Лента: Религия

Журналист «Ancient Faith Radio» беседует с Крисом (в Православии – Христофором) Хиллманом, известным фолк-рок-музыкантом[1], композитором, аранжировщиком и автором песен. Но история Хиллмана как музыканта – это еще и его духовный путь. Крис принял Православие и сейчас является прихожанином греческого православного прихода во имя великомученицы Варвары в городе Санта-Барбара (штат Калифорния), где он также поет в хоре.



– Крис, первый вопрос: где вы выросли?

– Я родился в Лос-Анджелесе в 1944 году. Но потом отец перевез нас в округ Сан-Диего, в сельский район. Нас, детей, в семье было четверо: мои старшие брат и сестра, я и моя младшая сестра. Мы жили в городке с населением в 800 человек.

Я счастлив, что вырос в едва ли не самое лучшее время – в 1950-е. Это была послевоенная эпоха. Мы даже не запирали двери дома на замок.

Мы воспитывались очень вежливыми и имели чувство уважения друг к другу. Я бесконечно благодарен своим родителям: хотя мы не были глубоко религиозной семьей, но они привили нам, детям, нравственные принципы, традиционные ценности, любовь к труду и чувство ответственности за свои поступки. Тогда многих детей так воспитывали.
Это было чудесное время, и я люблю его вспоминать. У многих представителей поколения моих родителей в период Великой депрессии и во время Второй мировой войны жизнь была очень тяжелой, а в 1950-е годы все как бы почувствовали облегчение. Примерно в таком климате я и рос.

– Расскажите о вашей любви к музыке. С чего она началась?

– Мои родители любили музыку. Правда, они почти не играли. Только моя мама временами садилась за пианино и за наш маленький домашний орган. Но они очень любили музыку. Слушали большие джазовые оркестры, и я смотрел вместе с ними по нашему домашнему черно-белому телевизору выступления Луи Армстронга, Фрэнка Синатры и других. Это была музыка их поколения, так же как «Битлз», Элвис Пресли – были музыкой нашего поколения. Мне нравилось слушать ранний рок, но особенно меня притягивало другое направление – кантри. Чуть позже, уже в старших классах, меня захватила фолк-музыка. В то время моя старшая сестра, учившаяся в университете Колорадо, привезла мне пластинки фолк-музыкантов… Я, прослушав, сказал: «Это сказочно! Люблю такую музыку!» Меня очень «цепляли» песни в старых традициях и те, что исполнялись под 12-струнную гитару. Благодарен сестре за то, что она открыла мне эту дверь.

Итак, учась в школе, я был «странным мальчиком», слушавшим кантри, фолк и блюграсс. Любил исполнения на банджо… Я называл это «музыкой старых времен». Ну и, конечно, был в восторге от музыки «госпел»…

Я сам учился играть на гитаре. Но вскоре услышал мандолину – и влюбился! Как же хотел выучиться играть на мандолине. Раздобыл где-то старую и пытался играть. Но ничего не выходило. И не было рядом никого, кто бы научил.

В нашей школе сторожем работал парень Билл Смит. По воскресеньям он играл кантри. Замечательный человек! Он стал опекать меня, показал, как играть на мандолине, научил кантри-музыке и игре на гитаре.
Тогда ведь не было обучающих DVD-видео, как сейчас. Поэтому мы учились, слушая записи, наблюдая за тем, как играют другие, перенимая что-то друг у друга. Всему учились сами. Эта страсть к музыке была лишь у немногих. И никто из них не думал, что потом будет зарабатывать на жизнь, играя, – это была чистая любовь к музыке!..

А во мне, тогда 16-летнем подростке, она горела так, что на лето я устроился на работу – было очень-очень тяжело, – но я смог заработать деньги на покупку хорошей мандолины. Я узнал, что в Беркли, в Калифорнии, есть парень, который отлично играет на этом инструменте, сел на поезд, преодолел 500 миль и приехал к нему. Он дал мне несколько уроков игры на мандолине, показал технику, и уже потом дома я сам отрабатывал ее. Учился по записям. Как и большинство моих сверстников, которые потом пришли в музыку…

В «The Byrds» мы не ощущали себя профессионалами… Но сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, что «The Byrds» оставили богатое музыкальное наследие, проторили дорожку для многих других музыкальных коллективов. И мы не зарабатывали на этом больших денег. У нас были хиты, но не совсем в том смысле, в каком их понимают сегодня. Я просто приходил, играл на бас-гитаре, играл на барабанах и участвовал в создании необычайно красивой музыки. До сих пор очень горжусь тем, какие красивые песни мы в свое время сыграли.

