Лента: Религия

10 июня, когда под ударами суннитских моджахедов пал Мосул и открылась дорога на Багдад, начался новый, третий раунд масштабной георелигиозной битвы – противостояние суннитов и шиитов. Исход этой битвы способен оказать влияние на ход военно-политических процессов как в регионе, так и далеко за его пределами.

ШИИТСКИЙ ВУЛКАН

Шииты составляют примерно 15% мусульманского населения в мире. Однако среди стран Персидского залива, считая как арабов, так и персов, их доля достигает почти 70%. Отсюда, учитывая, что в данном регионе сосредоточено около 75% мировых запасов нефти, и то стратегическое значение шиитского вопроса, которое придается последнему военно-политическим руководством разных стран мира, ведущими политологами и экспертами.

Первый раунд грандиозной георелигиозной битвы, развернувшейся на просторах региона, начался в 1979 году, когда шиитский революционный вулкан пробудил аятолла Хомейни, скинувшего с престола иранского шаха и провозгласившего Иран исламской республикой. Передав власть местной теократии, Хомейни объявил ее религиозным долгом экспорт исламской революции по всему мусульманскому миру. Первым на этом пути неизбежно должен был стать соседний Ирак – страна, где шииты находились в явном большинстве (65%), но управлялись суннитской элитой во главе с Саддамом Хусейном.

Последний, при финансовой поддержке арабских стран Залива, нанес тогда превентивный удар. Восьмилетняя кровавая, но в целом безрезультатная ирако-иранская война обескровила и притушила, хотя и не погасила окончательно революционный пыл иранской теократии.

Второй раз этот пыл пробудил уже Джордж Буш -младший. Явно незнакомый, как, вероятно, и его многочисленные советники, со спецификой Ближнего Востока, он сверг Саддама Хусейна и установил в Ираке демократию. С тех пор правительство в Багдаде контролируется уже не суннитами, а шиитами. И даже сами арабы осознали катастрофичность случившегося только в конце 2004 года, когда король Иордании Абдалла сказал, что над Ближним Востоком повис "шиитский полумесяц", который одним рогом упирается в Тегеран, вторым в Дамаск, а его серединой является Багдад с новым шиитским правительством. При этом было подчеркнуто, что сектантская политика нового иракского правительства теперь распространяет свое сияние на весь регион. В такой ситуации переход суннитов к активным ответным действиям был лишь делом времени.

Как известно, война с исламским терроризмом, которую Вашингтон объявил после терактов 11 сентября 2001 года и на которую, включая войны в Афганистане и Ираке, он уже затратил несколько триллионов долларов, стала основным содержанием военной стратегии США в новом тясячелетии. Главной же задачей антитеррора стало сдерживание "Аль-Каиды" – ее уничтожение было признано невозможным уже вскоре после того, как бен Ладен ускользнул из Тора-Боры. В итоге Пентагон сосредоточился на лишении "Аль-Каиды" способности контролировать какую-либо территорию и организации там своих баз и тренировочных лагерей. Зачистка Афганистана и Пакистана, сильно ослабившая центральное руководство "Аль-Каиды" (вплоть до ликвидации самого бен Ладена) и не позволившая ей организовать новое террористическое нападение на Америку, стала свидетельством хотя и дорогостоящего, но все же очевидного успеха в этой войне. И вот 10 июня этого года, почти через 14 лет после начала войны с террором, политика сдерживания потерпела невиданное до сих пор фиаско: террористы "Исламского государства Ирака и Леванта" (ИГИЛ), некогда бывшего филиалом "Аль-Каиды" в Ираке, за несколько дней захватили значительную часть северного Ирака, в том числе город Мосул, второй по величине город в стране, откуда развернули наступление на столицу страны. Их цель, как это очевидно из самого названия ИГИЛ, заключается в том, чтобы разрушить нынешнюю шиитскую дугу, состоящую из Ливана, Сирии и Ирака и протянувшуюся от Средиземного моря до Персидского залива, и начать строительство на этой сакральной для мусульманских фундаменталистов территории нового суннитского Халифата.

