Лента: Религия

В статье научного сотрудника Института философии РАН А. Черняева подвергается исследованию недавно изданный учебник по Истории русской философии для ВУЗов.[История русской философии: учебник / под ред. М.А. Маслина. — изд. 2-е. — М.: КДУ, 2008. — 638 с.] По мнению рецензента, рассматриваемый труд представляет собой этап в развитии представленной науки, прошедшей путь от замалчивания русской религиозной философии до ее абсолютного превозношения, и находящейся на перепутье перед лицом общественного кризиса.

Выпуск Книжным домом «Университет» коллективного труда «История русской философии» является важным событием в духовной и интеллектуальной жизни современного российского общества. Рекомендованная в качестве учебника для вузов, фактически эта книга представляет собой нечто большее — первую научную монографию по русской философии в целом. Ее авторам удалось создать текст, который одновременно является доступным широкой читательской аудитории, незаменимым для учащихся, высоко информативным и интересным для достаточно искушенных специалистов.

Авторский коллектив, возглавляемый заведующим профильной кафедрой философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, профессором М.А. Маслиным и представленный именами таких маститых специалистов, как А.И. Абрамов, игумен Андроник (Трубачев), П.П. Гайденко, М.Н. Громов, А.А. Гусейнов, А.И. Козырев, В.И. Кураев, В.В. Мильков, А.А. Тахо-Годи и других, сложился еще в начале девяностых годов. Его усилиями были созданы фундаментальные справочные компендиумы, удостоившиеся самых высоких оценок в мировом научном сообществе: словарь «Русская философия» (М.: «Республика», 1995) и одноименная энциклопедия (М.: «Алгоритм», 2007). Последняя включает порядка 800 статей, посвященных не только персоналиям, но и главнейшим сочинениям русских мыслителей, характеристике исторических периодов и специфических понятий русской мысли, ее историографии, основных течений и направлений, деятельности философских журналов, кружков, обществ и корпораций, путей рецепции западноевропейских философских идей, и др.

Что же касается рецензируемого труда, то его актуальность также не вызывает сомнений. В первую очередь, книга заполняет досадный пробел в обобщающей научной литературе по русской философии. Существование подобного пробела в течение столь длительного времени в особенности досадно, если учесть, что для цивилизованного человечества Россия — не только страна, обладающая источниками нефти, газа и других природных ресурсов; Россия — прежде всего страна великой культуры, включая богатства литературы и искусства, науки и философии. Выдающиеся достижения русской науки, сама русская цивилизация и ее вклад в мировую культуру немыслимы и попросту невозможны без творческой и самобытной философской мысли, нашедшей выражение не только в специализированных трактатах, но также и в разнообразных формах духовного творчества и социальной практики.

Несмотря на богатый опыт авторефлексии русской мысли, представленный многочисленными построениями в жанрах «Истории русской философии», «Истории русской общественной мысли», «Истории русской литературы» и тому подобных, целостного исторического исследования данного феномена, основанного на последовательной научной методологии, весьма долгое время не существовало. Изучающим русскую философию приходилось довольствоваться либо безнадежно идеологизированными учебниками советского времени, либо работами зарубежных авторов — В. Зеньковского, Н. Зернова, Н. Лосского, К. Мочульского, М. Раева и других, которые, при всех своих достоинствах, тоже достаточно односторонни и уже не могут отвечать современным требованиям.

«История русской философии» под редакцией профессора Маслина создавалась именно с целью предоставить читателю максимально полное, содержательное и концептуально сбалансированное пособие по данной актуальной теме. Книга отличается широтой охвата материала в максимальном хронологическом диапазоне: начиная с рассмотрения философской мысли Древней Руси и заканчивая характеристикой состояния философских наук в нашей стране в последние десятилетия XX века. Таким образом, русская философия предстает в виде продолжающегося процесса, а не далекого достояния истории. В монографии дается весьма полное и пропорциональное освещение не только классического «канона» русской философии (просвещение XVIII века, славянофильство и западничество, консерватизм и либерализм, становление и развитие метафизики всеединства, космизм, русский марксизм, евразийство и других), но также ее разнообразных проявлений в литературно-художественной, религиозно-богословской, политико-правовой и естественнонаучной мысли.

Помимо рассказа о русских философских школах, о жизни и учении видных представителей русской философии (каждому из которых посвящена отдельная глава), читатель находит здесь многоплановую картину ее бытия на фоне социокультурной ситуации разных исторических эпох. Впервые получила подробное освещение университетская и духовно-академическая философия; знакомство с этим разделом позволяет убедиться, что в России давно существовала зрелая профессиональная философия, соответствовавшая европейскому уровню. Интересно проследить идейные контакты русской философии с западными направлениями мысли. Оказывается, в свое время Кант, Гегель или Ницше получили в России едва ли не большее значение, чем в самой Германии! Такие примеры свидетельствуют, что русская философия не разъединяет, а сближает нас с мировой культурой, ибо немыслима вне связи с нею.

Читателя порадует и наличие исправного научного аппарата, включающего библиографические ссылки ко всем цитатам и полный указатель имен в конце книги. Подобную «роскошь» в настоящее время не часто встретишь не только в учебных пособиях, но и в научно-исследовательской литературе. Впрочем, «История русской философии» под ред. проф. Маслина по существу перерастает рамки «учебного пособия». Ведь некоторые ее разделы, — например, посвященные философско-правовой мысли, духовно-академической и университетской философии, отдельным представителям религиозно-философской мысли, философии в советской и постсоветской России, — фактически можно рассматривать как отдельные научные исследования, а вся книга в целом, будучи уникальным опытом подобного историко-философского синтеза, безусловно, представляет собой важный вклад в науку.

