Лента: Религия

Подводим итоги года. В студии радио «Радонеж» – известный российско-израильский писатель, переводчик и публицист Израэль Шамир и Евгений Никифоров.

Евгений Никифоров: – Мы сейчас беседуем в преддверии Нового года, и уже Рождество не за горами. Подводим итоги. Что произошло в мире, какие основные тенденции сейчас имеют место?

Израэль Шамир: – Я бы сказал: это был год большого поворота. На самом деле такого судьбоносного года, как этот, не было с 1990-го года.

Евгений Никифоров: – Вы имеете ввиду развал Советского Союза?

Израэль Шамир: – Да. Главный поворот, конечно, был в Америке. Я никогда не считал, что Америка – это источник мирового зла. Мне она казалась слишком простодушной. Но в Соединенные Штаты, в моём понимании, вселился злой бес, злой дух, и если этот злой дух будет побежден – то опять будет обычная страна. Американцы любят свою жизнь – ну, и пускай живут на свой манер, кто ж против? И вот в Америке на выборах победил Дональд Трамп, что казалось совершенно невероятно, никто в это поверить не мог.

Произошел грандиозный поворот. Мы уже видим, как рассыпается старая парадигма. Первый сигнал подали в Англии, это брексит, когда Англия решила выйти из Европейского Союза.

Здесь для нас и для наших слушателей есть два важных момента. Первый важный момент для жителей России – то, что это резко уменьшается опасность лобового ядерного столкновения, войны.

Евгений Никифоров: – Оказывается это не только мои жутковатые предчувствия, но и твои наблюдения?

Израэль Шамир: – Это все так чувствовали. Ощущение наступающей ядерной войны было всеобщее. Человечество прямо дошло до пропасти, глянуло и отшатнулось назад. Это хорошо, потому что пока человечество живо, у него есть ещё возможность покаяться и исправиться, улучшить свои пути. А после ядерной катастрофы уже и возможностей таких не будет.

Евгений Никифоров: – Не спасет ничего, совершенно ничего. Никакими спичками, ни солью, ни крупой не запасешься.

Израэль Шамир: – Я тоже думаю, что цивилизационный коллапс был бы такой, что просто ужас. Люди, живущие в деревне, в Вологодской области, например, имеют больше шансов уцелеть, чем те, кто живет на Арбате.

Евгений Никифоров: – А многие наши слушатели – москвичи. Живут на 9-ом, 20-ом, 40-ом этаже. Представьте, отключают у вас лифт, не говоря уже ни о чем другом. И что вы будете делать? Т.е. настолько хрупкая наша цивилизация, наша инфраструктура, что когда подумаешь, поразишься..

Израэль Шамир: – Хорошо, что мы этот поворот миновали. Сейчас, видимо, если всё будет, как мы себе представляем, прекратится это никому не нужное давление на Россию. Эта враждебность к России, которая была у предыдущей администрации Америки и у европейцев. Теперь же у них никакого основания нет! Раньше говорили: во главе Советского Союза стоят коммунисты, они хотят у всех деньги отобрать. А сейчас – наоборот, во главе страны стоят лучшие друзья олигархов, буржуев. Никакой идеологической разницы нет, живи и радуйся. Видимо, прекратится идеологическое давление. Дональд Трамп три дня назад хорошо сказал: мы больше не будем заниматься сменой режимов, не будем никому навязывать образ управления, не будем никому в душу лезть. А это действительно, очень большой поворот.

Евгений Никифоров: – Для христиан важнее не столько вопрос денег, сколько вопрос навязывания извращенного образа жизни, антихристианские ценности – это вызывает отторжение. Для меня Клинтон была сатана в юбке.

Израэль Шамир: – Конечно. Мелкий бес, ведьма в юбке.

Евгений Никифоров: – Потому её так Трамп и назвал: «витч".

Израэль Шамир: – Она в этом смысле была ведьма( witch – ведьма (англ.)– прим. ред.). Это верно. У христианства появилась наконец-то возможность высказаться. Ведь они же совершенно задавили христианство в Европе и в Америке. Россия держится благодаря здоровой консервативности русского духа. Россия далеко, это край ойкумены, и здесь, соответственно, христианская вера такая прочная. В центре Европы она расшаталась.

