Лента: Общество

На днях в Москве побывала группа старшеклассников из русских школ в Латвии – победителей олимпиады по культуре и истории нашей страны. Поездка была организована латвийской неправительственной организацией — Ассоциацией русской культуры, образования и науки (АРКОНА), которую возглавляет Александра Малашонок. Этот проект победил в грантовом конкурсе, который Благотворительный фонд Владимира Потанина проводит для своих стипендиатов. Автор нескольких проектов, направленных на повышение качества образования на русском языке в Латвии, гражданка этой страны, студентка МГИМО (у) МИД России и кандидат в члены Европарламента от Латвии, активно выступающая в защиту русского образования, Александра Малашонок ответила на вопросы «Росбалта».

- Какие проблемы в области образования особенно остро стоят перед русскоязычной молодежью в Латвии?

– К сожалению, бюджетное образование можно получать только на латышском языке, высшее образование на русском – платное. Так что даже талантливые ребята, особенно те, кто только что окончил школу, не могут себе позволить получать знания на родном языке. Проблема качества образования, полученного не на родном языке, остается актуальной. Казалось бы, какая разница в том, на каком языке учиться, если одинаково хорошо знаешь два языка? На самом деле – разница есть. Я много говорила об этом со специалистами — психологами, преподавателями.

Кроме того: русскоязычная молодежь изначально отождествляет себя с русской историей, культурой, но официальная политика направлена против всего русского. Представьте себе, что творится в голове у ребенка, когда, стоя у доски, он вынужден рассказывать об ужасах русской оккупации Латвии, о том, что решающую роль во Второй Мировой войне сыграла Америка, а Россия – недемократическое государство, в котором процветают коррупция и бандитизм.

Происходит внутриличностный конфликт. Доходит до ужасного. Мне известен пример, когда русский ребенок, ученик младшего класса, попросил мать не подходить к телефону, чтобы акцентом не выдать свое русское происхождение. Какие после этого в голове появляются комплексы, как все это впоследствии отразится на личности человека – одному Богу известно.

Конечно, может быть, на бытовом уровне это незаметно, не сказывается в повседневном общении со сверстниками. Есть хорошие примеры межнациональной дружбы, смешанных браков. Но вот показатель. Август – конфликт на Кавказе: доходило до того, что семьи чуть ли не распадались из-за политики, настолько были поляризованы мнения – кто за Грузию, а кто за Россию.

- Но все-таки русскоязычные молодые люди прекрасно, без акцента, говорят на латышском языке, ощущают себя интегрированными в общество…

– Да, так и есть. У молодежи нет проблем в том, чтобы говорить на латышском языке. Понятно, что невозможно не научиться языку, находясь в языковой среде в детском садике, в школе. Однако нельзя, особенно детям, навязывать изучение языка. Дети изначально с большой радостью учили бы язык, если бы им не говорили, что «вы – последние оккупанты, и если вы не выучите язык, у вас не будет будущего в этой стране, не будет возможности дальше учиться, работать».

- Может быть, у властей предержащих и определенной части «титульного» населения существует комплекс «маленькой нации»?

– Безусловно, и это есть. Я думаю, что каждая нация должна дорасти до независимости. Если нация психологически не доросла, мы видим, что происходит после обретения независимости. Вместо того чтобы решать насущные культурные и экономические проблемы, проще разделить людей по языковому признаку, по цвету глаз, не знаю еще по чему. А потом стараться держаться за место у кормушки: «Дорогой латыш, во всем виноваты русские, – голосуйте…» за какую-нибудь националистическую партию. И в результате – страна разворована, остатки ресурсов продаются.

- Чтобы противостоять этому и была создана АРКОНА?

– Я понимаю, что любая проблема, так или иначе, приобретает политический оттенок. Но в определенный момент я пришла к мысли, что не хочу вступать в какую-либо партию. Я поняла, что должно существовать какое-то юридическое лицо, от имени которого можно что-то делать. Просто легче выступать от имени официально зарегистрированной ассоциации, чем от имени частного лица. В кругу людей, с которыми я общалась, которые разделяли мое мнение, мы пришли к выводу, что нужно создать организацию, насколько это возможно, абстрагированную от политики, чтобы бороться за свои права. Официальные круги, естественно, будут прислушиваться к мнению, высказанному организованно.

