Лента: Религия

Дмитрий Медведев встретился с православной общественностью в рамках Десятой церковно-общественной выставки-форума «Православная Русь», приуроченной ко Дню народного единства.


* * *

Д.МЕДВЕДЕВ: Ваше святейшество, дорогие друзья, я рад всех приветствовать. Мы только что с его святейшеством осмотрели юбилейную выставку «Православная Русь». Честно сказать, на меня она произвела очень хорошее впечатление, я надеюсь, что присутствующие тоже успели на ней побывать. Она не только отражает современное состояние дел Русской православной церкви, историю церкви, нашей страны, она ещё и сделана интересно. Это, мне кажется, очень важно и хорошо, что такие выставки открываются.

Несколько слов, прежде чем мы побеседуем, я тоже скажу. Начало второго тысячелетия православия в нашей стране, русского православия, стало для огромного количества наших людей временем обретения веры, и это продолжается и сейчас. Дело не только в том, что было восстановлено, построено большое количество храмов, – преодолён церковный раскол, почти век разделявший мир, возобновилась полнокровная духовная жизнь. Всё это за двадцать лет, а двадцать лет – это, в общем, совсем небольшой промежуток времени. По сути, если говорить в историческом промежутке, то это мгновение. Если говорить о том, что случилось за эти двадцать лет, с точки зрения моих ощущений, как православного человека, это просто чудо. И откровенно сказать, я говорил неоднократно об этом святейшему, я не мог себе представить 15–20 лет назад, что восстановление, обретение веры для огромного количества наших сограждан пойдёт такими темпами. Это было трудно себе представить, и это действительно в этом смысле чудо. Но, с другой стороны, как руководитель государства, Президент страны, я хотел также отметить, что всё это следствие труда, служения Святейшего Патриарха, ваших трудов, энтузиазма благотворителей, которые этим занимаются, и, наверное, об этом тоже нужно упомянуть – позиций государства. Всё это очень хорошо.

Сегодня благодаря нашей совместной деятельности, благодаря усилиям Святейшего Патриарха церковь плодотворно сотрудничает с государственными структурами, с общественными институтами. И за последние несколько лет мы смогли сделать несколько очень важных начинаний, о которых мне также хотелось бы сказать в самом начале нашего разговора. Начинания, о необходимости которых велось много споров, но которые по разным причинам не получали практического воплощения. И я очень рад, что именно эти государственно-церковные начинания смогли состояться в последний период.

Я имею в виду, естественно, изучение основ православной культуры, введение в российских школах преподавания нового предмета. В течение последних двух лет, начиная с четвёртой четверти 2009–2010 учебного года, ценности и традиции православия с согласия родителей стали изучать дети приблизительно в 10 тысячах школ в 21 регионе нашей страны. А в следующем году основы религиозной культуры будут преподаваться во всех субъектах нашего государства. И, наверное, есть и свои сложности, и свои нюансы, но тем не менее это решение было принято, и оно исполняется. И самое главное, оно приносит пользу.

И второе наше общее дело, дело последнего периода – это учреждение в Вооружённых Силах института воинских и флотских священнослужителей. Здесь тоже работа разворачивается и разворачивается постепенно. Девятнадцать священников, насколько я знаю, уже приступили к работе, к службе. Имеются планы поэтапного развития и укрепления этого института. Может быть, здесь надо действовать энергичнее, и для этого необходимо проявить государственную волю. Я считаю, что Министерству обороны пора в этом смысле разворачивать более активную работу. Мы тоже об этом говорили с его святейшеством. И соответствующее поручение Министерству обороны я дам.

Ещё раз хотел бы отметить, что вокруг этих инициатив с момента их возникновения шли достаточно интенсивные, горячие споры. Власти в ряде случаев то поддерживали эти идеи, то отвергали их, менялось и общественное мнение. Ещё раз хотел бы сказать, что я очень рад, что вместе со Святейшим Патриархом мы поставили точку в дискуссии об этих замыслах, и сегодня они реализуются на практике.

Конечно, мы живём в сложной стране, но это государство открытое, основанное на ценностях демократии. Здесь каждый волен выбирать себе многие вещи самостоятельно – идеологию и цель в жизни, и религию, и многие политические предпочтения. Выбор достаточно широк у любого человека. Мы открытая страна, ещё раз повторю, и для новых знаний, и для интересных идей, и для полезной информации. Но не буду скрывать, что помимо ценных, продуктивных веяний часто в открытое общество проникают и очень сомнительные факторы, очень сомнительные идеологемы, всякого рода мусор, который в конечном счёте носит деструктивный характер. Я имею в виду и всякого рода разрушительные доктрины, которые порождают социальную рознь, вражду, насилие, нестабильность в нашей стране, которые, к сожалению, просто уродуют людей. Особенно опасны такого рода доктрины для неокрепших душ – для молодёжи, для тех, кто ещё только выбирает для себя набор ценностей. И для того, чтобы таким негативным тенденциям мы могли противостоять, крайне необходимо, чтобы в нашей стране была солидарность всех здоровых общественных сил. Мы должны находить в себе достаточно энергии и воли, чтобы продвигать традиционные для нашего государства ценности. Особенно это важно в сложном и быстро меняющемся мире, в глобальном информационном пространстве, которое создаёт не только преимущества, но и очень серьёзные вызовы. И хранителем таких непреходящих ценностей для нашей страны, непреложных истин в нашем государстве выступает православие. Оно помогает огромному количеству наших людей не только найти себя в жизни, но и понять, казалось бы, нехитрые вещи, например, что значит быть русским, в чём миссия нашего народа, что в определённый период сделало наш народ великим, самобытным, что в какой-то момент создало для нашего народа, для нашего государства, для православной церкви большое количество испытаний.

История нашей страны неразделимо связана в православием. Это вообще-то нехитрая такая истина. Но скажу о своих эмоциях: я в какой-то момент, когда осознал эту чрезвычайно важную мысль, она была для меня, может быть, в чём-то даже удивительной. Особенно по контрасту с тем, как, скажем, преподавалась та же самая история в советские период (естественно, я образование получал на изломе эпох, это были 80-е годы). Мне кажется, это также важно уяснить как можно большему количеству людей.

Конечно, для православных людей очень важно различать и то, в чём всё-таки состоит добро в сегодняшнем мире, а что является злом, что является справедливым, что является несправедливым. Потому что тяга к справедливости всегда отличала наших людей. Желание понять, что есть правда, что есть справедливость, – в каком-то смысле нравственный императив, который был в душе у любого человека в нашей стране ещё некоторое время назад. И сейчас, мне кажется, очень важным это осознать. Поэтому наше государство, которое является светским по своей природе, заинтересовано в привлечении церкви и к воспитанию детей, и к воспитанию молодёжи, к созданию новых образцов для подражания, поддержке защитников нашего Отечества. И не скрою, конечно, наши традиционные национальные ценности всегда были фундаментом для того, чтобы в нашей многонациональной стране поддерживался межнациональный мир и межконфессиональное согласие. Я уверен, что и дальше так будет, именно поэтому мне хотелось бы обратиться ко всем присутствующим с благодарственными словами за всё, что вы делаете, для того чтобы поддерживать мир в нашей стране и способствовать укреплению духовных начал в нашем обществе.