Евгений Никифоров: – Но есть процесс, который в Европе особенно (в Америке пока не так) принял необратимый характер. Я имею в виду то чудовищное, что происходит на севере, в Скандинавии. Ты это хорошо знаешь, потому что одно из мест твоего существования – Швеция. Это действительно настолько реально?

Израэль Шамир: – Это реально для всего севера Европы, включая и Англию тоже. Англия и Скандинавия – в этом смысле воедино. Это та огромная легкость, с которой отбирали детей из семей, невероятно легко и невероятно много. Сейчас об этом стали говорить впервые за много лет и стали говорить критически. В частности, потому что на это не осталось денег. Бюджет закончился. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Мне говорят: конечно, хорошо, что отобрали ещё одного ребенка. Но у нас бюджет не резиновый, нам нужно ещё накормить сто тысяч беженцев из Сирии.

Евгений Никифоров: – Эта педофилия, которая там продавливается. Детей стараются передавать, прежде всего, в однополые семьи.

Израэль Шамир: – Конечно, это борьба с естественной семьей. Хотелось всё это сломать, перейти, что называется – в трансгуманизм. Т.е. сделать следующий шаг, быть уже не людьми, а чем-то следующим, там, где детей уже могут разобрать на запчасти, и где уже нет отца и матери, мужа и жены.Т.е. странные утопии, о которых эти люди мечтали – они начали реализовываться. Насчет особого сексуального отношения к детям – я, в общем-то, совсем не уверен. Например, в Англии была огромная кампания, которая была прямо под обратным знаком: говорили, что очень много отцов занимается тем, что знают плотски своих детей. Мы знаем, что это ложь и клевета. Бывают, наверное, такие случаи, но они маргинальны. Они же, наоборот, тогда продавливали мысль, что это общее правило, поэтому надо подозревать каждого мужчину, каждого отца, каждого главу семейства.

Евгений Никифоров: – А каждую мать – по отношению к своему мальчику?

Израэль Шамир: – Нет.

Евгений Никифоров: – А почему именно так? Почему именно мужчин делают такими чудовищами?

Израэль Шамир: – А я скажу, Евгений, почему. Потому что мужчина – сильная часть рода человеческого, сильная половина. Мы можем, мы в силах сказать против. Всё-таки войны и революции, и несогласия, и протесты – это всё-таки мужчины. Если менять направление рода человеческого – это тоже делают мужчины. Женщины – они замечательные, но более послушные. Это хорошее качество. Поэтому те, кто правит этим миром, больше ставят на женщин. Женщины смиряются и слушаются. А мужчин надо давить, пока они не смирятся. Поэтому и начинаются все эти попытки справиться с мужчинами. Джанет Йеллен, еврейка, которая стоит во главе американского казначейства – у неё меньше полномочий, чем у белого кузнеца.

Евгений Никифоров: – А как так получается?

Израэль Шамир: – Они говорят, что есть якобы какая-то привилегия белого мужчины. В чем она заключается, никто не может понять. Вся эта идея белой мужской привилегии – совершенно дурацкая вещь.

Евгений Никифоров: – Там мужчина руку не подаст женщине, если она выходит из автобуса. Меня шокировала реакция женщины. От мужчины, подавшего руку, как от прокаженного шарахаются.

Израэль Шамир: – Людей можно убедить, переубедить, сделать их относящимися к миру по-другому. У человека огромная гибкость, огромная пластичность души. Это качество очень странное. Я об этом думал на днях: вот, например, немцы, мы ж помним, сколько они зверств устроили во Вторую мировую войну. Действительно, были очень жестокими завоевателями. А сейчас приходят беженцы, плюют им в глаза – они говорят: Божия роса. Американские оккупанты провели с ними 50 или 60 лет психологической обработки – и всё, превратили их в совершеннейшую лужу, в медузу, лишенную всего на свете. В Баварии какой-то афганец изнасиловал и убил девушку 19 лет. На кладбище во время похорон родители этой девушки собирали деньги на устройство беженцев, т.е. хотели показать, что их ничто не остановит. С нашей христианской точки зрения, это вроде бы и хорошо.

Евгений Никифоров: – Это чрезмерно, это демонстративно. Может быть, оно хорошо как идеал по-христиански, но это откровенное лицемерие.

