Лента: Общество

На экраны страны выходит фильм под названием "Новая Земля". Жанр – боевик, фантастика. Фильм динамичный, с огромным количеством постановочных эффектов. Уточняющее определение жанра – антиутопия. Это выясняется даже в кратном пересказе сюжета, который предложен в анонсах. Пересказ точный и исчерпывающий, нам остается его просто процитировать.

"Во всем мире отменена смертная казнь. Тюрьмы переполнены. Все больше средств требуется для содержания осужденных на пожизненное заключение. Международные организации принимают решение о проведении эксперимента. Россия предоставляет необитаемый остров на севере, где обустраивается небольшое поселение. Туда вывозится первая экспериментальная партия заключенных из России. Им предлагают начать новую жизнь, самим устроить свое общество. Однако поселенцы начинают жить по закону "последний – мертвый".

Совершено понятно, что такой сюжет – раздолье для демонстрации разного рода звериных свойств человеческой природы, коими насыщена история человечества. Действительно, в фильме очень много сцен насилия и убийств – и единичных, и массовых. Кто-то из создателей фильма потрудился посчитать количество убитых. Получились многие сотни. Но такая "бухгалтерия" на сегодня – дело привычное. Смерть на экране – не более чем скучная банальность, зверство пока развлекает, но тоже начинает приедаться.

Между тем фильм поставлен мастерски, даже лихо, действие накатывает на зрителя безостановочно, но темпо-ритм выверен, и сцены массовых драк сменяются паузами тишины и превосходными, выразительными портретами главного героя, Ивана Жилина, в исполнении Константина Лавроненко.

В общем, ситуация вполне табельная, и можно было бы не обращать внимание на еще одну вариацию темы "выразительной безмерности зла и скромного обаяния добра", если бы не некоторые особенности, открывающие возможность еще раз подумать о задачах и границах православного кино. Именно православного, потому что в фильме "добро" определяется как христианское понимание мира, так как герои строят на острове часовню как символ их духовной перспективы.

О серьезности, можно даже сказать, о глобальности подхода к теме свидетельствует набор звездных имен в этом фильме. Звезды – это ведь не только "раскрученные бренды", но и актерская репутация, свидетельствующая о возможностях мастера создать на экране сложный, обязательно особый, мир своего героя.

Ну и, наконец, фильм создан фондом "Андреевский флаг", известным своими патриотическими проектами. Словом, есть основания посмотреть на эту картину как на концентрированное выражение состояния отечественного кинематографа, а возможно, и состояния общественного сознания.

Фильм режиссера Александра Мельника откровенно и демонстративно стремится держаться в пространстве отечественной культуры. Это – очередная вариация на тему возможного поведения людей, оказавшихся в неволе, на сегодняшний день символизируемых именами Жилина и Костылина. Начата череда "кавказских пленников", как известно, еще Пушкиным, подхвачена Лермонтовым... Но сценарист Ариф Алиев вновь возвращается именно к толстовской паре (первый раз толстовская модель поведения в узилище была использована им в сценарии фильма "Кавказский пленник").

Изменение этих жилиных и костылиных очень симптоматично и позволяет выявить тенденцию. Толстовские герои, испытывая тяготы плена, все же живут в мире добра, во всяком случае, Жилин. Мир построен на человеческих отношениях. Люди умеют жалеть друг друга и умеют выражать свою приязнь. В этом мире есть плоть и плотность: солнце, молоко, лепешка, человеческие руки, умеющие делать забавные куколки.

В фильме "Кавказский пленник" Сергея Бодрова-старшего мир жестче, но и там есть умение шутить, умные глаза противников, небо. Есть мир, в котором можно и хочется жить.

В новом "Кавказском пленнике" такого мира нет. Есть холод обледенелых камней и масса обреченных на смерть биологических объектов, одетых в куртки разного цвета для обозначения иерархии в этом сообществе одноклеточных существ. Интересно, что, по мысли авторов фильма, мир к 2013 году вообще будет населен одноклеточными существами, сосредоточенными на своей физиологии (это в узилище) или на выполнении производственных функций (это на "большой земле").

Причем "узилище" и "большая земля" непроницаемы. Да, собственно, никакого единого мира больше нет, он раскололся, и его куски разлетаются. Правда, по мысли авторов, тот, который вниз, – в преисподнюю, который вверх, – очевидно, в место блаженства.

Человечны в фильме только глаза Ивана Жилина. Собственно, вся драма и осуществляется в пространстве взгляда героя Константина Лавроненко, а значит, в пространстве его души. Здесь понимание полной безнадежности внешней ситуации и решимость остаться в пределах человеческого достоинства, не сдаться, действовать, сопротивляться.

Но куда бежать его герою со товарищи? В мир нелюдей из ооновского вертолета? И что там делать? Играть в игру "последний – мертвый" на другой ступени?

Так вопрос, который ставится фильмом "Новая Земля", выходит за пределы острова-тюрьмы. Авторы хотели создать антиутопию. Но для этого нужны, по крайней мере, приблизительные представления об утопии, господствующей в умах современников. А что сегодня есть у человечества в качестве идеала, цели? Ничего. Не работает даже "американская мечта". Она свелась к гамбургерам, закуклилась сытым и толстым брюхом, заставила бороться одновременно с бедностью и ожирением. Причем с ожирением именно бедных. Вместо утопии реальность предлагает фарс.

Но почему-то никто из кинематографистов не ощущает, что именно фарс – жанр момента. Реальность требует таланта Чарли Чаплина. Но художники почему-то не хотят оглянуться вокруг. Все стремятся в тысячный раз накрутить привычный "экшн" с потоком крови из перерезанного горла. А это уже и не страшно, и не больно, и не жалко. Мы же знаем, что это всего лишь кино...

Но надо отдать должное создателям фильма, которые зафиксировали тенденцию, – отсутствие в мире полюса добра. А с этим-то православное кино и не может согласиться. Православное кино, может быть, должно было бы начаться с мрачной безнадежности взгляда Ивана Жилина, который, судя по всему, вслепую пытается выйти за пределы "отмененного" мира. Там-то и разыгрывается главная драма борьбы с внутренними врагами. А тычки и зуботычины, конечно, мастерски выполненные, можно было бы оставить на покрытой пылью архивной полке.

Впрочем, как говорится, поставить проблему – уже пройти половину пути к ее решению. Потому мастерам – спасибо, дебютантам – в добрый час. Зрителям – все-таки дождаться православного взгляда на мир.

Лариса Шорина, искусствовед.
Источник: "Интерфакс-Религия"