– Можете назвать парочку самых любимых?

– Думаю, песня, наиболее характеризующая «The Byrds», – это «Колокола Римни» («The Bells of Rhymney»). Песня старая, связанная с угольными шахтами Уэльса. Мы записали ее как народную. Один играл на барабанах, другой – на тарелках. Звучало как колокола. А вокал почти как григорианский в конце.

Ну, и конечно, песня «Turn, Turn, Turn» («Всему своя череда»). Помню, Пит Сигер[2] говорил, что был очень доволен тем, как мы ее сыграли, – он был таким борцом за чистоту. Когда доводится исполнять ее на сцене, я всегда говорю зрителям, что у этой песни два автора: царь Соломон и Пит Сигер… Пит, скорее всего, перевел эти строки из «Библии короля Якова» и добавил хор. Он ко всему добавлял хор. «Всему – свое время, и время – всякой вещи под Небом: время – рождаться, и время – умирать; время – насаждать, и время – вырывать посаженное». Какая красивая лирика! Как в «Притчах Соломона» и «Экклезиасте»! Если бы я больше не спел ни одной песни, кроме этой, то мне все равно было бы что вспоминать с любовью всю свою жизнь!

– Для меня тоже Пит Сигер – один из величайших современных американских поэтов и песенников. Скажите, пожалуйста, идея делать кавер-версии мелодий Сигера и Боба Дилана появилась у вашей группы органически, потому что это были ваши корни?

– Да, это были наши корни! В то время у нас был мудрый директор. Он сказал нам: «Запомните кое-что, ребята. Работайте над качеством содержания. Создавайте что-то, что можно будет слушать и через 30–40 лет». И мы стали «работать на качество», сначала перепивая песни Боба Дилана с его красивой лирикой. Так мы стали одной из самых востребованных групп. И со временем начали писать свои песни и приобрели свое лицо…

Я же тихо сидел позади всех. Был стеснительным парнем, который просто играл на басу, делал свое дело и изо всех сил пытался впитать в себя все, что можно, научиться как можно большему. Все остальные участники группы были чуть старше меня. Но, знаете, когда вам около двадцати или чуть за двадцать, разница в три года сравнима с разницей в десять лет! Но пришло время, когда, по Божиему Промыслу, я стал «на передовой» – начал петь и сочинять сам. У меня не сразу получилось хорошо петь, но постепенно я развивался…

– Давайте поговорим о вашей духовной жизни в тот период. Вы шли в гору, подавали большие надежды, играли в знаменитой группе, имели дружеские встречи с легендами из рок-индустрии. В культурном плане это были уже непростые времена: Вьетнамская война и так далее. Где вы находились в духовном плане, когда вам было за 20? И когда вы стали «более серьезными», говоря духовным языком?

– В то время, в начале 1960-х, я, если можно так выразиться, находился еще в духовной спячке. Меня не привлекала ни одна религия с четко установленным культом. Но я не вступал и в движение хиппи, которое было столь популярно в 1960-е годы. Для меня 1960-е (до убийства Джона Кеннеди и его последствий) – самые лучшие годы…

Но наступил 1968 год, когда стало вдруг совсем плохо. Страна находилась на грани анархии, и началась небывалая проблема с наркотиками… Я не был тогда духовно активным. Темная, дикая полоса началась в том 1968 году и продолжалась в последующих десятилетиях.

У меня в некотором роде пресвитерианские корни. Двоюродный брат моей матери был пресвитерианским пастором и служил в церкви рядом с нашим домом. Иногда мы ходили в эту церковь. Но не было никакого рвения… Я плохо разбирался в Священном Писании. Практически ничего не знал и не понимал.