Израэль Шамир: – Вряд ли. Я думаю, что хорошо в таком смысле, как святой Франциск Ассизский. Он бросил свой богатый дом и пошёл ухаживать за прокаженными. Франциск был один. Если бы была вся Италия, она бы вымерла, не дожила бы до светлых дней. Пойти таким путем – это смертельный трюк. Иными словами люди поддаются невероятным психическим изменениям.

Евгений Никифоров: – Одним из таких ныне существующих удивительных режимов – является Северная Корея, где, действительно создан новый человек. Ужасаешься этому устроению людей, их способности к адаптации.

Израэль Шамир: – Я там был весной.

Евгений Никифоров: – Да, действительно, я видел Ваши фотографии в инстаграме: Исраэль Шамир в великолепной панаме на фоне небоскребов и цветущей сакуры – т.е. ощущение совершеннейшего благополучия. Тогда поподробнее об этом.

Израэль Шамир: – Вся Корея, и северная и южная – место особое, на отшибе, очень далеко. Они пережили три года страшной войны, когда там все разбомбили. До этого 100 лет жестокой японской колонизации.

Евгений Никифоров: – Японцы поступали не менее жестоко, чем немцы, кстати, по отношению к корейцам. Это нужно всем знать.

Израэль Шамир: – Да. Но у японцев была странная мысль, вообще переформатировать корейцев в японцев, но второго сорта. Истребить корейскую культуру. А надо сказать, что корейцы на японцев чуть-чуть похожи. Короче говоря, пережили очень много. Затем – климат тяжелейший. Это примерно, как русское Приморье – очень тяжелые места. Там энергичный русский народ, который пришел и не так, чтобы очень вольготно расселился. Очень трудное место.

Евгений Никифоров: – Это – несмотря на рыболовство, на громадные пляжи...

Израэль Шамир: – Море холодное, в него особо не залезешь.

Евгений Никифоров: – А ветры, морозы?

Израэль Шамир: – Ветры, морозы, землетрясения, ураганы, дожди, почва не очень благоприятная. Мало хорошего. Япония в этом смысле – как оазис. И то, не та сторона Японии, которая смотрит на Азию, а другая. Очень трудные места. И в этих местах после войны начинает снова подниматься жизнь. А Корею американцы так разбомбили, что там не оставалось места, куда сбросить бомбы. Это был единственный случай в истории человечества, когда летчики возвращались с грузом бомб и говорили: мы не могли найти ни одного объекта, на который можно было б сбросить бомбу!

Евгений Никифоров: – Как люди-то остались живы?

Израэль Шамир: – Люди погибли в огромных количествах. После этого собрались силами и стали всё выстраивать. А северные и южные корейцы – они очень большие патриоты или даже националисты. Вот русские всегда жили рядом с нерусскими, тут тебе мордва, финны, поляки и ещё много кто. Всегда кто-то есть. А корейцы жили только среди корейцев. Эта страна – самая моноэтническая страна мира, как Япония. Только Япония – острова, а эти без островов. Вот такая странная вещь – у них возникает мощный импульс к тоталитарной жизни, огромному согласию. Они все согласны. На юге – так, на севере – этак. Шведы тоже абсолютно согласны между собой. У японцев то же самое, они говорят: тот, кто высовывается – это гвоздь, по которому будут бить молотком.

Евгений Никифоров: – Хотя там демократия, которая не лишает свободы?

Израэль Шамир: – Моноэтничность способствует тому, что люди мыслят в унисон. Так что я не скажу, что это хорошо или плохо.

Евгений Никифоров: – Я хотел бы, чтобы мы из этих суровых мест вернулись в наши палестины. Потому что Ближний Восток -это центр мира. Мне кажется, те процессы, которые сейчас происходят в Сирии, в Палестине, в Ираке – это главное, что происходит в мире. Что там ожидать в связи с тем, что сейчас политический вектор резко изменился?

Израэль Шамир: – Больше всего меня беспокоит то, что происходит с моим любимым архиепископом Феодосием. Это единственный палестинский иерарх в Иерусалимской Церкви. 200 лет тому назад Иерусалимскую Церковь захватили греческие иерархи. Когда-то они правили и Русской Церковью, это было при Владимире Красное Солнышко. А в Иерусалимской Церкви и в Сирийской Церкви, тоже пришли к власти греки и никого другого уже не пускали. Такой у них был принцип действия. Затем в Сирии эту проблему решили тем, что взяли всех епископов-греков, посадили на корабль и отправили в Грецию.

