Лента: Религия

Министр культуры Российской Федерации Владимир Ростиславович Мединский встретился с участниками V фестиваля православных СМИ «Вера и Слово». В течение часа он отвечал на вопросы журналистов.

Министр культуры на официоз настроен не был.

-У меня написаны тезисы выступления на трех страницах убористым шрифтом. Исходя из опыта, это минут двадцать пять. Я могу начать зачитывать, начиная с хорошей цитаты историка Ключевского о Церкви и так далее. Все тезисы правильные, выдержанные и политкорректные. Но с целью экономии времени я бы предложил непосредственно перейти к живому общению.

Журналисты с удовольствием согласились.

Музейный вопрос

- В следующем году будет праздноваться трехсотлетие Александро-Невской Лавры. Серебряная рака святого Александра Невского находится в Государственном Эрмитаже с 1922 года, благодаря чему была сохранена от переплавки. Но сейчас для верующих стоит вопрос о ее возвращении Церкви. Существует ли возможность решения этого вопроса?

– Решение есть — изготовить копию. Рака уже давно стала не только предметом церковной памяти, но и культурного наследия. Сложность в том, что по предварительной оценке копирование будет стоить совершенно непотребных денег. А поскольку наша задача — экономия бюджета, мы ищем максимально практичное решение. Идти на поводу у дорогостоящих изготовителей копии — просто не по-хозяйски.

-Делается ли что-нибудь для возвращения шедевров, распроданных советской властью в 1930-е годы?

-Не только в 30-е. В 90-е тоже было вывезено очень многое, — напомнил Мединский. — Часть этих шедевров возвращается естественным путем, благодаря покупкам, осуществляемым меценатами и благотворителями. Мы сейчас сталкиваемся с несколькими предложениями, когда потомки эмигрантов либо, что чаще, западные собиратели искусства системным образом предлагают вернуть коллекции в Россию.

Некоторые предложения меня обескураживают. «Мы так любим Россию, жить без нее не можем, готовы вернуть… Оцениваем нашу коллекцию в 450 миллионов долларов» — это из последнего. В такую сумму оценил любовь к России один западный собиратель. По такому пути идти тяжело. Таких денег нет, да это и неправильно, наверное.

Главный способ действия — покровительство частным коллекционерам и музеям, чтобы они на свои средства выкупали эти сокровища и при поддержке государства экспонировали их частным образом. Какая нам разница — выставка из коллекции Эрмитажа или Петра Авена. Главное, что открыто для людей. Два частных музея уже строятся, любые инициативы в этом отношении будем поддерживать.

Идеология культуры: проблема границ

-В сегодняшних средствах массовой информации и культуре не хватает героя нашего времени. Многие работники культуры, директора издательств говорят, что сегодняшняя аудитория перенасыщена развлечением и пустым детективос. Как сегодня можно заполнить голод по настоящему положительному герою нашего времени?

-Сложный вопрос, — отметил министр. — Я не уверен, что господин Печорин был героем своего времени. Вероятно, это был герой части томящейся молодежи, которую символизировал Михаил Юрьевич Лермонтов, но вряд ли это был представитель типичного офицерства первой половины XIX века. Равно как и Раскольников — точно не типичный петербургский студент. Не все питерские студенты шастали по подворотням с топором за пазухой.

Искусственно героя создать нельзя. Ведь не было госзаказа Льву Толстому на создание образа князя Андрея Болконского. И мы понимаем, что в русской литературе это один из немногих абсолютно положительных мужских образов.

А работа СМИ вообще не входит в сферу компетенции министерства культуры, напомнил Владимир Мединский.
-Когда меня спрашивают, когда Минкульт запретит Дом-2, я напоминаю, что этот вопрос — к коллеге Никифорову (Н. А. Никифоров министр связи и массовых коммуникаций Российской Федерации — прим. ред.).

-Границы ответственности — где заканчивается культура и начинается антикультура?

-Не берусь судить, — честно признался министр. — У каждого эти границы свои.

Я был на выставке номинантов премии современного искусства Кандинского, которая проходит в кинотеатре «Ударник» — это часть комплекса знаменитого Дома на набережной. Там было казино, но сейчас инвестор взял его в аренду у города и открыл частный музей современного искусства. Кому-то это искусство нравится, кто-то считает его безобразием. Но на мой взгляд, в любом случае, лучше, чем казино. Громадный прорыв.

Так вот, я традиционно не хочу высказывать своей субъективной оценки, но там была серия очень интересных экспонатов.

