Лента: Общество

Команда нашего марсианского сайта в преддверии полета на Марс не может не пригласить с собой людей искусства, которые возглавят культурную революцию там и без которых мы не сможем творить здесь, на Земле. Поэтому с нами полетит Маша Старцева, любимая девочка Петрова и Васечкина. В качестве кумира всех времен и народов, несгибаемого обладателя непотопляемого оптимизма мы пригласили к нам на Марсиаду пионерку, отличницу, актрису, ведущую и просто роскошную женщину Ингу Ильм. И поговорили с ней на серьезные темы.

Светлана Хоменко: Инга, как вы оцениваете состояние русской культуры и современного кино, существуют ли они в наши дни, развиваются ли, что им мешает и что способствует развитию?

Инга Ильм: Культура — это понятие общественное, это то, что объединяет нас в единое целое, дает единую систему знаков, передает глубинный смысл происходящего следующим поколениям, в конце концов, обуславливает развитие общества в целом, задает направление и демонстрирует тенденции развития. Так что все попытки обсуждать, что же происходит сегодня на культурном поле России, напоминают мне одну замечательную старую сказку, сказку о новом платье короля. И сказать тут, в сущности, нечего, кроме одного, пожалуй: «А король-то — голый».

Мы находимся в непростой ситуации — не успев провести архивацию истинных культурных достижений за прошлый век, мы бросились вперед, в новую эру, так и не определив, что же действительно для нас имеет цену. Мы оказались в пене культивируемой фальши. На перекрестке истории, не успев оценить и сохранить наше собственное наследие, мы схватили западные модели потребления и хвастаем новым подходом. Это касается всех направлений, когда мы говорим о современном искусстве, то упоминать фамилии художников бесполезно, есть понятие кураторства и только от художественных критиков зависит, можно ли считать акт дефекации в музее актом искусства, и кого из современных художников есть возможность увидеть на стенах музеев и в частных галереях. Больше нет критериев, есть вкусовщина и цеховая коррупция. То же происходит и в театре. Хорошие спектакли, да что там, целые студии погибают без возможности финансирования или получают западные гранты, а «развесистая клюква» путешествует по стране, заражая ощущением безнаказанной самодеятельности отдаленные регионы нашей Родины. Литература давно похожа на клубок змей, и ее интриги объединяют в прошлом не очень талантливых критиков в новую волну хорошо продаваемых персонажей. А что касается кинематографа — 24 правды в секунду, Тарковский считал, что киноязык только осваивает алфавит, и за ним придут Люди! А Гринуэй тут недавно признался, что кино умирает именно из-за того, что его используют исключительно для массажа эмоций.

Но есть и несомненные достижения — третий год подряд главный приз на МКФ получает российская картина. Вот они, наши семейные радости...

Безусловно, на этом хамском празднике присутствуют и очень талантливые люди. Но для того чтобы по-настоящему творить, любому Художнику необходим резонанс, да сквозь смех зрителей развлекательных телепередач его мало кто слышит... В таких случаях принято советовать смотреть канал «Культура». Да, у нашей культуры есть крошечная и сомнительная резервация, но я говорю об общей ситуации. И, похоже, искусство сегодня ушло в подполье, лишь изредка устраивая партизанские вылазки против масс-медиа. Культура превратилась в потребу, ее, как публичную девку, бросили на растерзание плебсу, сейчас она лишена своего уникального статуса — служения человеку. И если, оглядываясь на историю нашей страны мы видим, что цензура в какой-то момент спасала искусство, то рыночный подход, несомненно, оказался гораздо более губителен. Против рынка пока не изобретен иммунитет. Но это случится рано или поздно. Нет, я не настроена пессимистично. Просто нам придется подождать, пока общество не признает, что так жить нельзя и самостоятельно не научится отделять зерна от плевел. Так что я — оптимист, я уверена, нас ждет истинный Ренессанс.

С.Х.: Инга, как вы считаете, насколько современное кино интересует молодежь, нужно ли оно сегодня, кино для детей и нужен ли театр. Или достаточно зарубежного?