Евгений Никифоров: – А правильно ли говорят, что это в значительной степени естественно, потому что арабы со своим культом семьи не принимали монашества? Поэтому и епископат не мог народиться?

Израэль Шамир: – Я это тоже слышал много раз. Говорят, что действительно там не очень много людей идет в монахи, и это, может быть, и правда. Не все народы одинаково склонны к монашеской жизни. А то, что греки стараются не пустить не греков куда-то, это тоже правда. Но это ещё связано с тем, что хотя черное духовенство не может жениться, но дети у них есть с тех времен, которые были до пострига. Вот и возник острый конфликт между православными мирянами и православным архиепископом Феодосием, и ещё со священниками-палестинцами и высшим клиром, который весь греки.

Евгений Никифоров: – А из-за чего конфликт?

Израиль Шамир: – Одна из причин – они не пускают палестинцев подняться. Если, скажем, 90% мирян в Церкви – палестинцы, то почему среди епископов практически никого, один или полтора? И почему на них тоже гонения? Их не пускают в Синод, т.е. почему они четко стараются выдержать свой сталинизм?

Евгений Никифоров: – Но это же традиционно. Есть эллины, есть варвары. Для греков это тоже своего рода национализм, как и для корейцев. Их позиция такая: как бы мы ни были братьями во Христе – но вы, ребятушки – варвары, послушайте нас, эллинов.

Израиль Шамир: – Это, к сожалению, правда. Есть три таких малых народа в Оттоманской империи: евреи, армяне и греки, у них много общего. Это не лучшие качества, на мой взгляд. Есть желание обязательно править большинством и пренебрегать волей большинства, в общем, грустная история. Вот они сейчас перестали выдавать зарплату архиепископу Феодосию. Службы он служит, но денег больше не получает.

Но всё-таки православные христиане Святой земли держатся, несмотря на очень тяжелые гонения со стороны израильских властей, которые, конечно, продолжаются. Давят на христиан, а потом говорят: всё мусульмане делают, это всё из-за мусульман. Более того, сами-то они подыгрывают ИГИЛ, которое запрещено в России. Евреи помогают исламскому государству, но ни за что не признаются в этом. Так что это постоянное давление на христиан существует, но христиане всё-таки держатся. Я был недавно там, провел несколько недель в Вифлееме, и рядом есть городок Беджало. Это практически христианский политический анклав. С большой радостью я наблюдал, как люди стойко справляются с постигшими их бедствиями. Раньше они говорили: вот как мы ужасно живем! А сейчас говорят: по сравнению с тем, что происходит в Сирии, мы просто в раю.

Евгений Никифоров: – Как белорусы, которые смотрят через границу и думают: Господи, лишь бы не как, на Украине!

Израэль Шамир: – Вот о чем и речь. Посмотрим на наших соседей и думаем: а мы ещё и жаловались! Конечно, кошмар то, что происходит в Сирии, в Ираке. В Ираке христиан очень мало осталось. И тут надо ради справедливости сказать: европейцы, американцы, канадцы очень охотно берут ближневосточных христиан.

Евгений Никифоров: – Естественно, они ментально близки. Потом у них и образовательный уровень обычно выше, чем у исламских феллахов.

Израэль Шамир: – Восточные христиане – народ очень организованный, многие из них умеют торговать и вообще легко справляются с трудностями на новых местах, адаптируются к новой жизни. Шведы когда-то приняли большую несторианскую общину из Сирии. Тоже беженцы, едва прибежали – голые, босые. А сейчас целый город им принадлежит Седертелье. Один из самых богатых городов, рядом со Стокгольмом, все у них в кармане.

Евгений Никифоров: – А вот интересно – они европеизировались? Они норвежскую культуру как-то приняли, или живут своим восточным обычаем?

Израэль Шамир: – Они живут наискосок, не против, не за, а слегка наискосок.

Евгений Никифоров: – Но не враждебно. Во всяком случае не проявляют той агрессии, которая исходит от остальных беженцев.

