Лента: Политика

Коронавирус охватывает всё больше стран и регионов мира. ВОЗ официально объявила о начале пандемии. Мирохозяйственные связи переживают сильнейший шок со времен депрессии 2008-2009 годов. На таком фоне, всё громче звучат призывы снизить зависимость Запада от поставок из третьих стран. Как повлияет Covid-19 на процессы глобализации?

Нынешняя модель глобализации окончательно оформилась на рубеже столетий. Как отмечал десять лет назад журнал «Россия в глобальной политике», в ее основе лежит представление о «том, что старые страны рыночной экономики смогут одновременно перенести собственные производительные мощности в Китай и поддерживать экономический баланс западной системы за счет финансовых операций». Кризис 2008-2009 годов наглядно продемонстрировал всю иллюзорность подобного подхода к выравниванию «диспропорций мирового экономического развития».

В марте 2014 года журнал Time отмечал что «уже два года рост международной торговли отстает от роста глобального ВВП (впервые после Второй мировой!), а значит, мировая экономика достигла поворотной точки. Хотим мы того или нет, но это отразится на странах, компаниях и потребителях». С того времени, ограничения возможностей для продуктивного размещения сбережений, поступающих из стран периферии «в англосаксонский центр мировой финансовой системы», усилились еще больше.

В этих условиях, все ведущие страны мира уже прорабатывали сценарии действий на случай возможного краха современного мирового порядка. А политика санкций и финансово-экономического давления, взятая в последние годы на вооружение Вашингтоном, активно поощряет дискуссии о перспективах создания финансово-экономической системы или систем, не зависящих от США. В Евразии, Азии, Африке формируются новые политические альянсы, в том числе, в форме панрегиональных финансовых институтов.

Быстро росло недовольство сложившимся положением дел и в Соединенных Штатах – стране, стоявшей у истоков нынешней международной системы. И за последние три года, «твитами» и конкретными шагами в сторону изоляционизма со стороны действующего президента Дональда Трампа, Америка поставила под сомнение целесообразность едва ли не всей «западоцентричной» парадигмы развития. В результате, на момент появления первых сообщений о Сovid-19, динамика процессов в финансово-экономической жизни мира, была в значительной мере связана с идущей уже несколько лет торговой войной между США и Китаем. Противостояние захватывало всё новые отрасли торговли и экономики и грозило перекинуться в сферу финансов.

И, на первый взгляд, эпидемия, нависшая дамокловым мечом над текущей архитектурой мирохозяйственных связей, подтверждает «прозорливость» Трампа и его сторонников. Ведь еще в декабре 2017 года, в своей версии Стратегии национальной безопасности, Трамп заявил, что мир превратился в сцену глобальной конкуренции. Теперь, когда буквально каждый день появляются всё новые свидетельства того, насколько критична зависимость Запада, да и мира в целом, от поставок из Китая «практически всего», мало у кого в Америке и Европе остаются сомнения в необходимости переосмысления внешнеполитических подходов, доминировавших в предыдущие десятилетия. В частности, концепции, согласно которой сотрудничество со странами-соперниками, их вовлечение в международные институты и процессы мировой торговли до уровня взаимозависимости, позволяет превратить их в «добросовестных» членов международного сообщества и конструктивных партнеров.

Действуя в духе «разрушения основ», к концу 2019 года Вашингтон уже существенно подорвал доверие, которое страны выстроили благодаря Всемирной торговой организации – системе правил, созданной для предотвращения торговых войн. Причем, если прежде Белый дом ссылался на «интересы национальной безопасности» в качестве основного предлога для введения ограничительных мер, то теперь глобальная эпидемия «избавляет» любое государство от необходимости искать удобный предлог для разрешения торговых споров вне рамок ведущих международных организаций, в первую очередь, ВТО. «Многое из того, что способствовало глобализации на нынешнем ее этапе, больше не имеет значения», констатирует The Economist.

Таким образом, эпидемия объективно предоставляет удобную возможность для легитимации философии мироустройства, основанного на «эгоизме и протекционизме». Под угрозой массовой гибели людей от болезни (хотя пока и ничем неподтвержденной!), можно отбросить официальную позицию осуждения политики унилатерализма и признать ее «нормой, естественной частью глобальной картины». Трансформировав подобное поведение государства в приемлемую для публики «нацеленность на национальные интересы»[i]. По мнению критиков, именно таков лейтмотив «ревизионистского геоэкономического проекта» Америки, очертания которого начали проступать за годы правления нынешней администрации, который… «отражает долгосрочные цели правящей элиты США даже после правления Трампа».[ii]

Теперь эти тенденции и настроения получают новый мощный импульс. Как отмечают британские СМИ, от импорта антибиотиков или коммуникационного оборудования из Китая критически зависят не только США, но и значительная часть мира. Причем, технологически и логистически, полагают западные наблюдатели, избавление от «китайской зависимости» должно пройти без особых проблем, поскольку «доминирование» КНР во многих секторах промышленных и потребительских товаров началось лишь 10-15 лет тому назад. Таким образом, коронавирус лишь высветил ситуацию предельно откровенно. «Силы природы» действуют явочным порядком, так что никому не приходит в голову оспорить нынешние ограничения на перемещение людей и товаров через границы в рамках существующих международных юридических процедур, регулирующих вопросы мировой торговли.

Однако что делать с политическим и идеологическим нарративом, согласно которому недопустимо указывать частным компаниям, где размещать производства, когда речь идет о минимизации издержек? Как совместить общественные интересы с необходимостью максимизации прибыли в интересах собственников и акционеров? Наконец, и «национальная безопасность», и ограничения в борьбе с пандемией в одинаковой степени пробивают брешь «в тонкой ткани торговых соглашений», на формирование которой весь мир потратил предыдущие десятилетия.

