Лента: Религия

Создатель сериала о папе римском рассказал об идеях проекта, работе с Джудом Лоу и вероятности католического фундаментализма

Cериал Паоло Соррентино «Молодой папа» (The Young Pope) с голливудской звездой Джудом Лоу в роли понтифика-американца, настроившего против себя весь Ватикан. Это один из самых необычных телепроектов года и первый телевизионный опыт итальянского режиссера, который и в новом формате не поступился своим фирменным визуальным стилем, в котором нарочитая пышность сочетается с тонкостью и вниманием к деталям.

– «Молодой папа» – первый телевизионный мини-сериал, который вы срежиссировали. Что привело вас к идее поработать в формате, который вы прежде не использовали?

– Мне было любопытно. За последние несколько лет много выдающихся режиссеров внесли свой вклад в слом традиционных формул мыльных опер и сериалов, которые еще не так давно доминировали на телеэкране. Возможность экспериментировать со сложным и многогранным сюжетом показалась мне потрясающей, ведь в кино повествовательные элементы часто приходится приносить в жертву ограничениям, связанным со временем и местом.

– Что побудило вас принять этот вызов?

– Свобода, которую с первого дня гарантировали мне продюсеры Лоренцо Миели и Марио Джианани. Это был единственный путь, которым я мог следовать комфортно: продолжать делать кино, но с тем отличием, что я мог представить гораздо более протяженную во времени историю, потому что телевизионный мини-сериал – это счастливый ребенок литературы и кино. У него есть романное время и визуальные возможности, которые в последние годы благодаря, в частности, американцам стали такими, какие подобают большому кино.

– Но почему фильм про папу?

– В период работы над «Великой красотой» (картина Паоло Соррентино, в 2014 г. получившая «Оскара» за лучший фильм на иностранном языке. – «Ведомости»), обсуждая с продюсерами «Молодого папы» возможности будущего сотрудничества, мы рассматривали идею сделать фильм про папу Пия на основе книги Серджио Луцатто «Папа Пий: чудеса и политика в светскую эпоху». И хотя история была интересной и книга, несомненно, важной, для нас было ясно, что мы бы просто снова исследовали – пусть и под другим углом – тему, которая уже была тщательно разработана многими другими режиссерами. Идея телевизионного мини-сериала про папу, не похожего на других, появилась спустя несколько месяцев.

– Какие опасности вы заметили на горизонте, когда начали снимать фильм, который настолько явно отличался от предыдущих телесериалов?

– Было три или четыре подхода, которых я хотел бы избежать: житийный сериал, сериал, являющийся просто хроникой событий, сериал, который заигрывает с нерелигиозной аудиторией, и сериал, нацеленный на зрителей, падких на мистику и скандалы. В частности, я хотел бы избежать итальянских культурных штампов. Не лучше и американский взгляд, которому свойственно видеть заговоры и темные силы в делах Ватикана. Эти вещи, без сомнения, существуют, но Ватикан может разобраться в них сам.

– Как вы сочинили своего папу, синьор Соррентино?

– Когда я задумался о телефильме, который неизбежно окажется в сложном религиозном контексте, мне пришла в голову идея, на первый взгляд безумная. Почему бы не придумать понтифика, который во всем диаметрально противоположен папе Франциску? После главы церкви, который вложил столько сил в добрые отношения с людьми, я представил кого-то абсолютно другого. Человека, глубоко связанного с традициями и ритуалами Римской католической церкви. Папу, который закрыл двери, вместо того чтобы распахнуть их настежь. Который, вместо того чтобы убеждать людей, далеких от его позиции, отлучает грешников от церкви, понося их как недостойных. Папу, который укоряет паству, требуя от нее абсолютной жертвенности и слепой веры.

– Это точный портрет папы Ленни Белардо в исполнении Джуда Лоу. Как вам посчастливилось выбрать именно этого актера?

– Я увидел его несколько лет назад в фильме «Проклятый путь» Сэма Мендеса, и меня просто очаровала его походка. В этом фильме Джуд ходит так, что полностью раскрывает весь внутренний мир своего героя. Актер, способный сказать нам столько о своем персонаже через простое движение тела, – несомненно исключительный. Это что-то феноменальное. Эта неизменная утомленная походка поразила меня. Я решил, что это исходная точка огромного таланта. И только такой безграничный талант способен выдержать сложную роль папы римского без того, чтобы скатиться к легковесным житийным ловушкам, которых в действительности нет.

– Джуд Лоу оказался тем актером, которого вы искали?

– Было множество точек соприкосновения между ролью молодого папы и Джудом Лоу. Возраст, физическая форма, харизма, способность заключать в себе двойственность, которой я бы хотел одарить персонажа. Джуд обладает исключительной выносливостью. Это очень длинное кино, но такую профессиональную увлеченность, как у Джуда, не часто встретишь. Он доверился мне, а для режиссера доверие актера – это подарок, предотвращающий множество неприятных проблем на съемках (которых у нас с Джудом так и не возникло). Он показал, что обладает двумя важнейшими качествами – безрассудством и самосознанием. Двумя качествами, которые противоречат друг другу. Но быть противоречивым – еще одно свойство большого таланта. Смелость на грани безрассудства – это то, что было необходимо для этой роли, для того, чтобы зритель мог поверить герою, для того, чтобы выстроить внутри роли целый мир с помощью жестов, тембра голоса, взглядов.

– В вашем фильме папа Белардо – понтифик, которого никто не ожидал.

– Этот папа возвращает нас к наиболее реакционным предшественникам. Это следует даже из имени, которое он выбирает, – Пий XIII. Это человек, способный взвалить на себя ошеломляющую ответственность и при этом по-детски пренебрегать здравым смыслом. Это человек, который обращается к прошлому и отвергает будущее. Воображаемый и неправдоподобный папа, ставший протагонистом фильма, может стать вполне реальным на горизонте событий, как я понял из разговоров с экспертами. После Хорхе Марио Бергольо, этого папы диалога, нет никаких оснований полагать, что в будущем невозможна ситуация, в которой к власти придет гораздо менее просвещенный и прогрессивный понтифик, чем тот, который у нас есть сейчас.

– Тогда можно предположить, что Ленни, этот молодой папа, – преемник папы Франциска?

– Кто знает? Ленни – возможность, открытая для католицизма, та неожиданная потребность в новой прочности, которая возникает в ответ на проблемы современности и неспособность понять мир, внезапно ставший слишком обширным и неподатливым для какой-либо кодификации. Ленни – это предпосылка, начало католического фундаментализма, который мы категорически отвергаем, как отвергали 50 лет назад исламский фундаментализм.

– Давайте придерживаться вымысла. О чем вы хотели сказать через молодого папу?

– Не так легко загнать такой длинный фильм о таком сложном мире в рамки нескольких слов. Но если попытаться подвести итог, то я бы сказал, что «Молодой папа» – это мгновенный снимок одиночества людей, населяющих территорию, которая сама по себе является манифестом изоляции. Ватикан – это атипичное государство. Место, в котором из-за религиозных догм и законов, регулирующих повседневную жизнь, одиночество является чем-то таким, что вы почти можете потрогать рукой.


Источник: "Ведомости "