Наверное, этого было бы достаточно для вступительного слова, я и так перебрал в рассуждениях.

Ваше святейшество, я просил бы Вас тоже выступить.

КИРИЛЛ: Глубокоуважаемый Дмитрий Анатольевич!

Дорогие братья и сестры, владыки, отцы!

Дмитрий Анатольевич, вот перед Вами группа людей, взирая на которых я себе вдруг внутренне сказал одну фразу, которая теперь со мной будет жить: «Вот это и есть церковь». Обычно, когда люди говорят о церкви, современные, они имеют в виду либо здания с куполами, с крестами, с убранством либо бородатых мужчин в тёмных одеждах и женщин монашеского вида. И вот, может быть, от этого восприятия церкви и возникают некоторые проблемы, в том числе и на стыке церковно-общественных отношений. Нужно ясно понимать, что церковь – это народ, и вот в этом зале мы и видим срез нашего общества: здесь молодые и пожилые, здесь священнослужители и миряне, здесь мужчины и женщины, здесь даже люди, принадлежащие к разным этническим группам. Это наш российский народ, это наша церковь.

Мы сегодня с Вами ознакомились с выставкой, я очень рад этой возможности показать Вам достижения церкви за минувшие 20 лет, которые являются действительно совершенно уникальными. Как вчера пришлось сказать, это уникальный мировой опыт, никто за 20 лет никогда не сделал, ни одна церковь, ни один народ не сделал то, что сделали мы на постсоветском пространстве. И мы говорим это без всякого триумфализма, без всякого бахвальства, как свидетельство нашей благодарности богу и людям. Вот то, что видели на выставке, вот эти замечательные воссозданные храмы, монастыри, эту удивительную рукотворную красоту, которая каким-то таинственным образом, как верим мы, отражает красоту вечной жизни, – всё это сделали люди, в том числе и такие, которые сегодня перед нами: это бизнесмены и простые труженики, те, кто собирал деньги и кто трудился; это подвижники-священники, которые по 12 часов, а иногда по 16–18 часов в сутки участвовали в строительстве, ездили на различного рода согласования, пробивали строительные материалы, чего только ни делали, а потом одновременно создавали общину; это простые люди. И, конечно, низкий поклон народу нашему, который сумел возродить за 20 лет наши удивительные духовные сокровища.

Но ведь за 20 лет и что-то другое произошло. Можно было бы себе представить, что в центре Москвы, рядом с кремлёвской стеной, Президент – глава государства, Патриарх и народ божий?

Д.МЕДВЕДЕВ: Смотря когда.

КИРИЛЛ: Да. Представить это в то время, когда Вы учились, и в то время, когда я учился и уже стал работать, было, конечно, невозможно. Значит, произошло что-то очень важное на стыке церковно-государственных отношений. Наш народ реально получил свободу, в том числе свободу мировоззренческого выбора, и воспользовался этой свободой. Мы можем сказать, что реально осуществлены и реализованы права и свободы огромного количества людей, абсолютного большинства нашего народа. Вот эти достижения, о которых мы как-то по скромности или, может быть, просто из-за огромного количества проблем, которые перед нами стоят, не всегда мы эти достижения видим и уж реже всего об этом мы говорим. Но те, кто прошёл через годы гонений, испытаний, десоциализации всякой религиозной жизни (я принадлежу к этому поколению частично, но прекрасно и хорошо всё я это помню), не могут не сказать о том, что, может быть, одним из самых главных достижений развития современной России, как и других некоторых стран постсоветского пространства, является реализация прав, чаяний и свобод людей, в том числе в сфере религиозной жизни.

Если говорить о церковно-государственных отношениях, то они очень развились за последнее время, они осуществляются в целом ряде областей, где мы имеем просто хорошее сотрудничество. Но вот если подвести некую черту и сказать о самом главном, основном, не говорить о конкретных проектах, а говорить как бы о мировоззренческой основе этого сотрудничества, то в основе этого сотрудничества наша совместная забота о человеке. Церковь заботится о спасении души.

Что такое спасение души, если говорить об этом в социологических категориях, в земных категориях? Для каждого верующего человека спасение – это обретение Царствия Божия в сердце, которое переходит в вечность. А вот если со светской точки зрения посмотреть, в чём обнаруживается это спасение человека? В первую очередь в формировании очень ясного, сильного нравственного начала, потому что без этой нравственной основы не может быть никакого спасения. Личность формируется в системе нравственных координат. И вот если эти координаты ясные, высвечены сильно, мощно, то человек и формирует свою личность в этой системе. Ну а разве для государства безразлично нравственное состояние граждан? Разве может быть законопослушное безнравственное общество? Разве можно справиться с коррупцией и с криминалом вне нравственности? Самая совершенная юридическая система не будет работать и самые мощные правоохранительные органы не сумеют оберегать общество от самораспада, если распадаться будет человеческая личность.

Я думаю, что вот здесь и есть фокус сотрудничества, взаимоотношения церкви и государства. Мы работаем для спасения души, государство обеспокоено естественным образом и заинтересовано в нравственном воспитании личности, и поэтому всё остальное вырастает из этой общности. И кто же может сказать, что это плохо? Хоть один человек в добром уме и твёрдой памяти может сказать, что совместные усилия людей, даже относящихся к разным религиям и даже к разным мировоззрениям, но направленные на достижение одной цели – нравственного совершенствования человеческой личности, – что такое сотрудничество плохо?

Вот этими словами я хотел бы ответить и некоторым нашим критикам, которые, с одной стороны, бросают обвинения в адрес государства о некоторых предпочтениях, с другой стороны, иногда и критикуют церковь, что она слишком тесно взаимодействует с государством, но мы-то взаимодействуем ради достижения вот этих фундаментальных целей, которые являются абсолютными ценностями. И церковь будет взаимодействовать с любой силой, в том числе и общественной силой, и это мы делаем, мы работаем вместе с институтами гражданского общества. Но, конечно, особенно ценим тот уровень диалога, который сегодня существует между церковью и государством.

И я хотел бы сердечно поблагодарить Вас, Дмитрий Анатольевич. Вы упомянули целый ряд решений, которые были приняты в годы Вашего президентства. Это очень важные, исторически важные решения, направленные на реализацию прав и свобод людей, на реализацию возможностей делать выбор, в том числе и в области образования. Потому что нынешняя система преподавания основ религиозной культуры и светской этики имеет очень ясный вариативный характер, люди могут выбирать в соответствии со своими убеждениями. И мы знаем по статистике, что так оно и происходит. Поэтому нет никакого конфликта между системой преподавания основ религиозной этики в светских учебных заведениях и демократическим и светским характером нашего государства.

Ещё мне хотелось бы сказать о том, что очень важно для любого народа: национальное самосознание. Нет самосознания – нет хребта, нет становой опоры. Ведь только благодаря сильному национальному самосознанию, вопреки всякой логике развития событий в начале ХVII века наша страна спасла себя, наш народ сам спас себя. И вчера мы праздновали это замечательное событие, ставшее праздником современной России.