- Действительно прислушиваются?

– Я не могу сказать, что власти особенно прислушиваются. Но, по большому счету, именно потому, что ничего, о чем мы им говорим, не является для них большой новостью. Неужели, когда затевалась эта глупая реформа русской школы в Латвии, они не знали, что резко упадет качество образования? Конечно, знали! Мы сделали исследования результатов экзаменов выпускников русских и латышских школ. Результаты жуткие. Образовался очень большой разрыв в уровне знаний. Понятно, что русский ребенок не сможет так же легко поступить на бюджетное место в тот же латышский университет. Исследование вызвало большой общественный резонанс. О нем много говорили. Мы летали в Страсбург, беседовали с Комиссаром по правам человека в ПАСЕ. Но такое впечатление, что латвийским властям это все не так уж и интересно.

- Российские официальные структуры вам помогают, или все держится на энтузиазме частных лиц?

– Скажу так: не помогают, но и мы не обращались к официальным структурам за помощью. Здесь такой тонкий вопрос: как только общественная деятельность, народная дипломатия связывается с каким-либо официозом, сразу возникают те, кто пытается разглядеть «руку Москвы», «действия пятой колонны» и так далее. Мы бы не хотели давать к этому лишний повод.

Вот, мы с ребятами реализуем свой проект олимпиады по культуре и истории России среди старшеклассников русских школ в Латвии. Он очень хорошо вписалось в концепцию Фонда Потанина, получили грант. Здесь произошла идеальная точка соприкосновения.

- Но, все же, существует российская программа поддержки соотечественников за рубежом. В МИД РФ сидит целый департамент, занятый работой с соотечественниками, выделяются какие-то деньги по линии фонда «Русский мир»…

– Да, я не упомянула, с фондом «Русский мир» мы сотрудничаем, нам выделены деньги на проведение конкурсов и олимпиад по математике для русскоязычных детей, мы проводим семинары по обмену опытом между преподавателями русских школ, пытаемся спасти то, что еще можно спасти. На самом деле, думаю, лучше проводить такую работу, чем двадцать лет думать над каким-нибудь глобальным проектом по спасению того, чего и спасти через двадцать лет будет уже нельзя.

- В принципе, из ваших слов и по вашей реакции понятно, что российские официальные структуры не проявляют особого рвения и интереса к поиску тех, кто нуждается в помощи?

– Ну, как-то вот так…

- Вы являетесь кандидатом в члены Европарламента от Латвии. Если вы будете избраны, на что обратите первостепенное внимание?

– В Европарламенте среди депутатов от Латвии, на мой взгляд, реально действует сейчас только один человек – русскоязычная Татьяна Жданюк (партия «ЗаПЧЕЛ» — «Росбалт»). На выборах я совместно с ней и баллотируюсь по списку, оставаясь при этом беспартийной.

Чем занимаются другие депутаты, как я ни пыталась узнать, остается загадкой. Конечно, я буду помогать моей старшей коллеге. Но своей основной задачей я вижу решение проблем, которые затрагивают не только русскоязычную часть населения Латвии. Есть огромный комплекс экономических задач. Эта тема мне близка, постольку я заканчиваю факультет международных экономических отношений. Я пока не видела ни одной серьезной экономической программы, ни свежих мыслей у тех людей, которые баллотируются в Европейский парламент.

Планирую углубленно заниматься проблемами образования в русскоязычных учебных заведениях. Там много проблем.

Естественно, вопрос, требующий особого внимания, – отношения ЕС — Россия, Латвия — Россия. Я понимаю, что хорошие отношения, добрые и надежные связи выгодны всем, кроме националистов, которые, стравливая людей друг с другом, зарабатывают политические очки, вместо того, чтобы поднимать уровень жизни.

- Вы уже находитесь на завершающем этапе обучения – четвертый курс. Не сложно ли совмещать учебу и активную общественную работу?

– Сложно. Очень сложно. И на работу, и на учебу уходит очень много времени. Кроме того, приходится еще и много перемещаться между Ригой и Москвой, поскольку невозможно всем заниматься по Интернету или по телефону. Но пока справляюсь.


Беседовал Дмитрий Пановкин
Источник: "РОСБАЛТ"