Я уверовал во Христа в 1972 году благодаря музыканту Элу Перкинсу, который играл со мной в двух моих коллективах – «Flying Burrito Brothers» и «Manassas». Эл был очень преданным евангеликом, и я молился Богу вместе с ним. Но… Вскоре я снова охладел к вере и стал по-настоящему верующим человеком только спустя восемь лет – в 1980 году. Когда покинул «Burrito Brothers», меня попросили перейти в «Manassas». Там я снова обратился к Иисусу, но это была неглубокая вера. Как в той истории с одиночным окопом. Воин посреди битвы сидит в наспех вырытом одиночном окопе и говорит: «Боже, сущий на Небесах, позволь мне выжить сейчас. Тогда я буду следовать учению Христа всю свою оставшуюся жизнь». Но, как только битва завершается и дела налаживаются, он забывает о своем обещании. Я тоже прошел через такое «обращение к вере». Как только стало лучше, то мир снова увлек меня. Мир удерживал меня еще восемь лет.

«Manassas» была хорошей группой в музыкальном плане, я проработал в ней два года, затем перешел в другую группу, а потом еще в одну, сделал пару сольных альбомов – все в 1970-е годы. Это было десятилетие, когда многие люди помешались на наркотиках и алкоголизме. В те годы я потерял немало друзей, среди них был и музыкант Грэм Парсонс. Я очень им дорожил, мы вместе основали группу «Burrito Brothers». Но темная сторона его сгубила… В то время сатана очень, очень усердно работал над уничтожением людей.

– Как на вас повлияла такая ужасная смерть столь талантливого друга на пике славы?

– Ну, это не было неожиданностью. Мне даже пришлось уволить его из группы в 1970 году из-за того, что он принимал наркотики. Тут целая история… Я любил его, но все равно настал тот момент, когда мне пришлось его уволить. Да, можно любить таких людей, быть с ними, прощать грешников. Но невозможно делать все за них. Как только они перестают просить вашей помощи, Божией помощи, вы уже ничего не сможете для них сделать. Я ожидал, что что-то произойдет. После ухода из группы Грэм стал принимать вдвое больше наркотиков. Он выглядел ужасно и вел себя отвратительно, а через несколько месяцев умер.

У Грэма было тяжелое детство. Хотя это вряд ли может служить оправданием. Мы сами делаем выбор в своей жизни. Вот в чем красота христианства: вы получаете безоговорочное прощение за все свои прошлые проступки. Верю, у Грэма было христианское сердце, и он чувствовал веру. Но порок победил. Зло порой имеет очень мощную силу – и оно поглотило его.

Такое случается в жизни, а вы продолжаете и продолжаете. «О, Боже, это мое занятие. Площадка, где действует сатана. Индустрия развлечений!» Все это имеет место и сегодня, столько молодых людей посажены на наркотики… Материализм, власть, богатства мира сего. Еще в Библии сатана говорит: «Все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне» (Мф. 4: 9). Вот искушение сатаны.

– Когда мы имеем дело с идолами, будь то гордость музыкантов и так далее, мы искушаемы темной стороной, как вы правильно сказали. Хотелось бы услышать, как сознательный приход к вере изменил вашу жизнь и повлиял на вашу музыку. Но прежде у меня такой вопрос: знаю, что вы в определенный момент познакомились с бывшим участником группы «Poco» евангеликом, а ныне – пастором Ричи Фереем. Испытали ли вы на себе его влияние?

– Мы с Ричи вступили в группу «Souther Hillman Furay» в середине 1970-х. Это была отличная идея, но как группа она не состоялась. И у Ричи, и у меня тогда было много проблем. Вскоре в этой группе появился упомянутый нами Эл Перкинс. Он уже был вроде проповедника. У Эла была необычайно красивая душа. Он привел ко Христу немало людей, и среди них был Ричи. Да, Ричи оказал на меня определенное влияние, но я все еще не решался сделать тот шаг, мне понадобилось на это еще несколько лет. Как видите, я отвернулся от Христа, но Сам Христос от меня не отвернулся – Он терпеливо ждал моего обращения.