То же самое ведь имело место и в годы Великой Отечественной войны. И в любой самый трудный момент истории опора на национальное самосознание давала возможность народу нашему преодолевать трудности. И вот это самосознание нельзя создать, как нельзя создать национальную идею, нельзя её сформировать на основе вкусов, моды, предпочтений текущего момента. Чаще всего, если в формировании такого начала начинает принимать участие идеология или государство, с идеологической точки зрения, то получается некая кривда. Мы через эту кривду жизни прошли, когда нам предлагалась модель национального самосознания и некая общая национальная идея, которая черпала своё вдохновение из историософии, из политической практики, которая не была укоренена в жизни нашего народа.

Церковь как институт призвана передавать ценности, те ценности, которые с самого начала формирования нации были заложены и которые сопровождают жизнь народа на протяжении всей истории, мы эти ценности называем базисными ценностями. И вот формирование национального самосознания не может быть вне этих базисных ценностей. И мы должны с благодарностью отметить тот факт, что сегодня в серьёзную общественную дискуссию, в том числе историософскую дискуссию, политологическую дискуссию тема фундаментальных, базисных, нравственных ценностей прочно вошла. Мне кажется, что мы и дальше должны совместно думать, работать, принимая во внимание многонациональный характер нашего государства, принимая во внимание тот законодательный контекст, в котором мы живём, для того чтобы действительно сформировать, укрепить в людях прочное национальное самосознание.

Сегодня молодёжь у нас играет совершенно особую роль в жизни церкви, Дмитрий Анатольевич. Мы связываем с активностью молодых людей надежды на будущее. И то, о чём мы сегодня здесь говорим, и то, что сегодня показывает нам вот эта выставка – «Православная Русь», это всё то, что по большому счету именно молодое поколение должно будет развить и укрепить в жизни нашей церкви, нашего Отечества. И я рад, что такая большая молодёжная группа здесь присутствует, это уникальный шанс встретиться с Президентом, поговорить с ним, в том числе и поговорить, я думаю, о нашей жизни и о нашем будущем.

Благодарю ещё раз Вас сердечно за Ваше участие.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое, ваше святейшество.

Уважаемые друзья! Представители духовенства!

Если у вас есть желание задать вопрос или что-то сказать, то вы просто сами, пожалуйста, руку поднимайте, как угодно.

Пожалуйста.

К.МАЦАН: Ваше святейшество, благословите!

Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Дамы и господа!

Я сотрудник журнала, который держу в руке, это православный журнал «Фома». Я при этом ещё аспирант МГИМО, я МГИМО закончил. Меня мои друзья часто, похлопывая по плечу, с горечью спрашивают: «Ты в православном журнале работаешь? А нормальной работы не нашлось?» На что я всё время отвечаю, что это самая нормальная работа, как мне кажется, потому что я работал не только в «Фоме», у меня была возможность поработать в других светских СМИ, и вполне уважаемых. Недавно, я уже работаю в «Фоме» несколько лет, я решил, что надо чего-то поискать и пошёл на один канал, очень модный сегодня, Вы его прекрасно, Дмитрий Анатольевич, знаете, Вы там были в гостях. Там я работал в информационной службе и месяца через четыре просто сбежал, уволился, потому что не смог больше, не смог для себя увидеть смысла и какой-то полезности в этой работе, по своим ощущениям.

Вот живой пример. Две новости на информационной ленте подряд. Первая о том, что в Москве принята программа помощи многодетным семьям или поддержана Правительством. Вторая новость про то, что очень известный олигарх попросил у Сбербанка ещё 15 миллиардов рублей. Мне, само собой, как православному человеку и просто журналисту, кажется, что намного интереснее первое, потому что это важно – громко сказано, но важно, потому, что это всё-таки проблема демографии, семьи и так далее. Но редактор, повинуясь долгу журналиста, берёт вторую новость – про олигарха, конечно, потому что это известная фигура, это можно продать, и это можно интереснее рассказать. Причём редактор – очень умный и хороший человек. Я подчеркну, что на этом канале я работал с очень интересными, умными и компетентными людьми, мастерство которых во мне вызывает уважение.

Но есть такая вещь сегодня, которая называется «концепция инфотейнмента», когда новость надо рассказать очень быстро и очень весело, чтобы ещё поразвлекать. И я, как человек, который уже успел поработать в православном издании, с этими подходами к темам и с этими методами работы просто не смог для себя найти смысла и полезности в работе в такой «концепции инфотейнмента». И я ушёл обратно в журнал «Фома». И, кстати, почему? Потому что православные СМИ, как мне кажется, в силу своей специфики и тематики, они из этой «концепции инфотейнмента» просто выключены, она их не интересует, они говорят о другом.

Вот Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, про необходимость защиты фундаментальных ценностей в информационном поле. Я убеждён, что именно православные СМИ (сайты, газеты, журналы) сегодня, громко выражаясь, эту функцию выполняют во многом, это очень важная для них, мне кажется, задача. И, кстати, это не лишает их рейтинга, за который сегодня все борются.

Буквально недавно на очень известном православном сайте «Православие и мир» была статья с очень интересной статистикой о том, что, казалось бы, такой нишевый православный ресурс, как «Православие и мир», не уступает по рейтингу таким же нишевым ресурсам, как, например, OpenSpace или Polit.ru. Это символично. То есть в обществе реально есть запрос на разговор о важном, о глубоком. И всё это я рассказываю своим друзьям, когда говорю, почему я работаю в православном издании. Я убеждён, что это важно.

Но чтобы в этом был убеждён не только я, а ещё и Вы, Дмитрий Анатольевич, я хотел бы Вам подарить подборку православных журналов.

Д.МЕДВЕДЕВ: Всё-таки Вы остаётесь журналистом.

К.МАЦАН: Я отмечу, что это не только журнал «Фома», это три самых, на мой взгляд, интересных православных издания: это «Фома», «Наследник» и «Нескучный сад». Если позволите, я прямо сейчас Вам передам, можно?

Спасибо огромное. И, повинуясь профессиональному долгу, Дмитрий Анатольевич, я не могу не сказать: а интервью дадите?

Д.МЕДВЕДЕВ: Не сейчас только, ладно?

К.МАЦАН: Хорошо.

Д.МЕДВЕДЕВ: Я чувствую, что всё-таки, хоть Вы и поменяли место работы, но журналистское в себе уничтожить очень сложно.

К.МАЦАН: Но мы же профессионалы, мы и в православных СМИ профессионалы, Дмитрий Анатольевич.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это чувствуется. Тем не менее спасибо, Константин.

Если позволите, я два слова скажу. Я в целом не могу Вас не поддержать в том, что в силу существующих законов информационного мира зачастую абсолютно важные, просто архиважные новости, касающиеся нашей жизни, они исчезают, а в то же время вещи, которые носят предельно субъективный, а зачастую просто бессмысленный характер, они становятся главными, они занимают самые верхние строчки в различного рода лентах, они становятся хэдлайном в различных средствах массовой информации. Это не очень хорошо. Нехорошо не потому, что, например, кто-то не видит, сколько делает государство для того, чтобы, например, там улучшить демографические структуры в нашей стране, для того чтобы возможности по контролю собственного здоровья изменились и так далее. Вопрос в другом: мы просто разрываем реальную картину дня, и тем самым у людей возникает искривлённое представление о том, что происходит.

