Лента: Религия

В декабре в министерстве юстиции был зарегистрирован Устав благотворительного фонда, созданного для восстановления Новоиерусалимского монастыря. Духовная и архитектурная жемчужина Подмосковья, один из самых красивых монастырей России начинает свое истинное возрождение. Визит в монастырь летом этого года президента России Дмитрия Медведева и покойного Патриарха Московского и всея Руси Алексия II открыл новую страницу его современной истории.

Новый Иерусалим – памятник России тех времен, когда в ней родилась и обсуждалась одна из самых ярких и сильных национальных идей. Сколько бы ни перебирали ее современных вариантов ученые и политологи, сколько бы ни писал на эту тему книг старший брат Чубайса, критикуя младшего, а даже отделенного аналога той, что обсуждалась во времена строительства Нового Иерусалима, не отыскалось. А та – про Москву как третий Рим – верна уже потому, что четыре века не забыта. Хотя спустя четыре века история иногда выглядит, как в детской считалочке. Ехал мимо лесов и холмов верующий царь и вдруг в расположении сел и церквей обнаружил символику древнего Иерусалима – Фавор, Елеон, Иордан, – рассказывает настоятель Новоиерусалимского монастыря игумен Феофилакт.

Иерусалим изначальный тогда со всеми своими христианскими святынями был попран и малодоступен. И у царя с патриархом одной из самых сильных, богатых, поднимающихся христианских стран – России – родилась мысль создать его "топографическую икону" – Новый Иерусалим. Похожий на старый. Замещающий его. Воссоздающий.

Сам институт "царствования" новой династии был еще достаточно нов, гибок, динамичен, содержание его только складывалось, форма не окостенела, многое зависело от личности. Царь Алексей Михайлович паломничал к святыням, пел на клиросе в Саввино-Сторожевском монастыре, писал взывающие к совести обличительные письма к нарушителям благочестия. То есть не только казнил и миловал, что привычно для царя, но и письма писал. И было что-то в этом царствовании от игры, не затихшей и в следующем царском поколении. Разве не игра была – ехать его сыну-царю в Амстердам плотничать?

Но и в намерении его отца строить Новый Иерусалим тоже была своего рода историческая игра. Необходимая игра свободы в подтверждение только что родившейся национальной идеи с наднациональным содержанием. Что мы центр мира – Третий Рим. А если Третий Рим – значит, никто нам не указ. Значит – столица мира. Не только цивилизационная ( Третий Рим), но и духовная (Новый Иерусалим). Значит, мы – производители культуры, смыслов и образцов. Возводящийся под Москвою Новый Иерусалим – первое присутствие у нас всечеловеческого. Искусственное обозначение новой мировой оси. Говоря современным языком – символ амбициозного государственного проекта.

Россия современная, постсоветская, вновь переживает стадию государственного проектирования. Институт президенства, например, у нас нов, как при Алексее Михайловиче институт царствования новой династии. Поэтому намерение президента помочь в восстановлении Новоиерусалимского монастыря, конечно, имеет под собою необходимые прагматические и культурные соображения – выдающийся подмосковный архитектурный памятник находится в запустении, ресурсов на его восстановление ни у монастыря с 5 монахами, ни у музея со 170 тысячами единиц хранения (это один из богатейших по своим фондам музей Московской области ) нет, нужна помощь свыше. Но символизм президентского и патриаршего попечения над таким монастырем неминуемо просвечивает сквозь необходимую в таких случаях прагматику.

Наша экскурсия с игуменом Феофилактом отчасти повторяет маршрут президента с патриархом. С включением экстрима. Как только мы обошли Кувуклию и, постояв возле датчиков, замеряющих неровные оседания стен собора, двинулись к тому месту, где молилась супруга императора Павла, игумен Феофилакт сказал, что мы только что прошли аварийно-опасную зону. Не так давно в Ротонде с огромной высоты вывалилось и упало два окна.