Строительство его ИСИЛ начал с Сирии. 23 января 2012 года Абу Мохамед аль-Голани, командированный в Сирию главой иракского филиала "Аль-Каиды" Абу Бакром аль-Багдади, организовал на базе местных джихадистов, воевавших ранее в Ираке, новую террористическую организацию "Джабхат аль-Нусра", позже официально признанную центральным руководством "Аль-Каиды" своим сирийским филиалом. Организация оказалась весьма эффективной – уже в марте 2013 года, насчитывая, по разным оценкам, от 5 до 20 тыс. боевиков, она захватила город Ракка, центр одноименной сирийской провинции, пограничной с Ираком. Ракка до сих пор так и остается пока единственным сирийским городом, захваченным террористами.

Впрочем, данный успех привел к конфликту двух филиалов и расколу в "Аль-Каиде" – суть конфликта заключалась в том, что аль-Голани ставил на первый план свержение режима Башира Асада, а аль-Багдади настаивал на использовании Ракки как базы для вторжения в Ирак и строительства Халифата. И уже в апреле аль-Багдади, упирая на то, что аль-Голани организовал "Джабхат аль-Нусра" по его прямому приказу и при его поддержке, объявил о слиянии обеих организаций в единое "Исламское государство Леванта и Ирака". И хотя аль-Голани, при прямой поддержке главы "Аль-Каиды" Аймана аль-Завахири, позже исключившего аль-Багдади за неподчинение приказам из рядов своей организации, выступил против такого объединения, к декабрю 2013 года сотни боевиков аль-Нусры перешли с оружием в руках на сторону ИГИЛ. Это позволило последнему не только установить свой контроль над Раккой, но и, разгромив 3 января 2014 года иракские войска, наступавшие на восставшие суннитские племена в Фаллудже и Рамади, начать строительство Халифата на территории сразу двух стран.

Возможность для создания такого государственного образования сегодня создает исторический контекст – для суннитских племен граница между Сирией и Ираком носит почти столь же искусственный характер, как и граница между Афганистаном и Пакистаном для пуштунских племен. Эта граница была проведена в 1916 году на основе тайного соглашения между правительствами Великобритании, Франции, России и позднее Италии, которые поделили обширные территории между Тигром и Ефратом, известные как аль-Джазира, в соответствии со своими интересами, но никак не с учетом интересов местных племен. В частности, город Мосул имел когда-то столь же тесные связи с Алеппо в Сирии, как и с Багдадом в Ираке, поэтому исламисты забывать это не намерены.

САХВА, ИЛИ ПРОБУЖДЕНИЕ СУННИТСКИХ ПЛЕМЕН

Самой значительной победой "Аль-Каиды" в сирийской войне эксперты обычно называют битву за Фаллуджу, когда ее боевики не только разгромили и обратили в бегство 1-ю и 7-ю дивизии регулярной армии Ирака, но и взяли город под свой контроль, который они и сохраняют до сих пор, несмотря на все попытки иракской армии вернуть его обратно. "Своей победой "Аль-Каида" во многом обязана решению суннитских племен западного Ирака присоединиться и даже возглавить эту контратаку против иракских войск. А после их разгрома открыть ворота своих городов для джихадистов. Ирония истории в том, что эта племенная милиция, поддержавшая "Аль-Каиду", является той самой милицией, которую поддержали и вооружили американцы для изгнания "Аль-Каиды" во времена генерала Петреуса и его знаменитой "волны" 2005-2007 годов", – писала в своем эксклюзивном репортаже израильская DEBKAfile. Это указание на обученную и вооруженную американцами суннитскую племенную милицию дорогого стоит, ибо без него трудно и практически невозможно понять не только то, как умудряются террористы столь долго удерживать Фаллуджу, но и объяснить успех нынешнего блицкрига ИГИЛ в Мосуле.

