Лента: Общество

Выступая 2 марта на заседании Форума-2020, первый заместитель главы президентской администрации Владислав Сурков жестко обрушился на тех, кто считает нынешнюю политическую систему в России неадекватной, кто предлагает «заново переделать, создать новые институты». По мнению одного из руководителей российской политики, нынешняя система доказала свою устойчивость. Кто эти люди, и какие изменения в политической системе они предлагают? На этот вопрос на самом деле оказывается не так легко ответить. Спор о политической системе в России ведется людьми, которые считают правильным как установление президентской вертикали в России, так и доминирование одной партии в парламенте. Как написал недавно один из основных оппонентов Суркова, руководитель Центра социальной политики Института экономики РАН Евгений Гонтмахер: «Никто, кроме крайних радикалов, не предлагает отменять или менять Конституцию, которая и представляет собой настоящую основу политической системы». С ним согласен и другой сторонник либерализации политолог Борис Макаренко, признавшийся в интервью РЖ, что важнейшим условием является «сохранение всех основных конструкций политического режима» Речь идет, по мнению Макаренко, о сильной президентской власти и правящей партии, которая должна оставаться руководящей силой.

При таком почти полном совпадении мнений относительно базовых характеристик политической системы, о чем вообще может вестись спор? Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратиться к рассмотрению той политической конфигурации, которая сложилась в России после вступления в должность президента Дмитрия Медведева и премьера Владимира Путина.


Система трех «П»

Система, которая утвердилась в России после электорального цикла 2007–2008 годов, не совсем правильно характеризуется как «тандемократия». На самом деле, речь идет не о двух «П»: президенте и правительстве, но о трех: президенте, правительстве и партии. Причем каждое из этих трех больших «П» в новой системе имеет сильные, доминирующие позиции. Речь идет о парадоксальной системе с сильным президентом, сильным правительством и с одной сильной партией «Единая Россия».

Президент, согласно этой модели, сохраняет все свои конституционные прерогативы, он имеет полное право в любой момент отправить правительство в отставку и назначить нового главу кабинета. Однако произвол действий президента оказывается ограничен фактически монопольным положением в политическом поле страны партии «Единая Россия», чье безусловное лидерство закреплено в том числе и довольно жестким по отношению к мелким партиям и партиям-новичкам партийным законодательством, пропорциональной системой выборов в Думу и цензом прохождения в нее в 7 %.

Глава правительства является одновременно лидером правящей партии, что делает для президента очень сложным любой маневр по смене кабинета и получения одобрения на нового главу правительства со стороны Государственной думы. Между тем, правительство не несет политической ответственности перед партией и не формируется на основе ее парламентской фракции, как обстоит дело на Украине. Отдельные министры правительства утверждаются совместно президентом и главой кабинета, но отнюдь не Думой, в которой главенствует «Единая Россия».

В России сложилась поразительная система, в которой каждый компонент занимает доминирующие позиции в своей собственной области, но эти области фактически не пересекаются. Президент главенствует в Конституции, партия — в политическом поле, правительство – в сфере экономики. Данная конфигурация, предположительно временная по основным своим характеристикам (при другом президенте и другом премьере система, скорее всего, изменится), оказалась гораздо устойчивее той, что реализовалась на Украине, не приведя за год своего функционирования ни к одному существенному конфликту властей, способному нарушить сложившуюся в годы президентства Путина стабильность. И хотя нет оснований полагать, что эта система рассчитана на продолжительное время, с чисто внешней стороны задачу перехода власти в 2007-2008 годах она решила.

Однако это совершенно не означает, что эта система будет предохранять политическую стабильность и впредь. Уже сейчас становится ясно, что в самой властной элите и в государственном аппарате существует много недовольных, в первую очередь собственным положением в этой системе. Речь идет о части бизнес-класса, либерального чиновничества и интеллигенции. Их недовольство, имеющее часто экономический, а часто идеологический характер, тем не менее, не может не выйти в политический план. Однако политические претензии сформулировать непросто. Демократам горбачевского времени было легко, они требовали отмены 6-ой статьи Конституции в надежде, что к власти придет ДемРоссия или близкие ей партии. В ельцинскую эпоху многим казалось, что выход из политического кризиса состоит в отказе от излишнего перекоса в сторону президентской ветви власти и расширении полномочий парламента. У нынешних либералов нет в запасе таких аргументов: неудовлетворенные собственным положением в политической системе они пока не имеют шансов расширить свое присутствие во власти обычным способом. Но и ломать систему им тоже не с руки.


Как обеспечить элитную ротацию?

Начальные признаки внутрисистемного спора проявились буквально в первые же дни после выборов 7 марта. Почти сразу же, с момента мартовской победы нового президента, стала выстраиваться своего рода негласная коалиция в защиту «оттепели», либеральных послаблении в рамках существующей политической системы. В эту коалицию очевидным образом входили представители либеральных СМИ, недовольных политикой власти в области медиа, часть либеральных экспертов-профессионалов типа Евгения Гонтмахера, представители умеренного крыла СПС, а также некоторые влиятельные фигуры из близкого окружения Медведева. Центром сплочения «оттепельных» сил стал Институт современного развития во главе с заместителем руководителя РСПП Игорем Юргенсом. Институт выпустил в свет несколько докладов, в последнем из которых «Демократия: развитие российской модели» содержался призыв к либерализации российского политического режима. Речь шла о снижении процентного барьера для прохождения в Государственную думу, отказе от административного ресурса в контроле над выборами, послаблениях СМИ.

