Лента: Религия

Первый зампредседателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Александр Щипков

Обсуждаем документ "Экономика в условиях глобализации. Православный этический взгляд"
Александр Щипков, первый заместитель председателя Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, специально для МИА "Россия сегодня"

Экономика не является зоной, закрытой для осмысления с точки зрения Слова Божьего. Мои коллеги из Экспертного центра Всемирного русского народного собора подготовили документ "Экономика в условиях глобализации. Православный этический взгляд". Они подчеркивают, что их долг как христиан — выносить свое суждение и оценку процессам, связанным, в частности, с современным феноменом глобализации.

Разумеется, члены Церкви не претендуют на знание основ биржевой аналитики или законов функционирования сырьевых рынков. Но общие подходы в макроэкономике, связанные с долгосрочными социально-политическими приоритетами, были и будут для нас предметом серьезного разговора. В противном случае проблемы мирового развития в целом превратились бы в замкнутую сферу оккультного знания, а вместо экспертизы и аналитики мы бы получили некое подобие жреческих практик, не подвластных общественному контролю. Такая ситуация недопустима ни с точки зрения христианской морали, ни с точки зрения элементарных требований демократического подхода к обществу и человеку.

За макроэкономикой стоит судьба миллионов людей и их интересов. Начнем с определения глобализации. Глобализацию можно определить как навязанную мировыми финансовыми центрами систему экономических и политических отношений, невыгодную для большинства национальных субъектов. Итогом становится растущий мировой кризис и архаизация политики, выражающаяся в таких явлениях как рыночный фундаментализм, правовой нигилизм, христианофобия, неонацизм, фундаментализм.

Мотором глобализации является экспансия капитала, но поскольку мировые рынки поделены и перенасыщены, она уже уперлась в потолок своих возможностей. Отсюда соблазн строить долговую экономику и брать в долг у следующих поколений. Но эти меры — лишь отсрочка неизбежного коллапса системы.

Тем не менее, глобализированная экономика несет с собой богатый набор инструментов принуждения. Яркий пример — проект Трансатлантического партнерства (TTIP — The Transatlantic Trade and Investment Partnership), который США навязывают Европе и который, если он действительно будет принят, обескровит Западную Европу точно так же, как Западная Европа обескровила собственную "периферию" — Грецию, Португалию, Прибалтику, Украину.

Систему глобалистских институтов обслуживает идеология монетарного постгуманизма, характерная прежде всего для адептов так называемого неолиберального консенсуса, чье доминирование, судя по всему, вступило в фазу завершения. "Преодоление границ и формирование единого культурно-экономического пространства", о котором говорят сторонники этой идеологии, на деле представляет собой односторонний процесс. Попробуйте войти со своим капиталом на американский или европейский рынок, купить что-то более серьезное, чем сеть закусочных. Другой пример: для стран, вступивших в ВТО существует договор о взаимных обязательствах с этой организацией, предполагающий ослабление тарифных и таможенных барьеров в обмен на кредиты и технологии. Санкции, введенные по отношению к России, фактически равнозначны отказу другой стороны от своих обязанностей по договору. Разве мы не должны в этом случае отказаться от своей части обязательств? И это не единственный пример "сотрудничества", свидетельствующий о необходимости серьезного анализа последствий глобализации.

Сегодня в ходу различные формы "монетизации личности", когда экономика пытается подавить элементы человеческой идентичности, которые не подвластны законам рыночного обмена (вера, мораль, семейные ценности, национально-культурная специфика). И это не может не внушать тревогу.

Общественный контроль за экономическими решениями и этические приоритеты в рамках такого контроля необходимы. Это условия устойчивого развития и социальной стабильности. Именно поэтому мы начинаем обсуждение указанного выше документа внутри церковного сообщества и в российском обществе в целом.

***

В "Основах социальной концепции Русской православной церкви" хозяйственная деятельность рассматривается как "соработничество Богу". Наша задача раскрыть этот тезис. Прежде всего, необходимо отказаться от ряда очевидных стереотипов, которые мешают отрефлексировать христианский подход к социально-экономической реальности. Один из них связан с убеждением в существовании экономики как некой автономной сферы. "Чистой" экономики в мире не существует, как не существует чистого разума или чистого искусства. И то и другое и третье — культурспецифичные явления, психологически и идеологически опосредованные.