Важность той роли, которую играет сейчас суннитская племенная милиция в успехе ИГИЛ, можно доказать и от обратного – демонстрацией той ключевой роли, которую она сыграла в разгроме иракской "Аль-Каиды" в 2007 году. Это наглядно продемонстрирует, насколько сильно саудовское влияние на родственные ей суннитские племена аль-Джазиры и те два механизма, джихадисты и племенная милиция, манипулируя которыми Эр-Рияд может остановить (или разжечь) шиитско-суннитскую конфронтацию в регионе. Конфронтация эта началась с того, что 14 сентября 2005 года иорданец Абу Мусаб аз-Заркави, глава иракского филиала "Аль-Каиды", объявил шиитам "священную войну" и призвал суннитские племена не сотрудничать с иракским правительством. И когда через девять месяцев американцы нашли и уничтожили его, Ирак уже стоял на грани гражданской войны, поскольку в ответ на террор "Аль-Каиды" шиитская милиция создала собственные "эскадроны смерти", наводившие ужас на жителей суннитских районов. Ситуацию переломила "тайная вечеря" саудовского короля Абдуллы и американского вице-президента Дика Чейни в конце ноября 2006 года, когда последний прилетел в Эр-Рияд для согласования вопроса о предстоящем выводе американских войск в соответствии с рекомендациям созданной Конгрессом двухпартийной комиссии Бейкера-Гамильтона. Беседа была долгой и доверительной, ее подробности неизвестны, но ясно главное: король Абдулла предупредил Чейни о том, что американские войска ни в коем случае не должны уходить из Ирака, не погасив разгоревшуюся здесь гражданскую войну.

Едва успел Дик Чейни вернуться домой, как советник тогдашнего посла Саудовской Аравии в США принца Турки бен Фейсала, а также советник бывшего шефа саудовской разведки и бен Ладена Наваф Обаид напечатал в Washington Post статью, где от своего имени предупреждал Америку, что в случае вывода ею своих войск из Ирака Эр-Рияд развернет там открытый джихад против правительства аль-Малики. Разгоревшаяся в течение последнего года религиозная война в Ираке заставила старейшин иракских кланов и джамаатов обратиться к Эр-Рияду с просьбой защитить суннитскую общину Ирака и оказать противодействие иранскому влиянию. Их поддержали саудовские племенные конфедерации и "молодое поколение королевской семьи, стремящееся к проведению более решительной и силовой политики и уже занимающее стратегические позиции в правительстве", – пишет Обаиф, намекая на Турки аль-Фейсала как представителя этого поколения. "Но король Абдулла дал слово президенту Бушу, что не будет вмешиваться в иракские дела, в частности, потому, что будет невозможно предотвратить нападение финансируемых саудовцами суннитских боевиков на американские войска. Но если американцы уйдут, то первым последствием этого станет массивная саудовская интервенция, чтобы не допустить избиения иракских суннитов шиитской милицией, за спиной которой стоит Иран. Опции включают в себя поставку суннитским полевым командирам той же самой помощи – финансирование, оружие и прочее снабжение – которую Иран оказывает шиитским вооруженным группам. Еще одна возможность заключается в создании новых суннитских бригад. Наконец, король Абдулла может решить удушить иранскую подпитку с помощью нефтяного оружия", – указывал он.

Конечно, саудовское вмешательство в Ираке, по мысли Обаифа, несет большой риск – может спровоцировать региональную войну. Впрочем, "последствия бездействия будут куда хуже", – предупредил он американцев. Через неделю Обаиф был уволен – советнику посла не пристало столь фривольным образом ставить себя на место своего монарха. Еще через две недели подал в отставку и Турки бен Фейсал. Однако цель была достигнута: вместо распоряжения о начале вывода войск Джордж Буш отдал приказ о посылке в Ирак дополнительных армейских контингентов для проведения операции "Большая волна". Генерал Дэвид Петреус, назначенный ею руководить, определил свою стратегию следующим тезисом: контртеррористическая операция способна принести успех только в том случае, если она сделает власть легитимной в глазах населения. Эту легитимность и обеспечил ему Эр-Рияд, уговорив суннитские племена Ирака выступить против "Аль-Каиды" плечом к плечу с американскими частями. Так что, по большому счету, именно саудовское содействие, а не дополнительные войска США, обеспечили успех этой операции.