Либералы, сплотившиеся вокруг Медведева, разумеется, не могли требовать сокращения конституционных полномочий президента, поскольку именно с президентом и его полномочиями они связывали любые политические изменения в оптимальном для них направлении. Поэтому выражавший эти «оттепельные» настроения журналист Александр Будберг уже в самом начале 2008, оппонируя «охранителю» (по его собственному определению) Виталию Иванову, настаивал на том, что Медведев будет отнюдь не «младшим царем» (выражение Иванова) в связке с главой правительства, но полноценным руководителем государства.

Однако либеральному окружению Медеведева было не совсем с руки настаивать на отказе правительства от связи с одной правящей партией, поскольку плодами полноценной либерализации избирательного процесса могли воспользоваться коммунисты и другие протестные силы совсем не либерального толка. В конце концов, программа либерализации свелась к трем пунктам: поддержки медведевских политических инициатив, изложенных в Послании Президента в ноябре 2008 года и впоследствии утвержденных Думой (об отмене избирательного залога, о прохождении в Думу представителей партий, набравших 5 %, о снижении порога численности партий), с целью продвижения в парламент либеральных партий, на отказе от руководящей роли в политическом процессе и его идеологическом обеспечении Администрации Президента, а также на требовании элитной ротации.

Согласно политической реформе Медведева, резко увеличилось значение партии «Единая Россия», поскольку теперь предложение о кандидатах в губернаторы должна была делать преобладающая в законодательном собрании региона партия, а ею, как правило, оказывалась ЕР. Таким образом, два компонента системы – партия и правительство – по первым итогам кризиса получали значительное преимущество. Это, по всей видимости, обусловило стремление либеральной части президентского окружения в союзе с представителями бизнеса в 2009 году начать скрытую атаку на правительственный и партийный истеблишмент. На Красноярском экономическом форуме 27 февраля 2009 года начальник Экспертного управления АП Аркадий Дворкович заявил о необходимости смены элиты в условиях кризиса. Выступление Двокровича было дополнено целым рядом статей и заявлений либеральных экспертов о том, что государственная бюрократия не справляется с управлением, и необходимо заменить целый ряд бюрократов выходцами из бизнес-структур.


Три стороны дискуссии

Для организации коммуникации бизнес-элиты с властью руководством ИНСОРа было предложено создать некий общественный форум, как бы в обход представительных органов, в котором прочные позиции удерживала правящая партия. Необходимость такого посредничества между властью и бизнесом объяснил Борис Макаренко: «В последние годы система строилась на плебисцитарном договоре популярного президента с обществом через головы промежуточных структур. Тем самым устранялись посредники. Но в условиях роста социальной напряженности, а он несомненен, посредники России просто необходимы.»

Возникает вопрос, будет ли рожденный этой инициативой некий форум или Круглый стол претендовать на то, чтобы подменить собой власть, во всяком случае ее представительные и консультационные органы, такие как Общественная палата. В свою очередь исключение из переговоров партии-лидера не приведет ли к обрушению двух остальных компонентов властной конструкции? Именно это опасение высказывают те умеренные оппоненты «либеральной фронды», кто, как социолог Иосиф Дискин, делают ставку на доверие к сложившимся институтам государственной власти. Подкоп под это доверие, согласно их точке зрения, может сказаться разрушительно для государства в целом.

В разгорающуюся дискуссию возвращаются и оппоненты системы «трех «П»» справа, кто некогда настаивал на «третьем сроке» Путина. Писатель и главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов в передовой статье еще раз назвал отказ бывшего президента от верховной власти «трагичным», а ссылки на «неизменяемость Конституции» «неубедительными» ввиду последовавших уже при Медведеве изменений в Основной закон.

Таким образом, в настоящий момент сложились три позиции по поводу политической системы в кругах лояльных к власти экспертов. Элитно-либеральная, сторонники которой настаивают на более широком представительстве кругов бизнеса и лоббирующих его интересы структур во власти. Авторитарная – адепты этой точки зрения, не предлагая пока конкретных рецептов, намекают на необходимости более жесткой властной конструкции. И центристская, согласно которой, недоверие к сложившимся институтам как исполнительной, так и законодательной власти в условиях кризиса чревато плохими последствиями для государства в целом. Поскольку сам спор о политической системе является во многом лишь отражением других дискуссий – о модернизации, экономической и социальной политике и т.д. – трудно надеяться, что эта полемика не обострится в ближайшем будущем, и сторонам не придется искать новые формулировки своих позиций.

А это означает, что систему трех «П», скорее всего, ждут новые изменения.

Борис Межуев
Источник: "Русский Журнал "