И добавил, что то же самое он не преминул сообщить президенту. Он не расстроился, но охрана сильно переполошилась, хотя уже было поздно. Наша реакция внешне была стоической, как у высоких гостей, а внутренне хоть и не столь тревожной, как у охраны, но все-таки и не такой спокойной.

Эту разрушенную часть собора редко видит кто из современных посетителей монастыря. Им открываются либо грандиозное архитектурное благолепие внешнего вида собора, либо прибранный "подземный" храм святых Константина и Елены, либо небольшая восстановленная для служб часть собора, куда летом собирается иногда до 500 человек прихожан – жителей Истры и дачников.

Хотя любому любопытному в монастыре заметно, что основная часть храма, воссоздающего Иерусалимский, находится в страшном запустении.

Взрывы в Новоиерусалимском монастыре 10 декабря 1941 года (через 5 дней после начала наступления под Москвой), произведенные особой дивизией СС, стали отдельной темой на Нюрнбергском процессе. Никакого стратегического или оборонного резона в разрушении столь великолепного духовного и культурного памятника не было – чистое варварство, чистое зло.

Хоть основные святыни монастыря и не пострадали, исправлять его пришлось долго. Реставрация внешнего вида собора закончилась к московской Олимпиаде.

Когда в 1994 году Новый Иерусалим был передан Русской православной церкви и здесь, рядом с музеем, стал воссоздаваться монастырь, встал вопрос не только о поддержке послевоенной реставрации (падающие в Ротонде окна надо менять), но и о ликвидации всего того запустения, которому монастырь подвергся со времен его закрытия в советские времена. А это время тоже отмечалось варварством – например, знаменитый кипарисовый "Голгофский крест", рядом с которым вначале были изображены припадающие к нему царь Алексей Михайлович и патриарх Никон, долго валялся в мусорной куче, с него была содрана серебряная риза. Сегодня светлые вставки на кресте латают отечественное варварство 80-летней давности.

Однако Новый Иерусалим оставался местом всей возможной культурной заботы и в XX веке. Знаменитый Петр Барановский работал здесь над воссозданием колонн времен патриарха Никона (впоследствии они были наращены).

Сегодня, когда попечение президента и патриарха обещают монастырю достойное возрождение и для его восстановления создан фонд, а знаменитые бизнесмены современной России, представители ее деловой элиты совершали экскурсию по Новому Иерусалиму вместе с президентом, остается позаботиться о культурной составляющей возрождения.

Воссоздавать Новый Иерусалим сложно. Если не обходиться косметическим ремонтом, как это было ранее, а браться за настоящее воссоздание, то начинать придется даже не со стен собора, дающего трещины, а с укрепления самого насыпного холма. С заполнения полых "стаканов", образовавшихся на месте сгнивших дубовых свай. Игумен Феофилакт так подробно нам рассказывал, под каким давлением в эти "стаканы"закачивается бетон, что мы заподозрили в нем строителя по образованию.

– То историк я у вас, то строитель, – засмеялся он, – а я всего лишь священник и монах. Но священники и монахи сегодня – хорошие эксперты в вопросах реставрации и новых строительных технологий, предназначенных для спасения старых архитектурных шедевров. Но прежде чем укреплять холм, в Новом Иерусалиме придется снять "культурный слой", буквально вручную перебрав его, чтобы не погиб ни один культурный след. Именно для этого кроме попечительского совета создан совет экспертный – для оценки грамотности, точности и тонкости восстановительных работ.

Привлекать к несложной части этих работ могут даже и паломников, так что в воссоздании Ново иерусалимского монастыря есть возможность участвовать всей верующей России.

Монастырь будет открыт для множества паломников – верующих и светских – именно таким, открытым его и замысливал патриарх Никон. И в подтверждение его мысли о том, что Новый Иерусалим должен быть настоящим культурным центром, планируется строительство паломнического центра, издательства, школы.


Елена Яковлева
Источник: "Российская газета "