Понимаете, мне трудно, конечно, чему-то учить средства массовой информации просто потому, что, во-первых, это не дело главы государства, иначе могут сказать, что он пытается что-то там диктовать, а во-вторых, есть действительно законы жанра. Но эти законы должны быть мало-мальски справедливыми, и они должны основываться на том, чтобы всё-таки отделять важнейшие события от того, что исчезнет из информационного мира буквально через день.

Вот Вы привели пример двух новостей. Я Вам хочу сказать, что это ещё не самые плохие новости, и первая, и вторая. И у второй новости тоже могут быть определённые поклонники, люди, интересующиеся этой тематикой. Но подчас как раз в ленты попадают абсолютно бессмысленные вещи и становятся очень серьёзно обсуждаемыми, вокруг них копья ломаются на протяжении нескольких суток. Достаточно посмотреть на то, например, что становится таким информационным трендом в блогах. Есть вещи абсолютно актуальные, а есть вещи, высосанные из пальца.

Почему я об этом тоже говорю? Потому что в конечном счёте это отражается и на нашей жизни. И в этом случае человек теряет ту основу, на которой, собственно, он должен стоять. Человек, для того чтобы развиваться правильно, помимо собственных нравственных ориентиров, той же самой веры, должен быть правильно сориентирован в информационном пространстве, потому что в противном случае в нашей жизни очень трудно найти себе место. И вот те процессы, о которых Вы говорите, конечно, имеют место. Но я не вижу в этом ничего сверхтрагичного. На самом деле просто нужно давать полноцветную картину и создавать действительно новые средства массовой информации, которые показывают жизнь такой, как она есть. В этом плане я имею в виду не только традиционные СМИ, но я имею в виду и тот же самый интернет, в котором обязательно нужно присутствовать всем, включая и, на мой взгляд, Русскую православную церковь, потому что количество запросов на информацию такого рода в сети довольно велико, оно, даже можно сказать, очень велико. И очень хорошо, что Вы этим занимаетесь, что Вы не плюнули на это дело, а занимаетесь им по-серьёзному.

Спасибо.

М.ВАСИЛЬЕВ: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Мы неоднократно видели, с какой непростой ситуацией мы сталкиваемся в повседневной работе – окормлении наших Вооружённых Сил. Мы не раз говорили на эту тему, и мы прежде всего очень признательны Вам, ещё раз повторюсь, это отнюдь не дежурная фраза, за ту поддержку, которую вот эта работа на местах военных священнослужителей по окормлению военнослужащих встретила именно у Вас как главы государства, Верховного Главнокомандующего. Просто спасибо.

Но при этом как любое новое дело, оно нуждается, конечно, в некоем уходе, мы очень боимся, что без такого разумного орошения и последовательного взращивания этой доброй идеи она, к сожалению, может умереть. Эта опасность есть, и тот временной промежуток в два с лишним года, который прошёл с момента принятия решения, к сожалению, пока дал только первые 19 штатных должностей. Мы считаем это крайне медленным и очень надеемся на Вашу поддержку, на то, что Вы найдёте способ, формы и методы, как ускорить этот процесс, а то многие внештатно трудящиеся до этих штатных расписаний священники могут не дожить.

Так или иначе, но да будет Вам известно, что жалованье штатного священнослужителя составляет 10–12 тысяч рублей (на эти деньги тоже не очень сильно можно существовать семье, как правило, многодетного пастыря, тем более в дальних гарнизонах); что статус, который нам придали, это технический персонал Минобороны, то есть это гражданский персонал. Но у электрика или, например, водителя, при всём уважении, есть хоть возможность «подхалтурить», мы же не халтурим. То есть мы не за деньги, а за Родину приходим туда, именно поэтому нуждаемся в Вашей поддержке.

Ещё крайний момент, очень важный: нас необходимо готовить под задачи. То есть необходим на базе военного вуза такой курс молодого бойца, молодого пастыря, где бы вместе и священники, и представители исламской уммы, подчёркиваю, вместе, обучались разумной толерантности. Нельзя вначале человека назначить хирургом, а потом его обучать. Извините, но пациенты могут не все дожить до этого научения.

Спасибо, извините.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Как Вас величать, батюшка, как Вас зовут?

М.ВАСИЛЬЕВ: Протоиерей Михаил Васильев.

КИРИЛЛ: Десантник.

Д.МЕДВЕДЕВ: Отец Михаил, хорошо, что Вы эту тему подняли. Я сам только что во вступительном слове сказал, что я считаю, что мы всё-таки медленно двигаемся, хотя каждая позиция должна вызреть. Вы правильно сказали, что в целом люди, которые приходят служить, священники, которые приходят в церковь и, соответственно, уже в армию после этого, они должны быть подготовлены. Хорошо бы, чтобы этот процесс шёл быстрее. Именно поэтому я и сказал, что Министерство обороны здесь должно принимать решения более оперативно.

Я хотел бы по поводу денег два слова сказать. То, что Вы сейчас произнесли, для меня имеет определённое значение, потому что кто-то кого-то обманывает, и говорю Вам об этом предельно откровенно. Я специально задавал этот вопрос Министру обороны, он уверил меня, что если не сию секунду, то начиная со следующего года заработная плата капелланов и тех, кто вообще служит в соответствующих подразделениях Министерства обороны, полковых священников, а также представителей мусульманской церкви будет в районе 40 тысяч рублей. То есть она будет приблизительно соответствовать уровню дохода, который будет иметь лейтенант. Но, судя по той справке, что я получил, она и сейчас несколько другая. Если Вы мне говорите, что это всё-таки не так, это повод для того, чтобы мне уже разобраться в том, какую информацию дают Министру обороны. Потому что если Вы говорите, что она 10–12 тысяч, я получал другую информацию, я Святейшему Патриарху об этом говорил. Надо обязательно будет в этом разобраться.

Но что касается самого решения, то оно никем не может быть пересмотрено. Естественно, мы всё доведём до конца, здесь можете не сомневаться, потому что я считаю, что это исключительно важное начинание, имея в виду те сверхсложные условия, в которых зачастую проходят службу наши молодые люди. В то же время не могу Вас не поддержать в том, что и священники, которые приходят на службу в Министерство обороны, должны себя чувствовать востребованными и иметь достойные условия, для того чтобы служить, тем более что у многих из них есть семьи, дети, и им нужно удовлетворять и обычные семейные надобности все. Я ещё раз в этом разберусь. Хорошо, что Вы об этом мне сказали.

Спасибо.

Н.МЕЩЕРЯКОВА: Здравствуйте уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Ваше святейшество!

Я из Кисловодска, Южный федеральный округ. Я представляю здесь родителей кисловодской школы №2, где учится и моя дочь. Сейчас наши дети учатся в 6-м классе, а в 4-м и 5-м они изучали совершенно новый для них предмет – основы религиозной культуры. Причём в нашем классе 20 детей изучали основы православной культуры, а восемь детей изучали основы ислама. И, естественно, поскольку это был эксперимент, очень было много вопросов, страхов, у родителей в первую очередь, не повлияет ли это на взаимоотношения наших детей, как они это воспримут, мы очень бурно это обсуждали. Но наши дети восприняли это очень спокойно, они с удовольствием изучали этот предмет.

Д.МЕДВЕДЕВ: То есть вы восприняли это гораздо менее спокойно, чем дети?

