Лента: Вопросы и комментарии

Бытует точка зрения, что демоны не способны на творчество.

В Розе Мира эта оценка прямо не повторяется, да и принципиальных ограничителей в ее метафизике не удается рассмотреть. Но все же, есть в "Р.М." такой абзац:

"Опять проявилась творческая скудость демонических начал: ничего самостоятельного измыслить не удавалось; можно было только отдаться законам мышления "по противоположности" и рисовать себе картины, зеркально-искажённо противопоставляемые силам и путям Провидения. Космосу противопоставлялся антикосмос, Логосу – принцип формы, Богочеловечеству – дьяволочеловечество, Христу – антихрист."

Ущербны ли демоны в возможностях творить и если да, то что выступает ограничителем?

---

Ответ

Утверждение о будто бы неспособности демонов творить – высказывается достаточно часто. Причём не только, скажем, от ортодоксальных христиан можно такое услышать, но но от представителей целого ряда достаточно существенно отличающихся друг от друга идейных направлений в религиозной философии.

Если присмотреться внимательнее, основания для этого (ошибочного, по большому счёту) убеждения бывают существенно различными.

Довольно последовательной на первый взгляд кажется позиция зороастризма: поскольку происхождение добра и зла совершенно различно, то демоны, т.е. "ипостаси чистого зла", если можно так выразиться, понимаются как носители совершенно иного набора качеств, нежели добрый Бог и всё сотворённое Им. Проблематичность этой точки зрения заключается, однако, в том, что в её рамках вообще затруднительно представить существование демонов как существ обладающих сознанием, подобным сознанию Бога и всех прочих фраваши(духовных монад) и их душ. Логически просто невозможно мыслить сознание иначе, как понятие более первичное и фундаментально, нежели понятия добра и зла (которые возможны только как его качества). Если демоны и добрые существа в равной мере обладают сознанием, способны к разумной деятельности, могут чувствовать, имеют личную волю, в состоянии общаться мыслями и словами, понимать друг друга – то всё это просто необъяснимо, если придерживаться метафизического (а не только лишь этического) дуализма.

Слабое место здесь, очевидно, в непризнании изначального сотворения всех существ Богом (как благих существ), с последующим богоотступничеством их части. Если в рамках зороастризма этот момент удалось бы принять, то нет никаких оснований утверждать неспособность демонов к творчеству; ведь зороастризм, в отличие от авраамических религий, не пытается представить Бога как творца ущербных слуг-ангелов, не способных к собственному творчеству. Но для этого надо отказаться от истолкования дуалистических отрывков из Гат Заратуштры в связи с метафизикой происхождения бытия, и понимать их как принцип этического дуализма сознания, где каждый из полюсов потенциально возможен, но актуально "бытийный баланс" полюсов может в принципе быть любым, никакого обязательного равновесия нет, и "бытийный вес" одного из полюсов может быть, по приложении соответствующих усилий со стороны сил, творящих бытие, сведён к сколь угодно малой величине (поэтому надежда на полную победу добра не тщетна). Впрочем, дуализм Гат Заратуштры можно было бы понимать и метафизически, но применительно к планетарным масштабам (за пределы которых сознание древних людей всё равно не выходило): в этих рамках добро олицетворяемое Планетарным Логосом и зло, олицетворяемое планетарным демоном, действительно выступают как изначальная данность.

Другое дело – авраамические религии. Установление ветхозаветного монотеизма, важное для осуществления дела Мессии на земле, сопровождалось рядом отрицательных сопутствующих обстоятельств. В частности, в иудаизме установилось пренебрежительное и уничижительное отношение ко всем прочим "богам" (представлениям о богах у других народов, да и у самих иудеев, которые время от времени впадали в "идолопоклонство"), без разбора их характера. Для древнего человека необходимая концентрация внимания на понятии о Едином Боге была психологически невозможна без принижения всех остальных богов. Частью этого принижения стало приписывание Богу монопольного сотворения мира: творит только Бог, но не ангелы, не младшие боги.

Но если ангелы считаются неспособными творить, то и демоны, которые в христианстве понимаются как падшие, отступившие от Бога ангелы – тоже творить не могут.

Тут сразу надо обратить внимание, что в современном сознании срабатывает некорректное отождествление нашего понятия "творчество" и всего того "творения", о котором говорит Библия и писания других древних религий. Во многих местах, где в церковнославянском и в Синодальном переводах Библии встречается слово "творить", в новых переводах используется более правильное, не вводящее в заблуждение слово "делать" (в английских переводах, даже в старых, это слово do, а не create):

Синодальный Ин 5:19 На это Иисус сказал: истинно, истинно говорю вам: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также.

