Лента: Религия

Так уж совпали события, что празднования в память 1000-летия преставления святого равноапостольного князя Владимира обрели дополнительный мощный политический контекст. Обе стороны – даже излишне их называть – предъявляют друг другу моральные претензии в намерении "приватизировать" Крестителя Руси. Каждая по-своему, в меру своей близости к исторической правде или удаленности от нее, оправдывает собственную позицию. Происходит нечто вроде "перетягивания" каната – в качестве "каната" выступает наследие князя Владимира, культурное, идейное, геополитическое, церковная и историческая память об этом величайшем правителе Древнерусского государства.

Одна сторона утверждает, что князь Владимир был создателем и правителем некоего русского государства "Украина", к которому возникшее позднее государство народа "московской" национальности не имело отношения. В позиции России, обосновывающей сегодня рождение Русской цивилизации из крымской купели крещения, там видят попытки перенаправить историю древней русской державы "в обход Киева", мимо киевских корней. И надо сказать, в этой претензии некоторых представителей киевской стороны, имеющих более-менее взвешенную позицию, есть доля правды. В России в преддверии празднований юбилея громко и настойчиво, со всех сторон зазвучала прежде уже отвергнутая историками версия крещения самого князя Владимира в Крыму, в Херсонесе. Злопыхатели глумливо связывают возвращение в широкий публицистический оборот этой древнейшей, еще летописной версии со словами президента В. Путина о сакральности Крыма для России: мол, подсуетились кремлевские пропагандисты.

Правда состоит в том, что личное крещение князь Владимир действительно принял в Киеве, зимой 988 г., а не позднее в Корсуне-Херсонесе. Хотя "Повесть временных лет" это отрицает, принимая за истину "Корсунскую легенду" о крещении князя, другие источники, как древнерусские, так и иностранные, свидетельствуют, что Владимир сначала крестился, а потом уже пошел войной на Корсунь: когда Византия не исполнила условий договора, не прислала ему принцессу Анну в жены и не послала на Русь священников для крещения страны. В ином случае, не приняв заранее крещения, он просто не мог рассчитывать на свадьбу с христианкой царских кровей – это доходчиво и загодя было объяснено ему константинопольскими послами, подписывавшими в Киеве военно-политический договор с Русью.

"Корсунская легенда", занесенная почти век спустя в русскую летопись, пришла на Русь из Таврии. Там уже в середине XI в. были убеждены, что завоевывать Херсонес в 988 г. русское войско привел не князь-христианин, а язычник-"варвар", еще не узревший истинного Бога, исполненный вражды и гнева на христианскую Империю, устроивший погром захваченного города, проявивший здесь дикое, буйное своеволие и насилие, не подобающее христианину.

Но правда состоит также в том, что в Киеве князь стал христианином лишь по званию, в Херсонесе же сделался им по сути: взглянул на себя прежнего, раскаялся в совершенном здесь насилии, внимал наставлениям духовенства. Вместо разрушенной при разграблении города церкви он велел построить новую. В центре Херсонеса произошло венчание князя и принцессы. В разных храмах города во множестве крестились русские дружинники – этим и объясняются разночтения в легенде, которая не может точно назвать церковь, где якобы крестился сам князь.

Совершение таинств над русскими происходило по всему городу. Так же как последующее крещение Руси происходило не одномоментно в одном лишь Киеве – в стране было много других городов, постепенно становившихся центрами христианизации.

Значение Киева для древней русской государственности и для русской цивилизации нельзя ни преувеличить, ни преуменьшить. Это была столица самого крупного и наиболее долго просуществовавшего древнего русского государства. Но русские государства возникали и до Киевской Руси, и после, с середины XII в., во множестве, каждое со своей столицей. К примеру, главным городом Русского каганата на среднем Поднепровье в первой половине IX в. было, вероятно, Гнёздово близ будущего Смоленска. Столицей государства Рюрика были Ладога, затем Рюриково городище под будущим Новгородом. После распада Древнерусского государства стольные грады завелись в каждом уделе, фактически независимых государствах, но формальным центром и духовной столицей единого русского цивилизационного организма стал Владимир-на-Клязьме. Затем Москва – столица новой русской государственной общности. А центром империи сделался Петербург.