И.И.: Мне кажется, что сегодня нам как никогда необходимы наш театр и наше кино. Нельзя слепо перенимать западные модели. Посмотрите, к примеру, на индийский кинематограф. Пока все бросились копировать подход Голливуда, в тот самый момент, когда мы теряем само понятие европейского кинематографа, Болливуд в свою очередь продолжает оставаться на собственных позициях и выигрывает. Еще через несколько лет, как мне кажется, нас снова захлестнет, но уже новая волна индийского кино. Достаточно посмотреть их канал МТV, чтобы понять — внутри этой страны формируется очень интересная плеяда кинематографистов. И уже есть замечательные фильмы, которые, к сожалению, пока не доступны широкому зрителю. Но поверьте, это нисколько не умаляет их ценность. То же самое происходит и с другими странами, которые бережно относятся к своим победам, не забывая о том, что существует понятие «культурная разница». Сладкие сказки о людях, которые не умирают даже когда их расстреливают в упор, о проститутках, которые становятся женами миллионеров — это лишь производные общества, в котором все предсказуемо и надежды нет. А мы именно так и пытаемся жить. Но у нас другая жизнь. Мы сами на глазах всего мира творим свою историю. Мы не спим. Мы другие. К счастью, еще не всех нас волнует марка сумки и обуви человека, с которым нам интересно говорить и еще не все готовы приглашать друг друга в гости на два часа — оговаривая это заранее, как это принято в Штатах. Я нарочно привожу поверхностные примеры, «имеющий уши, да услышит»... Культура — это способ обмениваться коллективным бессознательным, а не возможность выкачивать деньги из карманов добропорядочных граждан.

А детских спектаклей нет. Детского театра — не существует. По мнению нынешних режиссеров и продюсеров детский театр — это картонные персонажи, убогие декорации, плоские шутки, программные произведения. И самое важное на сегодняшний день — это детское кино. Кино, которое расскажет нашим детям, что важно для нас. Кто мы такие, чем мы отличаемся от других и почему это хорошо. Но если раньше нашими сказочниками были величайшие кинематографисты, бежавшие от цензуры в детское кино, то кто станет ими сегодня? И меньше всего хотелось бы видеть среди творцов охотников за Золотым Тельцом. Кино для детей — это самое благородное кино и здесь важно не упиваться самовыражением, а подарить детям самое ценное, дать примеры, которые позволят им формировать себя. Создать фильмы, которые станут знаками поколения. Пока же этим никто не занят. Потому что считается, что в этой сфере нет экономической целесообразности. Однако есть студия Диснея, которая доказывает обратное, но зачем создавать свое, если проще взять чужое... И вот уже несколько поколений растет на американских шутках про гомосексуалистов и громкую отрыжку после обеда.

С.Х.: Но нельзя не считаться с тем, что сегодняшние дети растут на таких фильмах. Марк Рудинштейн однажды назвал «Звездные войны» компьютерной игрой и сказал, что кинематографом этот фильм назвать нельзя. Весьма спорное, на взгляд молодежи, утверждение, как вы считаете? Ваш сын смотрит зарубежные фильмы? А вы?

И.И.: Я все реже смотрю кино. У меня есть багаж классики, который как раз и «виновен» в том, что мне все сложнее видеть в инструменте маркетинга акт искусства. Моему сыну повезло. Он много читает, и для начала пересмотрел всю классику кинематографа, как советского, так и зарубежного. У него есть с чем сравнивать. Он уже научился фильтровать информацию, в этом смысле я за него не волнуюсь. Он может смотреть все, что хочет, у него есть база, на основе которой он делает правильные выводы. И мне хочется верить, что в России есть семьи, где родители обращают внимание на такие вещи. Безусловно, их меньшинство, но так было всегда. Мы — в пути. Безграмотность побеждена. Теперь следующий этап — воспитание вкуса. А вообще это обязанность государства — воспитывать нацию, которой правишь. Так считала Екатерина Вторая, при которой расцвет искусства и науки достиг небывалых высот и которая создала настоящие предпосылки для Золотого века в культуре России. Я с ней абсолютно согласна. Пора бы уже приняться за дело и прекратить делать из нас идиотов с помощью всемогущего телевидения.

С.Х.: Как пишет Павел Гвоздев в своей книге «Русские на марше», Майкл Ледин, известный идеолог американских неоконсерваторов, считал: «Творческое разрушение — наше второе имя. Мы сокрушаем старый порядок каждый день: от бизнеса до науки, литературы, искусства, архитектуры, и от кино до политики и законодательства.» Вы согласны с тем, что для созидания нового необходимо разрушить старое?

И.И.: Нет. Безумцы те, у которых нет прошлого. У них нет будущего. Культура — это архетипы. И Америка нам не ориентир. Мы в отличие от них многое успели и теперь имеем возможность наблюдать за подобными разрушениями — мы видим результаты 1917 года и результаты падения социалистической системы. Американцам проще. Им нечего ломать. Если только уют и покой собственных фанерных жилищ. Юная нация с до сих пор не устоявшимися ценностями. Что можно оттуда почерпнуть? Согласна, можно разделить с ними радость благополучного быта, прачечных самообслуживания, геномодифицированных продуктов. Можно поразиться хитроумному рекламному понятию, введенному в культурное поле — понятию «ready-made», которое означает, что все можно купить. Можно пожалеть детей, которые, наигравшись в компьютер, берут в руки автомат и расстреливают одноклассников. Все эти блага, которые обусловлены экономическим взлетом общества в отрыве от культуры... Да — Хичкок, Орсен Уэллс, Микки Маус. Кто еще? Да — именно американцы превратили искусство в прикладное творчество. И если они призывают к разрушению — пусть. Но мы здесь при чем? Давайте-ка для начала хоть что-нибудь построим. И так, чтобы осталось. Давайте для начала научимся сохранять и беречь важное, главное, ценное. У нас уже и так ни науки, ни архитектуры, ни законодательства. Слишком дорого за это приходится расплачиваться. Я — за созидание.