Если посмотреть сбоку, то это нагромождение перекореженного металла, а если на это металлическое безумие посмотреть в анфас — то это Богоматерь с Младенцем, причем изображенная в иконографической манере.

Многие вещи зависят от угла зрения. Подходить к этому упрощенно, принимать и осуждать потому, что так принято в каком-то кругу — очень поверхностно. Надо разобраться, и каждый сам для себя должен определить границу добра и зла.

Иеромонах Макарий (Маркиш) привел пример:

-В последние несколько десятков лет во всем мире был достигнут значительный прогресс в деле защиты окружающей среды. Если бы я в начале XX века на свои деньги построил фабрику и стал бы там жечь уголь, пуская дым в атмосферу, а кто-нибудь заявил бы, что дым вреден для здоровья, я бы ответил: «Это твои проблемы. Моя фабрика — мой дым. И пошел ты подальше». И ни один судья бы ничего мне не сказал. Прошло несколько десятков лет, и за аналогичное поведение человека могут посадить, а уж финансовые последствия точно будут ужасными.

Аналогия отца Макария относится к защите культурной среды: сегодня художник может распилить икону или изобразить какое-то непотребство, заявив, что это его видение. «Когда же у нас наступит отрезвление в отношение культурной среды, как наступило в отношении экологической?»

-Я думаю, со временем наступит, – обнадежил министр культуры. — Все происходит не само по себе. Люди не просто так задумались об экологии.

150 лет назад, когда люди мало думали о грязных воздухе, воде, неправильной пище, и болели по-другому. В XIX веке не было кариеса и смертность от рака была другой. И самый просто пенициллин убивал всю заразу с одной дозы. Сейчас мы детей вынуждены накачивать антибиотиками, чтобы подавить простейшую немощь. А от пенициллина зараза только размножается.

Человечество подталкивается к обсуждению этих вопросов. Я был в командировке в Нью-Йорке, гулял рано утром по Центральному парку и наблюдал какой-то экологический митинг, в котором собирались принять участие десятки тысяч людей. Такого количества нездоровых, плохо выглядящих людей на одном участке я не видел. Вот он — fast food. Естественно, их заботят эти вопросы.

В культурных вопросах то же самое. Со временем сама жизнь подтолкнет к их решению.

-Есть ли стратегическое планирование и видение — в каком направлении идет Россия, ее культура и образование в министерствах? Каким должен быть русский человек? — был сформулирован максимально широкий вопрос.

-Мне кажется, русский человек должен быть счастливым, богатым и здоровым, с хорошей семьей, — дал столь же широкий ответ министр культуры. — Мы будем стараться. Министерство культуры — это орган, который определяет государственную политику в сфере культуры и подкрепляет это теоретическое определение целевым финансированием. Мы не просто просим, но иногда и финансируем. Заводить вечный «плач Ярославны», что на культуру выделяется мало денег — я не буду. Конечно, хотелось бы, чтобы выделялось в разы больше. Тогда мы были бы богаты и влиятельно. Но денег столько, сколько есть. Собственные планы и амбиции нужно осуществлять в рамках существующих лимитов.

Планы — стремиться, чтобы деньги не пропали зря.
Чтобы они не уходили в песок.
Чтобы не разворовывались на строительстве музеев и храмов — простите, так тоже бывает (не священники воруют, а строители).
Чтобы финансировались те фильмы, которые нужны обществу, а не только творческие поиски режиссеров о себе любимых, как до сих пор происходило.

Идея задать сценаристу и режиссеру тему, (например, в год 200-летия Бородинского сражения мы хотим фильм о победе над Наполеоном, а не о творческих исканиях авторов) — показалась чуть ли не введением цензуры. Но ведь это естественно. Государство должно платить за то, что считает целесообразным. Поэтому мы хотим фильм не о ваших духовных терзаниях, а о Бородино, о героизме, подвиге наших предков. В каждом подобном действии мы и будем пытаться реализовывать государственную политику.

Распад связей

-А в России еще помнят, откуда есть пошла земля русская? — спросил представитель Украинской Церкви. — Вот вы в Америку ездите, а не в Киев… Единственная структура, которая после распада Союза еще не распалась — Русская Православная Церковь. Как вы будете склеивать разбитое и собирать расточенное?

-В Америку я ездил на двухсотлетие Форт-Росс — русского городка в Калифорнии, — опроверг подозрения в непатриотизме министр. — Шварценеггер снял его с финансирования, а мы его восстановили и восстановили там мельницу. Там была первая мельница на Западном побережье, не умели там муку молоть — русские научили. Посеяли виноград. Говорят, там даже был первый рояль на Западном побережье — в семье директора управляющего городом.

