Лента: Религия

Кинодраматург и поэт Юрий Арабов, много лет плодотворно сотрудничающий с Александром Сокуровым и не так давно написавший сценарий для телесериала по "Доктору Живаго" Бориса Пастернака, издает уже третий роман. Небольшая книга "Чудо" отсылает к одной реальной мистической истории, хорошо известной верующим людям.

Действие нового романа происходит в хрущевские времена в заштатном городке Гречанске. Простая девушка Татьяна Скрипникова однажды позволяет себе кощунственную шалость. Пригласив друзей на вечеринку и не дождавшись своего кавалера, она пускается в пляс с иконой Николая Угодника. Но тут же застывает в полной неподвижности с образом в руках. Это приводит в замешательство весь город и вызывает крайнее беспокойство властей. За дело принимаются врачи и милиция, в надежде сдвинуть застывшую шалунью с места вызывают даже местного столяра, но все усилия тщетны.

За время стояния девушка седеет и становится похожей на покойника; лишь дыхание свидетельствует о том, что она жива. Корреспондент областной газеты пытается проинтерпретировать феномен в медицинских терминах, священник испытывает тяжелый шок и обращается в бегство, и лишь прибывший в Гречанск Никита Хрущев случайно додумывается до того, благодаря чему Таня, простоявшая столбом 120 дней, вновь обретает возможность двигаться. А обретя ее, становится совсем другим человеком, нежели прежде.

Роман не претендует на документальность, но его сюжет, как отмечает сам автор, основан на случае, имевшем место в действительности. Доподлинно известно, что нечто подобное произошло в 1956 году в Самаре (тогда Куйбышеве) – девушка по имени Зоя простояла с иконой 40 дней. Власти заговорили о провокации сектантов и попытались использовать данное событие как повод для антирелигиозной пропаганды, а православная традиция обогатилась новым преданием – историей о стоянии Зои.

Одно из преимуществ Арабова-романиста заключается в том, что он не склонен к самоповторам. "Чудо" не похоже ни на первый "рок-н-ролльный" роман Арабова "Биг-Бит" (кстати, принесший автору премию Аполлона Григорьева), ни на аллегорических "Флагеллантов", где в гротескно-мистериальном ключе представлено начало постсоветской эпохи. Но еще важнее, что Арабов умеет создавать живых, объемных и колоритных персонажей и ему удается как бы незаметно сплести прочное кружево из бытовых деталей, позволяющих почувствовать эпоху.

О том, насколько Арабов точен в мелочах, судить историкам. Но он не является заложником исторической точности, придавая своей картине чуть заметные черты лубка и несколько нарушая пропорции. Арабовский Хрущев бесспорно достоверен и узнаваем, но при этом карикатурен, апокрифичен и выписан как будто бы с оглядкой не на документальные материалы, а на народные рассказы. А бесподобный гармонист-инвалид дядя Антип – и вовсе персонаж, достойный кисти Павла Филонова. Арабов рассказал притчу, смысл которой раскрывается лишь с учетом конкретных временных и культурных координат, и тем самым убедительно увязал философию с историей.


Кирилл РЕШЕТНИКОВ
Источник: "Интерфакс-Религия"