Такова особенность Русской цивилизации – "блуждающие" столицы. Почти всегда, как правило, их было две одновременно. Новгород и Киев, Владимир и Москва, Москва и Петербург. Поэтому и термин "Киевская Русь" признается историками некорректным: чаще используется название Древнерусское государство, иногда – Киевско-Новгородская Русь.

Великое деяние "кагана Русского" князя Владимира состоит в том, что рожденная при нем Русская цивилизации приобрела в купели православного крещения неисчерпаемый запас прочности, устойчивости к внешним и внутренним ударам, способность фактически на обломках, на руинах собираться, воссоздаваться заново, выстраивать новую государственность взамен порушенной, вновь объединять в целое распавшуюся на осколки страну. Так было много раз. И при Дмитрии Донском, и при Иване III Великом, и во времена Смуты, и даже в расхристанном XX столетии; так происходит и в XXI в.

А интеллектуальная, культурологическая, моральная скудость теорий о государстве древних "украинцев" заключена в том, что они вычленяют современную Украину, буквально метлами изгоняют, из Русской православной цивилизации. По виду как бы разделяя ее русский и православный компоненты, но поскольку на самом деле одно от другого неотделимо – и идеологам нерусской Украины это известно, – то уничтожению на территории Украины подлежат обе цивилизационные составляющие. А значит, и сама она. Потому что переход из одного цивилизационного кода в другой еще ни одному этносу или государству в истории не удавалось совершить, оставшись в целости и сохранности, не растворившись бесследно в ином народе и государстве, поклоняющимся иным богам, имеющим иные ценности. Современная Украина уже пережила когда-то опыт такого полурастворения в Речи Посполитой и Австро-Венгрии. И до конца так и не исцелилась, если потянуло обратно, в ту же аннигилирующую воронку.

Князю Владимиру в этой украинской альтернативной истории отводится оскорбительное для него место – роль создателя этнического государства древних "украинцев". Князю отказывают в деянии имперского масштаба – создании государства-цивилизации, равноправного с восточной Византийской империей и западной Священной Римской империей. Для этого цивилизационного организма единственная подходящая форма политического бытия – империя. И хотя Древняя Русь не была в полном смысле слова империей (несмотря на то что историки прозвали ее "империей Рюриковичей"; это скорее образ), князь Владимир обустраивал ее как общий дом для народов разных корней, разного менталитета и разных культур – славян, балтов, финно-угров, некоторых тюркских степных племен. Для того, чтобы объединить их всех, в тело русской государственности и был вмонтирован крепкий стержень восточного христианства.

Равноапостольный князь строил свое государство на совершенно иных началах, чем те, что облюбованы сочинителями "древних украинцев", – на началах, которые им противны и ненависты. А потому и наследие святого Владимира им не по зубам. Они способны лишь осрамить его, назвав "правителем Украины". Для русского слуха это звучит дико. Окраиной чего была Русь, простиравшая в ту пору свои земли от Приладожья до Тьмутараканского анклава в Крыму и на Тамани, от Червоной Руси за Западным Бугом до муромских лесов? Даже приняв крещение и войдя в число митрополий Константинопольской Церкви, она не стала окраиной культурного лидера Европы тех времен – Византии. Слишком огромна была и самоценна.

Еще одним "политическим" подтекстом и накалом страстей ознаменовалась тема установки памятника князю Владимиру в Москве. На верхних "этажах" общественной дискуссии этого не видно, а на нижних, в обывательской интернет-среде, заметно, насколько часть общества политически и культурно отторгает князя Владимира. О культурном отвержении крестителя Руси со стороны стойких атеистов и язычников говорить здесь не будем. А вот "клиповость" исторического сознания, воспитанную за последнюю четверть века не только в молодом поколении, но и в индифферентных к русской культуре людях "либеральной", "общечеловеческой" ценностной ориентации, – это отметить стоит. Разорванность исторической России, нарезка ее произвольными границами на части повлекли за собой и разорванность исторической памяти в людях, убили целостность восприятия русской истории. Не единожды приходилось читать под интернет-публикациями на тему памятника высказывания в духе: какое отношение имеет киевский князь к Москве, которой тогда в помине не существовало; Владимир крестил Киевскую Русь, а не Московскую; этим памятником российская власть хочет подложить пропагандистскую базу под "захват" Крыма и т. п.

