Лента: Религия

Директор Института философии об "Основах светской этики", педагогических экспериментах и безрелигиозной нравственности

В сентябре почти половина от числа всех четвероклассников в школах России приступят к изучению предмета, само название которого вызывает много вопросов. Во всяком случае, такой вывод следует из слов директора Института философии РАН академика Абдусалама ГУСЕЙНОВА, с которым беседовал кандидат философских наук Анатолий ЧЕРНЯЕВ. Речь шла о правомерности существования и воспитательной значимости одного из модулей «Основ религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ), которые были предложены родителям учеников на выбор. Согласно данным Минобрнауки, модуль «Основы светской этики» выбрали 41% родителей, оставив позади остальные модули, в том числе «Основы православной культуры».

– Абдусалам Абдулкеримович, имеет ли предмет «Основы светской этики» самостоятельную образовательную и воспитательную ценность или этот модуль выполняет исключительно компенсаторную функцию, дополняя основы религиозных культур для неверующих учеников?

– Курс этики в школе не может быть предназначен для какой-то особой группы учеников. Вообще деление учеников на верующих и неверующих – это дикость, такая же, как если бы мы стали их делить по политическим симпатиям или по национальному признаку. Оно противоречит и канонам образования, и законам государства. Такое деление – вдвойне дикость применительно к этике, изучающей универсальные нормы поведения. Этику нельзя преподавать по выбору, так же как русский язык или математику. Мораль – для всех.

Иначе она вообще не мораль. Например, золотое правило нравственности («Чего в другом не любишь, того сам не делай») для неверующих имеет такую же силу, как и для верующих. Мы находим его и у Фалеса, и в Евангелии, и у отцов Церкви, и у убежденных атеистов. Это закон долженствования, который, подобно любому закону природы, ни для кого не делает исключений.

Существует замечательный миф о происхождении морали, рассказанный философом Платоном в диалоге «Протагор». При распределении способностей между живыми существами титан Эпиметей просчитался, и человек остался ни с чем, голый и беззащитный. Тогда Прометей, исправляя ошибку своего недальновидного брата, украл у богов «премудрое умение Гефеста и Афины вместе с огнем». Человек научился говорить, мастерить, строить жилища, добывать пропитание из почвы. Однако он не мог противостоять хищникам. И люди в целях безопасности стали селиться вместе, но у них не было умения жить сообща, поэтому они ссорились и вновь рассеивались, становясь жертвами хищных животных. Тогда Зевс, желая спасти человеческий род, посылает своего сына Гермеса, чтобы тот насадил среди людей стыд и справедливость. И дает особый наказ, что в отличие от других способностей и профессиональных умений, которые распределены среди людей выборочно, стыдом и справедливостью должны быть наделены все люди – без исключения. Без этого не бывать городам, обществу, государству.

– Как вы оцениваете тот факт, что большинство родителей по всей России выбрали именно этический модуль, а не религиозный?

– В этом я вижу выражение чувства гражданской ответственности. Люди понимают, что мораль должна соединять людей. Религии же их разделяют. Родители знают, что современный мир, в котором предстоит жить их детям, – это мир культурного, в том числе религиозного, многообразия.

Конечно, курс «Основы светской этики» имеет недостатки, которые в значительной мере обусловлены тем, что он задумывался именно как альтернатива религиозным модулям; кстати, эксперты нашего института на них указывали, но их мнением, к сожалению, пренебрегли. Тем не менее и в таком виде этот курс оказался более предпочтительным. Это очень важный знак. Люди оказались мудрее тех, кто принимал странное, мягко выражаясь, решение разделить школьников по религиозному признаку.

– Означает ли это, что вы против преподавания основ религиозной культуры?

– Нет, почему же? Просто я думаю, что знание религии тоже надо давать для всех учащихся, и в таком виде, чтобы оно было приемлемо для всех. Это должно быть делом школы, а не религиозных лиц и организаций.

– Когда разрабатывался курс ОРКСЭ, специалисты Института философии, по словам главного редактора издательства «Просвещение» Александра Кондакова, рекомендовали написать курс фактически по истории этики. Насколько такой путь приемлем для учеников четвертых классов?

– Специалисты нашего института такой рекомендации не давали. Хотя я не вижу ничего плохого в том, чтобы в рамках курса этики (может быть, даже в четвертом классе, хотя это и не лучший вариант), рассказать о жизни Сократа, о том, что такое дружба по Аристотелю, как понимал долг Кант. И это вовсе не будет курсом истории этики. Ведь когда в школе изучают Пушкина, Тургенева, Маяковского, мы же не говорим, что речь идет об истории литературы. Как современны эти писатели и поэты, так же современны и многие выдающиеся моралисты прошлого. Скажем, «Нравственные письма к Луцилию» Сенеки или «Опыты» Монтеня издаются и читаются сегодня больше, чем труды живущих ныне философов. Еще более яркий пример: разве не остаются вполне актуальными этические тексты многотысячелетней давности, такие как Десятисловие Моисея или Нагорная проповедь Иисуса Христа?

