Лента: Религия

Член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ, д-р филос. н. АЛЕКСАНДР ИГНАТЕНКО о запрете ряда книг исламских авторов, отнесенных судами к разряду экстремистских

"Портал–Credo.Ru": На совместном заседании Госсовета и Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ был поднят вопрос о запрете ряда книг исламских авторов, отнесенных некоторыми судами к разряду экстремистских. Насколько эта проблема на сегодня остра?

Александр Игнатенко: Острой является не столько проблема запрета публикаций, признаваемых экстремистскими, их запрет обходится разными способами, например, через Интернет, сколько проблема экстремизма. Экстремизм же, о чем свидетельствует опыт двух десятилетий жизни России и, к слову сказать, других стран мира, порождается экстремистской идеологией, пропагандой и агитацией, хотя, наверное, какую-то роль играют и кризисные социально-экономические и политические условия. И важной общественной задачей является противодействие экстремистской идеологии. Не сказал бы, что эта задача в полной мере решена, о чем свидетельствуют хотя бы периодические вспышки ксенофобии в разных формах по всей стране и теракты на юге России, впрочем, были они и в Москве и в других местах. Напомню, что теракт на Дубровке осуществил ныне покойный Шамиль Басаев, на тот момент бывший в списке международных террористов Совета безопасности ООН, как и его группировка "Рядус-Салихийн" (по-арабски "Сады Праведных"). Кстати, Басаев был плодовитым автором и "наваял" довольно много трактатов, которые не внесены в список экстремистской литературы, вероятно, только потому, что не были обнаружены у плененных или убитых боевиков и террористов, а не были они у них обнаружены потому, что распространяются в Интернете. Но это – особая история…

Государство и общество в России вынуждены решать фундаментальные вопросы: является ли слово (книга, брошюра, листовка, CD и т.п.) причиной или одной из причин экстремистских действий, и, если да, то что нужно делать? Сидеть сложа руки и отлавливать скинхедов после того, как они убьют кого-нибудь, или какого-нибудь юного "моджахеда", вдохновленного Басаевым (у того есть книга "Моджахед") – после террористического взрыва, или же попытаться предупредить практические проявления экстремизма и терроризма. Идет поиск адекватных форм противодействия, которое необходимо в полиэтнической и поликонфессиональной стране, каковой является Россия. Одна из форм – признание судами по месту обнаружения книг и других публикаций экстремистскими, из чего следует запрет их распространять.

Сразу нужно сказать, что "кандидатуры" для рассмотрения судами и внесения в запретительный список не выискиваются специально среди исламских книг и вообще среди религиозных публикаций. Поэтому нарочиты и неуместны стенания некоторых деятелей относительно того, что, мол, если дело так дальше пойдет, то запрету подвергнутся Библия и Коран. Но среди всех выявленных экстремистских публикаций наиболее опасными являются как раз те, которые для пропаганды экстремизма среди верующих (христиан ли, мусульман ли) ссылаются на мнимо-религиозную, мнимо-Божественную санкционированность этого самого экстремизма, бесправно прибегая к самому высокому для верующих авторитету. Говоря проще, какой-нибудь Басаев "наваяет" сочинение по принципу "Я тебя слепила из того, что было". Не могу не привести "рецепт" такого его сочинения: "В конце марта этого [2004] года у меня появились свободные две недели, когда под рукой одновременно оказались книга Пауло Коэльо "Книга Воина Света" и компьютер. Мне захотелось извлечь из этой книги пользу для муджахидов и поэтому я переписал большую её часть, убрав некоторые излишества, и укрепил всё это [кораническими] аятами, хадисами и историями из жизни асхабов [сподвижников пророка Мухаммада]". И потом такой "ваятель" утверждает, что это – исламский трактат, соответствующий Божественному установлению, хотя автор, напомню, не Аллах, а Басаев. Ну, и еще Паоло Коэльо в случае с "Моджахедом".