ПОЧЕМУ ПАЛ МОСУЛ

Однако в этой стратегии была одна тонкость, которую, похоже, проглядел Барак Обама. В то время как Эр-Рияд "принуждал к миру" суннитские племена, американские войска параллельно принуждали к миру шиитскую милицию. И когда он в декабре 2011 года вывел свои войска из Ирака, произошло именно то, чего так боялся король Абдулла в 2006 году – аль-Малики в течение нескольких лет по существу полностью исключил суннитов из процесса принятия политических решений. Для начала 19 декабря 2011 года он добился того, что суд выписал ордер на арест по обвинению в терроризме на самого видного чиновника-суннита – вице-президента Ирака Тарика Хашими. Параллельно иракский премьер запретил своему заместителю-сунниту Салеху аль-Мутлаку появляться на заседаниях совета министров и потребовал от парламента вынести ему вотум недоверия. Затем многие видные чиновники-сунниты (хотя и не только они) были подвергнуты люстрации за службу баасисткому режиму, а политическое движение "Аль-Иракия", к которому тяготели арабы-сунниты, медленно распалось из-за внутреннего соперничества ее лидеров – премьер-министр весьма умело реализовывал среди них стратегию разделяй и властвуй. Параллельно в суннитских провинциях Анбар, Салах аль-Дин, Ниневия, Киркук и Дияла, особенно в тех, которые захотели побольше автономии, были в непропорционально больших масштабах развернуты федеральные силы безопасности. Включая ту же Ниневию со столицей в Мосуле. Когда в провинции развернулось протестное движение, а ее губернатор-суннит попросил разрешения провести референдум о федерализации, Нури аль -Малики лично делегировал туда генерала полиции Махди Гаррави с поручением не спускать глаз как с губернатора, так и с протестующих. В результате отношения между ними так обострились, что дело дошло до публичной потасовки телохранителей обоих чиновников на площади Мосула, где проходила демонстрация протеста. Неудивительно, что в результате подобной зачистки элит солдаты-сунниты стали в какой-то момент отчетливо осознавать, что они служат правительству, совершенно им враждебного. И если суннитская племенная милиция прямо перешла на сторону ИГИЛ, то солдаты-сунниты в смешанных суннитско-шиитских частях Мосула просто отказались воевать с ними и дезертировали.

Самое удивительное и шокирующее в падении Мосула заключается в том, что защищавший город 50-тысячный корпус правительственных войск не оказал сколь-либо серьезного сопротивления примерно полутора тысячам террористам ИГИЛ, атаковавшим его. Основной удар наносился ими с северо-западного направления, в то время как в южной части города действовало лишь несколько шахидов, атаковавших военный склад. Это само по себе достаточно ясно указывает на то, что автокараваны боевиков ИСИЛ подошли к Мосулу из Сирии, а не из Фаллуджи. Подробности боев за город пока еще неясны, но известно, что они продолжались вплоть до вечера 9 июня и потери сторон были невелики – во всех оценках СМИ речь идет о десятках, а не о сотнях погибших.

Однако в ночь с 9 на 10 июня армейские части неожиданно прекратили сопротивление и, бросив всю тяжелую технику, обратились в паническое бегство. В итоге 13 июня ИГИЛ заявил, а исламисткие сайты вывесили соответствующие фотографии о массовых расстрелах порядка 1700 иракских солдат-дезертиров, схваченных при попытке бегства из Мосула. Речь, судя по всему, идет о солдатах-шиитах – подобные безжалостные и публичные расправы над пленными шиитами являются фирменным почерком иракской "Аль-Каиды", которую привил ей Абу Мусаб аль-Заркави. Уверенного ответа на вопрос о том, почему побежали войска, пока нет, однако поскольку иракский премьер-министр Нури аль-Малики заявил о том, что речь идет о заговоре и предательстве среди высшего офицерского состава, господствует именно эта версия. Со своей должности уже снят генерал Махди Гаррави, отвечавший за безопасность провинции. Хотя, с другой стороны, известно, что 7 июня в Мосул прибыли заместитель начальника Генштаба иракской армии генерал Аббуд Ганбар и командующий сухопутными силами генерал Али Гайдан, которые вполне были способны сами если не раскрыть заговор, то по крайней мере пресечь бегство армии. Но паника была такова, что они сами обратились к курдской пешмерге за помощью для собственной эвакуации. Впрочем, пусть этим заговором занимается следствие, а мы рассмотрим данный вопрос с политической стороны.