С.Х.: Однако вы учились в школе Ли Страсбурга в Нью-Йорке. Вам потребовалось поучиться там, чтобы понять, что Америка — нам не указ в искусстве?

И.И.: Нет-нет. Мои размышления имеют под собой несколько иную платформу. Я не просто ругаю Америку. Я пытаюсь объяснить, что у нас исторически разные подходы и взгляды. Не стоит понимать меня буквально. Кроме того, ведь Ли Страсбург — ученик Станиславского! Да, Ли Страсбург хороший учитель, создатель яркого актерского поколения — Де Ниро, Аль Пачино и многих других настоящих звезд американского кино. Но все они считаются учениками «русской школы», как принято говорить на Западе. Другое дело, что при современных технических возможностях от актера больше не требуется особого дара. Сегодняшние «герои» американского кинематографа — статисты. Как впрочем, уже и русского. Мы догнали Америку! Вот наше сходство. Но так ли оно хорошо?

С.Х.: Мне запомнилась ваша работа в фильме «Ты есть». Психологическая картина, заставляет о многом задуматься... Насколько сложно было сниматься в этом фильме вам, жизнерадостному и улыбчивому человеку?

И.И.: Это не более чем образ. Какая-то часть меня. И я признательна Виктории Токаревой, которая, увидев мои пробы, сказала: «Да, это она, — моя Ирочка». Эта работа для меня очень важна, потому что в похожей ситуации, к счастью не настолько тяжелой, оказывается огромное количество женщин в момент создания новой семьи. Мне хотелось донести до зрителей, что важно учиться любить друг друга и любить не «для себя», как говорит моя героиня. А сама работа над фильмом вспоминается мне светло и радостно, потому что Анна Каменкова была настоящим партнером на площадке. И потому что Владимир Макеранц — замечательный и чуткий режиссер.

С.Х.: Как вы оцениваете собственный вклад в кино и искусство, что планируете на будущее?

И.И.: В истории человечества до сегодняшнего дня любое право на самовыражение нужно было заслужить. Трудом, адским упорством, аскезой, работоспособностью, талантом, в конце концов. Кто есть художник — маг, чародей. С первобытно-общинного строя у нас эта информация имеется, записана где-то. И я — творец. Но участвовать в общей свалке — не желаю. Я, как честный человек, отказалась от тупой эксплуатации своих возможностей. Я остановилась в раздумье. И без лишней скромности скажу, что на дню, бывает, дважды отказываюсь от разных проектов — кинофильмов, сериалов, постановок, фотосессий. К чему, если, читая сценарий или обсуждая тему я уже — НЕ верю. Не так уж много я успела до этого момента, но есть и несомненные победы. И уважаю я себя больше всего за то, что на протяжении четырех лет выпускала авторскую передачу о театре, находила талантливых людей и дарила их миру. Тогда это было просто необходимо, потому что невозможно работать в пустоту, а семь лет назад в зрительном зале иногда было чуть ли не меньше людей, чем на сцене. Я горжусь тем, что давала возможность талантливым людям сказать громко, о чем они думают.

«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется» И я согласна с Тютчевым.
За моей спиной больше десяти фильмов и главных ролей в театре. Но известна я благодаря Маше Старцевой — маленькой насмешливой отличнице. Эта роль оказалась наиболее созвучной времени. И этот образ живет до сих пор. Я этому рада, потому что создателям фильма «Приключения Петрова и Васечкина» удалось подарить детям замечательное кино, которое до сих пор не теряет свежести и тепла. И мне этого вполне достаточно. Это — навсегда. Я могу уже больше ничего не делать. Моя жизнь не бесполезна.

С.Х.: Ну уж нет, так просто мы вас не отпустим, Маша Старцева во взрослом возрасте наверняка бы еще не раз удивила Петрова, Васечкина и всех поклонников своими успехами, поэтому — непременно ждем от вас новых достижений.Инга, а как вы относитесь к полету с нами на Марс? Маша Старцева полетела бы? А Инга?

И.И.: Думаю, что Маша Старцева непременно полетела бы туда. Она — настоящая пионерка. А что касается лично меня — я давно уже там. И, пользуясь случаем, — передаю всем привет. Будет время — залетайте!

Светлана Хоменко
Источник: "Марсиада"