Христианская ортодоксия — это культурно-этическая матрица, которая, подобно протестантской матрице, как это было описано у Макса Вебера, способна порождать собственный формат хозяйственных отношений и хозяйственной этики. Поэтому, как совершенно справедливо сказано в документе "Экономика в условиях глобализации", "наш долг — соизмерять экономическую деятельность с категориями нравственности и греха, содействуя спасению и препятствуя падению человечества".

Еще один важный момент заключается в том, что любые догмы — коммунистические, неолиберальные, постгуманистические, секуляристские — если они вторгаются в сферу морального выбора, с точки зрения христианской ортодоксии являются идолопоклонством. И одним из проявлений такого рода идолопоклонства является сакрализация понятия "глобализация".

Далее. Необходимо избавиться от отношения к глобализации как к чему-то фатальному и безальтернативному. Во-первых, следует понимать, что понятие "глобальный" ("глобалистский") вовсе не означает по умолчанию "универсальный", поскольку данный проект создан, как уже было сказано выше, на базе протестантской цивилизационной матрицы, оснащенной идеологическим инструментарием монетарного постгуманизма. Во-вторых, существуют естественные пределы глобализации, и они уже достигнуты. В мире усиливается системный кризис, связанный с невозможностью расширения рынков, то есть кризис падения эффективности капитала. Ресурсы и возможности развития в рамках прежней парадигмы объективно исчерпаны. На фоне этого кризиса концепция глобального мира обнаруживает идеологическую слабость.

Глобализация достигла пределов, но застыть в одной точке она не может, поэтому проект начинает сыпаться. Этот процесс идет по нарастающей, и наша задача — успеть возвести несущие конструкции новой экономической модели и нового политического мышления прежде, чем старая "постройка" упадет нам на голову. Поэтому в настоящее время в среде политиков и интеллектуалов активно формируется группа с альтернативными взглядами на экономику и общество, которая критикует систему ценностей глобального проекта и которой предстоит в условиях его краха дать миру новую социально-экономическую модель — более нравственную, более справедливую и более долговечную. Над этим идет активная работа. От старой модели, основанной на ссудном проценте и тотальной зависимости, придется избавляться. И чем раньше это будет сделано, тем менее разрушительны будут последствия для общества.

Авторами документа подчеркивается, что важнейшим социально-психологическим явлением, сопутствующим глобализации, стало повсеместное распространение культа потребления. Гедонизм стал гражданской религией. "Потребление видится единственным смыслом жизни, упраздняя заботу о спасении души и даже о судьбе будущих поколений, в точном соответствии с возгласом ветхозаветных богоотступников: "Станем есть и пить, ибо завтра умрем!" (1 Кор. 15, 32; ср.: Ис.22, 13).

Здесь я бы хотел добавить, что современное потребление проявляется не только в гедонизме. Современное "статусное потребление" таково, что речь идет о потребительских и поведенческих "кодах", подобных дресс-коду, от которых зависит социализация и социальная идентификация личности. И это, разумеется, затрудняет реализацию свободы выбора, дарованной человеку Богом.

Статусное, регламентированное потребление практикуется для удовлетворения комплекса социального превосходства или социальной "полноценности", оно превращается в ритуальную практику, направленную на символическое достижение воображаемого изобилия, "полноты" (ср. выражение "быть в тренде"), то есть некой гиперреальности, пародии на Эдем. Эти материально-символические практики представляют собой форму идолопоклонства, присущую секулярной квазирелигиозности. Навязанные модели потребления, несмотря на тезис о "свободе" и "открытых возможностях" несут в себе такое же рабство, как и принудительное производство, но не физическое, а умственное и духовное. Религия потребления обращает человека в бегство от себя и дарованной ему Богом свободы выбора — к иллюзорному, мнимому выбору.

Предметом критики авторов документа становится также "догоняющая" модель модернизации. К сожалению, данная идеологема, будучи принятой к исполнению, разрушает социальную структуру и духовную жизнь "догоняющих" обществ, но не позволяет приблизиться к кумиру даже в материальной сфере. Так называемое лидерство крупных экономических игроков оплачено ресурсами "догоняющих" — поэтому "богатые государства продолжают обогащаться за счёт всех остальных". Но реальная конкуренция — это конкуренция проектов, а не игроков одного проекта, осуществляемая по правилам, которые определяют монополисты.

Отдельное место занимает в документе тема роста социального неравенства. Нередко социальное неравенство обосновывается социал-дарвинистскими и социал-расистскими идеями о "естественном отборе", "генетическом мусоре", "социальном балласте" и 85% населения, которые составляют проблему для 15% успешных. Все это напоминает о мрачных временах сословных обществ. Архаизацию общества необходимо вовремя остановить, а более надежного критерия, чем христианская этика, позволяющего провести здесь "красную линию", нет и не может быть.