Политически же суть дела в том, что в штурме Мосула приняли участие не только исламские террористы из ИГИЛ, но также накшбандийская милиция бывшего заместителя председателя Ревсовета Ирака Иззата Ибрагима аль-Дури и та же самая племенная суннитская милиция, которая помогла ИГИЛ разбить иракские войска под Фаллуджей и "сдала" им город.

"Эти силы объединены общей целью – избавиться от сектансткого (шиитского. – Ш.М.) правительства, от нынешней коррумпированной армии и провести переговоры о федерализации суннитского региона", – заявил на следующий день после захвата Мосула Абу Карам, один из нынешних лидеров БААС и бывший высокопоставленный офицер армии Саддама Хусейна. При этом он отметил, что подготовка к этому наступлению началась два года назад, практически сразу после ухода американских войск из Ирака, и что "решающая битва произойдет в северной части Багдада. Поскольку эти силы не остановятся в Тикрите и продолжат свое движение к Багдаду". Так оно и произошло: прошла всего неделя, а бои уже идут за город Бакуба, расположенный в каких-то 60 км от столицы. Другими словами, автоколонны ИГИЛ с боями двигались к столице со скоростью порядка 40-50 км в сутки – Мосул находится в 400 км от Багдада.

В чем же секрет успешных блицкригов ИГИЛ в Фаллудже и Мосуле? Для ответа на этот вопрос достаточно указать, что ее террористы при штурме иракских городов имеют в своем распоряжении две мощные "пятые колонны": одну в самих этих городах, а другую – в защищающей их армии. Роль первой исполняет племенная милиция, роль второй – люди Иззата Ибрагима аль-Дури. Последний, напомним, был при Саддаме Хусейне заместителем председателя Ревсовета Ирака и после казни Саддама возглавил как партию "Баас", так и ее боевиков из "Армии Накшбандийского ордена". Он также организовал Высшее командование Джихада и освобождения, объединившее вокруг себя свыше двух десятков групп боевиков самой разной направленности. Последнее позволило ему со временем наладить взаимодействие и проводить совместные операции против американцев даже с исламскими боевиками-такфиристами из "Аль-Каиды".

Однако при этом аль-Дури подпольным образом поддерживал связи со многими кадровыми офицерами саддамовской армии, крайне обозленными политикой дебаасификации, которую проводило правительство аль-Малики, и целеустремленно внедрял их в новую армию, которая крайне нуждалась в профессионалах. Поэтому когда аль-Малики говорит о предательстве в армии и неких "координированных слухах", которые посеяли панику в ее рядах, то это вполне могло стать результатом скоординированной работы как раз команды Иззата аль-Дури.

Слухи и утечки информации на эту тему уже циркулируют по всему Ираку. Так, например, генералов Аббуда Ганбара, Али Гайдана и Махди Газзави и еще более 40 офицеров подозревают в измене и сговоре с Иззатом аль-Дури как раз потому, что они все служили в саддамовской армии. Так что потрясенные шииты, включая премьера, видят сейчас единственный выход в срочной организации собственных парамилитаристких организаций того же типа, что суннитские и курдская пешмерга. Тем более что опыта у них ничуть не меньше. Шиитские лидеры подчеркивают, что уже сформировали для защиты Багдада четыре бригады численностью от 2,5 до 3 тыс. человек каждая. Другими словами, основные предпосылки для новой суннитско-шиитской резни уже заложены. Те же сорок с лишним миллионов долларов, которые иракцы потратили на свою армию – ее списочная численность составляет сейчас порядка 900 тыс. человек – ушли коту под хвост. Ибо воевать эта армия оказалась неспособна – 4 из 14 иракских дивизий, расположенных в Мосуле и Тикрите (140 км от Багдада), бежали, практически не оказав сопротивления ИГИЛ. И это в то время, как общая численность ИГИЛ в Ираке сейчас не превышает, по американским оценкам, пяти тысяч боевиков.