Сейчас у нас в стране появились жулики, которые ставят надпись "халяль" на своей продукции, чтобы сбагрить свою пищевую продукцию, приготовленную с использованием свиного жира, спирта и т.п., мусульманам. Точно такую роль играют цитаты из Корана и слова "ислам", "исламский" в названиях некоторых книг. Это еще и этакий "охранный ярлык", защищающий экстремистские или просто бездарные книги от критики. Любая критика, а уж тем более квалификация таких публикаций как экстремистских, сразу трактуется как "исламофобия", "преследования мусульман" и т. п. Ну, и самое первое, для таких людей слова "ислам", "исламский" в названии – своего рода "пароль" на введение книги в мусульманскую информационную сферу, как ярлык "халяль", используемый недобросовестными производителями.

Я бы разделил те публикации, которые некоторыми при рассмотрении списка экстремистской литературы заносятся в разряд "исламских", на несколько разрядов или групп.

Первая группа – сочинения каких-то авторов, в основном, российских (но не только), которые, излагая свои собственные, доморощенные идеи, цитируют Коран и Сунну и в названиях книг употребляют слово "ислам", "исламский" – с обозначенными выше целями, не имеющими отношения к исламу. В качестве примера приведу книгу Абд аль-Хади ибн Али (это – псевдоним российского северокавказского автора) "Сквозь призму ислама" (Нальчик, 2002). Там полно уничижительных характеристик христиан и иудеев, призывов к вооруженному джихаду против "неверных". Но, самое главное, там целиком приводится небольшое произведение Шамиля Басаева, которого не российские власти и не провинциальные суды, а Совет безопасности ООН включил в список международных террористов.

Вторая группа – это сочинения нероссийских авторов-мусульман, часть которых мало отличается от упомянутого автора книги "Сквозь призму ислама" по части доморощенности и экстремизма.

Тут нужно сказать, что "ислам как таковой" – выдумка составителей энциклопедий. На самом деле "ислама как такового" не существует, а есть сумма или, точнее, конгломерат различных локальных исламских течений, направлений, школ, сект и т.п. Все они находятся в довольно-таки конфликтных отношениях, вспомним хотя бы многовековую суннитско-шиитскую рознь, периодически собирающую кровавую жатву в Ираке, Ливане, Пакистане и других странах. В России существует внутренне многообразный так называемый "традиционный" ислам, который сложился так, как сложился, в ходе длительного сожительства православных, мусульман, представителей других религий и конфессий, а также неверующих. И есть, с другой стороны, множество зарубежных локальных форм ислама, которые сформировались в особых исторических условиях. Я бы назвал их религиозно-политическими доктринами. Приведу три примера: ваххабизм, возникший в XVIII веке на Аравийском полуострове; хомейнизм, возникший в 70-е годы XX века в Иране; и тахриризм (идеология "Хизб ут-Тахрир аль-ислами", "Партии исламского освобождения", возникшей в конце 40-х годов прошлого века в Палестине). Есть два обстоятельства, которые характеризуют подобные доктрины.

– Во-первых, они, еще раз скажу, локальны – в том смысле, что возникли в качестве ответа на конкретные социально-политические условия в разных местах Земного шара. На них всегда лежит печать исторической и географической ограниченности. И они нередко становятся устаревшими или, скажем, неуместными даже для тех стран, в которых они возникли. Сейчас Саудовская Аравия мается с ваххабизмом, от которого не может избавиться из-за того, что он институционализирован, включен в политико-идеологическую систему королевства.

– Во-вторых, эти доктрины превращаются правящими режимами тех государств, в которых они возникли (соответственно, Саудовская Аравия и Иран для ваххабизма и хомейнизма) или получили приют (Великобритания для тахриризма) в средство политико-идеологического проникновения в другие страны.

Но эти и подобные доктрины, как минимум, избыточны по отношению к российскому исламу по принципу: "Ученого учить – только портить". Эту коллизию очень точно сформулировал один из лидеров татарстанских мусульман Валиулла Якупов: "Для арабских кочевников, может быть, ваххабизм – это хорошая вещь, но для европейцев – а татары себя считают европейцами – он абсолютно неприемлем".

И дело не только в ненужности. Проблема еще и в том, что они, эти доктрины, возникали и претворялись в жизнь в ходе реализации или подготовки массовых насильственных действий (взять хотя бы те же "исламскую революцию" в Иране), они несут в себе мощный заряд ненависти к "иноверцам", призывы к насилию и убийству, силовому свержению конституционного строя и т.п.

Третья группа – возможный результат судебных ошибок, когда в качестве экстремистских были квалифицированы неэкстремистские публикации.

