Лента: Религия

Религиозная жизнь в послевоенной Японии обусловлена изменениями, произошедшими в социально-экономической и политической структуре общества. Первым и главным было отделение религии от государства, юридическое закрепление принципа свободы вероисповедания в Конституции 1947 года. Огромную роль сыграл процесс урбанизации, вызвавший к жизни иммиграционные потоки, которые рвали прежние социальные связи, нарушая при этом и сложившиеся конфессиональные общины.

Безусловно, на месте и роли синто в послевоенном японском обществе сказался период после реставрации Мэйдзи (1868), создавшей условия для ускоренной модернизации страны, до окончания Второй мировой войны, когда эта религия использовалась государством. Речь идет, прежде всего, о «государственном синто» (кокка синто), ставшем официальной идеологией Японии, духовным орудием возрождения власти императора, а затем – источником милитаристской и агрессивной политики. Новая идеология опиралась на древний принцип единства религиозного ритуала и управления государством (сайсэй итти), который был восстановлен сразу после реставрации Мэйдзи. И это несмотря на то, что Конституция 1889 года гарантировала защиту религии от вмешательства государства. Идея государственного синто впервые была высказана в документе, подготовленном в 1871 году министерством религиозного образования, в котором выдвигался тезис «святилищам – государственное вероисповедание».

В государственном синто главной была именно идеологическая сторона. Возрождение этой религии, долгие годы пребывавшей на «заднем плане» ввиду почти безраздельного господства буддизма, преследовало не только собственно религиозные цели. Оно подчинялось задаче сплочения нации и укрепления государственности на основе религиозного сознания. Ритуалам синто был придан характер государственных актов, это привело к выхолащиванию религиозной составляющей. Государственный синто стал культом поклонения божественным предкам императора, что способствовало подъему национализма. Признавая свободу вероисповедания, государство в то же время поставило синто над всеми религиями. Он получил эксклюзивные права на заглавную роль в национальных ритуалах. В правительственном аппарате появился Департамент по делам синтоистских святилищ, аналог которого существовал в древности. Была установлена их иерархия. Принадлежащим к высшей категории святилищам было даже запрещено заниматься отправлением повседневных служб. Моральное воспитание в школах (государственный синто был обязательным предметом, предписанным императорским рескриптом о воспитании 1890 года) сводилось к усвоению религиозных догматов. Произошло полное подчинение религии государству.

Превращение синто в инструмент государственной политики шло вразрез с адаптивным религиозным сознанием японцев. Выделение одной религии нарушало баланс между синто и буддизмом, поскольку японцы воспринимали обе религии, так сказать, на паритетной основе. Впрочем, разрушить древнюю традицию сосуществования религий так и не удалось. С помощью государственного синто новая элита страны утверждала свою власть, восстанавливала императорское правление и добивалась национальной стабильности.

В послевоенные годы отношение религии с государством кардинальным образом изменилось сразу же после подписания 2 сентября 1945 года акта о безоговорочной капитуляции Японии. Из-за государственного синто, который, как уже говорилось, был теснейшим образом связан с милитаристской идеологией, национальная религия напрямую ассоциировалась с существовавшим в предвоенные и военные годы тоталитарным режимом и проводимой им политикой. Именно эта ассоциативная связь вкупе с другими факторами весьма негативно сказалась на положении синто в контексте религиозной жизни в послевоенной Японии. Проблемы синто были обусловлены гораздо более тесной, если не сказать теснейшей, по сравнению с другими религиями, связью с жизнью народа, его менталитетом, культурой, политикой.

Штаб оккупационных войск (ШОВ) срочно принял ряд документов, которые касались, прежде всего, синто. Они были направлены на то, чтобы раз и навсегда ликвидировать государственный синто. Уже 4 октября 1945 года была принята Директива ШОВ «Об отмене ограничений на политические, гражданские и религиозные свободы». В соответствии с ней был отменен Закон о религиозных организациях 1939 года, который давал возможность государству манипулировать принципом свободы религии и полностью подчинить ее своему контролю. Следующей Директивой «Об отмене государственного покровительства, увековечения, управления и распространения государственного синто» от 15 декабря 1945 года население полностью освобождалось от необходимости исповедовать официально поддерживаемую государством религию. Всем официальным лицам, находящимся при исполнении служебных обязанностей, запрещалось участие в проводимых в святилищах церемониях, оказание любой финансовой поддержки из общественных фондов, но разрешалась частная финансовая помощь любым святилищам.