По существу вопроса Мединский ответил с грустной иронией:

– Склеивать, конечно, надо. Но из опыта гончарного дела вы знаете, что склеить разбитый горшочек значительно тяжелее, чем грохнуть его об пол, что мы с вами весело сделали двадцать с небольшим лет назад. Тем более, что не все хотят склеиваться. Некоторым так, черепками хорошо. Никто не пристает, сам себе начальник.

Это жизнь.

Главное, чтобы отношения между народами, между людьми сохранялись. У меня большинство родственников на Украине. Единственное, что мы приобрели после распада СССР — на машине стало ездить в гости тяжелее, на таможне стоишь долго. Больше плюсов никаких. Так сложилось.

Распад Союза, предшествующие и последующие события ударили и по Северному Кавказу. От участника из Владикавказа поступил вопрос о национальной проблеме: русские покидают Кавказ.

-Сейчас процесс стабилизировался, во многом благодаря Церкви. Есть ли у Министерства культуры понимание того, что отъезд русских с Северного Кавказа отторгнет регион от цивилизационного поля России? Есть ли план, как из этой кризисной ситуации выходить?

-Конечно, обеспокоенность такая есть, не только у Министерства культуры. Появление мононациональных регионов — это проблема в любом государстве. Программы отдельной нет. Если есть какие-то акции и идеи, которые помогут поддержать русскоязычное население — то мы готовы эти проекты рассматривать.

История и покаяние

Кровавый XX век породил абсурдные, с точки зрения православной аскетики, вопросы. Например, не теряет актуальности вопрос о покаянии русского народа за грех цареубийства. Нужно ли нам это?

-Перейду к непопулярным точкам зрения, — решительно заявил Мединский. – Я не считаю, что русский народ должен каяться за расстрел Царской Семьи. Русский народ ее не расстреливал. Это сделали несколько мерзавцев по приказу других мерзавцев. Пусть они и каются.

-Относительно мерзавцев, — вступил в диалог член Межсоборного присутствия Дмитрий Сладков. — Именами этих людей обильно засеяна карта нашего отечества и улицы наших городов. С одной стороны, движение православной души понятно, с другой — и так в обществе разделений хватает…

-Моя точка зрения общеизвестна. Я ее стараюсь не афишировать, хотя что бы я ни сказал на эту тему, это немедленно подхватывается средствами массовой информации. В свое время я являлся одним из зачинщиков фонда «Возвращение», куда входили многие известные общественные деятели, депутаты, представители Русской Православной Церкви. Он ставит своей задачей постепенное изменение, с учетом общественного мнения, ибо оно обмануто. То, о чем мы с вами говорим, девяносто процентов граждан не понимает. Они считают, что речь идет об очередном осточертевшем переименовании наших улиц и городов.

Слово «возвращение» ментально не сакцентировано. Это надо объяснять. Плюс, на это навешивается аргумент, что это безумных денег стоит (что абсолютная ложь), что это вообще не нужно…

Надо вести просветительскую работу. К сожалению, некоторые чиновники думают так же. Большая группа граждан выступила несколько лет назад с инициативой по изменению названий в Войковском районе города Москвы. Там осталось метро «Войковская» и пять Войковских улиц — по улице за убиенного младенца. Я был рядовым участником этой группы, и нас пригласили на обсуждение в правительство Москвы. Встает дама, зампрефекта одного из московских округов и заявляет следующее: «Я отвечаю за вопросы школьного образования. Что мы забиваем людям головы! Дети в моем округе знать не знают, кто такой Войков, кто такой Ленин и кто такой Сталин! Какая им разница?». Пока такая … тётя… занимается вопросами образования, у наших детей в головах каша и будет.

Образование и кино

Тема образования поднималась несколько раз.

Задали вопрос об инициативе Никиты Михалкова, поддержанной Владимиром Мединским — о введении в школах курса «Сто лучших фильмов».

-Считаю эту идею абсолютно правильной. Только некак обязательный школьный предмет (их и так достаточно), а как факультатив. Сейчас процедура следующая: мы провели на сайте Минкульта опрос, в котором мог принять участие любой человек, по итогам составили список номинантов. Теперь полученный список посмотрят эксперты: НИИ кинематографии, ВГИК, ГИТИС, киностудии. После этого его предложат Министерству образования в качестве экспертной рекомендации.