– Существует ли в философии вообще понятие светской этики или это искусственная конструкция, созданная в конъюнктурных целях?

– «Светская этика» – выдумка, новояз, придуманный в связи с намерением ввести курс этики в качестве альтернативного основам религии, а по сути – сделать его маргинальным. Этика возникает в греческой античности в качестве важнейшей части философии наряду с физикой и логикой. Уже две с половиной тысячи лет в европейской культурной и интеллектуальной традиции она существует под этим именем. Она сохраняла это имя и в средневековую эпоху тотального торжества религиозного мировоззрения; не религиозной, не светской, а просто этикой назвал свое сочинение по морали известный схоласт XII века Абеляр. Этика есть наука, хотя и особая. Говорить о светской этике так же нелепо, как говорить, например, о светской биологии, противопоставляя (или сопоставляя) ее религиозной версии происхождения и сущности человека.

Словосочетание «светская этика» не имеет в исследовательской литературе широкого хождения и терминологического статуса. Его нет, в частности, в российских, английских, немецких философских и специализированных этических словарях. В европейской традиции теория морали начиная с Аристотеля всегда именовалась этикой (философией морали), но никогда – светской этикой. В Германии школьный предмет, предлагаемый в качестве альтернативы теологии, также не именуется светской этикой, а просто этикой. Еще один показательный пример: Тэнзин Гьяцо (Далай-лама XIV), написавший книгу о нерелигиозном понимании современных нравственных проблем, назвал ее «Этика для нового тысячелетия», сочтя определение «светская» излишним. Мне неизвестны учебники, курсы лекций, иные систематизации под названием «светская этика». В западной литературе для обозначения нерелигиозной нравственной практики и нерелигиозного подхода к проблемам нравственного воспитания чаще принято употреблять термин «светский гуманизм» в сопоставлении и по аналогии с «религиозным гуманизмом». Однако и в этом случае светский гуманизм, как правило, считается эквивалентом гуманизма вообще.

И религиозные, и нерелигиозные этические теории исходят из ценности индивидуально-ответственного поведения и заботливого, уважительного отношения к ближнему. Основное отличие состоит в том, что научная, философская этика ориентирована на автономию воли личности и высокую степень достижимости нравственного совершенства человека и общества, в то время как религиозная этика осуществления нравственного идеала переносит в потусторонний мир, а необходимые для этого человеческие усилия связывает с божественной благодатью. Иными словами, этические системы различаются в первую очередь по способу обоснования морали, но не по нормативно-ценностному содержанию, которое и является основным содержанием учебного курса. Поэтому выделять его содержательно по признаку «светскости» нет никаких оснований. Если вы попытаетесь сравнить отдельные модули учебного курса, то ни в одном не найдете таких моральных суждений, формулировок таких моральных норм, которые не могли бы стать предметом этического рассмотрения и не утверждались бы в нерелигиозной морали.

Считаю нужным сделать одно замечание. Сторонники религиозных модулей критику в адрес курса светской этики пытаются интерпретировать как аргумент против этого курса. Это полное искажение нашей позиции (я имею в виду и себя, и экспертов нашего института). Да, я ставлю под сомнение название предмета, но это не значит, что я ставлю под сомнение сам предмет. Да, программа этого предмета разработана не лучшим образом, но из этого лишь следует, что надо улучшать программу, это надо делать тем более, что даже в таком виде он более предпочтителен, чем односторонние религиозные модули.

– Сегодня многие политики и религиозные деятели любят со ссылкой на Достоевского говорить, что «если Бога нет, то все позволено» (хотя в действительности это слова не Достоевского, а одного из его героев). Отсюда делается вывод, что атеизм аморален в принципе и что религии принадлежит своего рода монополия на нравственность. Насколько этика связана с религиозным мировоззрением? Возможна ли мораль, не связанная с трансцендентным источником?

– Если говорить об этике как области знания, то она сложилась и развивалась в лоне философии, в целом не была связана с религиозным мировоззрением. Что касается морали (нравственности), то это более сложный вопрос и здесь многое зависит от того, что понимать под религиозным мировоззрением. К примеру, Лев Толстой написал статью «Возможна ли нравственность, независимая от религии?» (кстати, мы два года назад провели открытый конкурс философских сочинений на эту тему, по результатам которого была издана книга) – и он отвечал, что невозможна. Толстой при этом понимал религию совсем иначе, чем традиционное богословие; так, он считал учение Христа самым совершенным, но при этом Христос для него вовсе не Бог и не сын Бога, а великий духовный реформатор. Если понимать религиозное мировоззрение в духе авраамических религий, то ответ на ваш вопрос совершенно очевиден: мораль вполне может существовать и исторически существовала и вне религиозного контекста. Уже в античности были выработаны основные моральные категории, сложился действующий поныне канон основных добродетелей, включающий в себя умеренность, мужество, справедливость, мудрость.