Несколько лет назад в лоне Церкви возник тезис: "Жизнеспособна лишь такая экономика, которая сочетает эффективность со справедливостью и общественной солидарностью" (Послание Предстоятелей Православных церквей от 12 октября 2008 года). Для такого подхода объективно необходим суверенитет, приоритет национального права над международными квазиправовыми институтами. Последние, подчеркнем, не легитимизированы никакими электоральными и плебисцитарными процедурами.

Для реализации принципов нравственной экономики необходимо ограничить аппетиты транснациональных элит, легитимность которых близка к нулю, тогда как их влияние на мировую экономику безмерно. Эта диспропорция вместе с порождающей ее диктатурой корпоративного типа должна быть пересмотрена. Само существование таких элит представляет собой печальное наследие колониальной эпохи. Здесь надо начать с покаяния и компенсации со стороны ряда западных стран за колонизацию. Уверен, что со временем неизбежен международный суд над колониализмом и неонацизмом, что не исключает и аналогичных национальных судов.

Пример современного неоколониализма — размещение золотовалютных резервов за пределами страны, обслуживание чужих экономик, внешний контроль за банковской сферой. Это связывает национальные ресурсы и исключает нормальные инвестиции для собственного рынка, ведет к недомонетизированности переферийных экономик. Для решения многих из указанных проблем национально ориентированные специалисты предлагают национализацию банковской системы (но не производственного сектора).

Авторы документа описывают неограниченную эмиссию как единоличное право одного-двух мировых центров. Привилегии эмитентов действительно недопустимы. Именно они привели к порочной модели стимулирования роста за счет эмиссии долларов, которую пришлось остановить в 2014 году. Тогда стало окончательно ясно, что система не справляется с ситуацией.

Эксперты Всемирного русского народного собора пишут о порочности долговой экономики. Такая экономика основана на перекредитовании, которое представляет собой привычку брать взаймы у будущих поколений. Но основой экономики должны быть не умножение искусственных потребностей, не искусственная накачка спроса и не финансовые спекуляции. Людей приучили жить не по средствам. А теперь в РФ приходится в срочном порядке брать под контроль деятельность коллекторских агентств и спасать ипотечников, которые не в состоянии отдать валютный заем по новому курсу после спекулятивной девальвации.

В мировом масштабе неограниченная эмиссия создает над экономикой навес из необеспеченной денежной массы. В какой-то момент начинается схлопывание финансовых "пузырей" ("пирамид"), как было с американскими кампаниями в 2008 году, а в конце концов и мировой финансовой системы в целом. "Лишние" деньги стоило бы направить не на бесконечное формирование все новых и новых потребностей, но на преодоление социального неравенства, лечение болезней, заботу об экологии и на другие действительно полезные вещи, улучшающие жизнь всех членов общества, а не на вознесение одних людей над другими.

***

В качестве заключения. Недавно глава президентской администрации Сергей Иванов высказался о пресловутых антироссийских санкциях в том смысле, что их не следует отменять. Действительно, в режиме санкций мы можем диверсифицировать экономику, ослабить ее кредитную и сырьевую зависимость, ввести собственную платежную систему и прогрессивную шкалу налогообложения, подумать о государственном контроле над банковской и культурной сферами. Тогда как в обычных условиях эти меры откладываются бесконечно, а любые инициативы вязнут в бюрократическом болоте. Сегодня у страны появился исторический шанс выскочить из экстенсивной модели зависимого периферийного развития.

Существование в качестве придатка разваливающегося, доказавшего свою аморальность и неэффективность проекта не совместимо с религиозной и цивилизационной миссией русского народа, а также самого российского государства. Православный взгляд на все сферы жизненного мира, включая экономику, основан на библейской ценностной базе. Страна, народ, традиция не могут подчиняться мировой корпорации во главе с неким советом директоров и выступать в роли "непрофильного актива". Важная задача сегодня — создать национально мыслящую элиту, слой "органических интеллектуалов", который взял бы на себя бремя нового проекта развития и обеспечивал его теоретический потенциал.

Мы стоим перед необходимостью возродить собственное проектное мышление в экономической, социальной и политической сфере. Это вопрос отнюдь не только национального престижа, но исторического выживания народа и государства.


Александр Щипков
Источник: "РИА-Новости "