Лента: Общество

Два года назад по инициативе президента страны начала работать Общественная палата. За сравнительно короткое время этот принципиально новый для России гражданский институт заставил чиновников считаться с мнением интеллигенции, стал фактом биографии гражданского общества, каналом, связавшим его с властью. Накануне окончания полномочий первого созыва Палаты главный редактор «Трибуны» Олег КУЗИН побеседовал с секретарем Общественной палаты РФ академиком Евгением ВЕЛИХОВЫМ. Беседа проходила в рабочем кабинете академика за столом, изготовленным из строматолитов, древнейшего материала на планете, которому четыре с половиной миллиарда лет.

– Евгений Павлович, не секрет, что изначально многие относились к Палате скептически, иронично именуя ее безвредным органом. Постепенно отношение менялось. Недавно председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева в беседе с «Трибуной» заметила, что Палата полезна как канал между обществом и властью, которых в России совсем немного. Расскажите, какие препятствия вставали на пути Палаты за эти два года, какие из них вы преодолели, какие остались?

– Скептики были не только снаружи, но и внутри. Изначально и сам инициатор – Владимир Владимирович Путин, и энтузиасты, которые его идею подхватили и стали воплощать в жизнь, весьма смутно представляли себе результат. Никто до конца не верил, что это получится. Опыт предыдущих лет, когда многие создаваемые под крики «ура!» организации в дальнейшем не находили своего места, говорил скорее об обратном. Но Палате удалось доказать свою дееспособность.

Некоторые до сих пор считают, что Общественная палата – это чисто российское, чуть ли не кремлевское изобретение. На самом деле при ее создании изучался опыт аналогичных структур, давно и успешно функционирующих на Западе. И прежде всего, опыт Французского экономического и социального совета, который имеет очень высокий статус, почти как парламент. Если во франко-германской модели представлены все слои общества, то в американской первую скрипку играют представители неправительственных организаций. Но там своя особенность – развит институт лоббизма. С учетом этого в России придумали свою конструкцию и заложили ее в Федеральный закон «Об Общественной палате РФ», в соответствии с которым Палата состоит из 126 человек и формируется в три этапа из числа выдвиженцев президента страны, представителей общероссийских, межрегиональных и местных НПО. Как видите, мы пришли к выводу, что все-таки основной силой в становлении гражданского общества должны служить неправительственные организации. При этом мы понимаем, что гражданское общество много шире, чем список «зарегистрированных» участников.

По сути, в течение двух лет шел процесс становления нового института, определялся круг его полномочий. Именно в этом была главная сложность. Много времени ушло на то, чтобы понять, чем и как нам надо заниматься, где усилия Палаты принесут наибольший эффект. Изначально предполагалось, что Палата должна сосредоточить усилия на внутренней политике, на развитии гражданского общества в России. Но мы практически сразу стали налаживать контакты с коллегами из других стран и вскоре поняли, что попали в точку, что мир действительно становится плоским. Многие вопросы решаются на горизонтальном уровне, поперек национальных границ. И «третий сектор» в разных странах мира начинает решать вопросы гражданского общества в контакте друг с другом. Сообщество гражданских организаций из разных государств превращается в не менее важный мировой институт, чем ООН, но только не столь бюрократический. Представляете, какое влияние могут оказывать общественные институты, объединившись! И это, несомненно, перспектива для работы второго состава – переходить к системе взаимоотношений с мировым некоммерческим сообществом. Тем более что Общественную палату России приняли в Международную ассоциацию экономических и социальных советов и схожих институтов, которая объединяет совещательные органы общественности почти 60 стран. Через два года у нашей Палаты есть шанс ее возглавить.

– Как бы вы оценили коэффициент полезного действия первого созыва Общественной палаты, полномочия которого истекут в январе будущего года?

– Мне кажется важным, что все сегодняшние наши приоритеты не кем-то придумывались или задавались, а возникали из жизни. Например, первое пленарное заседание мы посвятили проблеме экстремизма, межэтнической вражды и противодействия этому именно со стороны гражданского общества. Толчком послужили массовые беспорядки в Кондопоге. Когда разразился скандал с рядовым Сычевым, именно мы обратили внимание на то, что решающую роль в искоренении армейской дедовщины играет офицерский корпус, призвали власть и общество изменить к нему отношение. Это был важный импульс. Сейчас государство повышает материальный статус офицерского состава, да и уважительное отношение к нему начинает восстанавливаться.