О Москве как одной из столиц Русской цивилизации, отцом которой был князь Владимир, уже говорилось выше. На одном лишь этом основании равноапостольный князь – прямое наследие Москвы. Но есть и другие естественные основания. Ростовская земля, на чьей территории чуть позже появилась Москва, во времена Владимира Святославича окончательно вошла в состав Руси. Князь ликвидировал прежнюю политическую систему, благодаря которой существовали полунезависимые княжества во главе с племенными князьками, и закрепил все эти земли за династией Рюриковичей, "посадив" по городам своих сыновей.

Князьями Ростова поочередно были сыновья Владимира Ярослав (будущий Мудрый) и Борис (будущий святой, прославленный вместе с братом Глебом). Хотя крестить Ростовскую землю сразу не удалось, княжеская администрация Рюриковичей обосновалась тут прочно. Кроме того, Владимир дважды ходил военным походом на вятичей, приучая их к необходимости платить, как все, дань русскому князю. А северной границей расселения вятичей были земли вдоль Москвы-реки.

Немного позже вятичи, как и прочие жители Руси, давали Владимиру другую "дань" – воинскими людьми. Князь строил в южнорусских степях городки-крепости для защиты Руси от печенегов, а гарнизоны туда набирал со всей страны. Так что предки будущих москвичей вложили свою лепту в оборону и укрепление Древнерусского государства.

Что же касается Крыма, "захват" которого российская власть якобы оправдывает через гиперболизацию памяти князя Владимира, срочную установку ему памятника в Москве, через теорию его крещения в Херсонесе, "в обход Киева", – то тут России нечего оправдывать.

Таврия в XVIII в. окончательно вошла в границы Русской цивилизации как часть наследия погибшей Византийской империи – по праву обретенного Россией статуса единственной в мире православной державы, центра мирового православия. Малороссийские, волынские, галицкие, подкарпатские земли и их русское население имели точно такое же право на крымское имперско-византийское наследие по факту своей принадлежности к Русской православной цивилизации. При выборе иного цивилизационного вектора они это моральное право теряют, как теряют и свою историческую память. Так уже было в XIV – XVII вв., когда их пытались сделать составной частью другой, католическо-протестантской западной цивилизации. Память о князе Владимире, о былинных временах Древней Руси стерлась там практически под ноль.

Малороссия не сохранила ни одной былины так называемого "Киевского цикла". О том, что князь Владимир канонизирован (не ранее XIV в.) как святой равноапостольный, ее жители знали, поскольку церковное единство русских земель распалось лишь в середине XV в., когда откололись епархии Литовской Руси. Но иконографическая традиция была утеряна. Неизвестно ни одно малороссийское изображение князя Владимира до XVII в., ни церковное, ни светское, – а первое известное сделано с образца из Московской Руси. Южнорусские земли вновь обретали историческую память лишь по мере воссоединения с Россией, из ее культурных источников.

Поэтому, когда противники памятника князю Владимиру в Москве говорят, что это будет дурное подражание украинскому монументу в Киеве, то слышать это совсем уж смешно. Памятник в Киеве установлен Российской империей: инициирован в Петербурге, одобрен Николаем I, спроектирован русскими художниками, отлит в мастерских Петербурга и Калуги. Почему бы России не сделать и еще один?

Ну и последнее. Совсем уж ехидствующие противники памятника, "тонко" подмечая совпадение имен князя и президента России, вопрошают: так кого он будет прославлять, того Владимира или этого? А что тут непонятного-то? Для православного правителя почтение в монументальных формах своего святого покровителя – естественнейшее дело. В прежние века государи на Руси строили во имя своих тезоименитых святых монастыри и церкви, заказывали фрески с их изображением, иконы. Петр I целый город назвал именем своего святого. Глумливые "критики" просто не знакомы с русской культурой, за которую якобы ратуют.


Наталья Иртенина
Источник: "Радонеж "