Н.МЕЩЕРЯКОВА: Да, родители – да, мы были гораздо более обеспокоены. Дети это восприняли абсолютно спокойно и прекрасно изучали этот предмет. И тогда и мы, родители, сразу же успокоились, и все вопросы были сняты. Поэтому, пользуясь случаем, хотелось бы поблагодарить Вас, Дмитрий Анатольевич, и Вас, ваше святейшество, за то, что Вы внедряете этот курс в наши школы, и попросить продолжить этот эксперимент. Может быть, расширить его и дать возможность детям изучать этот предмет и в старших классах, а возможно, даже на протяжении всего обучения в школе, начиная с первого класса.

Спасибо большое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Вы знаете, у меня даже до сих пор перед глазами стоит картинка, как принято говорить, как мы со Святейшим Патриархом обсуждали этот вопрос. Это было у меня дома. И как раз его святейшество приехал и говорит: «Мне представляется правильным, чтобы, может быть, уже сейчас мы определились, что делать дальше, как нам поступить с известной идеей по основам православной культуры и вообще каким образом позиционировать внутри учебного курса изучение этих предметов, с учётом того что есть много страхов (и обоснованных, и фантомных), есть очень разные подходы».

И тем не менее я приоткрою небольшой секрет, Святейший сказал, что ему представляется, что ситуация вызрела. И некоторое время подумав, мы снова встретились, и я сказал, что я согласен. Я думаю, что мы сможем ввести соответствующий курс, но именно так, как, собственно, в своём вступительном слове сказал Святейший Патриарх. Мы ввели его, для того чтобы никого не пугать, создав возможность выбора между преподаванием и, соответственно, ознакомлением с основами религиозной культуры различной (православной культуры, мусульманской культуры, буддийской культуры и так далее) или же изучением некоего общего культурологического курса для тех, кто пока не готов, допустим, для своего чада что-либо выбрать или у кого есть какие-то колебания. Тем самым, мне представляется, мы сняли наибольшее количество страхов и опасений, которые были или оправданы, ещё раз говорю, или же генерировались в разных целях, иногда даже, скажем откровенно, в провокационных целях. Всё это прошло, все эти решения прошли абсолютно спокойно и тихо, и вот Ваши слова это в полной мере подтверждают. И что самое главное на самом деле, эти решения были приняты не только родителями, потому что родители всё-таки, конечно, все желают блага для своих детей, но не они в школе находятся. Эти решения были в общем и целом с радостью приняты и самими учениками, и мы не раскололи классы, как это иногда нам пытались внушить: «Вот вы поделите класс, там будут сидеть уже не просто дети определённого возраста, а будут сидеть православные, мусульмане, представители других конфессий, те, кто вообще не относит себя к какой-либо религиозной конфессии. И в результате это приведёт к стычкам внутри», – но не произошло этого. Не произошло этого, причём нигде: ни в местах, где больше или где доминируют православные; ни в местах, где смешанное проживание; ни в местах, где большинство населения составляют мусульмане. Всё в общем и целом абсолютно нормально. Это означает, что мы приняли это решение сбалансировано и, в общем, создали, мне кажется, нормальную основу для того, чтобы развивать этот курс.

Теперь о будущем. Я не исключаю того, о чём Вы говорите, но это вопрос уже в конечном счёте выбора, с какого периода преподавать, с какого класса. Мне думается, что, если и переходить к более расширенному преподаванию, это должно делаться, естественно, с согласия родителей и, может быть, тоже с использованием некоторых экспериментальных школ или каких-то пилотных регионов, где бы можно было эту модель более продвинутого изучения, допустим, основ православной культуры или какой-либо иной культуры просто в начале обкатать, а после этого уже перейти к использованию этой методики практически во всех школах или в значительной части школ.

Я не знаю, ваше святейшество, Вашей позиции. Можно, я Вам слово передам?

КИРИЛЛ: Дмитрий Анатольевич, позиция такая же. Действительно, мы живём в обществе непростом, неоднородном, и нужно учитывать разные взгляды. Но расширять количество классов, в которых преподаются основы религиозной культуры, это правильное направление. Действительно, нужно идти через пилотные проекты и пилотные регионы, повторяю дословно то, что Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, и анализировать всё происходящее. Но уже сейчас и у нас, в наших ведомствах, которые работают в области образования, накоплен большой информационный пласт, в центре которого сильное желание людей, по крайней мере, в старших классах, дать возможность детям приобщиться к основам религиозной культуры. Потому что в 4–5-х они не изучали, они на выходе, а вот этой прививки этической на основе религиозных ценностей у них нет. Поэтому, конечно, вопрос серьёзный, и я думаю, что во взаимодействии с Министерством образования мы будем это продвигать, потому что это опять-таки проистекает из реальной потребности людей.

Д.МЕДВЕДЕВ: Да, это именно так, так мы тогда и будем поступать. А самое главное, просто ещё раз хотел бы сказать, я считаю, что, приняв такое непростое решение, на самом деле мы ничего не разрушили, а, наоборот, создали огромное количество дополнительных возможностей и для детей из православных семей, и для детей из семей, где другой веры придерживаются, – вообще для всех. Ведь на самом деле к чему мы изначально стремились, создавая контуры нашего нового государства два десятилетия назад? Чтобы была возможность выбора. Собственно, вот эту возможность мы и реализовали, и я очень рад, что это получилось.

Пожалуйста.

Б.КОРЧЕВНИКОВ: Дмитрий Анатольевич, ваше святейшество, меня зовут Борис Корчевников. Простите, я тоже журналист, я работаю на телевидении.

Д.МЕДВЕДЕВ: Но надеюсь, не с того же самого канала, откуда ушёл Константин.

Б.КОРЧЕВНИКОВ: Нет, я работаю на одном из самых сильных в России развлекательных каналов. И мой опыт подсказывает, что можно оставаться православным человеком в неправославной среде и работать, вот в моём случае, на развлекательном канале. Больше того, Вы очень точно описали…

Д.МЕДВЕДЕВ: А там не православная среда?

Б.КОРЧЕВНИКОВ: Нет. Я её, по крайней мере, не ощущаю так, как я её сейчас здесь ощущаю.

Вы очень точно описали картину всего того, что происходит с нашими средствами массовой информации. Единственное, о чём я хотел спросить, о каких-то практических шагах: а что можно сделать? Дело всё в том, что я сам и по своему опыту знаю, что рейтинг – это понятие, от которого зависит и моя судьба, и моя зарплата, и вообще судьба всех телевизионщиков. Рейтинг зависит не только от темы, которую мы поднимаем, но и от профессионализма.

Д.МЕДВЕДЕВ: Это правда.

Б.КОРЧЕВНИКОВ: И сегодня картина такая, что профессионализм конкурирует очень часто с непрофессионализмом. В результате и те, и те прибегают к таким темам и к таким средствам, которые, в общем-то, доступны любому человеку.

Понимаете, криминальную программу будут смотреть, реалити-шоу, в котором из человека тащат его животные инстинкты и ставят под камеры, будут смотреть. И лукавят те, кто говорит: «Знаете, у нас свобода. Не хотите – не смотрите». Лукавят, потому что эти самые люди – это мои коллеги, часто мои начальники, не в данном случае…

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы можете их назвать даже в моём присутствии?