Разумеется, при решении столь масштабной задачи очень трудно полностью избежать ошибок и недочетов, которые тоже есть в «Истории русской философии». Прежде всего, странным композиционным упущением выглядит отсутствие развернутого Введения, где стоило бы сформулировать исповедуемую авторским коллективом методологическую концепцию и отразить основные вехи историографии предмета. Этот недочет тем более досаден и непонятен, что редколлегии издания в данном случае действительно было бы что сказать, поскольку очевидно, что книга служит ярким свидетельством качественно нового построения истории русской мысли, служит итогом серьезнейшей работы, проделанной многочисленным коллективом авторов.

Отметим также некоторые содержательные недочеты. Так, в разделе «Философия в России XVIII в.» целый параграф посвящен М.В. Ломоносову, который был прежде всего ученым-естествоиспытателем и не продуцировал оригинальных философских идей. При этом во всей книге ни разу даже не упоминается (!) имя другого русского самородка, старшего современника Ломоносова — И.Т. Посошкова. Посошков также происходил из крестьян, был самоучкой, но достиг высокого уровня познаний и теоретического мышления. В своих книгах «Завещание отеческое», «Зеркало очевидное», «Книга о скудости и богатстве» Посошков развивает массу ценных идей по этике, педагогике, социальной философии, философии культуры, философии хозяйства, философии религии и другим областям философского знания. Он был единственным из известных современников Петра I, который пытался синтезировать традиции русской духовной культуры с задачами реформ. Посошков — одна из центральных фигур в русской мысли XVIII в. и ему традиционно отводилось определенное внимание (конечно недостаточное) уже в советских курсах истории русской философии. Поэтому особенно обидно несправедливое игнорирование богатого наследия этого мыслителя в новой «Истории русской философии».

В отличие от Посошкова, имя прот. Г.В. Флоровского упоминается в книге многократно, что конечно неудивительно, ведь книга Флоровского «Пути русского богословия» известна своими яркими характеристиками, это излюбленный кладезь цитат. Вместе с тем, Флоровский — отнюдь не только автор «Путей русского богословия», но и значительный фигурант русского историко-философского процесса, активный участник евразийского движения, видный представитель философии персонализма, создатель оригинальной философско-богословской концепции неопатристического синтеза, получившей самый широкий резонанс во всем христианском мире. Поэтому представляется весьма странным, что в объемистом томе «Истории русской философии» не нашлось места даже для краткого изложения философских трудов Флоровского.

Порой рассказ о людях и их идеях в «Истории русской философии» выглядит излишне лапидарным, выдержан в энциклопедической стилистике, не способной раскрыть перед читателем глубины того духовного драматизма, с которым сопряжено всякое подлинное философское искание. В особенности это чувствуется в разделах, посвященных философам советского времени. Ведь они, вопреки распространенному мнению, далеко не все были конформистами и идеологическими «солдатами партии». Такие философы, как А.А. Зиновьев, Э.В. Ильенков, Г.С. Батищев и многие их коллеги-современники посвятили свою жизнь служению Философии, бесстрашному и бескомпромиссному поиску истины, которая порой требовала от них немалых жертв. Критическое переосмысление философии марксизма не в последнюю очередь явилось поводом для Зиновьева — стать эмигрантом, для Ильенкова — уйти из жизни, для Батищева — принять православие, несмотря на риск потерять работу и средства к существованию. В свое время В.С. Соловьев написал работу «Жизненная драма Платона», где показал, что история философии неотделима от постижения конкретики жизни философа. Увы, этот принцип не всегда достаточно последовательно соблюден в «Истории русской философии».

В целом же, «История русской философии» знаменует новый рубеж в научном и общественном восприятии предмета. Совсем недавно многим казалось, будто достаточно только донести до народа русскую религиозную философию, вместо А.Н. Радищева, А.Н. Герцена, Н.Г. Чернышевского и В.И. Ленина водрузить на пьедестал В.С. Соловьева, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского и И.А. Ильина (которого генерал Руцкой демонстративно читал в «Лефортове»), и Россия «возродится», вернется к правильным «духовным началам». Реальность, однако, внесла свои коррективы: если на сегодняшний день практически все классики русского религиозно-философского «ренессанса» переизданы (зачастую неоднократно) и положены в основу вузовских курсов по философии или культурологии, то жизнь в связи с этим улучшилась мало. Либо наше общество оказалось неготовым к восприятию достижений отечественной религиозно-философской мысли, либо сама русская философия, вопреки ожиданиям, является неоднозначным и внутренне проблематичным феноменом. В любом случае, для нахождения ответа на этот принципиальный вопрос необходим качественно новый взгляд, переход от эпигонства к трезвому и ответственному осмыслению нашего философского наследия.

В связи с этим нельзя не вспомнить и злоупотреблений вокруг «соборности», «русской идеи», «евразийского проекта»... Как правило, при попытках перевести философское понятие в политический лозунг безнадежно извращался его первоначальный смысл. Академичный, «беспартийный» подход авторов новой монографии способствует преодолению схематизма и политико-идеологической заданности многих представлений о русской философии и культуре. Таким образом, эта тема, наконец, переводится из области бесконечных мистификаций и ангажированных спекуляций в предмет нормального научного рассмотрения. В условиях бурного интереса к вновь открываемым сторонам отечественной философии и культуры, на фоне вала переизданий работ русских мыслителей остается ощутимая нехватка именно такого — научно-академического путеводителя по истории русской философии.

Черняев А.В.
Источник: "Богослов.Ру"