Полностью было прекращено изучение синтоистских доктрин и мифологии, что составляло основное содержание предмета «моральное воспитание». Предписывалось пересмотреть преподавание отечественной истории в школах, а мифы разрешалось изучать только как памятники литературы без увязки с историей императорской династии. Таким образом, сфера образования была полностью очищена от упоминания или использования синтоистских доктрин в любой форме и любыми средствами. Были закрыты все государственные учебные заведения, в которых специально изучали синто и готовили священнослужителей. Так, был упразднен университет Когаккан в Исэ, но сохранен частный университет Кокугакуин в Токио.

Однако государство в целом рассматривало синто как традиционно присущую японцам религиозную практику, которая, возможно, поможет привить молодому поколению чувство патриотизма и содействовать осознанию своего места в современном мире. Очевидно, неслучайно бывшие премьер-министры Сигэру Есида и Хаято Икэда в конце 50-х годов возглавили Комитет за восстановление университета Когаккан. С. Есида, в частности, говорил: «Я полагаю, что в нашей стране, где так мало знают о демократии, необходимо воскресить синто и превратить его в духовную опору людей… Необходимо восстановить университет, где изучался бы синто, который воспитывает любовь к своей родной стране и помогает демократии и укреплению морали». Правительство, несмотря на серьезнейшее противодействие в обществе, помогало синто занимать свою нишу не только как религиозной конфессии, но и как национальной духовной традиции.

Было проведено разграничение между государственным синто, который рассматривался как официальная политика правительства и определялся как “нерелигиозный национальный культ”, и тринадцатью синтоистскими школами. После отделения от государства и очищения от милитаристской и ультранационалистической риторики дзиндзя синто, то есть синто святилищ, получал такую же защиту, как и любая другая религия, а с октября 1945 года получил статус религиозного юридического лица. Дзиндзя синто стал рассматриваться как традиционная религиозная практика, осуществлявшаяся на протяжении всей истории страны и имеющая непосредственное отношение к жизни людей. Но оставались проблемы собственности святилищ, определения положения главного святилища императорского культа Исэ дзингу и Ясукуни дзиндзя, в котором поминались павшие на войне. Важно было определить отношение к императору и проводимым при его непосредственном участии синтоистским ритуалам.

Юридически отношения религии с государством закрепила Конституция 1947 года. Ее основные положения в этой сфере, в первую очередь, напрямую относятся к синто. В статье 20 Конституции говорится: «Свобода религии гарантируется для всех. Ни одна религиозная организация не должна получать от государства никаких привилегий и не может пользоваться политической властью. Никто не может принуждаться к участию в каких-либо религиозных актах, празднествах, церемониях или обрядах. Государство и его органы должны воздерживаться от проведения религиозного обучения и какой-либо иной религиозной деятельности». Частично затрагивала проблему религии и статья 89: «Никакие государственные денежные средства или иное имущество не могут ассигновываться или предназначаться для использования, выгоды или содержания какого-либо религиозного учреждения или ассоциации, или для каких-либо благотворительных, просветительских или филантропических учреждений, не находящихся под контролем публичных властей».

Таким образом, Конституция 1947 года установила барьер между общественной (политической) и частной (религиозной) жизнью, что не могло не сказаться на отношении японцев к вере. Большинство их признает ее делом сугубо личным, интимным, а потому зачастую считает вопросы об их принадлежности к той или иной конфессии неэтичными, бестактными. Отринув теократические принципы довоенной системы, новый Основной закон дал простор развитию индивидуализма как базы построения нового общества, а Конституция 1947 года и особенно ее статьи, касающиеся религии, стимулировали поиски духовного обновления.


Источник: " "