Б.КОРЧЕВНИКОВ: Я начинал работать на канале НТВ, простите. Сейчас уже на другом.

Ровно эти люди, которые так говорят, они прибегают к таким финансовым, человеческим и профессиональным механизмам, которые заставляют смотреть. И мы все это знаем. И мы также знаем, Дмитрий Анатольевич и ваше святейшество, что это, в общем-то, и рождает ту атмосферу в стране, о которой мы говорим. А от этой атмосферы сегодня зависит всё. И многие усилия, которые предпринимаете и Вы, Дмитрий Анатольевич, вообще государственная власть по развитию, становлению, укреплению России, они просто будут втуне, если у нас не родится этой простой человеческой атмосферы: атмосферы любви и взаимопонимания.

Возвращаясь к тому, с чего я начал, к телевидению, скажите, пожалуйста, как Вы думаете, созрела ли наша страна, готова ли сейчас Россия к возникновению, может быть, какой-то структуры, в которую вошли бы представители всех традиционных религий России, культурной элиты, представители армии, – структуры, которая законодательно сформулировала бы нравственные основы вещания, и всё это было бы общими правилами игры для всех? Я глубоко убеждён, что просто профессиональное телевидение от этого бы только выиграло, потому что с рынка тогда бы ушли непрофессиональные люди.

Спасибо большое.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.

Я делаю два вывода. Первый: краткость не свойственна нашим журналистам, они стараются всё-таки дойти в объяснении своей позиции до самой сути. Наверное, это в данном случае неплохо. А второй – то, что эта тема на самом деле волнует очень многих, и не только журналистов здесь присутствующих, и мирян волнует, и клир волнует – в общем, всех волнует. Не скрою, мы со Святейшим Патриархом иногда эти темы обсуждаем, это нормально абсолютно.

Знаете, мне кажется, в конечном счёте речь идёт о том, насколько быстро мы сможем повзрослеть. Я не сторонник того, чтобы драматизировать ситуацию на нашем телевидении, хотя есть моменты, которые и меня настораживают, как любого, наверное, человека, который пользуется теми или иными информационными продуктами. Какие-то вещи меня откровенно раздражают, какие-то вещи мне нравятся, но я вот вспоминаю просто, что мы имели, скажем, 10–15 лет назад, Вы-то помоложе, Вы это можете и не помнить, а я помню телевидение 90-х годов. Оно ведь было-то не лучше, и всякого рода криминальных сюжетов тоже было достаточно. Более того, с точки зрения канонов жанра, Вы правильно сказали, если телевидение не создаёт необходимой цветастой упаковки, этим продуктом никто не пользуется. Вопрос в том, что в конечном счёте в этой упаковке содержится, – и вот это, может быть, основная проблема. Это первое.

Второе. Я бы хотел, чтобы всё-таки телевидение наше развивалось и взрослело вместе со всем обществом. Вот давайте обратим взоры, например, на иностранное телевидение или вообще на иностранные средства массовой информации. Там разве нет криминальной хроники? Она есть. Разве там нет, допустим, каких-то развлекательных программ? Вы сами отлично знаете, что их там много. Вопрос в чувстве меры, во вкусе, просто в элементарной культуре того, каким образом это делается, и в том, каким образом соответствующая информация подаётся. Ведь даже криминальные происшествия могут быть по-разному представлены, вопрос в том – упиваться, живописать те или иные преступления или это сделать совсем с других позиций, в том числе, кстати сказать, и с христианских позиций, потому что в каждом преступлении есть жертва, которую вообще-то, исходя из нравственных соображений, нужно пожалеть, а не просто показывать горы мяса и трупы. И вот это вопрос уже внутренней культуры каждого человека, который этим занимается.

В любом случае погоня за рейтингами не может быть самоценной и самодовлеющей, и это, конечно, очевидно, это должны понимать руководители любых средств массовой информации, и государственных, и негосударственных, и больших, и маленьких. Но нельзя загонять ситуацию и в обратное направление, потому что, знаете, наше телевидение очень по-разному оценивают: кто-то считает, что оно разнузданное и показывает то, что вообще-то показывать нельзя, а кто-то считает, что оно предельно скучное, что оно нечестное, лукавое, что модель поведения на этом телевидении навязана авторитарными властями России, в том числе теми, кто с вами сейчас разговаривает, что это телевидение не отражает реальной палитры политических суждений в нашей стране, что на этом телевидении нет оппозиции, которая должна там быть представлена и которая, наверное, 24 часа в сутки должна вещать, объясняя нам, что мы делаем не так. Поэтому суждения очень разные.

Я ещё одну вещь могу сказать на эту тему, уж раз вы меня всё время спрашиваете по моим оценкам ситуации в СМИ. Значительная часть молодых людей не пользуется телевидением, и Вы это тоже отлично знаете, как человек, который работает на телевидении, на развлекательном канале или на каком-либо другом. Им телевидение заменил интернет, и я просто смотрю, скажем, и на моего сына, и на его сверстников – они телевидением пользуются существенно меньше, чем люди, которые, допустим, в два раза старше. И это тоже та реальность, из которой мы должны исходить, потому что в этом случае ответственность, которая лежит на соответствующих интернет-СМИ, на социальных сетях, она многократно возрастает, потому что для значительной части наших людей вот эта штука становится гораздо важнее, чем «ящик». Они не смотрят телевидение, но они смотрят интернет, а в интернете ситуация ещё более сложная. Там есть и абсолютно полезные вещи, крайне содержательные во всех смыслах этого слова, есть блестящие продукты, но есть и абсолютный, полный мусор, опасные вещи. Из интернета можно почерпнуть такие сведения, которые носят предельно деструктивный характер, и использовать их для разрушения государства, для разрушения нравственности.

Поэтому, суммируя, я бы хотел сказать, что я не драматизирую ситуацию, но, наверное, на средства массовой информации мы все должны обращать большее внимание.

Теперь в отношении всякого рода советов, которые бы принимали решения. В принципе консультативные структуры никогда никому не мешали. Я не против этого. Но если говорить о том, чтобы создать в президентских структурах или в правительственных структурах орган, который будет формировать информационную политику, я полагаю, что это будет бесперспективно, потому что скорее всего этот орган просто не сможет работать. Телевидение настолько многообразно, у нас сейчас уже десятки каналов в Москве, через несколько лет после перехода к цифровым каналам их будет по всей стране не меньше чем двадцать. В каждом субъекте Федерации каждая бабушка сможет принимать 15–20 каналов, а в общей сложности по стране их будут насчитываться сотни. И контролировать контент на этих каналах – это не дело, конечно, никаких консультативных советов, это невозможно просто, и это будет вызывать раздражение людей. Но, наверное, нужно более внимательно относиться к основам информационной политики, и вот для этого консультативные органы могут быть полезны.

И, наконец, самое последнее. Всё зависит от людей и от их нравственной позиции. Вы сами сказали, что в какой-то момент решили поменять своё место работы, потому что Вам по каким-то причинам это не нравилось, и Вы сделали это. Это Ваше право, это достойно уважения, хотя, наверное, кто-то с Вами не согласится. Так вот, если такие требования, такие меры будет предъявлять к себе каждый журналист, работающий в средствах массовой информации, у нас будет качественная журналистика и, соответственно, качественное телевидение.