И НЕ ТОЛЬКО СИРИЯ

На днях Багдад обратился к Вашингтону с просьбой оказать авиационную поддержку его войскам. И хотя Госдепартамент США уже заверил его, что Америка готова оказать всю необходимую помощь за исключением новой отправки в Ирак своих войск, однако на деле даже вопрос оказания авиационной поддержки является крайне щекотливым. Дело здесь в том, пишет Симон Гендерсон, известный американский эксперт по энергетической политике и арабским монархиям Персидского залива, что вторжение ИГИЛ в Ирак следует рассматривать как войну между суннитами и шиитами за контроль над Ближним Востоком или как войну Саудовской Аравии против Ирана.

"Подобный удар по иракскому премьер-министру Нури аль-Малики был давней мечтой саудовского короля Абдуллы, – подчеркивает Симон Гендерсон. – Он всегда рассматривал Малики почти как иранскую марионетку, отказывался посылать посла в Багдад и побуждал своих монархических собратьев из Кувейта, Бахрейна, Катара, ОАЕ и Омана держать такую же дистанцию. Когда же в 2011 году вспыхнуло и разрослось восстание против Башира Асада и выросла озабоченность Эр-Рияда иранской ядерной программой, саудовская разведка в лице принца Бандара бин Султана вновь раскрыла свою чековую книжку и начала поддерживать более радикальные элементы суннитской оппозиции. И хотя в апреле явно недовольный осторожностью администрации Обамы Бандар ушел в отставку, саудовская поддержка джихадистов продолжается. Так что операция ИГИЛ в Ираке кажется как раз таким тактическим сюрпризом, о котором Бандар мог только мечтать, хотя никаких доказательств этому нет".

Что же касается всей серьезности разногласий суннитско-шиитского противостояния в Ираке, то наиболее отчетливо они прозвучали как в последнем заявлении пресс-офиса премьер-министра Ирака Нури аль-Малики о том, что Саудовская Аравия занимается умиротворением террористов и оказывает материальную и моральную поддержку радикальным группам, так и в предупреждении бывшего посла Катара в США шейха Нассера Хамада аль Халифа, подчеркнувшего, что военная поддержка Вашингтоном правительства премьер-министра Нури аль-Малики будет рассматриваться всей суннитской общиной как недружественный акт. Более того, продолжает он в Твиттере, "совместные военные действия Запада или Ирана или их обоих вместе с Малики против арабов-суннитов будут рассматриваться как новый заговор".

Сама же Саудовская Аравия, по ее заявлению от 18 июня, "желает поражения и разгрома всех сетевых структур "Аль-Каиды" и ИГИЛ в Ираке" и не оказывает последней никакой финансовой или моральной поддержки. Более того, в преддверии недавнего визита Барака Обамы король Абдулла не только поменял главу саудовской разведки, приняв отставку принца Бандара, но и своим королевским эдиктом объявил драконовские меры – вплоть до 20 лет заключения – тем саудовским гражданам, которые без разрешения правительства участвуют в войнах на чужих территориях. Однако Эр-Рияд все же дал жестко понять, что хотя он категорически против ИГИЛ и за сохранение территориальной целостности Ирака, но "против любой иностранной интервенции и вмешательства во внутренние дела Ирака". Другими словами, Эр-Рияд выступает против какой-либо помощи правительству Малики.

"Вместо этого, – говорится в официальном заявлении саудовской стороны, – мы призываем всех людей Ирака, вне зависимости от их религиозных убеждений, объединиться для преодоления нынешних трудностей". Получается, учитывая разъяснения Гендерсона, что королю Абдулле очень бы хотелось, чтобы марш ИГИЛ на Багдад завершился отставкой Нури аль -Малики и сменой режима. Учитывая стремительно падающий рейтинг иракского премьера, такой вариант развития событий отнюдь не исключен. И тогда, если Эр-Рияд вновь договорится с США о сдерживании Ирана, он возможно побудит суннитскую племенную милицию выступить против ИГИЛ и вновь вернуть мир на землю Ирака. Проблема лишь в том, что сегодня нет никакой уверенности в том, что этот мир наступит раньше, чем распадется сам Ирак.


Шамсудин МАМАЕВ
Источник: "Интерфакс-Религия " по материалам "НЕЗАВИСИМОЕ ВОЕННОЕ ОБОЗРЕНИЕ"