Лента: Вопросы и комментарии

Здравствуйте.
Просьба прокомментировать слова Христа перед смертью, "Почему ты оставил меня". Если это реально было, то что это?

---

Ответ

В тестах канонических Евангелий написано:

Мф 27:46 а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Мк 15:34 В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Аналогичные места есть во вторичных апокрифических текстах "Евангелие от Филиппа" (гностическое) и "Евангелие от Никодима". Надо также знать, что сами слова являются цитатой из Ветхого Завета:

Пс 21:2 Боже мой! Боже мой! [внемли мне] для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего.
Пс 21:3 Боже мой! я вопию днем, – и Ты не внемлешь мне, ночью, – и нет мне успокоения.
Пс 21:4 Но Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля.
Пс 21:5 На Тебя уповали отцы наши; уповали, и Ты избавлял их;

Хотя пересказчикам евангельских сюжетов в высшей степени свойственно было "подгонять" повествование под действительные или мнимые пророчества Ветхого Завета, но в данном случае, по-видимому, переданы настоящие слова Иисуса. Ведь эта фраза, по существу, указывает на то, что распятие и смерть – нечто трагическое, недолжное, неправильное. Такие слова не могли способствовать успеху проповеди первых христиан.

Для христианской ортодоксии рассматриваемая фраза создаёт ещё одну проблему, в связи с тем, что Иисус Христос догматически отождествляется с Всевышним Богом. Получается, что Бог отставил себя самого. Есть и немало других аналогичных мест, например:

Ин 8:40 А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога: Авраам этого не делал.

Все такие места ортодоксия склонна объяснять тем, что у Иисуса было "две воли", божественная и человеческая. Собственно, догмат о "двух волях" является попыткой объяснить подобные места в Новом Завете.

Даниил Андреев тоже обращал внимание на фразу об "оставлении" (неточность цитирования, "Отче" вместо "Боже", вызвана тем, что в тюрьме он не имел доступа к источникам, да и после тюрьмы – тоже, поскольку библиотека целиком была конфискована при аресте):

"Представляется, однако, что много недоумений и грубых снижений идей мы избегнем, если во все речения Христа, до нас дошедшие, будем вникать, задавая себе вопрос: говорил ли в данном случае Иисус как личность, как конкретное историческое лицо, прожившее в такой-то стране от такой-то до такой-то даты, или же Его разумом и устами трансформируется в человеческие слова голос Бога, который Он слышит в себе. Каждое речение Христа требует рассмотрения именно под таким углом: говорит ли Он в данном случае как Вестник истин духовного мира или же как человек. Ибо нельзя представить, чтобы Иисус во все мгновения своей жизни говорил только как Вестник и никогда – просто как человек. Вряд ли подлежит сомнению, что в Его скорбном восклицании на кресте "Отче, Отче, вскую Меня покинул?" запечатлена мука одной из тех минут, когда он, Иисус, человек, переживал трагедию оставленности, трагедию прерыва связи своего человеческого "я" с Божественным Духом; а в учении Его, изложенном на Тайной вечере, всё
время слышится, как за местоимением первого лица предполагается Бог-Сын, Мировой Логос." (РМ 1.3.31)


Очевидно, что в данном случае объяснение Даниила Андреева имеет много общего с ортодоксальным объяснением.