Будут списки 100 отечественных фильмов и 100 иностранных фильмов. С последними, чтобы они свободно использовались в рамках школьного образования, придется приобретать авторские права. Как это делать и насколько это обязательно, мы пока не очень понимаем. Надеюсь, что до конца года, в случае поддержки Министерством образования, а принципиально устно они пока поддерживают, будет разослан в школы в качестве дидактических рекомендаций.

Возможно, этот предмет станет любимым предметом в школе после физкультуры.

Вопросы о кинематографе встали не единственный раз.

-В этом году на получение субсдий на документальное кино было подано около 700 заявок, состоялось меньше половины. Заявлены и фильмы религиозной тематики. Было выделено всего около 10-12 фильмов. Будет ли увеличиваться финансирование документальное кино, в частности и на эту тему.

-Министерство снимает около 400 документальных фильмов в год. На будущий год разыгрываются в конкурсе фильмы на религиозную тематику — например, будет сниматься большой фильм о Сергии Радонежском, целый документальный проект.

Это зависит не от того, о чем фильм. Мы смотрим комплекс вопросов. Например: где фильм будет показываться?

Для вас, наверное, не секрет, что критерий показа на большом экране и большом телеканале никогда не ставился как условие получения государственного заказа. На мой взгляд, это абсурд! Снимать фильм в ящик стола, снимать фильм для размещения на интернет-сайте — это нелепость!

Как один из критериев мы будем рассматривать: где этот фильм будут показывать? Есть ли у вас предварительная договоренность с каналом? Если нет — может быть, мы вам поможем договориться. Но мы хотим, чтобы то, за что государство платит деньги, видели не только экспертная комиссия Минкульта и автор, а видели миллионы зрителей. Зачем иначе мы эти деньги будем тратить?

Дальше уже идет вопрос тематики. Конечно, духовная тематика будет находиться в приоритете.

Минкульт и Церковь

-Поддерживает ли министерство культуры контакты с Патриаршим советом по культуре?

-Да, поддерживает. Глава Совета, архимандрит Тихон, входит в Общественный совет при Министерстве и вообще, на мой взгляд, он потрясающий человек.

Мы находимся в постоянном контакте. Много соборов восстанавливаем.

Есть специальный проект, программа «Историческая память». Кстати, пробита партией «Единая Россия», вы удивитесь. Программа точечно акцентирует внимание на малых храмах и объектах церковного наследия. Не Ново-Иерусалимский монастырь, где идет грандиозная реставрационная работа, а маленькие храмы, благодаря которым складываются образ нашей страны и Церкви.

Недавно в блогах и социальных сетях стал активно обсуждаться скандал с передачей здания Нижегородской консерватории Церкви. Вопрос об этом задала представительница нижегородской радиостанции «Образ» Анастасия Иванова:

-Здание исторически принадлежало Русской Православной Церкви. Нижегородская митрополия имеет полное право предъявить требование его вернуть. Культурная общественность восприняла его в штыки: там орган, студенты, это уникальное учреждение. Негатив пошел в сторону митрополии, а по сути — и преподаватели, и ректор не верят, что федеральный закон будет реализован: что им выделят новое здание, построят его на федеральные деньги… Что Министерство культуры их поддержит. Много ли подобных конфликтов вы замечаете? Есть ли надежда в конкретном случае, что федеральный закон будет реализован?

-С конкретным случаем надо разбираться — таких, к счастью, немного. Надо, чтобы ректор занял активную позицию. Будем выяснять.

О личной позиции

-Вы сказали, что есть ваша личная гражданская позиция, а нечто другое — позиция министерства. Неужели ваши личные убеждения как человека и гражданина не должны влиять на работу как министра? — спросил представитель журнала «Фома»

-Поверьте, мои личные убеждения влияют на мою работу каждый день, с восьми утра и до десяти вечера! – заверил Владимир Мединский. — Еще и по ночам, потому что мне работа снится.

Не надо смешивать личную позицию человека и гражданина и даже позицию министра с позицией министерства. Мне может быть лично неприятен какой-то художник или режиссер, но я этого не скажу публично, потому что другим людям он нравится. Наша задача поддерживать культуру во всех ее проявлениях, если эти проявления милы сердцу наших граждан.

Один из участников предложил министру культуры написать в дополнение к серии книг «Мифы о России» книгу «Мифы о Русской Православной Церкви: о толстых попах, золотых куполах и часах Патриарха».

-Будет времени побольше — на пенсии. Обязательно в соавторстве с Владимиром Легойдой обдумаем эту тему, — улыбнулся Владимир Мединский.


Источник: "православие и Мир "