И даже "Лермонтова" моего показали через 20 лет после создания по каналу "Культура".

А.Щ.: Кстати, канал "Культура" меняется на мой взгляд. В лучшую сторону.

Н.Б.: Потихонечку. У нас очередной звонок? Нет?

А.Щ.: Мы все время говорим о кинематографе сегодня. И понятно это более народное, популярное искусство. Вы проводите театральный форум. Вот что вы хотите? Какую цель вы ставите перед театральным "Золотым витязем"?

Н.Б.: Уже шесть лет я провожу театральный форум и каждый год я думаю: "А нужно ли это продолжать? Ну что же? Мне и с кинематографом хватает проблем, да тут еще влез я в театр" Там еще пытаются не давать проводить мне этот форум, ограничивая в средствах, но я пришел на театральные подмостки побороться за традиции Русского реалистического театра, за древнейшие наши традиции. Вот. И это в принципе удается и жалко бросать. Уже многие актеры и режиссеры надеются на нас, готовятся к участию в нашем форуме. Кстати, очередной наш театральный форум будет здесь, в Москве в октябре месяце. Где он будет, я не знаю, потому что денег нет на залы, на аренду залов. Проблемы большие, но все равно все будет. Обязательно. Даст Бог будет.

А.Щ.: Вот из действующих театров которые, какие вам нравятся, которые бы вы отнесли к продолжателям традиций русского театра?

Н.Б.: Вы знаете, как ни странно такие театры больше на периферии. Вот я приведу такой пример: вот в прошлом или позапрошлом году я был руководителем жюри театрального форума и первые 10 дней мы отглядывали театры Москвы, а потом уже к нам поехали приезжие театры. И вот пока я глядел театры Москвы я приходил в ужас день за днем. И уже заканчивается десятидневка, а я думаю: "Кому же мы будем давать премии?" Настолько эта "эффектная пустота" театров раскручена в театрах московских, о которых все пишут и говорят. Правда попадались потрясающие работы в театре Петра Фоменко, в театре Маяковского у Арцыбашева, но этого было все равно мало. И потом приехали театры и они увезли – вот эти театры из глубинки все главные премии – Золотого витязя, серебренного и бронзового. Это театр из Новосибирска, это театр из Омска и театр из Иркутска. Понимаете? Вот там и живы традиции, вот там и нет этой эффектной пустоты, издевательства над русской классикой – то, чем грешит Москва. Чем бы удивить? – театры думают и оголяются, матом ругаются. Понимаете? Чем бы удивить? Чем бы привлечь? По принципу ассу – в массы, деньги – в кассу. Понимаете? Вот. Вот так.

А.Щ.: Я не могу не спросить, что такое православный курс кинорежиссуры?

Н.Б.: Был такой курс, и я очень рад что такой опыт был в практике моей, когда я понял, что я еще и педагогикой должен заняться. Так вышло, что Институт переподготовки и повышения квалификации при Госкино России дал мне карт-бланш так сказать создать такую программу обучения, какую я хочу. И пригласить тех педагогов, каких я бы пригласил. Так за два года дал ученикам моим все то что мне давали во ВГИКе за пять лет. Сжав весь объем в два года. Я пригласил к ним то, чего у меня не было во ВГИКе. Лучших деятелей экрана мирового. Читали и Никита Михалков, и Кшистав Зануси, и Эльдар Рязанов, и Тодоровский, и то есть все отдавали им крупицы таланта. Н окроме этого, и кроме всех предметов вгиковских, им читали лекции в Духовной академии лучшая профессура: Осипов, Дунаев, Гаврюшин. Я сам туда ездил, открыв рот все это поглощал, и профессура ВГИКа, читавшая у нас лекции, говорили мне, что мы бы сами хотели здесь учиться. В этом году я думаю, что я наберу курс аналогичный при ВГИКе, двухгодичный курс, с осени, и продолжу эту деятельность.

А.Щ.: Есть звонок.

– Христос воскресе!

А.Щ.: Воистину воскресе!

Н.Б.: Воистину воскресе!

– Ольга меня зовут, из Москвы я. Я хотела у вас спросить, как вы относитесь к фильму "Сибирский цирюльник"? Потому что мы знаем, какие у вас дружеские отношения с Михалковым Никитой Сергеевичем поддерживаете... А вот фильм этот конкретно? Как ваше отношение к нему? Потому что у меня совершенно неоднозначное. Спасибо.

А.Щ.: Спасибо за вопрос!

Н.Б.: Да, я благодарю вас. Я отобрал этот фильм тогда для участия на... в те годы, когда он появился, для участия в "Золотом витязе", и открывался этим фильмом наш форум. Причем в те годы Михалков отдал право так сказать первого показа "Золотому витязю", и когда ему задали на пресс-конференции вопрос: почему вы не отдали фильм ни "Нике", ни "Кинотавру", а отдали Бурляеву, "Золотому Витязю", он ответил так, что есть кинофестивали, где показывают фильмы про уродов, а есть где про людей, и вот я отдал туда, где показывают про людей. Как я отношусь к этому фильму? Я отношусь к нему очень хорошо. Конечно, я как режиссер, я могу придраться к чему-то, но я был потрясен тем, что он, мой однокашник по Щукинскому училищу, и друг с пятидесятилетним нашим опытом дружбы, так вырос, и что он продолжает традицию, что он заставил артистов жить в казарме, что он их так вымуштровал, что обычные артисты, не получившие этого, ну, этой практики, там в Щукинском училище, или во МХАТе, – они потрясающе были достоверны на экране. Более того, проходят годы, чем дальше мы живем, тем все больше я уважаю эту личность, Никиту Михалкова все больше.

А.Щ.: Ну что ж, это была программа Александра Щипкова на радиостанции "Радонеж", в гостях у нас был Николай Бурляев. Спасибо вам огромное, Николай Петрович, мы надеемся что вы не последний раз были у нас в гостях, и в конце программы снова Геннадий Галкин, до свидания. Христос воскресе!

Н.Б.: Воистину воскресе!

Звучит песня:

Я не уйду с твоих путей, Россия,

Пускай над миром занесен топор.

Мы рядом ляжем под стеной босые,

Расстрелянные временем в упор.

Я не уйду с твоих могил, Россия,

Свечой потухшей встану на помин.

Сквозь непогоду и дожди косые

Я буду навещать тебя один.

Сквозь непогоду и дожди косые

Я буду навещать тебя один.

Я не уйду от этих стен, Россия,

Где есть приют для нищих и калек.

Где в центре купола бездонная усия

Червонным золотом впечатала свой лик.

Я не уйду, я не уйду, Россия,

За наше упованье во Христе.

За то, что ты мучителей простила,

И молча истекаешь на кресте.

За то, что ты мучителей простила,

И молча истекала на кресте.


Источник: "Религия и СМИ"