Израэль Шамир: – Нет. Они и сами не очень прогибаются и не прогибают других. Отношения корректные, не враждебные. Не могу сказать, что они очень близкие и теплые, ну, в общем, ровные.

Евгений Никифоров: – А Норвегия как к ним?

Израэль Шамир: – В Норвегии и Швеции запрещено какое-то особое отношение к этническим меньшинствам. Там даже просто идея спросить: а как вы к ним относитесь? – уже табу в современной культуре. Никто из них уже не посмеет сказать: чего-то больно много этих сирийцев!

Евгений Никифоров: – Как ты там живешь? Какие ощущения?

Израэль Шамир: – Есть ощущение, что они весь город захватили. Если хочешь работу – идешь к ним, если хочешь квартиру – идешь к ним. Что бы ты ни хотел – только через них. Они пришли как меньшинство, но взяли весь город под свой контроль. Построили себе огромную церковь. Я был у них на службе, служба красивая, несторианская восточная. А уживаться – они уживаются без конфронтации, так, как уживаются восточные меньшинства, которые привыкли быть меньшинствами в исламском окружении, которое не дало бы им слишком зарваться, в случае чего. Отношения меньшинства повторяются.

Евгений Никифоров: – Слушайте, почему ж мы русские – нас так много и в Германии, и всюду – но мы выше дворников не поднимаемся? Сантехник – это уже высший пилотаж, да и разобщенность какая-то....

Израэль Шамир: – У русских нет ощущения, что они – меньшинство, ну, и слава Богу. Это как раз то, что мне всегда нравилось в русских – чувство большинства. Русские в этом смысле больше похожи на мусульман Востока, которых большинство, которым не надо стараться обособиться, отделиться.

Они живут, как рыба в море. Не как рыба в садке, а как рыба в море. Это как раз мне всегда очень нравилось. Так что завидовать восточным меньшинствам не приходится. Они там умеют зарабатывать, но это позиция меньшинства. Она не дает доступа к богатству духа. Поэтому с духом у них не очень хорошо, надо сказать. И можем сказать: и вера, и Церковь у них, конечно, всё есть. Они ходят, молятся, слушают – но ощущения большого порыва духа там не наблюдаешь – того, которое есть в России. Смотришь на эти меньшинства и думаешь: да, они со всем справляются, всё делают. Но если ты хочешь подъема духа, то нужно больше.

Евгений Никифоров: – Вернемся на Ближний Восток. Смотришь западные сми – там Россия без конца бомбит почему-то именно пункты помощи и госпитали. Смотришь наши сми – мы там их освобождаем, везем гумпомощь. А что же на самом деле?

Израэль Шамир: – И западные сми, и российские, и вообще все сми, кроме нас с вами – они все исключительно продажные. Мы с вами единственные люди, которые говорят: Господи Иисусе Христе, то, что хотим – говорим; то, что думаем, говорим. Однако нам никто за это и не платит. Всем остальным нужно выполнить задания, указания. Если западноевропейские сми получили указ добиться смены режима Асада, подмять страну под каток исламистов, то и будут делать все, потому что за выполнение этого плана получат большие деньги. Миллионы и миллиарды уже Катар и Саудовская Аравии отстегнули редакциям европейских сми. И на этом фоне вдруг появляется Россия, которая решила спасти Сирию. Это, конечно, замечательно, но и опять-таки это традиционная позиция России с XIX века, ещё до Крымской войны. Ведь и Крымская война была войной за Палестину, за Сирию, за все эти места. Россия помогает, и таким манером маховик повернулся в другую сторону. А то, что западные сми все время вещают, что страдает мирное население – да, конечно, страдает. Но, опять-таки, если бы западные страны не вкачивали туда такое количество оружия, террористов конечно, оно стало бы меньше.

Евгений Никифоров: – А зачем им исламисты? Почему они ставят на Катар и Саудовскую Аравию? Это даже не ислам, а крайний политический извод ислама?

Израэль Шамир: – Экстремисты такие. Но одна из причин, как не грустно об этом говорить – это желание пустить волну беженцев в Европу. Ведь волна беженцев в Европу не случайно пришла. Её туда направляли и американцы.

Евгений Никифоров: – А зачем?