С тех пор мы стали тесно сотрудничать с Министерством обороны. В итоге при военном ведомстве был создан Общественный совет, призванный повысить гражданский контроль в армии. Думаю, это повлияло и на решение президента страны создать аналогичные общественные советы при других силовых ведомствах, и на решение правительства «прикомандировать» советы ко всем гражданским министерствам, службам и агентствам. Пошла цепная реакция.

Долгосрочные приоритеты ясны уже сейчас. Среди основных могу назвать развитие судебной системы и укрепление местного самоуправления. В ежегодном докладе «О состоянии гражданского общества за 2007 год», проект которого я представил на пленарном заседании в минувшую субботу, решение этих проблем названо ключевым для развития гражданского общества в России. Скажем, за два года муниципальной реформы положение в городах и весях не улучшилось, а ухудшилось. Это очень плохо, потому что демократия должна расти снизу, а не сверху.

– Как развивается диалог с Государственной думой? Насколько известно, в прошлом году Госдума учла примерно треть ваших рекомендаций.

– Российский парламент – это конвейер по производству законов. Мы должны были успевать вписываться в его жесткий график и делать профессиональные экспертные заключения на основные рассматриваемые законопроекты. Взять, например, нашумевшие поправки в закон о некоммерческих организациях. Конечно, после того как Госдума учла часть наших замечаний, ключевой для развития «третьего сектора» закон стал выглядеть куда более прилично. В целом мы, конечно, сказали свое слово в отношении всех ключевых законопроектов. Самое главное, что по инициативе и при участии Общественной палаты был принят федеральный закон о целевом капитале, которого российские благотворители ждали много лет.

Сегодня, на мой взгляд, принципиально важно поставить общественную экспертизу во главу законотворческого процесса, а не в хвост. Мы не должны догонять уходящий поезд, как делали это два года, а потом жаловаться, что все не так. В той же Франции экономический и социальный совет по просьбе правительства включается в общественное обсуждение еще на стадии возникновения идеи, до всех бюрократических процедур ее оформления в документ. Новый состав Общественной палаты РФ вполне может договориться о такого же рода взаимодействии с правительством, парламентом и президентом, тем более когда определенная степень доверия к нам уже есть.

Я считаю, что отечественная законодательная база находится в ужасном состоянии. Вся на дырках, многие законы противоречат друг другу, правоприменительная практика порой не соответствует намерениям законодателей. Нам необходимо проанализировать ее развитие. В первые два года работы такой возможности у нас не было. Сейчас, благодаря тому, что в новый состав вошел ректор Московской государственной юридической академии, авторитетный специалист в области права Олег Кутафин, мы надеемся, что внутри Палаты образуется круг экспертов, которые выработают нашу стратегию при рассмотрении основных социальных законов.

– Евгений Павлович, изменится ли после ротации структура Палаты? Ведь она обновилась примерно наполовину!

– В какой-то степени да. Еще два года назад мы обещали привлечь к нашей работе авторитетных людей, которые не вошли в Палату в силу ограниченности в ней мест, но слово свое не сдержали. Сегодня мы хотим, чтобы эти люди все же участвовали в нашей работе на правах ассоциативных членов Палаты. Нам крайне важно иметь такой актив, особенно в тех сферах, где есть проблемы с общественной самоорганизацией. Например, если врачи научились хорошо защищать свои права, то пациенты – значительно хуже.

Кроме того, бизнес-сообщество предстоит более тесно связать наукой. Но сперва его надо объединить, потому что крупные общественные структуры, защищающие интересы предпринимателей, сегодня достаточно разобщены. Иллюстрацией может служить тот факт, что главы РСПП, «Деловой России», «ОПОРы России» состоят в разных комиссиях ОП.

– А идея законодательно дать Палате право проводить собственные расследования, которая вот уже полгода обсуждается, получит продолжение?

– Пока это только разговоры. Разумеется, при желании мы можем провести общественное расследование. И какие-то его элементы в нашей работе, несомненно, присутствуют. Однако не вижу необходимости вписывать это в закон, ведь тогда нужно будет ставить вопрос и о результатах – ну сделали мы выводы по итогам общественного расследования, а дальше что?

– Уже в 33 регионах созданы региональные палаты. Удовлетворяют ли вас принципы их формирования?

– В регионах палаты создаются двумя путями: или губернатор издает декрет, или местный парламент принимает специальный закон. Так вот, я считаю, что если губернатор разумный, то палата будет отстаивать интересы населения, даже если создана по указке сверху. Надеюсь, мы доживем до того времени, когда власть будет заинтересована в партнерском диалоге.