Л.СМИРНОВА: Ваше святейшество, благословите!

Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Я из храма Петра и Павла в Ясенево, и я являюсь представителем новой церковной профессии – я ответственная за молодёжную работу в приходе, и сейчас по решению Архиерейского собора при каждом московском приходе уже назначены ответственные за молодёжную работу. И вы знаете, удивительно, в 2003 году, когда, приехав из Десногорска Смоленской области и поступив в МГУ, я даже не знала, что уже четыре года спустя я получу такую важную, ответственную роль и должность, работая именно с молодёжью.

У нас непростой приход, мы являемся подворьем монастыря Оптина пустынь. Вы, Дмитрий Анатольевич, там были и понимаете, что на нас это также накладывает большую ответственность. И поэтому для нашей молодёжной организации «Покров», куда сейчас входят около 100 молодых людей, важным делом является именно дело миссионерства и просвещения. Мы ходим в школы, общаемся с детьми. И для меня лично вот эти уроки нравственности, они как воздух, потому что, рассказывая школьникам, например, о том же подвиге русского солдата, я вижу в их светящихся глазах то, что они тоже хотят стать настоящими защитниками Отечества, они тоже хотят стать героями своей страны. Мы общаемся со студентами и также обсуждаем проблемы нравственности СМИ и так далее.

Любимым для нас делом являются миссионерские походы. Каждое лето мы ездим на Урал в посёлки, где у людей порой не бывает возможности выехать в райцентр, чтобы покреститься. Священник крестит, мы рассказываем людям о вере, общаемся также с детьми и в каждом посёлке устанавливаем поклонный крест, который является святым местом для этих людей.

Например, в октябре прошлого года мы получили письмо от одной из местных жительниц, она рассказывала про август, когда в России полыхали пожары. И она говорила: «Мы узнали, что пожар идёт на наш посёлок, и многие жители посёлка собрались у креста и на коленях молились, чтобы пожар прошёл мимо посёлка». И пожар прошёл мимо их посёлка. Она, учительница, очень сердечно просила передать Вам, ваше святейшество, благодарность за то, что Вы благословляете нас, наши походы.

И такие письма нас очень укрепляют, потому что мы действительно нужны людям. Например, у нас есть школа актива для православных лидеров «Вера и дело», и там мы на практических семинарах рассказываем нашим друзьям из других храмов, как проводить эти миссионерские походы, чтобы и все могли служить нашим соотечественникам.

Например, сейчас наш настоятель строит храм Покрова Пресвятой Богородицы. И мы очень рады, что можем принимать участие в этом. И мы ходили семь лет в детский приют в Ясенево, сейчас его расформировали. Помогаем заключённым, окормляем 9 общин по всей России, отправляем им посылки регулярно, ведём переписку. Кроме этого посещаем пансионат ветеранов труда, где сейчас проживает 450 человек. И когда я разговаривала с руководством, спрашивала: «Может быть, вы что-то хотите попросить?» Они говорят: «Вы знаете, мы очень благодарны. И всё у нас хорошо». Просили Вам передать, Дмитрий Анатольевич, поделку такую от одной из проживающих в этом пансионате труда.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо большое.

Л.СМИРНОВА: Наш храм является приусадебным. Рядом с нашим храмом стоит сейчас закрытая, невостребованная усадьба. И когда мы на неё смотрим, мы думаем, что вот если бы мы там могли продолжать и развивать нашу деятельность, то всё больше и больше людей понимали бы, что в этом мире действительно есть добро, в этом мире действительно есть справедливость и в этом мире действительно есть любовь.

Спасибо.

Д.МЕДВЕДЕВ: У Вас вопроса нет?

Л.СМИРНОВА: Спасибо. Нет.

Д.МЕДВЕДЕВ: Вы просто хотели сказать?

Это тоже хорошо на самом деле. Спасибо Вам большое за всё, что Вы сказали, и за то, что, наверное, Вы ещё не успели сказать.

То, чем Вы занимаетесь, это, конечно, всегда делается только на основе внутреннего убеждения, веры. Это невозможно, конечно, навязать. Вы знаете, просто Вы говорили об этом, я вспомнил какие-то свои ощущения, которые, например, у меня были в 90-е годы. Вообще каждый человек в своём развитии проходит определённые этапы. То, что Вы помогаете людям, очень дорогого стоит, потому что очень многие люди ведь дезориентированы, они стесняются. Даже их воцерковление, оно ведь происходит не одномоментно. Когда есть рядом такие люди, которые помогают, которые на своём примере показывают, что можно было бы делать и чего нельзя делать, для каждого человека это имеет значение. Так что Вы не стесняйтесь этим заниматься.

Пожалуйста, давайте Вас послушаем.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Ваше святейшество!

Господин Президент!

Всё очень хорошо, колоссальный вклад, конечно, и Президента, и Патриарха. Но мы на нашей программе, которую я веду уже 20 лет, особое внимание обращаем на тех детей, которые живут в маленьких деревнях, посёлках, станицах. Потому что, во-первых, условия совершенно разные, а, во-вторых, я так понимаю, что, в общем, это малое великой России, то есть мы оттуда все проистекли, и она велика, и она необъятна. И иногда 70 километров, как некоторые говорят, отъедешь от Москвы, и, в общем, это великая малая, почти незаметная России начинается. Вот там три источника воспитания я вижу: это дом, это школа и это церковь – больше этого ничего нет. Сейчас все усилия брошены на создание новых многочисленных научно-образовательных центров, но это всё очень большие города, это всё для развитых людей. И люди, которые живут в маленьких посёлках, понимаете, образование они могут получить, потому что век модернизации, и, в общем, только ленивый не станет образованным сейчас, стремись – и всё получишь. Но вот воспитания там не получишь, потому что воспитание – это дом, семья, это школа, и это церковь, церковь играет, конечно, колоссальную роль, и об этом говорил Патриарх.

Я в этой связи просто хочу сказать, что иногда меня очень сильно задевают атаки, которые бывают на церковь, и те оскорбления, которые бывают на церковь, на ведущих каналах они бывают. И прежде всего они меня задевают потому, что, как Патриарх сказал с самого начала, я же ведь церковь, они меня оскорбляют, и Президент Дмитрий Анатольевич Медведев – тоже церковь, они Президента оскорбляют.

Возвращаюсь к маленьким школам, потому что с этими людьми, я думаю, разберутся. Понимаете, сейчас всё-таки есть тенденция, хотя очень много делается со стороны Министерства образования, очень много делается со стороны Патриархии и различных епархий, но я просто знаю конкретно целый ряд районов, где школы закрываются, а церкви, их много в своё время построили, но их так сильно разрушили, что сейчас не хватает средств. Конечно, много очень сделано, но не всё. И, в частности, я понимаю, поскольку передо мной Патриарх и Президент, я могу конкретный пример привести. Есть такой город Плёс, который Вам, наверное, Дмитрий Анатольевич, известен, прямо напротив, на другом берегу, есть Прискоково, село, рядом находится школа-восьмилетка, которую вот-вот закроют, потому что у неё очень тяжёлое положение, хотя мы и живущие там тоже пытаемся ей помочь. А в самом селе Прискоково – церковь Рождества Христова. Она в очень плохом состоянии, и там уже ведутся службы. Но, понимаете, рядом находится могила дочки Сусанина, Антониды, и очень хотелось бы эту церковь – её всё равно мы восстановим, – но очень хотелось бы её восстановить тогда, когда наступит 12-й год, и мы всенародно будем праздновать подвиг её великого отца. Так что у меня не вопрос, а у меня просто замечание и надежда на Президента и на Патриарха. А на кого ещё надеяться?