Пер. В.Н.Кузнецовой Ин 5.19 Но Иисус сказал им в ответ: – Говорю вам истинную правду: Сын ничего от себя самого не может делать, пока не увидит того, что делает Его Отец. И что делает Тот, то же делает Сын.

Нашего понятия "творчество" древние иудеи не знали вовсе, и они, строго говоря, не имели в виду явным образом, что ангелы или демоны не способны вообще ни на какую творческую деятельность. Неоправданное расширение понятия, приводящее к отрицанию творчества, выполняется уже в современном сознании.

Наиболее приближающейся к истине позицией из того спектра, что можно встретить в авраамических религиях, можно считать точку зрения, согласно которой только Бог способен "творить из ничего"; в остальном же ограничений нет ни для людей, ни для ангелов, ни для демонов. Плохо тут лишь то, что вводится понятие "творения из ничего", которое является нонсенсом, неконструктивной и ничего не объясняющей бессмыслицей.

Наиболее же далёкая от истины позиция – это отрицание способности ангелов и демонов даже к таким видам творчества, которые подобны хорошо известному из опыта нам творчеству человеческому.

Ещё одно, качественно отличное от двух первых, основание для отрицания способности демонов к творчеству можно встретить в современной т.н. "эзотерике", которая реальность ада и демонов всерьёз не воспринимает и трактует их как неких псевдо- или недо-существ. Понятно, что в подобном качестве, не обладая полноценным личностным сознанием, мнимые "демоны" к творчеству не способны.

В индуистских и буддийских традициях понятия о творчестве нет. C подступами к этому дела там обстоят ещё хуже, чем в ортодоксальном христианстве. Но при этом нет и оснований отказывать в чём-то тем или иным категориям живых существ.

Что же касается Розы Мира, то она, как обычно, и логична, и хорошо сходится с эмпирической действительностью. Даниил Андреев пишет:

"Не может быть утрачена демоническими монадами и способность к творчеству. Но Бого-сотворчество не вызывает у них ничего, кроме предельной враждебности. Каждый демон творит только ради себя и во имя своё." (РМ 2.3.58)

Действительно, иначе сложно было бы понять, оставаясь в рамках представления о длительном и непримиримом противоборстве сил добра и зла, каким образом демоны, будто бы не способные к творчеству, оказываются, хотя бы в масштабах нашего планетарного космоса, сопоставимым по могуществу противником Провиденциальным силам. В ортодоксальном христианстве демонов чаще всего трактуют как "попускаемых Богом", которые как бы и не противники по большому счёту; но, естественно, при такой установке вопрос теодицеи, т.е. этического оправдания "попустителя" оказывается неразрешимым, и разумно мыслить Бога добрым (в общепринятом, а не в подменённом смысле слова) никак не получится.

Ущербность демонического творчества определяется точно теми же причинами, какими определяется ущербность творчества в случае людей эгоцентричных, одержимых жаждой власти, морально развращённых и т.п. Если у Даниила Андреева встречаются такие фразы как "ничего самостоятельного измыслить не удавалось", то это вовсе не декларация того, что "не удавалось и в принципе не может удаться", а лишь частный случай. В иных случаях демонические силы вполне могут измыслить самостоятельное; однако, в силу ограниченности качествами зла в сознании им это даётся сложнее. Впрочем, надо понимать, что сопоставлять имеет смысл только сопоставимое: не следует думать, что великие демоны могли бы произвести впечатление какой-либо творческой ущербности в сопоставлении с простым земным человеком.

Интересно также в связи с темой творчества вспомнить образ Властелина Тьмы Моргота в "Сильмариллионе" Толкиена. При том, что Толкиен был католиком, валары (аналог ангелов) в "Сильмариллионе" способны зажигать звёзды, воздвигать горы, создавать семена растений, и даже горных гномов (не их души, а форму жизни). Моргот (падший ангел) также способен творить после своего отступничества: то ли создавать, то ли радикально видоизменять формы жизни, как животных (хищники, звери-чудовища), так и разумных существ (первый дракон Глаурунг, орки, тролли), строить крепости и т.д. Однако очень наглядно, хотя, пожалуй, с определённой предвзятостью показана постепенная деградация его творческих способностей. Это и есть намёк на ущербность демонического творчества. Правда, одновременно Толкиен рисует деградацию могущества – и это уже неправильно, вплоть до того, что данное положение оказывается основным источником ощущения необъективности автора. Впрочем, в рамках идей Толкиена оно достаточно логично, поскольку силу валаров он мыслит как данную изначально от Высшего Творца Илуватара, а тема возрастания и восполнения жизненных сил им не затрагивается и не осмысливается.