Лента: Религия

Накануне своего 70-летнего юбилея ректор МГУ, президент Российского союза ректоров академик Виктор Садовничий рассказал корреспонденту "Интерфакс-Религия" Елене Жосул о том, почему экономический кризис побудил руководителей отечественных вузов озаботиться защитой религиозных ценностей.


- Мой первый вопрос – про принятый на недавнем съезде Российского союза ректоров документ под названием "Стратегическая инициатива "Новое образовательное измерение", получивший широкое распространение в медийном пространстве. Наибольшее внимание вызвал пункт, где ректоры призывают мировое образовательное сообщество "хранить религиозные ценности и духовно-нравственные ориентиры во всем их многообразии". Обращение ректоров к религиозным ценностям отметил в своем выступлении на съезде и Святейший патриарх. Откуда вдруг такое внимание к религиозной проблематике?

– Думаю, что присутствие этого пункта или, по крайней мере, подчеркивание его означает следующее. Ректоры заявили о том, что у нас, у академического сообщества, общие с Церковью задачи в сфере воспитания и образования. Причем мы ведь говорили о духовно-нравственном воспитании как об одной из основных функций школы. Церковь со своей стороны делает то же. Вместе с тем мы подчеркнули в тексте, говоря о религиозной традиции: "во всем многообразии", подразумевая тем самым многообразие конфессий, религий, каждая из которых ставит перед собой ту же самую задачу.

Мне кажется, такие стратегические инициативы особенно важны в переживаемый нами период, когда мир захлестнула волна отрицания именно духовных ценностей, когда все мы, по сути, придавлены той негативной волной, которая идет с экранов. Очень важно, чтобы молодежь все-таки была бы хорошо воспитана, предана нашей стране, как это было на протяжении всей истории. Здесь нет ничего особенного – так было всегда, просто мы об этом особо сказали на нашем съезде. Мне кажется, это не стоит рассматривать как какую-то агитацию. Просто наряду с другими тезисами в этом пункте мы подчеркнули значение духовно-нравственного воспитания, и в том числе свое отношение ко всем конфессиям, к религии.

- То есть это констатация изменившейся атмосферы?

– Ну, безусловно, сформировавшегося положения и актуальности таких вопросов. В то же время я хочу обратить внимание на такой факт: уже 70 высших учебных заведений России имеют свои домовые храмы. А первым, напомню, открыл домовый храм (в статусе патриаршего подворья) Московский университет.

- Недавно патриарх Кирилл на встрече в Калининграде со студентами Российского гуманитарного университета имени Канта сказал о том, что Церковь готова и очень хочет активно развивать диалог с наукой. А готова ли к встречному шагу российская наука?

– Вы знаете, я присутствовал на последних Рождественских чтениях, где патриарх выступил с большой речью. Значительная часть его выступления была посвящена науке. И я впервые услышал из уст человека, который возглавляет Церковь, такие рассуждения о науке. Я сам ученый и должен признаться, что все, что сказал Его Святейшество, мне было по душе. Потому что им было сказано и о том, что наука есть факт, наука, если угодно, служит развитию человечества. Наука – это некоторое совершенство, в том числе и мысли, и души человеческой. Потому что всяческие научные открытия расположены как бы на грани этих областей – это и открытия интеллекта, и душевный порыв. И Святейший подчеркнул, что и у Церкви, и у науки очень много общего. То есть вся речь патриарха была посвящена сигналам, которые он посылал научному сообществу.

Я хотел бы сказать, что это не означает, что все ученые стали служить другим ценностям. Нет, ученые всегда служили и будут служить науке. Но то, что они могут быть верующими, то, что очень много общего в исследованиях и в этом душевном служении своему идеалу, вере, это несомненно. Здесь нельзя запретить – мол, если ты занимаешься наукой, верить не смей или, наоборот, если ты в душе такой, то не занимайся наукой. Нет, это не так, и вообще вся история научных исследований являет примеры того, о чем я сказал. Очень важно подчеркнуть, что наука – это поле ученых, это есть поиск истины, объективной истины, и это абсолютно необходимо для науки и будет полем науки – то, что каждый исследователь может исповедовать какие-то идеалы. Поэтому связь здесь очевидна. Тем более что многие вопросы, которые ставит наука, на самом деле ставит по-своему и Церковь.

