Лента: Религия

Доктор Биллингтон, возглавляющий Библиотеку Конгресса США с 1987 года, хорошо известен и у себя на родине, и в России своим интересом к русской культуре, который становится очевидной, даже если мы просто посмотрим на названия его книг: «Михайловский и русский популизм» (1956), «Икона и топор» (1966), «Россия изменена: прорыв к надежде, август 1991 года» (1992), «Лик России» (1998).

Знаем мы и о том, что доктор Биллингтон преподавал русскую историю, – в Гарвардском и Принстонском университетах. Нашу историю, – по крайней мере, XX века, – доктор Биллингтон знает не только из книг.

Начиная с конца пятидесятых он постоянно бывал здесь: приезжал в СССР в составе церковных делегаций и делегаций Конгресса, в середине 60-х пожил в России вместе с семьей, а в июне 1988 года сопровождал президента Рональда Рейгана на советско-американском саммите в Москве.

И вот, через два месяца после того, как в Библиотеке Конгресса прошла презентация книги архимандрита Тихона «Несвятые святые» и состоялся концерт хора Сретенского монастыря, доктор Биллингтон снова приехал в Москву, – город, если не родной для него, то очень близко знакомый.

– Доктор Биллингтон, расскажите, как возникла ваша любовь к России

– Я полюбил русскую культуру, читая «Войну и мир» в школьные годы, – это было во время Второй мировой войны. Через литературу я познавал русский язык, вместе с нею прошёл процесс проникновения в русскую культуру.

Наконец, я стал изучать Достоевского, а позднее – Соловьева и всю замечательную православную христианскую историю, лежащую в основе русской литературы.

Мне всегда казалось, что уникальной русскую культуру делают три составляющие.

Первая из них, – особенное ощущение простора, природы.

Вторая – постоянное взаимодействие с другими культурами: Россия издревле была многонациональным обществом.

А третья сила, давшая России единство, – это Русская Православная Церковь, влиявшая на великих писателей, музыку, культуру и, конечно, на общее состояние яркого богословия: я говорю о красочном украшении веры, концентрации основного внимания не на богословском аргументе, а на праздновании красоты, тайн и непрерывности христианской веры.

Будучи христианином, я считаю этот опыт очень трогательным и обогащающим. В Америке мы больше знакомы с протестантской и католической версиями христианства, – православная вера была большим открытием.

А кроме того, я узнал множество русских людей. Даже в советские времена – и, тем более, после них, – я увидел так много хорошего, позитивного и многострадального в русском духе, что это усилило мой интерес к России.

В середине 1960-х годов я и моя семья провели много времени в СССР, а мои дети даже посещали русские школы, – в самый разгар холодной войны.

Вот причины, по которым рассказывать о России и лучше узнавать русских людей стало для меня интересом всей жизни.

- Вы видели Россию во всех различных стадиях ее недавней истории: присутствовали здесь, когда вера была гонима, а позднее стали свидетелем возвращения храмов Русской Православной Церкви. Как вы, будучи верующим человеком, оцениваете эти изменения?

– Церковь выжила – вот что я увидел, когда в 1958 году приехал в Россию.

Наступило время новых, хрущевских репрессий, многие люди не из России понятия не имели о том, что и при этом режиме гонения на веру продолжались, но можно было видеть и другое, – упорство русского народа.

Тогда я первый раз приехал в Сергиев Посад, в Троице-Сергиеву Лавру. Репрессии были заметны, – да, они были не такими, как при Сталине, но всё ещё были. И тем не менее, вера была очень сильной.

Я зашёл в пару классов в семинарии и увидел, что Россия, о которой я читал, всё еще жива. Советский Союз стал первой страной в истории, которая отвергала религии всего мира, но вместо того, чтобы одержать победу, эта система уступила старой вере, выжившей посреди громадных испытаний, хотя и не без кое-каких компромиссов.

Также я был здесь в августе 1991 года, когда произошла попытка государственного переворота, и позднее написал об этом. Можно было бы сказать, что это просто совпадение: что государственный переворот начался в праздник Преображения Господня, – а ведь это один из великих праздников Православной Церкви и великих иконных сюжетов.

Был и еще один визуальный образ православного христианства, сыгравший тогда свою роль: это образ великомученика Георгия Победоносца.

Казалось, что русские люди тогда открывали для себя не только современные технологии и другие вещи с Запада, которыми прежде не могли пользоваться, но и восстанавливали свое прошлое – забытую, духовную часть своего наследия.

Сегодня в России очевидно возрождение Церкви, ее деятельности, религиозных профессий. Но так происходит и в Америке, и в других частях мира, – например, в Африке, где растет распространение христианства.

К нам в Библиотеку Конгресса недавно приезжал бывший президент Бразилии. «Мы самая большая католическая страна в мире. Также мы самая большая пятидесятническая страна в мире», – вот что он сказал нам.

Христианство распространяется во многих формах. Предполагаю, что всё это – Промысл Божий. Оно развивается различными способами и на разных уровнях. Это развитие – не просто вопрос веры (хотя обязательно и веры тоже), но – и это может стать предметом научного изучения – вопрос процветания христианства в основном в южном полушарии, но также в Америке и России – обществ, возникших на окраинах европейской цивилизации.

Эти два пограничных общества развились позднее европейской цивилизации – американское даже позже русского, основы идентичности которого были заложены в XI веке. А связана эта идентичность с сохранением веры.

Многие люди приехали в Америку, чтобы спастись от гонений за веру в своей собственной стране.

И в обеих странах христианство выжило. Эта способность к возрождению веры заложена глубоко в душе человека и часто встречается у людей, не контролируемых СМИ. У таких людей есть более важные занятия, чем терять время, наблюдая за разводами знаменитостей и тому подобное.

– Мы говорим о взаимодействии культур на религиозной почве. Наверно, выступление хора Сретенского монастыря в Библиотеке Конгресса было примером того, как это происходит. Каковы были ваши впечатления от этого концерта, прошедшего два месяца назад?

– Мы были, конечно, очень счастливы, – и особенно от того, что хор исполнял духовную музыку. Хотя и более современную, чем та, которая нравится мне – я больше предпочитаю древний знаменный распев, потому что интересуюсь периодом раскола со старообрядцами и болезненного контакта с Западом при царе Алексее Михайловиче.

У нас в Библиотеке Конгресса есть выставка под названием «Русская Америка», в основном посвященная Аляске – архивы Русской Православной Церкви в Северной Америке. Это очень трогательная история, потому что русские ввели письменность для коренных народов и сыграли важную просветительскую роль в регионе, являющемся сегодня частью Америки.

Кроме того, в Библиотеке Конгресса недавно с большим успехом прошла презентация английского перевода книги архимандрита Тихона «Несвятые святые и другие рассказы». Это очень хорошая книга. Сегодня люди не обращают особого внимания на святых, встречающихся в нашей жизни каждый день. СМИ уделяют очень много внимания ежедневным скандалами и каждодневным преступлениям, но редко, когда услышишь о повседневных святых (название книги в английской версии – Everyday Saints – можно перевести как «Повседневные святые»). О них не часто рассказывается. Моя мать была одним из таких людей. Думаю, эта книга будет иметь большой резонанс среди американцев.


С Джеймсом Биллингтоном беседовал иеромонах Павел (Щербачёв)
Источник: "Православие.Ру "