Лента: Религия

27 января, в день полного освобождения Ленинграда от блокады, в 15.00 в Смольном Воскресенском Соборе Санкт-Петербурга будет отслужена панихида по всем вождям и воинам, на поле брани убиенным, по всем гражданам града святаго Петра, скончавшимся от глада, и хлада, и ран. После панихиды будет совершено 900 ударов в большой колокол Смольного собора в память о 900 днях блокады. Большой колокол весом в 10 тонн был вылит на одном из Воронежских заводов. Он был пожертвован Советом Ректоров Вузов и освящен в 2015-м г. высокопреосвященнейшим Амвросием, архиепископом Петергофским, ректором СПБДАиС. Традиция бить 900 раз в день полного снятия блокады зародилась в 2016-м г.

Не будет преувеличением сказать, что для трехсотлетней истории Санкт-Петербурга Великая Отечественная война явилась главным событием. Девятьсот дней – с 8 сентября 1941 г. по 27 января 1944 г. – немцы и их союзники держали Ленинград в огненном кольце, голодом, обстрелами, бомбежками пытаясь уничтожить его защитников. От голода, бомб и вражеских снарядов умерло более 800000 ленинградцев. На Ленинградском и Волховском фронте погибло более миллиона советских воинов, пытавшихся прорвать кольцо блокады, начиная с осени (!) 1941 года. В блокаду часто умирали целыми семьями. Невозможно без душевного волнения читать дневник Тани Савичевой и его концовку: "Все умерли. Таня одна".

Об этом, к сожалению, часто забывают в наше благополучное время. Эти 900 ударов призваны разбудить память современных петербуржцев, напомнить им, какой ценой был сохранен прекрасный город на Неве.

И все же неправомерно было бы сводить память о войне только к ужасам голода. Стоит помнить не только блокаду, но и Ленинградскую битву в целом, длившуюся более всех сражений Второй мировой войны – целых три года, с 10 июля 1941 г. по 10 августа 1944 г. А ее значение велико. Покойный М.И.Фролов, ветеран войны, основатель школы изучения Ленинградской битвы, чеканно определил его так: "Берлин пал, потому что не пал Ленинград". Действительно, Москва выстояла осенью 1941 г., потому что не был сдан город на Неве. В противном случае, по признанию Г. К Жукова, пришлось бы разворачивать две армии на северо-западе для защиты столицы, когда на счету была каждая рота. Падение же Москвы означало гибель Советского Союза, но вместе с тем и гибель всего мира от коричневой чумы.

Стойкость и мужество защитников Ленинграда поражали современников – и друзей, и врагов. Одним из моральных аргументов для открытия второго фронта был пример героизма ленинградцев, служивший укором для англосаксов, до 1944 г. минимизировавших свои усилия в борьбе с нацизмом. Неслучайно Ольга Берггольц написала:

Ведь это мы, крещенные блокадой!
Нас вместе называют – Ленинград.
И шар земной гордится Ленинградом.

Парадоксально, но пример героической обороны Ленинграда пытался использовать... доктор Геббельс для поднятия духа берлинцев, приказав показать фильм о блокаде в берлинских кинотеатрах накануне битвы за Берлин. Не помогло. Битва за Берлин продолжалась всего чуть более двух недель (16 апреля – 2 мая 1945 г.), и к перенесению лишений, хотя бы отчасти напоминавших ленинградские, немцы оказались совершенно не готовы. Потом наши солдаты, временами бывшие блокадники, откармливали предельно истощенных берлинцев (см. наш материал "Милосердие на войне"). Эти 900 ударов – память "о настоящей нашей славе", о страшном подвиге града святаго Петра.

Блокада Ленинграда обладала своим духовным метафизическим измерением. Неслучайно

О. Ф. Берггольц говорила о "крещении блокадой". В одном из своих стихотворений она высказалась еще пронзительней:

Вот женщина стоит с доской в объятьях
Угрюмо сомкнуты ее уста.
Доска в гвоздях, как будто часть распятья,
Большой обломок русского Креста.