- Есть ли какая-то граница научного исследования – скажем так, научной практики, – очень тесно соприкасающаяся с этической проблематикой, где возможен голос Церкви, религиозных деятелей? Та же самая генная инженерия, биотехнологии – вопросы, которые вызывают большие споры?

– Да, подобные вопросы вызывают в обществе споры. Но я хотел бы напомнить, что еще и сами ученые всегда принимают какие-то собственные хартии, посвященные подобным проблемам, то есть, безусловно, относятся к этому очень ответственно. Мы знаем и на примере проекта атомного оружия, что именно ученые первыми сказали правду о возможных последствиях его применения. Это было важно для человечества – знать правду, что это оружие разрушительное, способное привести вообще к гибели человечества. Это сказали ученые. Также и в последнее десятилетие ученые говорят об этом, и есть запреты ряда сообществ, лабораторий, равно как и государственные запреты, на те или иные применения достижений, которые могут привести к необратимым последствиям. Всегда наука будет в этом смысле самоограничиваться – не навредить человечеству, не привести к гибели человека. Не зря очень сильно сейчас развито движение, призывающее минимизировать опыты над живыми существами, заменять их моделями.

Точно так же и Церковь – она призывает к сохранению этого главного богатства, которое называется "человек". Во многих заявлениях церковноначалия фактически звучит то же – ну, на своем языке, в меру того, что Церковь говорит. Я, конечно, исключаю крайние точки зрения, но в целом это так.

- Виктор Антонович, мы с Вами беседуем в стенах университетского храма, возрождение которого было бы невозможно без Вашей активной поддержки и без активной поддержки приснопамятного Святейшего патриарха Алексия. Конечно, хотелось бы воспользоваться возможностью и попросить Вас поделиться воспоминаниями о патриархе. Какое самое яркое впечатление он оставил у Вас?

– Святейший Алексий сыграл огромную роль в духовном возрождении молодежи. И то, что он стоял у истоков возрождения храма Святой Татьяны при Московском университете, говорит о том, что он очень многое хотел сделать для воспитания молодежи и возрождения духовных ценностей. И многое сделал. Это были трудные годы и трудные дни, когда общество существовало в немного ином измерении, главенствовали другие ценности. В целом надо было переломить настроения. Восстановить Татьянину церковь можно было только при очень большом желании, и Его Святейшество тогда сыграл в этом смысле выдающуюся роль. Я очень благодарен ему за ту поддержку, которую он оказывал.

Ну, и потом, каждый год проходили его встречи со студентами, причем на встречи приходили тысячи студентов. В своих выступлениях на Рождественских чтениях Святейший постоянно заострял идею важности воспитания молодежи и очень многое для этого сделал. Не говорю уже о той титанической работе, которую он провел в целом в России по возвращению храмов, возрождению духовного стержня общества. Но для Московского университета его роль была исключительно велика.

У меня многократно были встречи с ним, всегда теплые. Эти встречи иногда носили не очень официальный характер, беседа шла о разных вещах. Мы говорили о жизни в целом, рассуждали о будущем. Вокруг патриарха было удивительное пространство доброты. И, в принципе, я считаю, что то, что Московский университет увековечил память о Святейшем Алексии II, открыв мемориальную доску на фасаде домового храма, очень важно. Это наш долг и наша дань уважения великому человеку. Так что день открытия памятной доски – великий для нас день. Мы как бы продолжаем ту работу, которую начали в 1992 году по возрождению храма и возвращению университету духовных ценностей. В самом центре Москвы, практически на Красной площади, напротив Кремля нами установлен памятник, где золотом написаны слова благодарности и святителю Филарету, освящавшему Татьянину церковь еще в XIX веке, и Алексию II, освящавшему ее вторично, по известным причинам, пять лет назад.


Источник: "Интерфакс-Религия "