Лента: Вопросы и комментарии

Есть ли смысл в классическом философском разделении на субъект и объект, если говорить о метафизике Розы Мира? Или же правильнее говорить о взаимодействии участников? Можно ли узнать состояние объекта, не изменив это состояние, то есть, бывают ли идеальные объекты для субъектов?

---

Ответ

Уже в философии нового времени пара "субъект – объект" использовалась преимущественно как способ указать, кто является активным действователем, а кто или что – областью, которую действия заграгивают действия. Например, в процессе познания, важно обозначить разницу между субъект познания и объектом познания. Субъектом может быть человек, или группа людей, а объектом – практически что угодно: другой человек или группа людей, живая природа Земли, планеты солнечной системы, физическая вселенная в целом. Именно в таком гносеологическом смысле Д.Андреев пишет о субъектах и объектах познания, когда рассматривает ключевой борьбы с догматизмом в религиозном сознании вопрос об относительных и абсолютных истинах (РМ 1.3.1-16).

В разделении на субъект и объект нет фундаментального метафизического смысла. На уровне представления о первичной природе субстанции, т.е. на минимальном уровне, обеспечивающем единство и взаимодействие всех частей бытия, нет места ни понятиям субъекта и объекта, ни разделению на участников взаимодействия. В ситуации, когда все эти понятия заведомо негодны, и с учётом того, что наше представление о природе первичной субстанции – неполное и приблизительное, крайне затруднительно даже пытаться корректно переформулировать вопрос о чтении состояния, произвести разделение на читающего и читаемое. По этой причине и ответить тут пока нечего.

Разделение на онтологические объекты связано с "надсубстанциальными" природами более высокого уровня, как то: природа Бога, монад, частиц материальности разных видов. Можно говорить и о сложносоставных объектах (дом, растение, планета). Слово "объект" здесь используется как самостоятельный метафизический термин, вне соотношения с каким-либо "субъектом". Суть такой терминологии не в том, что это объекты, на которые обращено наше (субъектов, интересующихся метафизикой) внимание, а в том, что каждый объект обладает внутренней автономией и выступает во взаимодействиях с внешнем миром как нечто единичное и целостное.

Надо сказать, что онтологический объект имеет много общего с тем, что в византийском православном богословии принято было называть "ипостасью". Богословы говорили не только об ипостасях Бога (природы Бога), но и, например, об отдельных людях или лошадях, как ипостасях, соответственно, человеческой или лошадиной природы. Однако, ныне использовать термин ипостась не представляется возможным, поскольку его смысл вне рамок византийской философии 1-го тысячелетия оказывается метафизически неопределённым и, более того – до невозможности проблемным. Если ипостась понимать как объект и не признавать при этом "универсалии", т.е. реальное существование природ объектов (а метафизика Розы Мира не совместима с признанием реального существования природ в некоем "мире идей"), то триипостасность Бога означает наличие трёх отдельных Богов.

Поэтому надо понимать, что "ипостась", в том смысле, как употребляется это слово у Д.Андреева – не есть отдельный онтологический объект. Ипостась – синоним Лица Бога (и не только Бога, но и сознания тех монад, что обладают аналогичной триипостасностью). Термин ипостась предпочтительнее слова "лицо", поскольку в последнем случае есть некий соблазн понять лицо как внешнюю "маску", не связанную с самой сущностью сознания.

Самостоятельное использование слова "объект" вне соотношения с "субъектом" характерно не только для текста "Динамической метафизике бытия". Существуют, например, т.н. объектно-ориентированные языки программирования, где объекты понимаются сходным образом в рамках своего рода "онтологии" мира программ и данных. Такая терминология не исключает традиционного использования слова субъект (любой субъект оказывается онтологическим объектом) и даже традиционного смысла слова "объект", которое различается по явному указанию типа "объект чего-либо" (внимания, познания, действия и т.д.).

Если говорить о "надсубстанциальной" онтологии, т.е. более высокого уровня, нежели первичная природа субстанции, когда объектами оказываются, например, материальные частицы (не говоря уже о Боге и духовных монадах), то чтение их состояния без изменения этого состояния невозможно. Здесь ответ на поставленный вопрос вполне очевиден: действительно, нет идеального разделения на объекты и субъекты, а есть участники взаимодействия.

С другой стороны, понятие состояния можно ограничить неполной информацией и целенаправленно создать материальный онтологический объект, имитирующий идеально пассивную сущность. Таким объектом воздействия со стороны "субъекта"-программы является память компьютера. Память можно читать, не опасаясь неконтролируемых изменений в ней. Любые изменения в содержимом памяти происходят только в строгом соответствии с командами программы. При всём этом полное физическое состояние микросхем памяти меняется неконтролируемым образом и, строго говоря, пару процессор – микросхемы памяти нельзя рассматривать как пару субъект – объект.