В 1979 году я женился на замечательной женщине. Мы вместе уже три десятка лет. Именно тогда в моей жизни произошли существенные изменения. Я выжил. Чувствовал, что пережил очень неспокойные времена. Твердо верю, что это благодаря моим родителям, воспитавшим меня с нравственными ценностями. Думаю, первые двенадцать лет жизни ребенка являются ключевыми в его жизни. То, что вам привили в этом возрасте, поможет в дальнейшем пройти через очень непростые ситуации. Я испытал эти тяжелые моменты и, поверьте мне, был даже одной ногой в пропасти… Но в начале 1980-х снова обрел Бога. В то время Ричи собирался стать пастором ассоциации церквей «Часовня на Голгофе»[3]. Итак, я принял Крещение. Стал евангелическим христианином… И нашел себя, встав на ясный путь: стал писать музыку в стиле «госпел». Записывал альбом за альбомом в этом стиле вместе с другими верующими ребятами. Это было очень приятное время.

Но сейчас хочу сказать о другом. Моя жена Конни с рождения является членом Греческой Православной Церкви.

– Вот как!

– Но она никогда не давила на меня и не заставляла принимать Православие. Была со мной крайне терпеливой. Она крестила наших деток – у нас двое – в Греческой Церкви. Иногда я заходил в храм вместе с ними. Пару раз был на Страстной седмице. Но я не был членом Церкви и перестал ходить в свою Евангелическую церковь – можно сказать, сбился с пути. Не оставлял своих духовных поисков, ощущая себя христианином, но чувствовал внутреннее опустошение. Мне понадобилось почти десять лет – десять лет нашего брака, – чтобы принять решение…

Я почувствовал внутренний зов, все более и более сильное чувство во что бы то ни стало узнать, что есть Православие. И пошел к священнику, который тогда служил в нашем приходе великомученицы Варвары в Санта-Барбаре (штат Калифорния). Помню, что сказал священнику: «Хочу присоединиться к Церкви!» Он у меня спросил: «А вы крещены?» Я сказал: «Да. А вы признаете это свидетельство о Крещении?» Он ответил утвердительно. Я начал приходить к этому священнику и беседовать с ним, это продолжалось на протяжении многих недель!

Как вы думаете, каким был мой первый вопрос ему? – «Почему у вас висят иконы?» Это обычный вопрос протестантов. И священник объяснил – это было великолепное объяснение! Он спросил: «У вас есть с собой бумажник?» Я сказал: «Да, конечно». – «Отлично! Откройте его. Вы носите в нем фотографии Конни и детишек?» Я сказал, что да. Батюшка: «А почему вы это делаете?» И я признался: «Чтобы всегда помнить их и носить в своем сердце!» И тогда он объяснил: «Вот поэтому у нас есть святые, иконы святых в церквах: чтобы мы помнили о них, чтобы всегда почитали их, – они открывают наши сердца действию Святого Духа». Вот так! Это меня тронуло до глубины души.

Так после трех или четырех разговоров с батюшкой меня присоединили к Православию через Миропомазание, а дальняя родственница Конни стала моей крестной матерью… Мне оставили имя Крис (Кристофер – Христофор). И я с тех пор больше никогда не оглядывался назад. Но зато чувствую такую полноту в Православии! Хотя считаю себя ничего не знающим – потому что то, что знаю, всего лишь видимая часть айсберга! Каждый день узнаю что-то новое о православной вере. Крайне тяжело описать это тем людям, которые не знают Православия.

Прошло уже немало лет, как я сделал этот шаг, и вы не представляете, как много он для меня значил! С какими священниками я познакомился, с какими любящими людьми! А моя прекрасная семья?! Замечательная вера!

И, конечно, потом я стал петь в хоре. Очень люблю это занятие, потому что исполняю настоящие византийские песнопения! Один из священников как-то заметил: «Вы, Крис, единственный кантри-музыкант в нашем огромном православном хоре!» Я сказал в ответ: «О, да!» А он прибавил: «А, возможно, и во всей нашей стране!» Но, знаете, мне кажется, мое пение в хоре улучшает то, что я делаю на сцене. До сих пор исполняю немало госпел-вещей со сцены. Если спросите меня, что это за музыка, то я скажу: духовные песни южных баптистов старых времен. Мне так нравится, как баптисты их пели в прежние времена. То, что делаю на сцене, в свою очередь, видимо, подкрепляет и мою работу в хоре.