Кроме того, большая часть американского истеблишмента по-прежнему весьма озабочена сохранением лидирующих позиций своей страны в международной системе. А для этого, как показал первый год президентства Трампа, Америка не может «ограничиваться выгодами двусторонних торговых отношений, игнорируя преимущества участия в международных торговых соглашениях. К тому же практика показала, что такие соглашения могут создаваться и функционировать без США».[iii] К примеру, прямо сейчас, Америка оказывается заложницей раздражения Саудовской Аравии по поводу сворачивания Вашингтоном своих обязательств на Ближнем Востоке. Эр-Рияд сделал заявку на переформатирование мирового нефтяного рынка посредством демпинга предложения. И первой жертвой рискует оказаться американская индустрия сланцевой нефти, бум добычи которой столь сильно подстегнул готовность Вашингтона к применению санкций в качестве инструмента внешнеполитического давления.

Против желания западных политиков и бизнесменов «побыстрее» снизить зависимость от Китая может сыграть и их же собственный курс на «аутсорсинг» всего и вся в предыдущие десятилетия. Да, нынешней конфигурации рынков грозит слом, ситуация становится всё более разбалансированной. Вместе с тем, уже начинается поиск «новых точек равновесия». «Время перемен» – это всегда и период поиска и обретения новых возможностей. И западные компании вовсе не «обречены на успех» в этой гонке. Производители из КНР уже не раз доказывали свою способность быстрее других адаптироваться к меняющейся рыночной конъюнктуре. В то время, как западные компании теряли гибкость и лишь увеличивали издержки разработки и производства. Наконец, Китай, весьма вероятно, уже прошел пик эпидемии, справившись с ней весьма эффективно. Китайские биржевые индексы на подъеме. А вот для американцев и европейцев основной удар, похоже, еще впереди.

Да, теоретически, торможение нынешней модели глобализации – по любым причинам, может несколько уменьшить недовольство диспропорциями в развитии. Однако способно ли подобное замедление само по себе привести к смягчению общих структурных проблем мировой экономики?

Оптимисты полагают, что «по мере развития эпидемии ее относительное влияние на экономику будет сокращаться». А влияние вируса на экономику будет скорее благотворным: темпы роста станут меньше, но это будет более «здоровый», естественный рост. Естественным образом сдуются спекулятивные «пузыри» на рынках активов. А ведущие центробанки нарастят денежное предложение. Всё это позволит «…ведущим экономикам продолжить рост, пусть и более медленными темпами, а не впасть в рецессию». То есть – «глобальный кризис из-за эпидемии невозможен»[iv].

Критически же настроенные комментаторы не устают подчеркивать, что медицинские последствия эпидемии коронавируса могут оказаться куда менее деструктивными для глобального развития, по сравнению с мерами, «пусть и необходимыми», которые государства предпримут для борьбы с распространением заболевания. Так, эксперты Oxford Economics уже предупреждают, что «политика ограничения коммуникаций и свобод может только усугубить кризис и создать дополнительные проблемы в будущем».

Спустя десять лет после кризиса 2008-2009 годов, эпидемия Сovid-19 вновь демонстрирует политикам, бизнесу и населению уязвимость нынешней международной финансово-экономической модели. «На государства, а также на предприятия через посредство потребителей, будет оказываться политическое давление». Многие экономические субъекты предпримут попытки реорганизовать схемы производства и поставок. В первую очередь, речь может зайти о перемещении мощностей ближе к конечным потребителям. Всемирная эпидемия наверняка будет способствовать дальнейшей «социальной атомизации» и «онлайн-эскапизму». Сферы торговли, образования, медицины, индустрия развлечений, могут окончательно переместиться в интернет[v].

Наконец, власти многих стран наверняка разработают меры, направленные на восстановление или расширение национальных производств в стратегически важных отраслях, включая пищевую и медицинскую промышленность. Политика поддержки внутреннего рынка вновь обретает популярность. «Цель состоит не столько в ограничении международной торговли, сколько в создании надежного внутреннего рынка, позволяющего ограничить его зависимость от конфликтов и ударов мировой торговли»[vi].

Нынешняя конфигурация глобального мира рискует оказаться не просто нежизнеспособной идеологически. Теперь она выглядит совершенно непрактичной, элементарно опасной в техническом смысле слова в случае возникновения новых глобальных катаклизмов, будь-то гуманитарных, технологических или климатических. Очевидно, что глобализация продолжит эволюционировать, как в идейном, так и в прикладном отношении. Формирование все новых связей между людьми и странами едва ли может быть остановлено полностью. А вот формы глобализации будут меняться вне всякого сомнения. Международному сообществу предстоит поиск нового равновесия между задачами национального и глобального развития. И России, как и всем остальным странам мира, важно не терять темп в этих усилиях.



Андрей Кадомцев, политолог, советник Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации по международным вопросам
Источник: «Международная жизнь»

[i] http://www.globalaffairs.ru/print/redcol/Kazhdyi-prezhde-vsego-19321
[ii] http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/razdelyay-i-vlastvuy-ssha/
[iii] http://ru.valdaiclub.com/a/highlights/vyyti-ili-voyti-ssha-ttp/
[iv] https://www.ridl.io/ru/koronavirus-i-rubl
[v] https://republic.ru/posts/96078
[vi] https://www.inopressa.ru/article/10Mar2020/lefigaro/crisis.html