Крест и Крещение – духовные координаты Блокады. Недаром она была прорвана 75 лет тому назад в Крещенский сочельник, а ее снятие произошло в день отдания Крещения, 27 января. В этом сокрыт глубокий символизм: отдание Крещения – отдание Блокады. Для многих наших сограждан она явилась не только испытанием, но и восхождением – к жертвенности, самоотвержению, милосердию, человечности. А для многих – путем к Богу.

Все десять храмов Ленинграда, действовавшие перед войной, работали всю блокаду. Каждый день в них шла служба, каждый день возносились молитвы за Победу. Голодные, изможденные ленинградцы шли молиться в храмы, где их встречали не менее изможденные и голодные священники, которые все же находили в себе силы утешать, укреплять в подвиге, вести людей к Богу и к спасению.

Блокада с ее ужасами и испытаниями ставит вопрос: для чего это было послано? В чем смысл русского Креста? Думается, самый глубинный ответ состоит – в торжестве Вечной Жизни и Правды Божией над ложью и смертью. Неслучайно великие иерархи Отечественной войны – патриарх Московский и Всея Руси Сергий (Страгородский) и митрополит Ленинградский и Новгородский – писали: "Враг бессилен против правды Божией и нашей воли к победе. Тьме не победить света... Гитлер и его подручные возымели дерзость сказать, что Христос и Его заповеди устарели, что теперь они наследуют землю. За эти наглые слова да поразит Господь Гитлера и его подручных". Русский Крест состоял и состоит в том, чтобы жизненно, практически опровергнуть всю ложь, все яды европейской цивилизации, забывшей Христа. О европейском (да и русском) капитализме Ф. М. Достоевский проницательно писал в "Преступлении и наказании": "Когда помутилось сердце человеческое, когда цитируются фразы, что кровь освежает, когда вся жизнь проповедуется в комфорте". Воины и граждане Ленинграда ясностью своей совести, своей жизнью и смертью засвидетельствовали, что эгоизм побеждается подвигом и жертвенностью, жажда крови – мужеством, милосердием и человечностью.

Как написала О. Ф. Берггольц в Февральском дневнике:

Но тот, кто не жил с нами,– не поверит,
что в сотни раз почетней и трудней
в блокаде, в окруженье палачей
​не превратиться в оборотня, в зверя.

Самой своей жизнью воины и жители блокадного Ленинграда посрамили материалистическую философию и науку. Маркс и его последователи провозгласили: "Материя, бытие определяет сознание". Но вопреки условиям бытия – голоду, холоду, обстрелам, бомбежкам – ленинградцы сражались на передовой, шли работать, спасать, творить. Один из немецких врачей после войны, ознакомившись с блокадным рационом (125 граммов хлеба, из которого половина – добавки), пришел в ужас: "Как вы могли на этом жить?" А ленинградцы не только жили, но и трудились, тушили "зажигалки" и пожары, растили детей. Разве стихи Берггольц и Инбер, разве Седьмая Симфония Шостаковича в осажденном городе – не победа духа над материей? Троцкисты-интернационалисты провозгласили: "У пролетариата нет отечества". Петроградский пролетариат умирал за свое отечество – Россию в облике Советского Союза. Расистская доктрина Гитлера-Розенберга провозгласила примат расы и крови, разделение народов на полноценные и неполноценные и право высших рас истреблять низшие. Русские "недочеловеки" показали "расе господ", что они сильнее ее во всех отношениях – и как воины, и как труженики, способные работать в нечеловеческих условиях, и как мыслители и изобретатели (целый ряд изобретений ученых Ленинграда сохранил город от уничтожения и спас тысячи жизней). И, самое главное, русский человек показал, что он сильнее в нравственном отношении, и он не только способен претерпевать неимоверные страдания, но и прощать за них.

Неслучаен человеконенавистнический итог страшной жизни и деятельности Гитлера, вынужденного признать силу русского народа: "Немецкий народ не выполнил своего предназначения. Поэтому он должен исчезнуть и уступить свое место более жизнеспособным расам".

И самое главное, своей жертвенностью, своей жизнью и смертью, отдавая последний кусок хлеба ближнему, многие блокадники посрамили закон своекорыстия, закон индивидуализма и наживы, к сожалению, лежащий в основе европейского капитализма. Об этом торжестве Духа над материей, жизни над смертью и скажут эти 900 ударов.


Протодиакон Владимир Василик
Источник: "Православие.Ру"