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо за то, что Вы нас со Святейшим Патриархом защитили. Это иногда нужно и для нас. Но на самом деле я не думаю, что всякого рода атаки или укусы, или критика, которая раздаётся и в адрес Русской православной церкви, и в адрес отдельных представителей Русской православной церкви, ослабляет влияние самой церкви. Мы все помним, кто-то из личного опыта, кто-то по книжкам, события ХХ века. Кстати, выставка в этом смысле предельно насыщенная, интересная. Там есть абсолютно скорбные места. Вы, наверное, все тоже видели, смотрели. Это, кстати, очень важно, на мой взгляд, просто чтобы о тех жертвах, которые были принесены церковью и вообще всем нашим народом, помнили будущие поколения. В этом смысле, конечно, всё, что сейчас происходит, – это мелочь, и ничего сверхъестественного в этом нет. Это следствие противоречий, которые существуют в любом мире и в нашем обществе тоже, следствие тех страстей, которые есть в душах разных людей. Наверное, это не самое сложное, с чем нам приходится сталкиваться, хотя подчас это на самом деле, может быть, и неприятно. Самое главное другое. Самое главное то, что мы всё-таки смогли найти в последнее время способ общественного действия. Очень важно то, что и мы все, и Русская православная церковь, и государство занимаемся совместным трудом, тем, что церковь обычно называет таким красивым словом – соработничество. Это на самом деле, мне кажется, как раз пример очень гармоничного развития отношений, государственно-церковных отношений и способ решения огромного количества задач.

Вы привели в пример, допустим, храм, который нужно восстановить. Я Вам могу в пример другое привести. Я уверен, что храм Вы восстановите, как и могилу дочки Сусанина.

Ю.ВЯЗЕМСКИЙ: Если поможете.

Д.МЕДВЕДЕВ: Нет-нет, послушайте, мне-то помочь несложно, но на самом деле от нашего общего труда как раз и зависит успех. Я вот когда по Волге плавал в 2008 году, это, правда, в конечном счёте завершилось довольно тяжёлыми событиями, которые случились у нас на Кавказе, тем не менее я с определённым удивлением обнаружил, что когда плывёшь, стоят наши деревни, они все разные, какие-то – посимпатичнее, какие-то – достаточно такие маленькие, иногда даже смотрятся грустно, но практически в каждой деревне восстановлен храм. Вот прокатитесь, посмотрите – практически в каждой деревне. Для меня это было просто удивительно. Причём это сделано не Президентом страны, у Президента просто руки не дойдут до любого прихода, до храма, и не Патриархом сделано, это сделано людьми, которые живут в этих деревнях. Это могут быть и люди, приезжающие из Москвы, и какие-то местные жители. Где-то это большие церкви, где-то совсем маленькие, но у них у всех были уже новые купола, кресты стояли, и видно, что там есть жизнь. Это было очень отрадное для меня ощущение, потому что это означает, что даже в самых сложных местах результаты нашей совместной работы, они виды.

Поэтому я уверен, что и применительно к той церкви, о которой Вы говорите, всё получится, и даже не в том случае, если обязательно за это дело возьмётся Президент, Вы сами способны эту задачу решить. Ну уж если совсем ничего не будет получаться, тогда мне скажите, но это крайнее средство.

КИРИЛЛ: Дмитрий Анатольевич, я хотел бы от всего сердца поблагодарить Вас за Вашу смелость, открытость. Действительно, трудно представить себе, вспоминая прошлое, что кто-нибудь когда-то из руководителей был бы способен вот так просто говорить с людьми. Это действительно знак нашего времени, когда руководство страны встречается, говорит, отвечает на вопросы в совершенно открытом режиме. Уверяю Вас, никаких сценариев и никакой подготовки здесь не было. Может быть, кто-то специально немножечко и готовился к встрече с Президентом, что, в общем, разумно и правильно, потому что всякая подготовка в конце концов делает разговор более логичным и помогает. Но это открытая группа людей, и замечательно, что Вы посвятили им своё время.

Я как Патриарх хотел бы сказать, что радуюсь всему тому, что сегодня происходит, в том числе в сфере церковно-государственных отношений, и очень надеюсь, что общими силами мы действительно сделаем страну нашу, любимое Отечество наше сильным, процветающим, духовно здоровым и благополучным и материально, как теперь говорят, комфортным для жизни.

И Вам хотели бы пожелать помощи Божьей в несении Вашего ответственного служения народу нашему.

Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо, ваше святейшество.

Позвольте, я два слова в завершение скажу. Святейший Патриарх начал с того, что сказал, что сердце радуется, потому что в этой относительно небольшой комнате, по сути, присутствует наша церковь. Мне бы хотелось уже сказать с позиции Президента, что, с другой стороны, здесь присутствует ещё и наша страна. Потому что все, кто сидит в этом помещении, представляют очень большую, очень сложную и в то же время великую страну – нашу дорогую Россию. И представляют очень по-разному. Здесь есть те, кто принял сан и служит Русской православной церкви, помогая огромному количеству наших людей справляться с их жизненными трудностями, находить себя, находить свой жизненный путь. Это очень важно даже в тот период, когда между государством и церковью существует высокая степень гармонии, или, как обычно говорит Святейший Патриарх, симфонии.

Но так было не всегда, XX век был очень страшным. Здесь присутствуют люди, которые работают в самых разных местах или ещё только учатся и которые считают себя православными христианами, которые выбрали для себя свой жизненный путь, которые не мыслят собственного своего христианского пути вне развития страны.

Я недаром сказал в своём вступительном слове, что для меня было в каком-то смысле откровением, когда я, уже будучи зрелым человеком, а я и крестился в зрелом возрасте – мне было более 20 лет, осознал, что вся история нашей страны – России, история Руси – это история православия. Для меня это было действительно какой-то период реальным открытием, особенно в силу понятных идеологических догматов, которые в советский период навязывались.

И на самом деле все, кто здесь присутствует, это граждане одного большого государства, люди, которые имеют солидарную позицию по вопросам развития этого государства. И мне бы хотелось, во-первых, поблагодарить вас за то, что ваша активная жизненная позиция, где бы вы ни были, чем бы вы ни занимались, помогает развитию нашей страны. И во-вторых, выразить надежду на то, что и в будущем наше государство будет опираться на таких активных, сильных людей с очень мощной внутренней энергией и сильным нравственным чувством, потому что в нашем очень сложном мире почти невозможно себе представить, чтобы успех способствовал людям вялым, слабым, неподготовленным в нравственном смысле, людям, у которых нет веры. Я искренне рассчитываю на то, что наша с вами совместная работа будет успешной. Больше вам спасибо!


Источник: "Президент России "