– Ряд решений об отнесении книг и других материалов принят провинциальными районными судами, но их решения распространяются на всю Россию. Для принятии таких решений суды должны были опираться на материалы специализированных экспертиз. Насколько в условиях провинции возможна квалифицированная экспертиза? Например, есть ли возможность ознакомиться с материалами экспертизы, на которую опирался Бугурусланский районный суд Оренбургской области, запрещая рад книг мусульманских авторов, и оценить ее компетентность? Вы имеете возможность оценить научный уровень этих экспертиз?

– Решения по экстремистским публикациям принимаются местными судами, что называется, "не от хорошей жизни". Эти произведения рассматриваются не по месту их публикации, а по месту обнаружения. Это особенно касается как раз книг со словами "ислам", "исламский" в названии потому, что книги из выделенного нами второго разряда публикуются, как правило, с вымышленными, фальшивыми выходными данными или без оных, а на самом деле публикуются в Королевстве Саудовская Аравия (КСЕ), Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ), Кувейте и т.п., и в дальнейшем завозятся в Россию через сопредельные страны, например, через Азербайджан. Рьяные защитники этой литературы ставят в вину Министерству юстиции РФ и местным судам то, что в списке не даются выходные данные, видя в этом "заговор" с целью запретить все книги с такими же или совпадающими названиями. Реальность значительно проще. И защитникам этой литературы надо обращаться с претензиями в соответствующие издательства в КСА, ОАЭ и т.д., конечно, если они их разыщут.

При этом я бы оценивал степень соответствия этих экспертиз закону, а не уровень их научности. Говоря иными словами, для того, чтобы увидеть, что с позиций российского Закона в том или ином произведении есть экстремистские призывы, не нужно иметь специальное – какое? востоковедное? исламоведческое? ирановедческое? арабистическое? историческое? – образование. Если в книге, что называется, "черным по белому" на понятном русском языке прописаны призывы, которые, в соответствии с российскими законами, квалифицируются как экстремистские, то публикация должна квалифицироваться судом как экстремистская. Скажем, встречает эксперт листовку или брошюру с фразой "Бей тех-то и тех-то – спасай Россию!" Ему что – требуется специальное образование – опять же, какое? филологическое? семитологическое? историческое? – для того, чтобы квалифицировать эту публикацию как экстремистскую, а судье – квалифицировать ее как экстремистскую и запретить ее распространение? Вспомним, вся эта литература со словами "ислам", "исламский" в названии и с цитатами из Корана, которые притягиваются, чтобы подтвердить вздорные и "самопальные" экстремистские идеи, ориентирована на "среднего", без какого-то специального образования, читателя, который воспринимает эти идеи так, как они сформулированы "черным по белому", да еще полагает, что это – действительное содержание той религии (ислама), которой он следует. И цель экспертизы состоит не в том, что имел в виду некий современный или старый автор в тех условиях, в которых он писал свою книгу, а установить, как поймет этот текст русскоязычный читатель "здесь и сейчас". Естественно, привлечение признанных экспертов с высокой квалификацией позволит избежать судебных ошибок.

– Как воспринял президент Дмитрий Медведев предложение муфтия Равиля Гайнутдина о создании специализированного совета по экспертизе религиозной литературы? Насколько реализация этого предложения сможет решить возникшие проблемы? И что делать с уже принятыми решениями местных судов?

– В заключительном слове на этом совместном заседании президент Д. Медведев сказал буквально следующее: "Есть ряд вопросов, которые поднимали наши уважаемые главы конфессий. Думаю, что мы по каждому из них проведём определённый анализ, в частности, и по вопросам религиозной литературы. Естественно, это такая очень щепетильная тема. Я лишь скажу о том, что качество экспертизы по такого рода проблемам должно быть максимально высоким, а уровень принятия решений по таким вопросам должен быть юридически абсолютно оправданным и достаточным, то есть не создающим дополнительных опасений относительно того, что эти решения приняты по каким-то непонятным причинам, что эти решения создают или отражают, скажем так, позицию одного чиновника, а не позицию власти. Поэтому можно подумать и над экспертным советом, во всяком случае, я такого рода поручение Администрации президента дам".