Израэль Шамир: – Для того, чтобы разрушить Европу, чтобы не осталось ничего старого, чтобы не было больше ни Церкви, ни семьи. Мы себе представляем разрушителя, как красного агитатора, может быть, из пролетарских окраин. Но на самом деле, это, скорее всего – банкир, который сидит вдалеке и плетет свои сети для того, чтобы изменить мир.

Евгений Никифоров: – Но ему-то, банкиру, не на каком-то отдельном острове, на Сейшелах, воспитывать детей и внуков! Он же хочет, чтоб это были благовоспитанные девочки, хорошо воспитанные мальчики, чтобы они были душевно развиты. Чтобы было сокровище Европы, куда мы, собственно, ездим – эти музеи, эта музыка, эти фестивали – источник, я не хочу сказать духовности, но душевности находятся именно там.

Израэль Шамир: – Хотелось бы, чтоб так было. Но появилась идея нового мирового порядка, с которого мы как раз и начали беседу. Которая всё решила наоборот: а давайте-ка, всё это возьмем и уничтожим! И на этом фоне оказывается, что и Сталин и все прочие были такими консерваторами, такими поклонниками старого порядка! Они, ещё помнится, мечтали чтобы гимназистки в форме ходили бы в школу. А этим же надо, чтоб мальчики переоделись в платья, девочки – в штаны и пошли бы все вместе в никуда, в транскоммунистическое будущее. Для этого и потоки беженцев, которые призваны сломать традиционный уклад. Вообще грустная история насчет беженцев. Один из моих сыновей, которому сейчас 30 лет, мне говорит: папа, моё поколение – это идеально воспитанные для девочек, самые лучшие мальчики в Швеции. Нас воспитали так, что мы посуду моем, за детьми ухаживаем, попки вытираем, несем половину всей тяжести бытовой стороны жизни. Вот когда нас уже такими сделали, когда мы стали идеальными мальчиками для девочек – наши девочки говорят: нам больше нравятся такие мужчины, как сирийские беженцы! И оказывается, что мы дважды проигрываем – и так, и эдак.

Евгений Никифоров: – Но как это обидно звучит, однако! Заканчивая нашу программу, я хотел бы, чтоб мы вспомнили что-то и доброе, что было в этом году. Что тебе особенно порадовало душу?

Израэль Шамир: – На самом деле все порадовало. На самом деле итог очень хороший. Я победу Трампа воспринял, как личную победу. Написал об этом по-английски. Я доволен тем, что произошло. Что такие вещи происходят в мире. По большому счету, я считаю, что год был непростой, что есть поворот по всем основным параметрам к лучшему. Он к лучшему и в России. Да, богатства большого не появилось, но в целом отношение у людей неплохое, и в Европе неплохо. Есть чему учиться друг у друга, есть, на что смотреть. Я на днях собираюсь в Швецию. Там, в Швеции целый месяц празднуют Адвент, до Рождества, когда у них каждое воскресенье – не только шопинг, не только покупки, но оживает и религиозная жизнь. Церкви полны. Когда мы говорим, что Церковь сломлена – это все же не так. Как раз для севера Европы Рождество – самый главный праздник. Для нас с вами, для православных людей, Пасха важнее, конечно, а у них больше Рождество. Так сложилось исторически и традиционно. Время перед Рождеством в Европе – время замечательное, на которое стоит посмотреть. Я хотел воспользоваться случаем и сказать всем, что желаю прекрасно провести этот месяц, который ведет к Рождеству со всеми его вехами по пути, пока, наконец, не придет Рождество Христово. Так что с грядущим Рождеством вас!

Евгений Никифоров: – Спаси вас Господь! Я хотел бы, чтоб результатом нашего сегодняшнего разговора было понимание, как много зависит от нас с вами, от каждого отдельного человека.

Израэль Шамир: – Да очень многое зависит от нас с вами. Абсолютно, согласен. Вот все время говорили в связи с выборами в Америке: да у них там всё схвачено, шансов нет. А оказывается, ничего не схвачено. Всё свободно, всё зависит от нас.

Евгений Никифоров: – На всё воля Божья. Помолимся, чтоб мы встретили Новый год и Рождество в хорошем расположении духа, чтобы наши надежды оправдались.

Источник: "Радонеж "