Люблю вокал и пение. Недавно организовал мероприятие, посвященное музыке и служению, в храме святого Димитрия в Камарилло (штат Калифорния), где рассказал о старых баптистских гимнах и их связи с православной церковной музыкой.

А несколько лет назад посетил монастырь святого Антония Великого близ города Финикс в штате Аризона. Какой это был опыт! Я чувствовал, будто переместился в 300 год от Рождества Христова!

– О, да! Я знаю, там удивительно!

– Был на ногах в 03:30 утра и слушал пение монахов! Это изменило мою жизнь! Я очень далек от совершенства и часто говорю своему духовному отцу: «Отче, я недостойный пес!» А он мне отвечает: «Добро пожаловать в нашу семью».

– Вы сказали о полноте Православия. Но многим трудно понять, что это значит. Мне кажется, этим понятием мы, конечно, не хотим сказать, что евангелики, например, не знают Христа. Думаю, мы имеем в виду полноту знания Христа – знания, Кто есть Христос в контексте Святой Троицы и христианской традиции.

– У нас, православных, по утрам есть возможность читать отрывки из Библии на каждый день, подготовленные местной епархией. Я с удовольствием их читаю и нахожу это великолепным. Очень люблю эти чтения. Особенно нравятся Пасхальные чтения!

Для меня полнота – это Литургия, на которой чувствую живого Христа. Ощущаю, как эта тайна сходит к нам в церковь. В какую бы православную церковь на Литургию я ни пошел – будь то в Сиэтле, Вашингтоне или Сан-Диего. Что касается евангеликов, протестантов, это хорошо, что они изучают Священное Писание, и, насколько знаю, все больше Протестантских церквей сегодня снова открывают для себя таинства.

Но это для меня очень важный момент. Как я сказал, ощущаю в себе действие живого Христа, когда совершается Литургия.

Расскажу вам одну интересную историю (но не хочу выступать в роли судьи). У меня есть два дорогих друга моего поколения, оба воспитывались католиками. Один из них практикующий католик, другой – нет. Как-то втроем мы говорили о нашем недостоинстве, хотя мы, люди, постоянно стремимся исправиться. Я сказал им: «Посмотрите, что делали в своей жизни некоторые святые до обращения: они были убийцами, ужасными людьми, блудницами и так далее». (Вижу в ответ пустые взгляды.) Продолжаю: «Ведь, Боже, посмотрите на апостола Павла! Он принимал участие в убийстве нашего первого мученика – святого архидиакона Стефана!» Но они не понимали, о чем я говорю. Не осознавали, кто такой Павел. Для меня это было странно, я даже был немного захвачен врасплох. Но затем понял: они не читают достаточно Библии в церкви. Иными словами, они вроде бы слышали, но на самом деле – не знают, кто такой апостол Павел.

Православная Церковь предлагает изучение Библии на 99% – и это происходит в церкви на богослужении – плюс ваши личные каждодневные чтения. Как гласит старое изречение: чтобы знать Новый Завет, надо знать Ветхий; а чтобы знать Ветхий Завет, надо знать Новый – из-за пророчеств и их исполнения.


С Крисом Хиллманом беседовал Кевин Аллен
Источник: "Православие.Ру "
Перевел с английского Дмитрий Лапа
Публикуется с сокращениями.

[1] В разное время Крис Хиллман играл в группах «The Byrds», «The Flying Burrito Brothers», «Manassas», «The Desert Rose Band» и др. – Здесь и далее примеч. пер.
[2] Пит Сигер (Pete Seeger) – известный американский фолк-певец и общественный деятель. Песня «Turn, Turn, Turn» написана им в конце 1950-х гг.
[3] Неденоминационная церковная организация, основанная в 1960-е годы американским проповедником Чаком Смитом.