Это была реакция на слова муфтия Равиля Гайнутдина о необходимости создания на высоком государственном уровне экспертного совета, в который должны входить ученые различных специальностей, в первую очередь – религиоведы, а к работе совета должны будут привлекаться религиозные деятели – в тех случаях, когда будут рассматриваться книги, претендующие на то, чтобы выражать позицию определенной религии, например, ислама.

Отмечу здесь, что агентство "Интерфакс" передало слова Равиля Гайнутдина искаженно – таким образом, что "в этот совет должны войти авторитетные богословы, в том числе исламоведы, а также психологи, лингвисты, юристы, представители религиозных организаций". Слово "богословы" агентство "Интерфакс" поставило на место "ученых-религиоведов", хотя ясно всякому человеку, знающему русский язык, что "ученые-религиоведы" отнюдь не "богословы". На самом же деле председатель Совета муфтиев России сказал буквально следующее (текст его выступления размещен на сайте СМР): "Мы просим Вас, – обратился муфтий к президенту, – рассмотреть идею создания на федеральном уровне, при каком-либо из органов власти, Федерального Экспертного религиоведческого совета, в который бы вошли наиболее авторитетные российские ученые-религиоведы, включая исламоведов, лингвистов, психологов, юристов, и в котором бы при рассмотрении дел участвовали представители соответствующих религиозных организаций, богословы". Полагаю, что Равиль-хазрат предложил очень взвешенную формулу. Недопустимо превращать Федеральный Экспертный религиоведческий совет в площадку для сведения межрелигиозных и внутрирелигиозных счетов. (Притчей во языцех стали обвинения в "ваххабизме", которыми время от времени обмениваются некоторые мусульманские "авторитетные богословы").

Что же касается уже принятых решений местных судов, то они, эти решения, являются полностью правосудными, ибо принимались в соответствии с существующим законодательством. Полагаю, что можно отдельные пункты в этом списке убрать в ходе судебных процессов, через иски и апелляции.

– Когда реально сможет быть сформирован такой совет и какова будет юридическая основа его работы? Потребует ли его создание внесения поправок в действующее законодательство?

– Я думаю, всем нам нужно набраться терпения. Президент Д. Медведев, как мы слышали, обещал дать соответствующие поручения своей Администрации.

– Каким Вам видится решение этой проблемы?

– Мне думается, что одно лишь уточнение и расширение или заужение списка экстремистской литературы (экстремистских публикаций) не решит проблему экстремизма и важную общественную задачу его, экстремизма, предупреждения.

Так, не секрет, что почти все позиции из списка экстремистской литературы свободно распространяются в Интернете. Я могу это точно сказать по поводу "исламской" литературы. Более того, существуют, без преувеличения, тысячи сайтов, которые должны быть признаны и признаются экстремистскими в соответствующих странах. Так, по утверждению властей Королевства Саудовской Аравии, которые борются против экстремизма у себя в стране, на королевство вещает 5 600 экстремистских сайтов. Примечательно, что контент этих сайтов переводится на русский язык и публикуется на русскоязычных сайтах. Приведу только один пример. Был такой Юсуф аль-Айири (он же Абу-Катада), саудовский подданный, выпускник Исламского университета имени имама Мухаммада Бен Сауда, в прошлом имам мечети в Бурейде, на родине ваххабизма. Он являлся одним из командиров арабских моджахедов в Чечне и курировал подготовку из чеченок "шахидок" (Хава Бараева – его "воспитанница"), а по возвращении домой возглавил "Аль-Каиду на Аравийском полуострове" и был убит саудовскими службами безопасности в июне 2003 года. Некоторое время тому назад, аккурат к Международному женскому дню 8 Марта, некоторые российские сайты, занимающиеся распространением ваххабитской пропаганды, опубликовали статью аль-Айири "Роль женщины в Джихаде" (имя автора названо неточно: Юсуф Аль-Ийери). Это – один пример из неисчислимого множества экстремистских материалов, которые свободно обращаются в Интернете.

Ни государство, ни общественность не могут игнорировать эту напасть. Не готов сейчас предложить решение этой проблемы, это требует специального разговора, но считаю, что необходима срочная разработка системы идеологического противодействия экстремизму.


Беседовал Владимир Ойвин
Источник: "Портал-Credo.Ru "