За два года палаты действительно расширили свое региональное представительство. Для нас в данном случае важно наладить коммуникации с местными сообществами. Могу вам сказать, что с руководством Ассоциации малых городов мы уже обсуждаем вопрос о создании общественных палат на низовом уровне – в административных округах и малых городах. В каждом поселке есть несколько человек, которые готовы поработать на общество. Если мы соберем их на одной площадке, то расширим свои горизонтальные связи, а гражданский сектор в целом получит собственную неплохую информационную сеть.

– Изменился ли российский некоммерческий сектор за последние годы?

– На его работу в последние полтора года заметно повлиял новый закон, ужесточивший порядок регистрации и отчетности некоммерческих организаций. Упорядочить их деятельность было просто необходимо. Другое дело, что правила оказались строги, и около 60% НПО не сумели вовремя и в полном объеме сдать отчетность. В результате активность «третьего сектора» снизилась. Мы зафиксировали эту тенденцию в ежегодном докладе.

На мой взгляд, общественники вообще пока недостаточно активны. Например, мы обнаружили полное отсутствие серьезных НПО в сфере науки. Есть лишь небольшое количество профессиональных обществ на локальном уровне. Например, Химическое общество имени Менделеева, Научно-техническое общество радиотехники, электроники и связи имени Попова. Сегодня совместно с Академией наук будем пытаться такую мощную общественную структуру, ориентированную на поддержку науки, создать в России.

– В свое время «Трибуна» стала информационным партнером Общественной палаты, и из двух прожитых ею лет полтора года мы честно работали вместе. Довольны ли вы нашим сотрудничеством?

– Прежде всего, мы вам благодарны. Поздрав-ляю редакцию с тем, что накануне Нового года газета преодолела стотысячный рубеж по тиражу. Можно представить, насколько непросто это было сделать сегодня, когда доверие к разным институтам, в том числе к прессе, невысокое. Я вообще благодарен всем тем, кто сегодня читает газеты и журналы, и поэтому искренне хочу поздравить ваших читателей с Новым годом!

послужной список

Более всего за два года работы Общественная палата преуспела в деле защиты прав граждан. Члены ОП вступались за жителей Южного Бутова, чьи дома стали сносить местные власти, за водителя Щербинского, несправедливо обвиненного в ДТП, в котором погиб алтайский губернатор Михаил Евдокимов, за обманутых дольщиков, вбухавших сбережения в строительные «пирамиды», за студентов социологического факультета МГУ, выступивших против политики декана и потребовавших повысить качество образования, за журналистов волгоградской газеты «Городские вести», закрытой мэрией после публикации карикатуры с изображением основателей мировых религий, за «отказных» детей, годами находящихся в больницах. Помогли вернуться домой из Турции туристке из Твери с грудным ребенком, которого она родила во время отдыха. Вытащили из колонии несовершеннолетнюю москвичку Анну Ниверт, несправедливо приговоренную к 2,5 года лишения свободы за покушение на сбыт наркотиков в крупном размере.

После истории с рядовым Андреем Сычевым Палата обратила внимание на закрытость армии и разработала пакет предложений, многие из которых в Министерстве обороны учли: при воинских частях были созданы родительские комитеты, а при самом военном ведомстве – Общественный совет. Поддержала Палата позицию правозащитников относительно разгона «Маршей несогласных» в Москве и Санкт-Петербурге, а также позицию научного сообщества по суровым приговорам, вынесенным в отношении ряда ученых по статьям «государственная измена» и «разглашение государственной тайны». Приступила к разработке текста Хартии журналистов, напоминала власти о необходимости гражданского контроля в тюрьмах и многом другом.

Какова была реакция власти? Различной. От обостренного внимания (все помнят реакцию президента страны на просьбу Палаты и ряда общественных организаций перенести строительство нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» на безопасное расстояние от озера Байкал) до полного безразличия (никто не знает реакцию правительства на рекомендации Палаты продлить мораторий на приватизацию памятников истории и культуры, пересмотреть бюджетные пропорции между муниципальным и государственными уровнями власти и др.).

За два года Палата провела общественную экспертизу по 65 законопроектам. Ряд ее идей депутаты поддержали, например отменить досрочное голосование и вывести игорный бизнес за пределы городской черты. Довольно резко ОП выступила против проекта Федерального закона «Об опеке и попечительстве», который мог привести к дополнительной бюрократизации процедуры создания приемной семьи, против ужесточающих поправок в Закон «О СМИ», которые могли на корню зарубить свободу слова в России, против первой, драконовской, редакции закона о некоммерческих организациях.

Наконец, при участии Общественной палаты впервые в России стали распределяться государственные гранты для НКО. В нынешнем году 1 млрд. 250 млн. рублей получили 1225 организаций.


Беседовал Олег КУЗИН
Источник:"Трибуна"