Существуют целые цивилизации, которые являются безрелигиозными, как, например, китайская. Зачем далеко ходить? Масштабным безрелигиозным опытом нравственной жизни является советская эпоха. Да и наша повседневная жизнь разве не показывает, что существует много нравственно достойных людей, далеких от официально-церковных верований и практик, даже настроенных по отношению к ним скептически? Словом, мораль – это особый, самостоятельный пласт индивидуальной и общественной жизни. Она имеет свои собственные основания и логику, не сводится ни к природным законам, ни к экономике, ни к трансцендентным источникам. Конечно, мораль взаимодействует с религией, как и с другими формами культуры – искусством, наукой. Даже, может быть, с религией более тесно. Полем особого и, возможно, продуктивного взаимодействия являются такие проблемы, как проблема смысла жизни человека, моральных абсолютов и абсолютности самой морали.

Нельзя думать, будто воздействие религиозного мировоззрения и религиозных институтов на нравственную жизнь всегда было и является положительным. Не хочу распространяться на эту тему, зная, как болезненно реагируют на нее наши верующие сограждане, достаточно сказать, сколь часто злоупотребляли и злоупотребляют религиозными мотивами, чтобы оправдывать войны, преступления, разного рода мракобесие. Впрочем, уместно заметить также, что и мораль нередко используется в целях социальной демагогии.

Если говорить о различии научно-философских и религиозных интерпретаций морали, то они отличаются не заключенными в них нормами, правилами человеческого поведения, а способами их обоснования. В ходе образования, особенно школьного, очень важно акцентировать внимание на единстве нравственного опыта людей, а не на различиях, которые связаны с доктринальными версиями этого опыта. Основной недостаток эксперимента с курсом этики, запущенного в паре и в качестве светской альтернативы основам религиозных культур, я вижу в том, что он явно и неявно формирует убеждение, будто способ обоснования норм морали важнее самих норм. Еще Аристотель говорил, что этику изучают не просто для того, чтобы знать, что такое добродетель, а для того, чтобы быть добродетельными. Добродетельность же человека определяется совсем не тем, является ли он верующим или нет, а если верующий – православным, иудеем, мусульманином или кем-либо еще.

– Вы упомянули проведенный ИФ РАН в 2010 году конкурс философских сочинений на тему «Возможна ли нравственность, независимая от религии?». Очевидно, данная тема была избрана не случайно. Оправдал ли этот конкурс ваши ожидания и как вы оцениваете его результаты?

– Эта тема, хотя и была приурочена к столетию со дня смерти Льва Толстого и явилась данью нашего уважения к великому писателю и мыслителю, тем не менее была выбрана нами в первую очередь из-за ее необычайной теоретической и практической злободневности в наши дни. И мы не обманулись. На конкурс были поданы 232 сочинения (трактата) из разных регионов и стран (в упоминавшийся сборник по итогам конкурса вошли 23 лучших из них). Для философских конкурсов это невероятно большое число. К примеру, на знаменитый конкурс Дижонской академии, на котором первый приз получил трактат Руссо «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?», было подано 12 работ.

В предыдущем нашем конкурсе, посвященном также острой проблеме («Человек в лабиринте идентичностей»), участвовали чуть более 100 человек. Предлагаемые решения, как можно было ожидать, распределились на три группы: одни полагали, что нравственность, независимая от религии, возможна, другие – что она невозможна, третьи воздержались от определенного ответа, поставив под сомнение оправданность самого вопроса. Тех, кто дал положительный ответ, было больше, но незначительно. Такой разброс мнений в современном демократическом обществе – явление само по себе нормальное. Что не совсем нормально и даже тревожно – это тот факт, что сторонники подобных мнений, как правило, настойчиво, даже агрессивно настаивают на своих позициях, как если бы они были безусловно верными и для нравственного существования общества единственно спасительными. Нравственность в своих первооснованиях действительно ориентирована на абсолютные ценности, но именно потому, что это так, ни одно мнение по этому вопросу не может претендовать на абсолютную истинность. И соответственно никто не имеет преимущественного права выступать от имени нравственности, вершить нравственный суд. Мы еще плохо усвоили, что поза учителя морали – фальшивая поза. Мы плохо усвоили это не просто на уровне понимания (хотя на этом уровне тоже), а на уровне практического осознания, на уровне повседневного опыта наших общественных нравов.


Анатолий Черняев
Источник: "НГ-Религии "